Часть 3. Книги (2/2)

Проснувшись, она лишь подумала о том, что напасть на зайца — дикость. И что так поступать больше не стоит. Пусть она и лиса — но всё же внутри, она остаётся человеком. Но несмотря на все эти мысли, Агриппина чувствовала, как лисье нутро забирает у неё всё больше и больше. Ведь она до сих пор была голодна, и пусть минуту назад думала о том, что нападать на кого-то — плохо, сейчас шагала в сторону курятника, в котором столь заманчиво шумели наседки…

Ветер был шквальный, в ушах свистело, а если бы перед лисой не было плотно выстроенного забора, её бы точно куда-нибудь унесло. Градом иногда осыпались капли приближающегося ливня, который обойдёт деревню, осыпая свой фронт немного дальше, а деревья склонялись над землёй, треща с каждым разом всё громче. Но лисице было плевать, она прижалась к земле и ползла, ведомая инстинктами и ужасающим по своей силе, чувством голода. Никаких мыслей не было, никаких высших целей, где нужно было спасти Любу, рассказать всем про Олю и дойти до Отца Павла, не было. Ничего не было. Лишь голод, желание вцепиться в перистую тушу и проглотить её без остатков, перемолов даже кости. Так поступают Лисы.

Лапы быстро подцепили клоки земли, под забором образовалась ямка, в которую юная воровка залезла. Оказавшись на участке, она пробежала вдоль дома. Но не успела лиса подлезть к курятнику, как почувствовала приближение незваного гостя. Она обернулась, готовая убегать. На крыльце дома стоял человек, держа в руках что-то продолговатое. Он взвёл эту вещь в горизонтальное положение, прижав к своей голове, и что-то крикнул.

До Лисы дошло, что она не понимает людскую речь. И вообще-то здесь… здесь… ей что-то нужно. Что-то крайне важное. Секунда и в воздухе бахнул выстрел, лиса вскочила, тут же ринулась к своей яме, но выстрел её опередил. Мужчина громко ругнулся, снова наставил на лисицу ружьё. Агриппина бросилась к калитке, которая благодаря ветру открылась. Она выбежала с участка, провожаемая очередным выстрелом и кинулась по центральной дороге, вокруг которой столпились чужие дома.

Агриппина бежала вперёд, ветер всё-таки настиг её, стараясь сбросить с лап. Лиса свернула ближе к какому-то дому, прижалась к забору и посмотрела вперёд.

Воспоминания заполнили её голову, краткая амнезия прошла. Словно смерч, мысли закружились с дикой скоростью; как она поймала Любу, стукнувшись головой о какой-то камень, как они шли в темноте, схватившись за руки, как увидели Олю, как она сорвалась с места, как она бежала по лесу, пока «Марго» преследовала её, как она шла, шла… охотилась за зайцем, а потом даже вспомнила мать, упав с пригорка, как очнулась уже на дороге, как она, в конце концов, помнила о том, зачем сюда пришла.

Агриппина всё смотрела вперёд, не в силах оторвать глаз от церкви, что стояла в метрах ста от неё. Ведь это и был пункт её назначения. Там она и сможет найти помощи. Лиса пригнулась, чтобы ветер мешал ей не так сильно, и прижавшись к забору, шла вперёд.

Тем временем Саша проснулась от шума радио. Оно сообщало о том, что выходить сегодня на улицу не стоит, ведь погода за окном опасна, ветер развивает скорость до 25 метров в секунду, почти что шторм, ещё немного и крыши начнёт срывать. Девушка поднялась с кровати, переоделась, и укутавшись в плед вышла из комнаты. Радио шумело немного дальше по коридору. Саша всё думала, как бы случайно не зайти в сам храм, где находятся прихожане…

Вчера Отец Павел был ею не особо доволен, а ведь от него во многом зависит сможет она забрать Риту или нет. Девушка старалась об этом не думать, ступая по деревянному полу к источнику звука. Дойдя до двери, она постучалась и дёрнула за ручку. В комнате никого не оказалось. Она вошла, чтобы сделать радио потише, оно начало отдавать белым шумом, от чего в ушах девушки неприятно зазвенело.

«Да как оно убавляется…»

Но не успела она разобраться, как на пороге показался Отец Павел:

— Что ты тут делаешь?

Саша дёрнулась и развернулась к мужчине так, будто её поймали на чём-то преступном. Её голос раздался хрипом, но она кашлянула в кулак и сказала:

— Ничего. Просто было шумно, и я пыталась…

Мужчина подошёл к радио и одним нажатием выключил его.

— Сегодня не поедем, — сказал он, не глядя девушке в глаза.

Саша потупила глазами, отошла на пару шагов от Отца и повернулась к нему, не поднимая головы:

— Но…

— Если ты хочешь, чтобы твою машину прижало стволом какого-то дерева, то пожалуйста, — сказал мужчина, посмотрев на Сашу. — Но я в любом случае не позволю тебе ехать туда одной.

— Вы так насторожены по поводу меня, — девушка подняла голову. — Почему?

Павел оставался серьёзным. Выглядел он так, будто Саша сейчас была совсем не кстати, и девушка это видела, но добиться ответа ей было важнее, чем остаться вежливой.

— Родственники могут посещать девочек с разрешения Администрации и Матушки. Но Вы не даёте мне даже запросить разрешения. С чего это вдруг? — напирала Саша, сделав один шаг вперёд. — Скажите, пожалуйста.

Мужчина слушал девушку, внимательно глядя ей в лицо. Как только она закончила, он отвёл взгляд и сказал:

— Когда дело касается детей, о которых, так называемые, «родственники», не вспоминали более трёх лет… — он посмотрел на девушку. — В таком случае, я не могу позволить им просто взять и появиться в их жизни.

Девушка широко раскрыла глаза, сердце на секунду остановилось, а ноги будто вросли в землю:

— Но…

— Никаких «но», Александра, — мужчина пошёл к выходу. — Если не хочешь мешаться, то сиди в своей комнате, пока погода не успокоиться.

— А как же сестра, о которой вы вчера говорили?

Павел повернулся к Саше и глубоко вдохнув, сказал:

— Мы не знаем, где она. Возможно, её сегодня не будет.

Девушка сглотнула, подумав о том, что та сейчас может быть на улице. Павел кивнул, в знак прощания, и наконец вышел в коридор. Саша посмотрела в пол, стараясь прийти в себя после очередного напоминания о своей прошлой бесчеловечности.

«Ничего… ничего. Это уже в прошлом. Я ведь здесь, правильно?»

Но на глазах сами собой навернулись слёзы. Девушка стиснула зубы и грубыми движениями вытерла глаза. Её брови сжались, образуя гневную морщинку на лбу. Нечего сейчас плакать. Единственное, что она сейчас может — это доказать, что появилась здесь не просто так.

</p>

В монастыре</p> Книги занимали в сердце Катерины своё почётное место. Всё утро сестру не покидало навязчивая мысль открыть одну из них. Увидев, как улыбается Люба, которая пару минут назад кричала о ненависти к Богу, сестра не смогла остаться равнодушной. Что-то в её каменном сердце дрогнуло, расшаталось, заставило улыбнуться в ответ.

Поэтому, она решила остаться этим утром без еды и посидеть в комнате, предавшись воспоминаниям. Она взяла из своего тайного места небольшую по размерам книгу, открыла обложку и на небольшом клочке бумаги прочла:

«Не забудь мне её вернуть!»

Девушка не забыла, она просто не успела. Та спасительная машина приехала слишком рано. В тот день, когда она сбежала, не было и минуты. Катерина всё надеялась позвонить хозяйке книги, объясниться… но как на зло, не помнила её номера. А телефон, на котором он был записан, давно был утилизирован Афанасией где-то в углах её старого дома.

Поэтому единственное, что у неё осталось, единственное, что напоминало ей о той встречи в библиотеке — это был бульварный романчик, в который был вложен уже пожелтевший кусочек бумаги, на котором уже почти стёрлись эти слова.

Сердце сестры сжалось, ей хотелось как можно скорее спрятать эту книгу, но её меланхолию прервал напористый стук. Сестра сунула книгу под матрац, в монастырях такое чтиво было не в чести, и открыла дверь.

— Что случилось?

— Катерина… — Евдокия запнулась. — Люба убежала, я её всё найти не могу, а Матушка просила её к себе!

Катерина приподняла брови. Сердце начало биться сильнее, но она сдерживала себя, не показывая на лице и тень беспокойства. Хотелось спросить что-то ещё, но девушка понимала, что ничего от Евдокии не добьётся, та настолько боялась сделать что-то не так, что пришла за помощью к ней.

— Ты ведь доложишь об этом, верно? — спросила Евдокия, глядя Катерине в глаза. — Скажешь, что я оплошала? — она схватила сестру за плечи.

Катерина от удивления раскрыла рот, но быстро пришла в себя и аккуратно убрала руки сестры:

— Успокойся, пожалуйста, — Катерина улыбнулась, на лице Евдокии расцвело удивление. — Я ничего не скажу. Поищем Любу вместе. Скажи, где ты уже искала?

Узнав, в чём в конце концов, обстоит дело, Катерина спустилась на первый этаж, направляясь в сторону выхода. За окном лил дождь. Монастырь будто проснулся, пусть и все послушницы уже были на уроках. Всё вокруг рокотало, и даже кухарка, имя которой сестра Анна, шла по коридору, осматриваясь. Заметив Катерину, женщина остановилась, через секунду развернулась и пошла в другую сторону.

Катерина прищурилась. Но долго задумываться о причинах такого поведения не стала и вышла на улицу, прихватив с собой пальто. Она прошла к сараю, обойдя его вокруг. Ветер и дождь не давали ей нормально открыть глаза, от чего девушка возилась в одном и том же месте довольно долго.

Последний раз взглянув на свежую могилу, и вместе с тем убедившись, что Любы здесь нет, Катерина пошла в другую сторону. Девушка всё смотрела в сторону леса, пытаясь угадать, упадёт сейчас какое дерево или нет.

Дойдя до компостной ямы, она увидела сидевший на траве комочек. Катерина присела к послушнице, укрыв её пальто. Люба никак не реагировала, крепко обняв порванную и провонявшую отходами книгу.

Катерина сглотнула, попыталась забрать продолжение «Поллианны», но девочка вцепилась в неё, что-то сказав. Из-за ветра было не разобрать. Катерина осмотрелась вокруг, чувствуя нарастающую тревогу. Ей не хватало ещё одну болеющую тут!

Глубоко вздохнув, сестра схватила Любу под мышки и подняла на землю. Та пыталась вырываться, но не сильно, для вида. Катерина схватила послушницу за плечи и повела к чёрному выходу. Наконец зайдя внутрь, сестра смогла вытереть с лица воду и как следует рассмотреть вымокшую до нитки послушницу. Катерина присела, повернула Любу к себе и отжала подол её платья. Затем она сняла её ботинки и наконец подняла на послушницу глаза, у той текли слёзы, от которых всё её лицо покраснело.

— Пойдём в баню, ты вся грязная, — сказала девушка, на что получила молчание.

Люба сильнее сжала книгу, мотая головой. Катерина потёрла лицо и шумно выдохнула, она схватила девочку за руку и повела по коридору. По пути им встретилась сестра Анна, которая кратко кивнула, поправила очки и тут же умчалась к лестнице.

«Похоже о Евдокии всё-таки доложат»

Катерина сжала губы, но идти за Анной не стала. Сейчас важнее не это. Девушка открыла перед Любой дверь, послушница нехотя вошла. Катерина посадила её на скамейку, а сама ушла дальше, чтобы растопить печь.

Люба наконец отлепила от своей груди книгу и взглянула на изрисованную обложку. На глазах снова появились слёзы, теперь-то она понимала, почему Гриня в тот день плакала так много.

Девочка снова обняла книгу и зажмурилась. Агриппина не стала рассказывать свой секрет, на что Люба обиделась так сильно, что почти день с ней не разговаривала.

«Я тут значит, ей про маму, а она!..»

Обида была сильная. И продлилась бы дольше, если во время работы во дворе Люба бы не встретила сидящую у компостной ямы Лису. Та плакала, что было настоящим чудом. Никто и никогда не видел, чтобы Лиса плакала!

Люба пару раз моргнула и тронула подругу за плечо:

— Ты чего тут? — робко спросила она.

Гриня повернулась к ней, вытирая лицо и сказала:

— Они всё выкинули…

Голос Агриппины дрожал, но она продолжала:

— Там была книга, что мне бабушка подарила.

Её рыжие ресницы намокли, а на бледной коже выступили красные пятна. Люба осмотрелась. Ветер колыхал вырванные страницы, разбросанные по всей яме… Интересно, что ждёт Машу за такое. Не меньше сундука, тут уж можно не сомневаться.

Пока Люба пыталась понять, что чувствует, Агриппина зажала лицо руками и сказала:

— Я всё думала, говорить тебе мой секрет или нет.

Люба присела к ней, потупила взглядом, но всё-таки погладила подругу по спине:

— Ты можешь не говорить.

Но Агриппину уже было не унять:

— Я решила, что расскажу, — девочка оторвала от лица руки и взглянула на Любу.

Они пару секунд молчали. Люба улыбнулась:

— Ну что, успокоилась?

Агриппина не улыбалась в ответ, она была серьёзной. Глядела прямо в глаза подруги и наконец сказала:

— Моё настоящее имя — Марго.

Люба хлопнула пару раз глазами и села прямо на землю. Не понятно почему, но её это шокировало. Если бы Гриня сказала, что на самом деле её имя — Лиса, она бы даже этому не удивилась так сильно.

— Или Рита… ну, меня по-разному называли, но обычно Марго.

Люба кивнула и повернула голову в бок, посмотрев куда-то в сторону.

— Вот это секретище у тебя.

Агриппина неожиданно хихикнула и прикрыла рот рукой:

— Ага, я попросила ещё прошлую Матушку дать мне другое имя, — она убрала руку и нахмурилась. — По документам я Рита, но здесь я Гриня.

— Или Лиса.

Агриппина нахмурилась, вызвав непроизвольный смешок Любы:

— Ладно-ладно, прости.

Гриня кивнула, опустив голову. Люба осмотрелась вокруг, тяжело вздыхая:

— Может тут ещё что спасти можно? Давай я помогу.

Лиса выдала тихое «угу» и встала, осматривая остатки своих книг.

Воспоминание прервал голос Катерины. Сестра сидела перед послушницей на коленях, вытирая полотенцем её босые ноги. Заметив это, Люба не без иронии улыбнулась.

Послушница подняла на сестру взгляд и сказала:

— Почему Вы Агриппину ещё не нашли?

Катерина остановилась, она подняла голову, но Люба продолжила:

— Когда Маша убегала, сразу её находили… и меня… меня тоже нашли.

На глазах Любы снова появились слёзы, но она смахнула их, не переставая смотреть Катерине в глаза:

— Вы ведь с Матушкой за одно, правильно? — девочка сглотнула. — Зачем тогда меня пошли искать? Не всё ли равно? Я ведь всё видела, мне лучше умереть, правильно же?

Катерина открыла рот, чтобы ответить, но сразу же поняла… что даже не знает с какой части этого ответа ей подступить. Люба глядела на неё, сжав брови. Она глубоко вздохнула, показав книгу:

— Это ведь Вы подарили мне, это ведь Ваша идея была мне такое подарить?

Сестра молча смотрела на книгу. Люба была права.

— Но зачем Вы так делаете? Почему? Я же умереть должна, правильно? Или молчать. Но молчать я не буду!

— Хватит, — наконец сказала Катерина, опустив глаза.

Люба замолчала, она вздохнула, чувствуя, как вся дрожит и отвернулась. Её сердце больно сжалось.

— Гриня вообще-то к Отцу Павлу пошла, — сказала послушница. — Она всё рассказать хочет, я знаю. Она не просто так убежала, она не бросала меня, а хотела спасти.

Катерина выдохнула, подняв округлённые глаза на послушницу. В голове сестры раздался громкий удар, заставивший всё вокруг замереть. Она сжала воротник платья, жалобно нахмурив брови, ведь в этой маленькой девочке смелости было больше, чем в ней самой!

— Сестра… — Люба повернулась к девушке. — Вы ведь уже нашли Агриппину?

Катерина зажмурилась. Она не могла сказать правду всё это время, но сможет ли сейчас? Её прижали, сейчас не отвертишься. Надо сказать!

Она открыла глаза, полные решимости, но увидев лицо своей подопечной… не смогла сказать ничего, кроме этого:

— Нет… — Катерина спрятала глаза. — Я её не находила.

Люба замерла, стараясь не торопить мысли. Но всё было очевидно. Раз Катерина, самая профессиональная ищейка на весь монастырь, не смогла найти Гриню!..

Сестра молчала, затем подняла на послушницу глаза, ожидая увидеть что угодно.

На лице девочки застыла улыбка, а глаза её горели, словно в последний раз. Люба сжала книгу и сказала:

— Значит… Гриня жива.

В деревне</p> Лиса шла вдоль забора, вслушиваясь в засвистывания ветра. Дождь перестал моросить, но вместо него с земли поднимался песок, закручиваясь в маленький смерч. Агриппина зажмурилась, надеясь, что сейчас эта буря пройдёт мимо и она продолжит путь, но где-то сбоку услышала треск. Девочка открыла глаза и подняла голову наверх, заметив как сорванная с дома крыша поднимается ввысь.

Лиса сама не поняла, как испуганно запищала, ведь кусок металла полетел прямо в неё. Она кинулась вперёд, оказавшись на чьём-то участке. У двери дома стояла пожилая пара и сестра Ника, которую Агриппина сразу узнала. Они направились к церкви, оглядываясь на отлетающую всё дальше крышу.

Лиса ринулась за ними, если она сможет попасть в монастырь — пол дела уже будет сделано, только бы не попасться на глаза сестре Белле, животных она не переносит. Ника помогла паре подняться по лестнице и открыла тяжёлую дверь. Агриппина кинулась вперёд, расталкивая столпившихся у входа людей. Через мгновение девочка услышала сзади громкий хлопок. Она обернулась, увидев заинтересованные и одновременно напуганные взгляды. Дверь была плотно закрыта, Лиса осмотрелась, надеясь найти взглядом Отца Павла.

Но не успела она убежать от упрёков и криков скорее уйти, как Ника присела к лисе и ласково сказала:

— Плохо снаружи, да?

Агриппина повернулась к Нике, внимательно рассматривая её черты лица. Возрастом она была не больше Катерины, но при этом была… намного добрее. Улыбалась, не строгая. От чего-то лиса проскулила, прижимаясь к полу всем телом.

Ника улыбнулась и сказала:

— Ну ладно, посиди тут, только не куралесь.

С другого края церкви вышла сестра Белла, раздражённо взмахивая руками:

— А ну прогони её, Ника!

Агриппина побежала внутрь храма, заставив Беллу ругаться погромче, пока Ника пыталась её успокоить и обратить внимание на пострадавших, которые озадаченно стояли возле дверей о чём-то шепчась.

Наконец из внутренней двери, которая вела в жилые помещения церкви, вышел Отец Павел. Агриппина, заметив его, побежала к нему, но услышанный ею голос, заставил лисье тело затормозить:

— Подождите! — прикрикнула Саша, наспех завязывая косынку.

Павел глубоко выдохнул и посмотрел на Сашу, которая выбежала за ним внутрь монастыря.

— Я хочу помочь.

Отец Павел попытался что-то ответить, но Саша его опередила показав пальцем на лесного гостя:

— У Вас тут лиса.

Мужчина сначала не поверил и уже хотел осадить девушку, но её невозмутимо удивлённое лицо заставило его обернуться. И правда, сзади него сидела лиса. Её чёрные глаза округлились, а тело замерло. Лиса всё не отрывала глаз от рыжую гостью монастыря.

«Тётя?..»