Глава 6. Гидра (2/2)

— Что ты тут забыл? — насупившись и проигнорировав его очередную колкость, спрашиваю.

— Если ты забыла, — сделав упор на последнем слове и вздернув нос, говорит, — то у нас свадьба. А, оказывается, на нее нельзя прийти в таком виде, — Александр обводит руками свое тело, и я внимательно слежу за ними.

Он чопорно поправляет края голубой рубашки в крупную клетку и слегка отбрасывает их назад, открывая вид на подкачанное тело, что видно сквозь ткань белой брендовой футболки. Жаль, что на свадьбу нельзя в таком. Я была бы не против, ведь образ достаточно привлекательный, и будь на месте Александра какой-нибудь другой сексуальный парень, я бы не смогла сдержать восторга.

Трясу головой, переставая ставить на место Нильсена известных мне красивых парней и гордо приподнимаю подбородок вверх, заметив заинтересованный взгляд Александра.

— Поэтому мне нужен костюм, — заканчивает он и складывает руки на груди, всем своим видом показывая уверенность.

— У тебя миллион старых, — встревает Ева. — Неужели нет ничего подходящего, и ты пришел испортить девичник?

— Я ответственно отношусь к свадьбе. Новый этап в жизни — новый костюм.

— Все же ты тайно мечтаешь взять меня в жены?

Александр усмехается и делает шаг ко мне. Он наклоняется вперед так, что наши лица находятся друг напротив друга. Губы Александра растягиваются в склизкой улыбке, и он тихо произносит:

— Мечтаю взять, но не в жены.

Я вспыхиваю и, уперевшись руками в твердую грудь, отталкиваю его от себя.

— Какой ты гадкий, — зло выплевываю я, собрав в трех словах все свое отвращение.

Нильсен отходит от нас, мерзко смеясь и явно радуясь своей победе. Но ненадолго.

— Если хочешь, я могу спереть его чековую книжку из машины и подделать подпись, — подмигивает Ева. — Считай, это платье будет его предсвадебным подарком.

На секунду задумываюсь о перспективе влезть в бюджет Александра, но тут же одергиваю себя, понимая, что от него мне ничего не нужно. Даже если он и не узнает.

— Нет, спасибо, у меня есть на него деньги, — отмахиваюсь и, схватив журнал со столика рядом, быстрым шагом направляюсь к сидящим на диванчике женщинам. — Мам, я выбрала платье! Второе, что мы мерили, так идеально на мне смотрелось, — наигранным голосом говорю и подхожу к маме. — Я чувствовала себя в нем принцессой.

— Милая, ты принцесса в любом платье, — любовно улыбается мама, а я краем глаза вижу, как Нильсен кривит губы.

— Еще оно идеально подходит к глазам Александра. Те камни сваровски отливают голубизной! — добавляю аргументы и получаю желанную заинтересованность. Поворачиваясь к миссис Нильсен, говорю: — Надеюсь, у вас получится подобрать Александру костюм, что будет подходить к моим глазам.

Миссис Нильсен задумчиво сводит брови к переносице, но после мило улыбается, кивая замеревшему Александру в сторону мужского зала. Один его отрешенный и замученный взгляд стоил нескольких часов примерок.

— Я подпишусь на тебя во всех социальных сетях, — ехидно проговаривает Ева и скрывается за углом, пока я сжимаю в руках журнал с заветным платьем.

***</p>

Опускаюсь на колени в прихожей и обнимаю подбежавшего пса. Он нетерпеливо виляет хвостом и оставляет мокрый след от носа у меня на щеке, из-за чего я широко улыбаюсь. Красная бандана, повязанная на его шее, смешно перекосилась. Похоже, он опять гонял бедных белок по саду или охотился на пролетающих мимо птиц.

— Кто хороший? — как всегда говорю наигранно веселым голосом и торопливо глажу бока Бруно. — Кто хороший мальчик?

Бруно звонко тявкает и ставит лапы мне на бедра, когда рядом проходит мама. Она подставляет руку и гладит пса по голове, отвлекаясь на телефон. Бруно, воспользовавшись моментом, облизывает ладонь мамы, из-за чего та морщится и вытирает ее о брюки.

— Забыла сказать утром, — смотря на меня, говорит мама. — Собери вещи для Александра.

Я хмурюсь и немного отстраняюсь от Бруно, опустив руки на пол.

— Мы занялись благотворительностью? Боюсь, мои кофточки ему не подойдут, а все мягкие игрушки я отдаю Бруно.

Мама тяжело вздыхает, и на ее лице проскальзывает тень сожаления. Я моментально напрягаюсь и поджимаю губы, поняв, что мне однозначно не понравится, куда именно я должна собрать вещи.

— Для переезда.

— Какого переезда? — неуверенно спрашиваю, молясь, что мне послышалось. Однако всего лишь одно имя разбивает надежду в дребезги.

— К Александру.

— Я не понимаю, — поднимаюсь на ноги, встав напротив мамы. Чувствую, как начинаю закипать. — Ни о каком переезде речи не было! Я читала договор не один раз!

Мама поправляет выпавшую из высокой укладки прядь волос за ухо и проходится языком по губам.

— Там был пункт. Я точно не помню, но вы должны поддерживать правдивость ваших отношений. Сожительство — один из способов той самой поддержки.

— И ты говоришь мне об этом сейчас?! — вскрикиваю и зарываюсь пальцами в волосы, сжав их у корней. — Ты врала!

— Я делаю то, что в моих силах, Агата, — мама делает шаг ко мне и кладет руку на плечо.

Бруно, заметив перемену нашего настроения, нервно бегает вокруг, скуля и требуя обратить на него внимание.

— Отправляешь меня в дом к мужлану, тирану и деспоту? По твоему это «все, что в твоих силах»? — я откровенно бешусь, сдерживая себя и слезы, от которых першит горло. — Почему есть вечные подводные камни? Почему нельзя все решить проще? Я предлагаю не открывать галерею, ты говоришь, что я не должна жертвовать собой. Я предлагаю продать дом, ты напоминаешь мне об отце. Я предлагаю закрыть одну точку и наверстать на других, и ты снова приводишь аргументы. Почему вся жизнь не может протекать спокойно? — я говорю, говорю, пока не закончится воздух в легких и не появится слабость в ногах. Под конец голос срывается и превращается в хрип нарастающей истерики.

— Если бы все было так просто, милая, — мама аккуратно обнимает меня, прижав к себе. — Жизнь не может состоять из прямой полосы событий. Она разветвляется на миллион разных, а ты лишь выбираешь нужную тебе, откидывая провальные, — теплая ладонь касается моих голых из-за майки лопаток, и я судорожно выдыхаю. — Я уже говорила, что выбрала самый подходящий вариант, хоть он мне совершенно не нравится.

— А если твой вариант меня убьет? — крепче стискиваю маму в ответных объятиях. — Если этот Александр какой-нибудь маньяк?

— Агата, Алекс хороший парень.

— Ты сама видела, как он шляется по свиданиям, пока я по салонам! А если он меня убьет и изуродует? Как ты опознаешь мой труп?

— Котенок, ты — моя дочь. Я узнаю твой труп из тысячи.

— Мама! — с упреком говорю и отстраняюсь, заметив, как мама слабо улыбается.

— Агата, я не заставляю тебя жить у Александра. Вам нужно лишь играть, и ты можешь иногда оставаться в его квартире. Оливия распорядилась и комнату подготовят к твоему приезду. Осталось только отправить некоторые твои вещи, — голос у мамы становится мягким и нежным, будто она объясняет мне азы арифметики и мне на двадцать лет меньше. — Про свидание и его юношеский бунт Оливия с ним уже поговорила. Разве ты не видела, каким угрюмым был Александр сегодня?

Я неопределенно мычу в ответ.

— Хорошо, сейчас мы не женаты, и я могу оправдывать свои редкие ночевки у него. Но когда сыграем свадьбу, как прикажешь быть?

— Если хочешь, Алекс может переехать к нам. Комнат достаточно.

— Ну уж нет, чтобы он все здесь осквернил? — я морщусь от отвращения, представляя, как гибнут цветы в саду, и все яблоки становятся червивыми лишь от одного взгляда Александра на них.

—Тогда тебе придется жить у него несколько месяцев, пока ажиотаж не спадет. В свою защиту скажу: его квартира гораздо ближе к галерее.

— Мне не трудно потратить время на дорогу! — вздергиваю нос и стараюсь не обращать внимание на шепот в голове, что рад сократить поездку. — Бруно не сможет без меня!

Наконец, услышав свое имя, пес успокаивается и ложится на пол, подложив лапы под морду. Я кидаю на него беглый взгляд, и сердце сжимается. Как я оставлю его здесь?

— Он жил без тебя полгода.

— На то была причина, — фыркаю я.

— И сейчас она есть. Поэтому давай относиться ко всему, как к испытанию? Как в детстве мы играли в полосу препятствий, так и сейчас сыграем. Только по-взрослому.

— Такая себе перспектива, — грустно отзываюсь и опускаю взгляд в пол.

Почему я опять не могу постоять за себя? Всему виной моя слабость или боязнь подставить маму, не исполнив тех самых пунктов, которые теперь вышиты черной нитью под кожей и заучены наизусть, чтобы не допустить лишнего?

Смирившись с горечью своего поражения, я молча поднимаюсь к себе в комнату, где, сидя на кровати, смотрю на собранные мной буквально за двадцать минут два чемодана. В них набросано все подряд: спортивная одежда, юбки, топы, купальники, фен, плойка и все, что попадалось мне под руку в момент вспыхнувшей злости.

Я не понимаю, почему попытки решить проблему приводят к еще большему ее размеру? Казалось бы, я пошла на уступки, подписала договор, в надежде, что это избавит меня от последующих препятствий, но получилось только хуже.

Когда знакомый водитель приходит забрать мои вещи, я спускаюсь в сад, где провожу остаток дня, молча следя за уходящим за горизонт солнцем.

— Один ты меня понимаешь, Бруно, — глажу пса по холке и подставляю лицо прохладному ветру, щекочущему кожу. — Может, в этом испытании нет ничего плохого, и я смогу вынести из него урок? Например, не подписывать договоры без юристов.

Тяжело вздыхаю и прикрываю глаза. Не замечаю, как окончательно стемнело и как сад сменился на улицы Лондона. Уткнувшись в окно автомобиля, лениво запоминаю дорогу до дома Александра.

Так же лениво следую за незнакомой женщиной, представившейся как Кассандра, поднимаюсь на третий этаж кирпичного здания. Бруно бы здесь точно не понравилось, слишком мало места, а сад, который мне удалось рассмотреть в окнах, был скудным.

Держа в руке помимо маленькой сумочки не открытую бутылку вина, которую я стащила из погреба, захожу в квартиру. Запах легкого парфюма сразу же ударяет по рецепторам, и я недовольно веду носом, понимая, что точно так же пахнет Александр: примесь табака, что придает терпкости и плавно перетекает в цветочный аромат, наполняя легкие сладостью.

Я робко осматриваюсь и несдержанно хмыкаю, когда замечаю у высоких окон бильярдный стол. Александр явно пересмотрел сериалов, где у крутых боссов совещания проходят за натиранием кия и бренчанием шаров.

Молча плетусь за Кассандрой на второй этаж, сразу же заходя в первую дверь. Из-за того, что квартира у Александра находится под крышей, потолки в комнате в некоторых местах скошены под углом.

Прохожу вглубь светлой спальни и наконец освобождаю руки, кинув вино и сумку на широкую кровать.

— Здесь ванная, — спокойно говорит Кассандра и поправляет свой красный пиджак, который ярче сверкает на контрасте ее длинных черных волос. Она открывает белую дверь, но я не решаюсь в нее заглянуть, лишь отмахиваюсь, оставив это занятие на потом. — А там гардеробная. Все ваши вещи я разложила.

Я киваю и дергаю ближайшую ко мне точно такую же белую дверь. В небольшом помещении сразу же загораются встроенные круглые лампы, позволяя рассмотреть ровные стопки моих пестрых кофт.

— А это чьи вещи? — неприлично тычу пальцем в противоположную стену с полками, заметив аккуратно сложенные рубашки.

— Как же, — удивленно произносит Кассандра. — мистера Нильсена. Миссис Нильсен сказала, что привезут вещи его невесты.

Да твою мать! Сдерживаю желание застонать в голос и сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней.

— Хорошо, — натянуто улыбаюсь. — Здесь есть другие комнаты?

— Да, конечно. Если вы хотите, я могу показать.

— Нет, не стоит. Я сама могу осмотреться, — перекатываюсь с пятки на носок, пока в голове всплывают варианты решения проблемы, которые вновь сделают хуже. Но куда ещё хуже, если через пару недель я выхожу замуж за самую большую ненависть в своей жизни? — А вы когда заканчиваете?

— Как только вы устроитесь.

— Тогда считайте, что я устроилась, можете быть свободны.

Кассандра с благодарностью кивает и выходит из комнаты. Я дожидаюсь хлопка входной двери, и, скинув с плеч флисовую рубашку, вновь захожу в гардеробную.

— Поздравляю, Александр, ты переезжаешь на улицу, — шепчу я и вытряхиваю все мужские вещи с полок в свои найденные чемоданы.