Шестьдесят три дня до, часть 2 (2/2)

— Прости, пожалуйста, я же не знала, — стала оправдываться я, пятясь задом вон из его спальни.

Он молча закрыл за нами дверь и толкнул меня дальше, в другую комнату. Там было темно и я не сразу поняла, где мы оказались, пока мокрая плитка не коснулась моих плеч. Рука Скотта нашла мою талию и крепко её сжала, лишая меня возможности дать дёру. Впрочем, не скажу, что мне хотелось. Ощущение веса его тела действовало на меня опьяняюще, и я правда безумно по нему соскучилась.

— Ты вообще ненормальная?

Я обиженно надула губы, задевая щекой его подбородок. Была своя прелесть в нашей близости посреди тёмного студенческого толчка.

— Я просто хотела сделать тебе сюрприз.

Его бёдра прижались к моему животу. Он тяжело задышал, кончиком носа касаясь моих плеч, шеи.

— Отлично, кис-кис, теперь мой научный руководитель будет думать, что я снял шлюху, — мне показалось, или он улыбнулся?

— Разве не этим занимаются студенты Гарварда каждые выходные? Вряд ли он будет удивлё…

Прежде, чем я окончила свою полную метафор мысль, язык Переса перебил мне доступ к кислороду, оказавшись у меня во рту. Его пальцы сжали волосы на моём затылке, подталкивая моё лицо ему навстречу, крепко вжимая меня в его тело.

— Но там же, — я хотела напомнить ему о двух мужчинах через стенку, ожидавших его.

Скотт подкинул меня вверх, не открывая губ от моей шеи. Ниагарский водопад в ту минуту казался мне просто лужей в сравнении с тем, что происходило у меня между ног. С одной точки зрения, я полагала, что это было нечестным.

Перес засунул два пальца под насквозь мокрую полоску нижнего белья, надавливая в самых чувствительных местах. Его эго и так было раздуто до размеров земного шара, а моя реакция только подливала масла в огонь его самомнения.

— Какой джентельмен оставит свою даму в одиночестве в таком состоянии? — хитро прошептал мне на ушко, ритмично вбивая в меня пальцы.

— Вы такой галантный, — выплюнула я, стискивая зубы от нарастающего желания запрокинуть голову и застонать.

— Не обольщайтесь, это лишь для того, чтобы переспать с вами, — его вкрадчивый голос смешался с звоном пряжки ремня.

— Все студенты Гарварда любят заниматься сексом в туалете? — признаться, это заводило меня до безумия, но куда больше меня приводила в восторг сама мысль о том, что нас могут услышать. Нет, нас точно услышат, я не собиралась сдерживаться, а он не собирался сдерживать меня.

Я коснулась губами его носа, языком снимая с него очки. Скотт в отместку шлёпнул меня по заднице, открывая презерватив.

— Ты всегда носишь в кармане презик?

— Никогда не знаешь, когда к тебе заявится твоя чокнутая, озабоченная подружка, — тем же язвительным тоном ответил он, раздвигая мои ноги одним резким, грубым движением. Уже в следующую секунду я почувствовала глубокий толчок.

От неожиданности я вздрогнула, плечом задевая кран душевой. Скотт рассмеялся мне в губы, немного резко и жадно прижимая меня к себе:

— Мне так даже больше нравится, — улыбнулся он.

Вода стекала по-моему лицу, шее, груди, но я была слишком занята тем, чтобы полностью сосредоточиться на своих ощущениях. Перес замедлил ритм, и его толчки стали более чувственными.

В тот момент мне казалось, что счастье будет длиться вечно.

Я достала руку из трусиков, но, как и опасалась, совершенно ничего не испытала. Воспоминания в моей голове были такими яркими, и мне показалось, что их может хватить на весь город, но правда была в том, что моё тело медленно умирало.

Я заглянула в полную волос раковину, затем перевела взгляд в зеркало, любуясь рваным каскадом чуть выше плеч. Из плюсов, как мне тогда показалось, до было в целом не сильно лучше. Из минусов, я фундаментально задумалась над тем, что в 21 веке по всему городу расставлены камеры с системой распознавания лиц. Это буквально означало, что никакая смена имиджа мне не поможет, но мне почему-то стало легче.

Я выкинула локоны в унитаз, утёрла слёзы и, натянув на голову капюшон, вышла с заправки. У меня не было какого-то чётко продуманного плана, кроме желания самой разобраться в том, что произошло той ночью.

Мне выдвинули обвинения в убийстве, а я сбежала. Единственным знакомым мне человеком, которого никто бы не стал обо мне расспрашивать, был Кэл. На секунду мне стало стыдно за то, что я не видела его столько дней и, признаться, совсем про него забыла.

Дорога заняла несколько часов. Я старалась держаться особняком, об общественном транспорте и думать не думала: во-первых, у меня совершенно не было денег. Ко всему прочему, я была просто безумно голодной.

Я, идущая мимо МакДональдс, с завистью пялящаяся на, в большинстве своём, малоимущих, — жалкое зрелище. Я почему-то вспомнила вкуснейшую в своей жизни пасту, которую мы со Скоттом всегда заказывали в одном маленьком ресторанчике в Тоскане. Мы могли выбрать лучший ресторан во Флоренции, но всегда возвращались в одно и то же место. В моём стакане с апельсиновым соком частенько умирали мухи, да и в целом место было не самым стерильным, просто оно было нашим, и, возможно, макароны тоже были невкусными.

Я прижала ладони к ноющему желудку, по кусочкам собирая в голове вчерашний ужин. Если бы я могла, то не раздумывая бы вернулась к нему, простила бы всё, даже то, на что не имела права обижаться.

И самое страшное во всем этом было то, что я, в отличие от многих, понимала, в какую яму качусь, точнее прикатилась, и, тем не менее, продолжала дальше рыть землю зубами.

К ночи подворотни Сиэтла, в которых я обитала, превращались в площадку для съёмок «Криминального чтива». Тёмные переулки, кучи мусора и странные типы́ могли отвернуть большинство здравомыслящих людей, но я… я с облегчением выдохнула.

Издалека я увидела знакомую фигуру, и какая-то часть груза свалилась с моих плеч. Имея дело с бездомными вроде Кэла, всегда нужно быть готовой к тому, что следующим утром его съедят собаки, но он был тут: целёхонький, будто бы даже не пьяный, просто сидел и играл с бездомным щенком, что-то напевая себе под нос.

Я села рядом с ним на бордюре и запрокинула голову, любуясь звёздным небом и крышами кирпичных многоэтажных бюджетных застроек. С проспекта свистели сирены, выли моторы, и, думаю, порядка пяти машин в этом потоке активно занимались моими поисками.

Во-первых, полиция. Предполагаю, что Скотт тоже хотел найти меня, хоть я и не понимала его стремление помочь мне. Последнее, во что я могла поверить, — его чувства ко мне, а даже если и так, он, должно быть, конкретно умом тронулся. Я почему-то склонялась к тому, что его просто замучила совесть, как-никак когда-то мы были друг другу не самыми чужими людьми.

Это касалось и Кинсли. Мы не особо хорошо ладили, и ему были не нужны проблемы, но мне почему-то было легче от мыслей о том, что ему не всё равно на то, что со мной. Я бы хотела, чтобы он искал меня, даже если это было всего лишь банальное содействие следствию.

Кэл протянул мне маленький свёрток, продолжая гладить щенка.

— Тебя долго не было, — немного обиженно заворчал он.

Я развернула его подарок и обнаружила там ломоть вполне свежего сэндвича с тунцом. Я не совсем доверяла продуктам питания, которые для себя выбирал мой друг, и он поспешил заверить меня:

— Не с помойки. Мне подарили!

Я откусила половину, а вторую вернула ему, вытирая горчицу с губ.

— Кто тебе подарил? — между прочим спросила.

— Мужик какой-то, — полушёпотом ответил Кэл. — Весь в татухах, кожаной куртке и на чёрном тонированном джипе.

Образ такого мужчины не совпадал с благотворительностью, но я решила быть непредвзятой.

— Он о тебе спрашивал, — вдруг огорошил меня Кэл. — Сказал, что он твой близкий друг.

И всё бы ничего, если бы не тот факт, что в кругу моих друзей никогда не было огромных татуированных мужиков.