Глава 11. Узы Гименея (2/2)

Пропуск на Олимп firststone 145400K

Предыдущая страница Список Следующая глава

— Тетя, — с упреком произношу я и кошусь на Нильсена, замечая усмешку. — Ты сходи и поговори об этом с мамой, ладно? Она тебе все в подробностях расскажет, ты же ее знаешь.

Аннет соглашается и еще раз пожелав нам счастья и семейного благополучия, скрывается в толпе.

— Ты так всех своих родственников будешь отсылать от нас? — наклонившись ко мне, спрашивает Александр.

— У меня их не так много. Пусть мама с ними и разбирается, иначе мне потом опять выслушивать претензии.

— О, понимаю, — с каплей горечи, отвечает Нильсен и отворачивается от меня. — Ну, нет.

— Что?

Я хмурюсь и, проследив за взглядом Александра, натыкаюсь на высокого русоволосого мужчину с ухоженной щетиной на лице. Он непринужденно болтает с незнакомой мне молодой женщиной, пробирая ту на сильный кокетливый смех.

— Почему твое платье черное?

— Простите? — отвлекаюсь от рассматривания незнакомца и не успеваю сообразить, куда направляется резко сорвавшийся с места Александр.

Смотрю на Сэма, держащего в руке бокал шампанского, и сама подхватываю его под локоть, уводя к столам с закусками.

— Ты уже десятый, кто спрашивает про цвет моего платья. Поминаю холостяцкую жизнь. Такой ответ устроит? — складываю руки на груди, в упор смотря на своего друга.

Тот улыбается и отпивает немного алкоголя.

— Я знаю, поэтому и спросил, — издеваясь, говорит Макото, и я слабо ударяю его в плечо кулаком. — Ай! Убьешь!

— Тебя убьешь, — я закатываю глаза. — Как тебе праздник?

— Неплохо. Очень вкусные тарталетки с рыбным фаршем. Но праздник был бы лучше, будь он настоящим и приносящим радость тебе.

Я устало выдыхаю и принимаю из рук подошедшего к нам официанта бокал.

— Такова моя участь, — залпом выпиваю шампанское и морщу нос от жжения в горле и носу.

— Все будет хорошо, Агата. Ты же знаешь, что ни делается, все к лучшему.

— Но не когда тебя выдают замуж за индюка.

Сэм тихо смеется, и я сама улыбаюсь. Я позволяю ему обнять себя. Он сочувствующе поглаживает меня по спине, и мне на секунду становится легко.

— Если что, я лично его прикончу.

Может, морально я и оказалась в полной заднице, изменив своим принципам, но у меня остался лучший друг, который точно сможет меня поддержать и выслушать в трудный момент.

— Если не променяешь меня на его сестру, — сквозь улыбку говорю и отстраняюсь.

— Еще чего. Она хоть и не похожа на Александра, но я чувствую, что жизнь с ним мимо нее не прошла.

— О да, после жизни с Нильсеном точно нужно пройти реабилитацию. На личном опыте говорю, — я утверждающие киваю, замечая в глазах друга веселье.

***

В суете бесконечных разговоров и тостов теряется время. Солнце постепенно уходит за горизонт, выпуская на свободу вечернюю прохладу. Сидя рядом с Александром за отдельным столом, я лениво ковыряюсь в тарелке, перекатывая дольку картошки по ней. А когда мне на плечо ложится холодная ладонь, я вздрагиваю, поворачивая голову в сторону.

— Ваш танец, — говорит подошедшая к нам мама с Оливией.

Они обе улыбаются.

Я уже выслушала от мамы возмущения насчет платья, но особо не придала этому значение. Настаивая на своем и доказывая, что раз свадьба моя, то и выбор за мной.

— Надеюсь, это последнее, в чем мы участвуем, — кинув салфетку на стол, Александр поднимается на ноги. Он еще немного раздражен после тоста Евы о том, как она жалеет, что не знакома с ним с детства. Иначе бы он точно менял ей подгузники. А об этом она бы напоминала Александру каждый день. — Пошли уже.

Нильсен протягивает мне ладонь, и я неуверенно вкладываю в нее свою. Он сжимает мою руку, выходя на середину зала, которую подготовили для нашего танца.

Вновь все взгляды направляются на нас, и я прикрываю глаза, успокаивая бешено колотящееся сердце. Взяв себя в руки, опускаю одну ладонь на плечо Александра, в упор смотря на него.

Он, выгнув бровь, без стеснения касается моей голой спины и делает шаг навстречу с первого аккорда нежной мелодии. Я вторю ему, пытаясь раствориться в музыке, поверх которой ложатся слова, выворачивающие душу наизнанку.

I don’t know if I can anymore so watch me break

I can see everything torn away from me

Вальсируя по кругу, не разрывая зрительного контакта, я с каждой секундой вслушиваюсь в текст. Стараюсь сдержать слезы, рвущиеся наружу и из-за этого крепко стискиваю свои ладони, впиваясь ногтями в кожу Александра.

Его тихое шипение и скривившееся лицо добавляет мне каплю веселья. Заученные еще несколько лет назад шаги классического вальса позволяют мне потеряться в своих мыслях. Я пару раз наступаю Александру на ногу. С сочувствием извиняюсь, лишь бы не слушать текст дальше.

Sometimes we learn the harder way

That strikes the chord in me

Someday we’ll find the silence

Away from all we’ve got

— У тебя очень голодный взгляд, — наклоняясь ближе ко мне, говорит Александр.

Его ладонь скользит вверх по моей спине, соприкасаясь с обнаженной кожей и опускаясь на лопатки. Я шумно втягиваю воздух и приподнимаю подбородок.

— Я представляю, как задушу тебя собственными руками.

В глазах Александра появляется насмешка, а губы растягиваются в издевательской, саркастичной улыбке.

— Любишь, когда жестко?

Я не успеваю ответить на его пошлость. Он резко наклоняет меня, почти позволяя коснуться затылком пола, а после так же резко поднимает обратно, наслаждаясь эффектом неожиданности.

— Убью тебя, — шиплю я, делая шаг на него.

Из-за дыма, что струится по полу, не видно, как я вновь наступаю Нильсену на ногу. Тот, в свою очередь, тянет меня ближе к себе так, что моя грудь касается его.

— Может, это сделаю я. Не боишься, что вся свадьба ради получения наследства? — шепчет Александр.

Я свожу брови к переносице и поворачиваю голову в сторону, следя за траекторией нашего движения и обдумывая его слова.

— Слишком глупо говорить о планируемом убийстве своей жертве. Чревато последствиями.

— Никто не поверит жертве, если не будет трупа. А если будет труп виновного? То на кого подумают в первую очередь? — Нильсен прищуривается и вновь отвлекает меня от ответа, подхватив под ягодицы.

Он приподнимает меня над полом и делает несколько оборотов вокруг своей оси. Я испуганно хватаюсь за его плечи, возвращая контроль над телом, лишь когда вновь опускаюсь на землю. Почувствовав гравитацию, со злостью смотрю на Александра. В его глазах сверкают игривые огоньки, а он сам полностью доволен своей издевкой.

— Зачем ты мне все это говоришь? — на последних шагах спрашиваю я.

— Чтобы вызвать в тебе паранойю, — наклонившись максимально близко ко мне, говорит Александр. — Лучше так, чем портить машины. Да, fåret?

— Какой же ты индюк.

— Мы уже два раза целовались, а я все еще индюк? — Александр широко улыбается. Он продолжает стоять на месте, игнорируя закончившуюся мелодию.

— Заметь, все два раза были без моего желания, — фыркаю я.

— Как же это взаимно, fåret.

Александр отпускает меня из своих ненастоящих объятий. Он быстро кланяется и теряется среди людей, что вышли в зал для продолжения празднования.

Я опять оказываюсь обманутой и оставленной одна. Да и что за глупые предложения с убийством ради наследства. В конце концов мы в обычной жизни, без всяких мафий и синдикатов. Почти в обычной, где существуют фиктивные браки.

Устало оглядевшись по сторонам, возвращаюсь к столу. Там я нахожу спящего и вымотанного Бруно, который явно не привык к долгим пребываниям в социуме, поэтому всю свадьбу провел у моих ног, невзначай выпрашивая закуски.

Схватив парочку шпажек, с нанизанными на них кусочками разных сыров, зову пса с собой и покидаю шатер.

Вдыхаю прохладный воздух и поднимаю голову к небу, где давно раскиданы яркие звезды. Середина августа подкралась незаметно, напоминая об окончании долгожданного лета, которое должно было принести мне что-то грандиозное. Но точно не брак.

Прогуливаясь по протоптанным дорожкам, периодически кидаю Бруно сыр, весело улыбаясь, когда он начинает бегать вокруг меня.

Я по памяти следую к открытой беседке из белого камня, которую видела из окна своей спальни. Позволяю себе вновь утонуть в размышлениях и попытаться немного понять, чем же все-таки обоснована моя ненависть к Нильсену.

С одной стороны, ясно, что Александр не виноват в сложившейся ситуации и явно тоже не горит желанием обзавестись семьей. Но, с другой стороны, его спокойный вид, непринужденные разговоры и игнорирование всего меня просто выводят. Быть может, это правда генетически заложенная ненависть. Ведь бывает, что, даже не зная человека, испытываешь к нему внутреннюю неприязнь и отторжение. А, быть может, Александр единственный, на кого я могу в полной мере сорваться, позволяя скопившейся злости вырваться наружу.

Боязливо оглядевшись по сторонам, стягиваю с себя лодочки, встав босыми ступнями на траву. Холодная роса касается голых ног и разносит по телу иголочки удовольствия. Я сдерживаю довольный стон, ощущая, как спадает усталость, и огибаю заросшую декоративным плющом беседку.

Меня останавливает бархат знакомого голоса, и я застываю, сжав в руках каблуки и призвав Бруно сесть рядом.

— У меня нет к тебе уважения, — говорит Александр.

— Я твой папа, если ты забыл, — незнакомец строго отчеканил слова, и я удивленно приоткрываю рот.

Я могла бы предположить, что это говорит Габриэль, но за несколько наших встреч выучила звучание его голоса. Немного набравшись смелости, я позволяю себе заглянуть сквозь листья.

Благодаря маленьким фонарикам, висящим по периметру крыши беседки, могу четко разглядеть стоящего ко мне лицом Александра и спину незнакомого мужчины.

— Ты — мой отец. Ты бросил нас и считал своим долгом рассказать мне, какая плохая мама и как тебя уничтожила семейная жизнь.

— Я готовил тебя к правде.

— Ты впихивал в мою голову свою точку зрения и свой эгоизм. Пойми, что проблема здесь в тебе и твоем восприятии мира. А не в том, что я, видите ли, нарушил какое-то обещание, данное тебе в свои семь лет, — Александр выплевывает каждое слово с такой злостью, что я невольно вжимаю голову в плечи, жалея, что стала свидетелем ссоры.

Да, твою мать, злость, с которой Александр обращался ко мне, по сравнению с этим, ласковый шепот!

— Мне хотелось, чтобы ты не мучил себя, — грустно отвечает незнакомец и поворачивает голову в сторону.

В его профиле я узнаю того самого мужчину, на которого так яростно смотрел Александр утром. После той встречи он, кстати, мне на глаза не попадался и рядом с Нильсеном я его не видела.

— Я не мученик, чтобы лишний раз доставлять себе дискомфорт, ясно? Если решил жениться, значит не просто так. У меня есть планы на семейную жизнь и разделить я их хочу со своей невестой, — выплевывает Нильсен.

Пропускаю слова своего мужа про семейную жизнь мимо ушей, понимая, что меня они не касаются и были сказаны в защиту собственного мнения, которое так и норовит разгромить отец Александра.

— Идиот ты, Александр, — мужчина осуждающе качает головой. — Ты со своей семейной жизнью потеряешь всю перспективу и станешь зависим от девчонки, вскружившей тебе голову.

Вижу, как Александр напрягается всем телом. Он сжимает кулаки и делает шаг навстречу своему отцу. Посчитав, что дальше вряд ли будут любовные семейные объятия, я выскакиваю из своего укрытия, позвав ради безопасности с собой пса.

— Вот ты где, — я широко улыбаюсь, заходя в беседку и придерживая одной рукой подол своего платья. — Я тебя обыскалась, милый.

Нильсен прикрывает глаза и сжимает переносицу, прежде чем ответить мне с такой же улыбкой и подойти ближе.

— Ну что ты, милая, как я мог тебя оставить, — он кладет руку мне на талию и притягивает к себе.

Мы переглядываемся и в глазах Нильсена я вижу каплю благодарности, что смешивается с вопросом «какого хрена ты тут забыла?»

— А вы? — со всей нежностью, что есть во мне, спрашиваю, обращаясь к отцу Александра.

Тот с не скрытым раздражением смотрит на меня, цепляясь за туфли в моей руке. Я смущенно прокашливаюсь и прячу их за спину.

Мне удается заметить, как Нильсен качает головой на такой жест, за что получает этими туфлями по своей пояснице.

— Грег, — безэмоционально говорит мистер Нильсен и своими голубыми глазами пронзает насквозь.

Если раньше я думала, что такой взгляд Александру достался от Оливии, то теперь во мне закралось сомнение. Да и в целом, сам Нильсен больше похож на отца, чем на маму. Есть у них схожесть в форме лица, фигуре, движениях, что я уловила, пока подслушивала.

— А я Агата. Как могли заметить — жена Александра, — протягивая раскрытую ладонь Грегу, но тот лишь выгибает бровь, неприлично игнорируя мое приветствие. — Ладно, — бурчу я, опуская руку.

— Ты меня услышал, Алекс.

Отец Нильсена разворачивается и, последний раз посмотрев на нас обоих, выходит из беседки.

— Ну и хам, — говорю я, поворачиваюсь в сторону Александра. Он тяжело дышит, зачесывая челку назад. — Все окей?

Я касаюсь его ладони, и он вздрагивает, смотря на меня в упор. Пару раз моргнув, Александр возвращает себе былую сдержанность и серьезность.

— Да, — он стягивает с себя пиджак и перекидывает через согнутую в локте руку. — Я сваливаю отсюда.

— Жених сбежал без невесты? — возмущаюсь я.

— Если хочешь, то тоже беги. Я тебя не держу, — отмахивается Александр и выходит из беседки.

Я, позвав с собой несчастного пса, что уже устал от этой беготни, торопливо догоняю Александра, поравнявшись с ним.

— Я иду спать. Не нужно ждать от меня каких-то «вау» идей. Тут только ты во фрика играешь. То босиком, то в трусах по улице бегаешь, — со смешком говорит Нильсен, и я пихаю его локтем, сдерживая улыбку.

— Я тоже иду спать.

— Вот и славно. Уверен, ты сущий ангел, когда спишь.

Пожав плечами, игриво подмигиваю Александру и опережаю его, первая, скрываясь в доме. Там я практически сразу усну, даже не подозревая, что проснусь от сильного грохота, лая собаки и возможной мысли, что все-таки найдут труп Александра, а не мой.

Предыдущая страница Список Следующая глава