Глава 15. Звучание арфы (2/2)

— Если бы мои подкаты были тупыми, то я бы не был таким сексуальным, — самоуверенно произносит Джош и соблазнительно, — на его, конечно же, взгляд, — зачесывает волосы назад.

— Боже, как это связано? — сквозь улыбку спрашиваю и отряхиваю разделочную доску от крошек. Быстрыми движениями закидываю нож и парочку пустых плошек в раковину, пока Эванс в красках описывает все свои достижения, плюсы и приписывает себе все шесть кубиков.

— В конце концов, когда мы вдвоем, все смотрят не только на тебя, — заканчивает с напущенной серьезностью, словно только что получил Нобелевскую премию за вклад в науку.

— Это комплимент? — широко улыбаюсь и вынимаю из верхнего ящика пару пачек с чипсами, кидая их на островок.

— Только потому что мы друзья.

Джош салютирует мне банкой, и я прикладываю ладонь к сердцу, с благодарностью кивая.

Наклонившись, открываю узкий ящик, в котором хранятся всевозможные надаренные Евой миски всех цветов и размеров. Использую я, конечно, их редко, из-за нелюбви лишний раз мыть посуду, но порой они выручают. Как-то задумывался, что если поддамся лени и выкину грязную миску — никто не заметит. Однако я все же уважаю время сестры, которое она потратила на выбор. Оставлю этот вариант на попозже.

Рассматривая наставленную друг на друга посуду, тянусь к самой дальней: большой стеклянной миске. За грохотом стекла не слышу цоканья каблуков и не замечаю появившуюся на кухне дикарку, пока приторно сладкий голос Эванса не ударит в голову:

— Привет, Агата. Шикарно выглядишь.

Я резко выпрямляюсь, застыв с посудой в руках.

— Спасибо, — Агата, стоя ко мне спиной, откидывает волосы назад.

От удивления я приподнимаю брови. В упор смотрю на Джоша, пока тот не почувствует мой взгляд на себе. Он недоуменно разводит руки в сторону и одними губами произносит: «Что?»

Я на этот выпад лишь закатываю глаза и возвращаюсь к своим делам.

— Привет, Агата, шикарно выглядишь, — шепотом передразниваю, с грохотом ставлю миску на стол и засыпаю в нее чипсы.

Мельком вижу, как Агата дергается от испуга и поворачивается ко мне.

— Чего шумишь? — дерзко выдает, на что я лишь отмахиваюсь.

— Моя квартира. Хочу и шумлю, — гордо поднимаю подбородок и наконец смотрю на Агату.

Осматриваю ее снизу вверх, замечая перекинутый через предплечье пиджак от черного брючного костюма, но стоит перевести взгляд чуть в сторону, как он сам цепляется за кроваво-алый кружевной топ. Здравый смысл достаточно быстро покидает мою голову, оставляя лишь мысли, что на фоне неплохого декольте, остальные цвета пропали, серой краской растекаясь вокруг.

Гладкая кожа со слабым загаром от лондонского солнца, покрытая вкраплением редких веснушек и родинок, блестит от включенных под потолком ламп. А худенькие ключицы резко выступают, отбрасывая едва заметную тень.

В целом, если не брать во внимание, чье тело я так откровенно рассматриваю, то я бы провел за этим занятием еще минут десять, рассуждая, будет ли чувствоваться горечь от парфюма на кончике языка, если провести им по тонкой шее. Это научный интерес, не более.

Однако, стоит заметить воцарившуюся в зале тишину, как я резко одергиваю себя и выкидываю из мыслей все возможные гипотезы.

Особо не контролируя собственный поток слов, после сброшенной с глаз пелены, прямо спрашиваю:

— Ты куда собралась?

Мой вопрос на мгновение вводит Агату в ступор, но она достаточно быстро возвращает лицу надменность и привычное ей за последнее время равнодушие.

— Тебе есть до этого какое-то дело?

— Нет. Напоминаю, что у нас завтра вылет, и я буду рад, если улечу один, — небрежно пожимаю плечами и упираюсь ладонями в стол, слабо подавшись корпусом вперед.

— Давно индюки летать научились?

— Так же давно, как и курицы, — победоносно парирую я, в ответ получая прямое предложение пойти в задницу.

Агата испаряется из квартиры моментом. Лишь громко хлопая дверью, пуская по стенам мелкую дрожь.

— Вот и славно, — говорю и подхватываю в руку миску с чипсами.

Присаживаюсь рядом с Джошем, что все это время безмолвно наблюдал за бесплатным представлением.

— Часто вы так? — Эванс делает глоток.

— Почти всегда, как пересекаемся, — спокойно отвечаю, словно давно свыкся с соседством и небольшими перепалками, которые порой забирают слишком много энергии.

— Просто на ровном месте? — изумленно произносит Джош.

— Ну, не всегда на ровном… — смотрю в потолок и безэмоционально перечисляю события минувших недель: — Как-то я едва успел подхватить надетое на бедра полотенце, когда эта поехавшая влетела в мою спальню. Я пока пытался понять, что происходит, — она без остановки визжала: «Картины, где мои картины?!», — передразниваю голос Харрис, придавая ему нотки большей писклявости. — Оказалось, что в коридоре стоял не мусор, а какие-то супер важные картины. За то, что я их выставил за дверь, я получил ранний подъем, — киваю в подтверждение своих слов и принимаю банку пива. — Оказывается, йога в семь утра проводится только под включенную на весь дом смесь техно и рока! А я вечно задавался вопросом, что за мантра играет в наушниках у развалившихся на траве девчонок в лосинах, — хмыкаю. — В ответ на испорченное утро я съел эклеры Агаты, а она потом высыпала всю соль в заказанную мной еду.

— Да уж, — на выдохе произносит Джош, и я поворачиваю голову в его сторону.

— А так впрочем неплохо. Удивляет лишь тот факт, что до этого она размазывала сопли по моей кухне, а я помогал ей в этом, — возмущаюсь я. — Да она даже плачет странно! Возможно, всему виной английское происхождение, но нашел я ее усыпанную чайными листьями.

— Неописуемые эмоции, — приподняв брови, выдает Джош.

Судя по его лицу, ему больше знать не стоит, поэтому я отмахиваюсь, не в силах продолжать дальше обсуждать Агату.

— Еще какие, — закрываю возникшую паузу и включаю телевизор, на котором почти начался долгожданный матч.

Однако в свои мысли я погружаюсь буквально сразу. Вновь возвращаюсь в тот вечер, когда, сам того не осознавая, показал Агате нечто запретное, сокровенное, только мое и мамино.

Скорее всего, всему виной ненавистные мной женские слезы, что всякий раз вызывают неприятные детские воспоминания. Но тогда, смотря на Агату, казалось, будто не в слезах дело. Она давно показала себя сильной девушкой, способной справиться со всем в одиночку.

И, быть может, оставь я ее одну, она бы тоже справилась.

Только опять не получилось.

Врожденное рыцарское благородство не дало мне наплевать на бурную истерику Агаты. Было странно видеть ее такой: настоящей; без плотно приклеенной к лицу маски вседозволенности; просто той, кем она действительно является.

Но и позволить себе переступить черту я не мог. Не мог дотронуться и тактильно успокоить человека, который пару дней назад откровенно гадил мне, разбрасываясь колкостями. Не мог и выдавить из себя слова поддержки, потому что говорить было нечего, пока, чуть позже, Агата не заговорила сама.

Наверное, именно этими причинами и можно оправдать неосознанно вырвавшуюся из меня мелодию.

Удивительным остается факт, что, возможно, именно она и повлияла на успокоение дикарки. Не буду скрывать, но я загордился сам собой, когда Агата перестала истерично вздрагивать и разрезать тишину нервными всхлипами.

Сидя на полу и за столом в то почти рассветное утро, Агата показалась мне нормальной. Только эта нормальность измеряется по шкале присущей только ей, а не обычным людям. Все же необычные замашки у нее присутствуют, и иногда они меня и забавляют.

Тем не менее, я и подумать не мог, что проведенное вместе время не улучшит наши отношения, а наоборот сделает их более напряженными, резкими, не позволяющими больше допускать откровений.

***</p>

Гул голосов смешивается с бесконечными объявлениями о посадке и регистрации на рейс. Невнятное женское бормотание начинает раздражать сильнее, чем та, из-за которой я торчу в зале аэропорта добротные полчаса.

Дикарка, так и не вернувшаяся вчера домой, до сих пор игнорируют мои просьбы разблокировать мой номер телефона. Поэтому пришлось не только потратить время на поиски ее социальных сетей, но и стыдливо снимать случайно поставленный лайк, пока я с интересом рассматривал яркий профиль.

Радует, что заветное сердечко отправилось слюнявой собаке, а не Агате в черном бикини. Хотя фото неплохое.

Фото пса, конечно, не Агаты.

Наконец, услышав рядом недовольное покашливание, поднимаю голову и замечаю стоящую рядом со мной дикарку. Я неоднозначно веду подбородком, всем своим видом показывая разочарование в долгом ожидании.

— Если ты не знала, то есть штучка, — наигранно ласковым голосом говорю, вставая с мягкого диванчика — Кругленькая, со стрелочками. Называется, часы.

— Правда? — подхватывая мою сценку, произносит Агата, и я энергично киваю.

— Да, там можно увидеть время и узнать, что ты опаздываешь.

— Поразительно!

— Да. Это тебе не по солнцу время определять.

Агата закатывает глаза и поворачивается в сторону электронного табло с заученными мной за время пребывания здесь рейсами.

— Еще двадцать минут, умник, — она поправляет толстую бретель черного сарафана в белый горошек и отвлекается на звук пришедшего на телефон уведомления.

— Это не отменяет того факта, что ты опоздала, — просовываю ладони в передние карманы тонких тканевых брюк, замечая кроткий сердитый взгляд.

Агата, копошась в, кажется, бездонной сумочке, недовольно проговаривает себе под нос:

— Я прощалась с Бруно.

— Боишься погибнуть за два часа в небе?

— Да, жуткая смерть, — она наигранно передергивает плечами и резко закрывает молнию на сумке.

— Да… — задумываюсь, пока мы следуем по коридору, предназначенному для пассажиров бизнес-класса. — Умереть и видеть тебя в последние секунды — не то, ради чего я двадцать пять лет жил.

— Отлично, — выдает Агата, и я смотрю на нее. — Специально в момент падения пересяду к тебе лицом, чтобы обеспечить воспоминания для того света.

Я открыто веселюсь, не скрывая широкую улыбку.

— Все никак не успокоишься? Наверное, так и жаждешь вновь оказаться на мне? — едва заметно опускаю подбородок, указывая себе на пах, и прикусываю изнутри щеку, наслаждаясь всем спектром эмоций на лице Агаты.

— Мечтай дальше, — дергается и ускоряет шаг.

За пару секунд теряю силуэт Агаты из вида. Мы — я и привкус очередной словесной победы — остаемся одни, проходя оставшиеся процедуры регистрации в гордом одиночестве.

В таком же одиночестве я занимаю комфортное кресло бизнес-класса, расслабленно растянувшись в нем. Посмотрев на соседнее место, я свожу брови к переносице, задумываясь о том, куда опять делась эта сумасшедшая.

В груди зарождается надежда, что Агату просто не пропустили и две недели я проведу один, наслаждаясь теплыми водами Средиземного моря и холодными коктейлями. Но все мечты моментально рассеиваются, когда запыхавшаяся дикарка, едва не снося меня, занимает место у иллюминатора.

— Бежала от службы безопасности?

— Нет, отхватила последний флакон «Коко», — самодовольно отвечает и обмахивает себя ладонью.

Мне в нос сразу ударяет яркий цитрусовый запах, от которого я начинаю чихать.

— Если ты меня заразишь, то я сама лично вышвырну тебя за борт, — фыркает, смотря на себя в неизвестно откуда взявшееся карманное зеркальце.

— Это все еще лучший вариант, чем умереть рядом с тобой, — отворачиваюсь, упираясь локтем в подлокотник и слабо зажимаю нос, предотвращая очередной чих.

— Взаимно, — огрызается и так же отодвигается от меня, утыкаясь в книгу, появление которой мне тоже непонятно.

Я закрываю глаза ладонью, предчувствуя самые долгие два часа в своей жизни.

***</p>

Мягкая посадка в аэропорту Ниццы сбрасывает с плеч напряжение, что находилось со мной весь полет. Взаимное перебрасывание колкостями и бредовыми просьбами явно достало всех находящихся на борту пассажиров. Но такова была их судьба — оказаться в компании не любящих друг друга супругов.

Всю дорогу до отеля мы молчим, потому что Агату задела табличка с моей фамилией, которую держал ждущий нас водитель. Одно удовольствие было наблюдать, как дикарка кривится, когда вежливое обращение «Миссис Нильсен» резало слух. А я не мог сдержать себя, сам вслух смакуя на языке непривычное словосочетание. За это я, конечно же, был послан не самыми приятными словами, но даже это не испортило удовольствие.

Рассевшись по углам на заднем сиденье автомобиля, продолжаем игнорировать наличие друг друга в салоне. Безмолвно всматриваюсь в окно, пропуская через себя открывшийся вид на домики с крышей из красной черепицы и наслаждаюсь тихой размеренной мелодией, теряющейся в шуме из-за открытого окна.

Первый раз оказался в этом городе Франции. До этого предпочитал проводить все время на склонах, где от холода сковывает внутренности. Сейчас же, впуская через окно теплый наполненный запахом моря воздух, жалею, что игнорировал этот курорт.

Хоть особо и не люблю жару, пожалуй колорит города смог привлечь мое внимание буквально сразу. Заманить в цепкие лапы туристического бизнеса своей гостеприимной атмосферой.

Когда мы, все так же молча, заходим в просторный холл отеля, про себя отмечаю дороговизну, но не вычурность его оформления. Несмотря на наличие витиеватых узоров на стенах и плинтусах, все смотрится достаточно лаконично, смешиваясь с однотонной мебелью темных оттенков. Не портят вид и висящие над потолком хрустальные люстры, заполняющие пространство белым светом.

У стойки регистрации нас встречает милая рыжеволосая девушка. От ее широкой улыбки становится немного не по себе. Даже мои бармены, работающие точно меньше, чем она, не смогут проявить столько жизнелюбия по отношению к бесконечному потоку клиентов.

— Александр и Агата Нильсен? — спрашивает, и я киваю, вновь веселясь от громкого цоканья языка дикарки.

— Да хватит тебе, — облокачиваясь на стойку и складываю руки на груди, пока Агата в который раз раздраженно закатывает глаза. — По мне, так этот вариант гораздо лучше прошлого.

— Охренел? — возмущается и упирается руками в бока, пока девушка на ресепшене продолжает громко стучать по клавиатуре. — Сравнил: Харрис и Нильсен. Это как взять шоколад и брюссельскую капусту.

— Меня устраивает вкус капусты, — продолжаю издеваться, следя, как щеки Харрис слабо покрываются румянцем от злобы.

— Неудивительно! — она разводит руки в стороны и отвлекается на голос работницы отеля.

— Шестой этаж, правое крыло, — девушка показывает раскрытой ладонью в сторону лифтов. — Номер на двоих.

Слышу рваный вздох рядом с собой и смотрю на застывшую в недоумении Агату, когда на стойку приземляются ключ-карты от нашего совместного номера.