Шестьдесят девять дней до (1/2)

В прачечной в семь утра в субботу я была одна. Машинка мерно гудела, а я сидела на полу напротив, наблюдая за тем, как вещи крутятся в барабане. Я закинула туда все свои пожитки, не разбирая на чёрное, белое и цветное: денег на три стирки у меня всё равно не было, поэтому резонно было предположить, что в понедельник на работу я пойду в розовой, если повезёт — в серой рубашке.

Забросила все вещи, за исключением одной…

Я косо глянула на чёрный мусорный пакет, верой и правдой служивший мне чемоданом. Даже думать не хотелось о том, что в нём лежит. Таблетка метадона помогла уснуть ночью без задних мыслей об окровавленном ноже, но когда я проснулась утром и стала собирать вещи для стирки — к ножу добавилась серая футболка с логотипом «Beatles», где вместо трёх гласных красовались закоревшие кровавые пятнышки. Всего лишь пятнышки — так я успокаивала себя, глядя на насквозь пропитанную кровью футболку.

Я проснулась в этой майке вчера утром, но не придала никакого значения красным следам, ведь проснуться хрен пойми где, с кем и в чём — не то, чтобы редкость для меня.

Если бы кто-то пырнул меня ножом, я бы об этом знала? Очевидно, что да. А если бы я пырнула кого-то ножом, должна ли я была помнить об этом? Думаю, что да, но я не помню, а значит — не было.

Стиралка запищала, оповещая о том, что пора переложить шмотки в сушилку. Я оставила мусорный пакет на полу и, стряхивая дурное предчувствие, стала выгребать вещи.

Где я была вечером минувшего четверга? Тот день словно стёрли из головы, но такое происходило часто, и я, опять-таки, не придавала этому никакого значения. После дозы героина провалы в памяти — меньшее из зол.

Это натолкнуло меня на мысль: у кого я купила наркотик?

Вариантов на самом деле было немного. Барыги было всего три. Я меняла их по очереди раз в месяц исключительно из соображений безопасности.

Мэтт. Трэвис. Рауш.

Мэтт уехал на похороны бабушки в Оклахому, а Тревису я торчала косарь баксов уже третий месяц. Последние две недели я перебивалась заначками: таблетками, дешёвым коксом, а позавчера вечером, судя по провалу в памяти, я укололась. Значит, пошла к кому-то. Рауш?

— Глупая девка! Сказала же вчера — выкинь мусор!

Я вздрогнула, не ожидая, что кроме меня здесь был кто-то ещё. Пожилая женщина, судя по швабре в руках, — уборщица, нависла над моим пакетом, мешающим её уборке. Сушилка была в другом конце прачечной, и моё лицо скрывали тазики для перемещения вещей по залу.

Женщина остервенело схватила мой «чемодан», а затем, не замечая меня, с головой залезла внутрь, явно приняв его за мусорный пакет. Впрочем, это и был он, но использовала я его не по назначению.

Когда я вспомнила о его содержимом, было уже поздно. На помощь к уборщице подоспела молодая девушка.

— Я выкинула! — прикрикнула девушка, недовольно нахмурив брови. — Харэ наезжать.

— Матерь Божья… — Футболка выпала из рук старухи, которая тут же стала креститься.

— Что там у тебя?..

Я должна была выйти из своего укрытия. Должна была ткнуть любопытную уборщицу мордой в пакет, вежливо требуя «не суй свой нос, куда не просят, старая ты курица», ведь я ни в чем не виновата. Что такого в окровавленной футболке в мусорном пакете?

Вот и я о том же — ничего такого.

Если бы я не была наркоманкой, зуб даю — стала бы параолимпийской чемпионкой по забегам на короткие дистанции. Позабыв высушенные вещи в тазу, я рванула к выходу, но у дверей притормозила. Остановка была вынужденной: старые кеды с авторской системой вентиляции (дырками по всему периметру) предательски заскользили, и я, мазнув пол кончиками пальцев, чуть не расшиблась о стену.

Впрочем, нет худа без добра, ведь столкновение с неизбежным напомнило мне о том, что денег у меня нет, не было и не будет, ровно, как и возможностей купить себе новую одежду.

Пришлось возвращаться за тазом.

К моему прибытию старая уборщица уже перестала молиться, вместо этого приняв позу полной боевой готовности, вместе со своей молоденькой напарницей осматривая местность. Они прижались друг к другу спинами в стиле ситкомов о копах, и мне правда было очень жаль, что я уже приняла решение дать дёру. Интересно было бы посмотреть, как эти два всадника апокалипсиса, уже стреляющие глазками в мою сторону, будут вести расследование несостоявшегося преступления.

Сперва я предприняла попытку сграбастать всю одежду в руки, не желая к списку своих злодеяний прибавлять кражу пластмассового корыта, но когда носки попадали на пол, я насрала на принципы и рванула прочь вместе с казённым имуществом муниципального округа Кинг.

Пока бежала до машины, пообещала себе обязательно вернуть всё обратно, но этого, как оказалось вскоре, так никогда и не случилось.

***</p> С грустным выдохом я достала из кармана пожухлую десятидолларовую купюру, объективно оценивая свои возможности, а затем снова пнула ногой заглохшую тачку и вышла на улицу.

Я не знала, куда еду и зачем. Я просто ехала, и как оказалось, идея не претендовала на то, чтобы зваться удачной, ведь о том, что старая калымага держится на бензине, а не моей слепой в неё вере, — я забыла.

Почему я сбежала? Что это за хрень такая случилась? Неужели я правда думаю, что могла… О нет, нет, Одетта, твою мать, заткнись.

— Одетта?

Я нервно вздрогнула, за что впоследствии себя мысленно отчитала. Нехрен тут вздрагивать, словно преступница в бегах. Никакая я не преступница… не считая незаконного употребления наркотических средств и вождения за рулём в нетрезвом виде… и кражи ведра… и… короче, могу перечислять вечно.

Я отлипла от тупого созерцания проплывающих облаков, оборачиваясь на зов своего вымышленного имени.

В последний раз я видела Леннона в прошлом году. По несчастливой случайности мы оба оказались в опорке утром первого января: он загремел за пьяный дебош в местном баре, а я… честно говоря, и не вспомню уже. Бывали в моей жизни дни и похуже, чем сегодня.

Леннон был бы красивым парнем, если бы не прыщавая и вечно хмурая рожа. Возможно, я даже смогла бы на него запасть, не будь он бывшим лучшим другом моего лучшего, а может и не самого, бывшего.

Белобрысая башка выглянула из-за огромного бумажного пакета. — Одетта? Привет.

Всё это время я стояла с открытым ртом, глупо на него пялясь.

— Что?.. Прости, привел Эл.

— Так давно не виделись!

— Живёшь здесь рядом? — спросила я, глядя на его ноги, обутые в домашние тапочки в розовый горошек.

— Ага, переехал недавно. Тут, за углом, — он махнул рукой с ключами. — Может, хочешь зайти?

Предложение было заманчивым, ведь я знала, что у Эла есть бонг, который он с порога предлагает своим гостям. По крайне мере предлагал, тогда — в прошлом.

С видом опытной заклинательницы бонгов я нависла над Скоттом, глядя на то, как неумело, от чего слишком старательно, чайной ложечкой он утрамбовывал травку. Никогда не делал что-то наполовину или плохо. Если Прескотт Перес за что-то взялся — он сделает это идеально.

И всё же бонги забивала я лучше.

— Давай помогу.

— Отвали, кис-кис, — он улыбнулся, отпихивая меня плечом. — Я сам.

— Ты сейчас всё испортишь, — уже протягивая руки, забубнела я.

— Я тебя сейчас укушу, — он угрожающе клацнул зубами у моего уха. — Отвали, кому говорю.

Своим занудным стремлением к победе Скотт только раззадорил меня и моё неуёмное эго: нам двоим теперь срочно потребовалось помешать ему. Любой ценой разозлить, а потом гаденько потереть ручки.

Я выхватила у него из рук пакет с травкой и победно захихикала. Скотт обеими руками обхватил меня за талию, отрывая от пола. Я беспомощно заболтала босыми ногами в воздухе, борясь до конца, но он оказался хитрее.

— Хватит дёргаться. Ты трёшься задницей о мой член.

— Здесь даже двери нет, — я кивнула носом в сторону коридора, продолжая выкручиваться. — Леннон всё услы…

— Всё, кис-кис, ты окончательно нарвалась.

Влажные, знающие меня наизусть губы быстро отыскали чувствительную точку на шее, и нелепое сражение потеряло всякий смысл, осколками рассыпавшись по полу вместе с тем, как моя жопа приземлилась на кухонную тумбу.

Эл прилетел на звук битого стекла, который стремительно быстро сменился громкими стонами и рычанием Скотта «закрой двери с обратной стороны, блять».

— Но здесь нет двери!

Нас конкретно вмазало, и меня не могло это не радовать. Утренние события теперь казались чем-то далёким, да и окровавленный нож будто бы испарился с заднего сидения моего старого минивэнчика.

По местным меркам Эл с трудом дотягивал до среднего прожиточного, но для меня его новая однокомнатная халупка показалась Букингемским дворцом, не меньше. Я даже краем глаза заприметила у него ванную, мысленно отметив для себя новое место, где можно помыться.

С его старого мобильника играли BONES — Sixteen, мы передавали из рук в руки третий по счёту косяк и почти не разговаривали, в приглушённом свете закатного солнца каждый думая о своём.

— Всё ещё колешься? — вдруг неожиданно развеял молчание парень, слегка повернув голову в мою сторону.

— Что?