Шестьдесят шесть дней до (1/2)

Как бы мне не хотелось произносить эти слова, какими бы неправильными их не посчитало 99% населения земного шара — слава Богу. Да, слава Богу, что большинство современных подростков в лучшем случае курят дурь, в худшем — сидят на таблетках.

Я на цыпочках пробралась в мальчишескую спальню. От резкого запаха пота и мочи из глаз потекли слёзы, но я была готова простить Гибби Смиту эту вонь. Он крепко спал, оттопырив плоский зад к верху, а я, с видом человека, только что выигравшего в лотерею, аккуратно прикрыла за собой дверь.

— Сэм?

— А? Хосподи, Кэс, это ты? — спросонья заорала в трубку подруга.

Мы были на громкой. Скотт не доверял мне, и на этого у него были причины, а я не собиралась ехать ночевать в его фешенебельный пентхаус, поэтому мы условились на том, что эту ночь я проведу у кого-то из близких.

Стоило ли говорить о том, что из близких у меня были лишь наркотическая ломка да острая степень гастрита, которая любила напомнить о себе в самый неподходящий момент? В конечном итоге, перебирать всегда приходилось среди старых знакомых: Тобиас жил с чокнутой мамашей, с которой в последний раз я чуть не развязала кровавую бойню, Кэл на улице, Кинсли с тремя детьми и женой, которая меня ненавидела…

— Слушай, — я нервно теребила рукава свитера, косо поглядывая на очень сосредоточенно слушающего Прескотта. — У меня машина сломалась, ты не против, если я сегодня переночую у тебя?

— Что? — связь барахлила.

— Говорю, приеду к тебе через полчаса, расстели мне диван.

— А, Господи, что случилось? Опять… — Чаще самой себя я жалела лишь свою возрастную подругу, у которой помимо «ничего» в загашнике поселились муж алкоголик и двое нигде не пристроенных детей.

— Всё, пока. Я еду, — поспешно сбрасывая звонок, заворчала я, пока Сэм не наговорила чего лишнего. Поверьте, рассказать ей было что, ведь именно она всегда была последней спасательной инстанцией по эвакуации моей задницы из самых дерьмовых передряг.

— Доволен?

— Нет.

— Мне насрать, — нахмурилась я.

— Я в курсе, — тяжело выдохнул он, заводя машину. — Это твоя подруга?

— Тебе какое дело? — я показательно гордо отвернулась к окну, без интереса вглядываясь в проплывающие за стеклом пейзажи: гетто, мусорки, бомжи.

Снова тяжелый, усталый вдох. — Если я спрашиваю, значит, мне есть до этого дело. Логично?

— Если мне насрать, то мне насрать, какое тебе до этого дело. Логично? — ядовито выплюнула я. Ага, пускай теперь тоже почувствует свою несостоятельность на фоне моей эрудированности, кретин.

— Ты ведешь себя, как маленький ребёнок, — совершенно неискренняя улыбка тронула его губы.

— Зато, в отличие от тебя, я не лезу к чужим людям со своими нравоучениями.

— Чужим? — Скотт на секунду отвлёкся от дороги, хмуро окинув меня взглядом. — Вот как?

— Мы не виделись три года, Прескотт, и мы расстались. Так что да, мы совершенно чужие друг другу люди, смирись с этим и расслабься.

Я втыкала в грязную столешницу, с нездоровым интересом изучая резьбу по дешевому дереву, пока Сэм мерно кудахтала возле плиты, справляясь со скудным завтраком.

Дурь у мальчишки была на удивление отличной. Сперва она помогла мне уснуть, а утром — проснуться и с радостной улыбкой поскакать на кухню на зов голодного желудка и аромат свежих оладий.

— Твой папаша не ночевал дома? — взревела подруга. — Он звонил?

Светловолосая девчонка в заношенной пижаме сонно зевнула, постукивая вилкой по столу, и пробурчала:

— Откуда мне знать?

Для семилетки она всегда казалась мне слишком уж смышленой. Даже непонятно было, в кого она такая. Другое дело Гибби: дебил дебилом.

Пацан хмуро таращился на мой смазанный в его сторону взгляд, кажется, унюхав что-то неладное, например свой порошок у меня в носу. Я провела указательным пальцем над верхней губой, смахивая остатки.

Тарелка с совершенно не эстетичным на вид, но от этого не менее вкусным завтраком оказалась у меня перед носом. По подбородку потекли слюни, но Сэм строго-настрого запретила есть прежде, чем Гибби принесёт джем.

— И кто это тебя вчера привёз? — забив на поиски нерадивого мужа, ухмыльнулась она, насухо вытирая вымытые стаканы. — Я такие машины только по ящику видела.

Перед глазами плясали чертята, в ушах гудело в такт шуму воды из-под крана. Когда я приоткрыла рот, чтобы ответить, язык безжизненно вывалился наружу, и тогда я решила — самое время возвать к помирающему в зачатке искусству дерьмой актёрской игры. Сделаю вид, что ем. Всё лучше, чем признаться в том, что я просто отъехала.

Остаток воскресенья я провела в блаженной нирване, полируемая недовольным сопением старшего выродка Смитов. Пацан точно допёр, что я стырила у него пакетик с коксом, но предъявить в присутствии матери ничего не мог.

Незнакомый номер: «С котом всё в порядке, сможешь забрать его завтра. Ничего оплачивать не нужно. Машину везут к механику, завтра к обеду будет на стоянке у галереи. Скотт».

Сэм зашелестела пачкой из-под чипсов, о чём-то активно споря с неработающим пультом, пока я в десятый раз перечитала лаконичное, сухое смс, к которому, кажется, разве что забыли добавить «Иди в жопу, Одетта».

Ответить?

— …куда ж она прёт…

И что я ему напишу? Спасибки?

— …ну прямо вся в тебя…

А может лучше: «Спасибо конечно, но в твоей помощи я больше не нуждаюсь?».

— … Кэс?

Первым делом я решила занести его номер в список контактов. Исключительно в целях того, чтобы никогда в жизни не отвечать на его звонки.

«Бывший». Хотела добавить «гандон», но Сэм пнула меня локтём в бок, привлекая внимание.

— Ай, что?

— Говорю, смотри, — она ткнула пухлым пальцем в экран телевизора. — Прям как ты.

— Как я что?

— Ищет себе приключения на свою тощую задницу.

***</p> Мало людей испытывают непомерное чувство радости в семь утра в понедельник по дороге на работу. И в этом вопросе я не была выжимкой из общих правил, я была показательным, очень наглядным примером того, как человек может ненавидеть всё вокруг.

Все мои вещи остались в машине. Пришлось надевать на пять размеров больше меня одежду Сэм, поэтому я заранее знала, что меня ожидает: «Матерь Божья, за что мне это? За что мне такие родственнички?». Осведомлён — значит, вооружён.

— Anyád, Odette!<span class="footnote" id="fn_31336824_0"></span>

Началось.

— Привет, — я махнула рукой. — Да я опять опоздала.

— Ты опоздала!

— Да я выгляжу как вурдалак<span class="footnote" id="fn_31336824_1"></span>.

— Ты на кого похожа?

— Да-да, пойду сделаю что-нибудь со своим лицом.

— И пошевеливайся, выставка откроется через десять минут!

Я угрюмо уставилась на картины, привезённые Скоттом невесть из какой задницы. Половина уже была распродана, а другая, менее выдающаяся, нелепыми пятнами расползалась по белым стенам. Теперь настал черёд грести бабло с местных, которым, судя по количеству распроданных билетов на предварительной брони, срочно понадобилось окультуриться. Но, как говорилось у меня на Родине — поздно беречь вино, когда бочка пуста.

— Приветики-пистолетики!