Перемены. (1/2)

— Чонун, это точно съедобно? — опасливо вопрошает Кюхён спустя час, когда ужин уже был готов, а ребята устроились за большим столом, оглядывая получившийся результат. Хёкджэ лишь поджимает губы, отворачиваясь от парней и разливая горячий чай по чашкам, чтобы не показывать свою обиду. Хёку одновременно хочется возмутиться из-за того, что в его навыках готовки продолжают сомневаться — и обидеться за Ынхёка, которого мемберы группы считают каким-то беспомощным ребёнком: во время готовки Хичоль очень пристально следил за тем, чтобы «Ынхёк» ненароком не отрезал вместо кусочка филе собственный палец, а Йесон стал надсмотрщиком Хёкджэ во время томления получившегося рагу на плите в большой кастрюле. Хёку удалось отвлечь их обоих, когда нужно было порезать овощи и капусту на салат, но всё равно и Хичоль, и Чонун так или иначе контролировали процесс готовки и часто пробовали недоваренное рагу на наличие специй, как бы Хёкджэ ни убеждал их, что ничего не переварит и не спалит на плите.

Сейчас же, сидя за столом, Йесон ничего не отвечает макнэ, по крайней мере вслух, и Хёкджэ отставляет чайник обратно на плиту, собираясь с силами перед тем, как перенести чашки с чаем на стол. — «Ынхёк был прав — этот мальчишка действительно невыносим», — парень даже немного помрачнел, понимая, что, как оказалось, даже его терпению может прийти конец, если Кюхён будет продолжать в таком же духе. Хёкджэ помнит, что этот парень — самый младший в группе, ведь бас-гитаристу исполнилось всего лишь двадцать четыре года, но даже понимание того, что в любом коллективе макнэ обычно позволяется немного больше, раз такого человека обычно все опекают и балуют, не очень помогает пекарю успокоиться. — «Я не хочу грубить ему, но теперь я не удивлён тому, что Хёк так устаёт эмоционально, когда живёт здесь…» — думает Хёкджэ, понимая, насколько он уже устал слушать этого ребенка-переростка. — «Честное слово, я больше никогда не буду ворчать на Рёука. На фоне Кюхёна он — ангел».

— А по мне, пахнет очень вкусно, — голос Донхэ раздаётся совсем рядом, не за столом, а как будто за плечом Хёкджэ, отчего пекарь испуганно вздрагивает, тут же оборачиваясь и растерянно уставившись на лидера группы, который внимательно смотрит на него несколько секунд, а после парень мягко покачивает головой и спокойно добавляет:

— Бери кружки и садись за стол, я помогу с остальными.

У Хёкджэ чуть ли не подгибаются ноги от вида того, насколько близко к нему сейчас этот мускулистый парень, и против столь ровного и как будто приободряющего, но такого властного голоса Хёк никак не может возразить: послушно кивнув, рыжий «барабанщик» аккуратно берёт две кружки, принадлежащие Ынхёку и Хичолю, который уже устроился на своём стуле рядом с местом брата Хёкджэ, и осторожно переносит их на обеденный стол, молчаливо усаживаясь на стул. Наблюдая за тем, как довольно ёрзает на стуле вроде как старший в их компании — Хичолю в этом году исполнится двадцать восемь лет, но своими задором и энергичностью этот парень заткнёт за пояс любого подростка, Хёкджэ аккуратно придвигает к себе тарелку с порцией рагу, краем глаза пытаясь уловить, как умело и с осторожностью Донхэ переносит три оставшиеся кружки, чтобы не разлить кипяток ни на себя, ни на ребят, и тоже садится за стол, первым начиная есть и таким образом подавая всем пример. Глядя на лидера, и Йесон, и Кюхён осторожно пробуют горячее рагу и, убедившись, что их не пытаются отравить, парни начинают жадно есть, чуть ли не причмокивая от того, какая вкусная еда в их тарелках. Что касается Хичоля, так он проглотил свою порцию практически моментально, не дожидаясь ни Донхэ, ни Хёкджэ в облике Ынхёка, уничтожив и где-то четверть овощного салата, пользуясь тем, что этим блюдом макнэ группы никак не заинтересовался и охотно пожертвовал свою долю для второго солиста.

— Дорогой, я понятия не имею, как ты умудрялся скрывать от нас свои успехи в кулинарии, но если за это время ты и яичницу жарить научился, то ты должен дать мне телефон того мальчика, что обучил тебя этому, — самый старший участник группы чуть ли не подпрыгивает на стуле, легко хлопая Хёкджэ по спине и с плохо скрытой гордостью глядя на парня, который в данный момент притворяется его лучшим другом. — Хоть кто-то из твоих любовников оказался полезным….

Хёк даже подавился от неожиданности и принялся хрипло кашлять, стуча кулаком по своей груди. Он прекрасно знал, что у Ынхёка довольно богатый список партнёров «без обязательств и принципов», но говорить о подобном за столом, по мнению Хёкджэ, крайне неуместно. Вдобавок и Донхэ, сидящий напротив, ощутимо мрачнеет и как-то чрезмерно шумно выдыхает, продолжая есть, отчего Хёку становится очень стыдно за всё, что происходит за этим столом. — «Если я поддержу версию про любовника, то Ынхёку потом придётся придумывать себе какого-то парня, который неплохо готовит…» — понимает пекарь, пытаясь найти хотя бы одну разумную причину, чтобы не соглашаться с Хичолем, так как парню всем естеством не хочется делать вид, будто у него, хоть сейчас он — «Ынхёк», есть какой-то любовник. — «Ещё и Донхэ кажется недовольным… Не стоит говорить о подобном во время ужина».

— Никто меня ничему не учил, — просипел Хёкджэ, наконец, откашлявшись и запивая еду горячим чаем перед тем, как ответить, так как, судя по всему, никто ему не собирался помогать в этом вопросе. — Просто… не хотел постоянно стоять у плиты — вот и вся разгадка.

Парень уверен, что, несмотря на неловкость момента, он нашёл верный ответ: Хичоль явно принимает слова «друга» за приемлемые, Йесон же продолжает молчать, накладывая в свою опустевшую тарелку часть салата из большой миски, а Донхэ, сидевший в напряжённой позе, как будто становится немного спокойнее. — «Что это с ним такое?» — недоумевает Хёкджэ, тут же опуская взгляд в тарелку, когда замечает, как внимательно смотрит на него лидер DAEKY. — «Ему настолько неприятна эта неуместная тема для разговора, или же мне только так кажется?»

— Кстати о любовнике, — бесцеремонно напоминает Кюхён, допивая чай и опуская пустую кружку на стол перед собой, с усмешкой рассматривая то, во что одет «Ынхёк». — А что это за свитер такой на тебе? Вытянутый какой-то, явно старый. Тебе твой мальчик не мог купить новый?

— А? — не успевший отойти от неожиданных вопросов Хичоля, Хёкджэ даже вздрагивает и чуть было не проливает остывающий чай себе на колени. — «Мой свитер?» — пекарь не понимает, что в его домашней одежде так привлекло внимание Кюхёна: конечно, Хёку стоило надеть что-то из одежды Ынхёка, но для него в общежитии довольно холодно, потому смело расхаживать в тонких майках парень бы не решился, да и подобные мягкие вещи обычно придают Хёкджэ уверенность и некое внутреннее чувство уюта — по крайней мере, Хёк считал так раньше, пока этот мальчишка не высмеял такой важный аспект в его жизни.

— Кюхён, это невежливо, — ровным, но не осуждающим тоном произносит Чонун, переставая хрустеть кусочками капусты из овощного салата. — Вон, лучше яблочек поешь. Тебе не помешает.

— Да не хочу я эти яблоки, — ворчит макнэ, хлопая себя рукой по колену и как будто даже взъерошившись, словно ёж, который хочет выпустить наружу свои колючки. — А что я такого сказал? Выглядит этот свитер по-дурацки. И вообще, с чего бы Ынхёку так стараться для ужина? Может, он тут невинность строит, чтобы к Донхэ подмазаться после их ссоры? Довольно умно с его стороны, я даже удивлён…

— «Неужели он заметил подмену?» — Хёкджэ замер на месте, не зная, на кого из ребят ему сейчас будет безопаснее всего смотреть: парень уже готов пулей метнуться в комнату и, схватив сотовый, выбежать с территории общежития, пока его не припёрли к стенке, ведь ситуация становится всё более напряжённой. — «А ведь я совершенно не задумался о том, как отреагируют ребята на этот вынужденный обман…»

— Ты доел? — низкий и строгий голос Донхэ прорезает поток словомыслия Кюхёна, словно острый нож: лидер до этого, казалось, был увлечен поеданием своей порции ужина, но сейчас, даже не поднимая головы, парень просто переводит взгляд с тарелки на макнэ группы, глядя на него исподлобья, и с каждым его словом в зале становится всё тише. — Или бери яблоко и освободи место — или иди мыть посуду.

Кюхён, который до этого сидел в столь вызывающей и самоуверенной позе, насмехаясь над «барабанщиком», чуть ли не икает от неожиданности: столь строгому тону лидера группы парень не решается перечить, и даже начинает невольно съёживаться под пристальным взглядом Донхэ, явно желая испариться из его поля зрения как можно скорее. Судя по всему, из двух вариантов темноволосый бас-гитарист выбрал «свобода и яблоко в зубах», потому что парень быстро хватает сочное зеленое яблоко из тарелки с фруктами и чуть ли не молниеносно улетучивается из гостиной, разве что не оставив после себя пыльный шлейф, как обычно бывает в мультфильмах, которые Хёкджэ и Ынхёк смотрели в детстве.

— Это всех касается, — также мрачно и с нотками властности произносит Донхэ, даже не глядя на старших мемберов, и снова продолжает неторопливо пить чай из своей кружки, как будто вновь потеряв интерес к окружающим. Хёкджэ скрещивает ноги под столом, надеясь, что это поможет ему собраться с мыслями и силами, чтобы не убежать из зала, повторяя поспешное отступление Кюхёна — Донхэ лучше всего не бесить, особенно когда он в таком непонятном настроении, и, видимо, так же считают и остальные.

— Ынхёк, спасибо за ужин, — Чонун поднимается с места и собирает со стола посуду, свою и Кюхёна, с тихим стуком складывая всё в раковину, а затем берёт из тарелки с фруктами своё яблоко, неторопливо уходя из зала, очевидно, вслед за младшим участником группы, а следом за ним и Хичоль встаёт из-за стола, цепко хватая своими длинными пальцами яблоко и вгрызаясь в него, держа зубами сочный фрукт и складывая остатки посуды в раковину.

— Эй, дорогой, не обращай на мелкого внимания. Ему же никогда не угодишь, сам знаешь. А вышло вкусно, — старший явно старается приободрить «Ынхёка», так как, освободив руки, он наконец откусывает большой кусок от яблока и быстро жует, держа фрукт одной рукой, а пальцами свободной руки легко потрепав Хёкджэ по волосам. — Слушай, а раз ты сегодня за хозяюшку, то, может, и посуду сам вымоешь?

— Конечно, не беспокойся, — приподняв голову, парень неуклюже, но в то же время искренне улыбается, наконец, позволяя себе хоть немного расслабиться: несмотря на то, что он на самом деле не Ынхёк, своеобразная поддержка от Хичоля действительно помогает, особенно после такой напряжённой ситуации. Старший вокалист хочет добавить что-то ещё, но, едва взглянув на Донхэ, который продолжает молчать, Хичоль решает не развивать разговор и отправляется обратно на диван, к телевизору, который пришлось выключить на время ужина.

— Чтож, — когда длинноволосый солист довольно плюхается на диване и, включив телевизор, с чрезмерным интересом всматривается в происходящее на экране, Донхэ снова подаёт голос, с всё тем же строгим и тяжёлым тоном. — Если этот ужин действительно считается за попытку примириться, то…

— Что? — Хёкджэ не может сдержать удивлённого возгласа: за всеми этими переживаниями и назревающей паникой парень даже не обратил внимания на то, что Кюхён упоминал какую-то серьёзную ссору между Ынхёком и этим уверенным в себе лириком и композитором. — «Надо было побольше расспросить Хёка об этом…»

— Ну… — Донхэ по-прежнему холоден и немногословен, но от вида растерянного парня перед ним лидер группы как будто сам даже немного тушуется, потеряв часть своего пугающе могущественного образа, из-за которого Хёкджэ едва удавалось дышать, находясь рядом с этим мускулистым солистом. — В общем, принимается. Я рад, что ты дома.

Хёк сам не замечает, как улыбается шире прежнего от таких успокаивающих слов, которые произнёс Донхэ. Но тревожность всё равно не покидает пекаря, и он быстро понимает, почему. — «Сейчас Донхэ смотрит так мягко, как будто не он только что одёрнул Кюхёна… а ведь его голос и вид были действительно пугающе властными», — думает Хёкджэ, прикасаясь пальцами к своим вискам, а затем, нерешительно кивнув лидеру группы, так как он не может даже представить, с чем была связана ссора Донхэ и Ынхёка, парень берёт свою кружку и, поднявшись с места, он подходит к раковине, аккуратно закатывая рукава свитера, чтобы не намочить их во время мытья посуды.

— Постой, вот ещё, — Донхэ, тоже поднявшись с места, подходит совсем близко, складывая и свою посуду в раковину: парень совсем не касается Хёкджэ, но почему-то пекарю кажется, что он каждой клеточкой тела ощущает тепло, исходящее от лидера группы, стоявшего рядом. — «И почему меня ноги практически не держат, когда он так близко?..» — Хёк бы очень хотел задать этот вопрос хоть кому-то, но он и сам прекрасно знает ответ, потому лишь кивает и как можно незаметнее отодвигается в сторону, чтобы не мешать Донхэ. — «Видимо, всему виной его особенная энергия… он не только красив и умён, но также от него исходит такая мощная аура, что чувствуется даже на расстоянии…» — Хёкджэ изо всех сил старается не таращиться на мускулы парня, и, задумавшись, чуть было не пропускает мимо ушей то, что лидер группы говорит ему дальше:

— А свитер… он какой-то уютный, что ли. Тебе идёт.

Но на это Хёкджэ совершенно ничего не успевает ответить: Донхэ коротко кивает ему, после чего берёт яблоко из тарелки на столе и, с плохо скрытой неловкостью начиная крутить свежий фрукт в руках, уходит из гостиной в свою комнату, оставляя за Хёкджэ право промолчать в ответ на столь удивительный и по-светлому приятный комплимент, который пекарь никак не ожидал услышать от этого строгого лидера, особенно при таких обстоятельствах.

***</p>

После того, как Хёкджэ вымыл всю посуду, он совершенно не знает, чем заняться: идти в комнату к Донхэ после разговора о любовниках и свитерах парню было страшновато, а бесцельно смотреть телевизор пекарю не хотелось. К Хичолю на диване присоединились и Йесон, и Кюхён, и сидеть рядом с ними было бы очень неловко и странно, потому Хёкджэ продолжает сидеть за столом, доедая своё яблоко и раздумывая над тем, что ему делать дальше. Но ответ находится быстро, стоит Хёку опустить взгляд и присмотреться к полу, покрытому грязными и липкими разводами, как остатки здравого смысла покидают рассудок пекаря — ему хочется вымыть этот пол, и как можно скорее, потому, не выдержав, парень поднимается на ноги и наугад отправляется в ванную комнату, совмещенную с туалетом, так как чутьё подсказывало ему, что средства для уборки он найдёт и там. И, в целом, так и вышло: Хёкджэ наугад заглядывает в один из шкафчиков и находит в нём чистящее средство, а швабру и метёлку Хёк находит за тем же самым шкафчиком, и все эти находки весьма радуют парня. — «Наконец-то я смогу снять эти кеды и обуть тапочки…» — с радостным предвкушением думает пекарь, пытаясь найти какое-нибудь подходящее ведро, правда, безрезультатно. В итоге ему приходится хорошенько смочить швабру и, полив её чистящим средством, как следует отжать, чтобы с тряпки не капало на и без того липкий пол.

Парень совершенно не продумал план того, как он будет мыть пол во всём огромном зале без ведра с водой, включая не только кухню, но и гостиную, в которой сейчас сидят трое музыкантов, и Хёкджэ понял это слишком поздно, когда мемберы DAEKY в гробовой тишине проводили его взглядом, пристально наблюдая за тем, как «их барабанщик», который на их памяти, наверное, никогда не озадачивался вопросом чистоты и порядка, сейчас старательно передвигает стулья с места на место, выметая с кухни большую часть мусора и пыли, всё то, что ещё не прилипло к грязному полу.

— Ынхёк… с тобой точно всё хорошо? — осторожно вопрошает Хичоль, приподнимаясь на диване и даже выключая телевизор, чтобы не отвлекаться от наблюдений за «барабанщиком». — Ты чего удумал?

— А что такого? — Хёкджэ останавливается и приподнимает голову, недоумённо встречая взглядом три пары любопытных глаз и чуть пожимая плечами. — Тут грязно, и давно нужно было сделать уборку.

— С каких это пор тебя волнует грязь в квартире? — задумчиво произносит Йесон, подпирая голову рукой и сосредоточенно наблюдая за тем, как рыжий парень перед ними, опустив голову, продолжает торопливо подметать пол, постепенно придвигаясь к выходу из зала. Пол гостиной оказался более чистым, по сравнению с кухней, и это приятно удивляет пекаря. — «Судя по всему, Донхэ следит за тем, чтобы ребята ели только за столом на кухне», — подмечает Хёкджэ, так задумавшись, что отвечает Чонуну первое, что приходит ему в голову:

— Мне… некомфортно.

— Нет, вы это слышали? Нашему принцу некомфортно, — Кюхён, в отличие от старших мемберов, откровенно насмехается над происходящим, чуть ли не закидывая ноги на невысокий столик перед диваном. — А, может, ты и в нашей с хёном в комнате пол помоешь? У нас тоже грязно и тебе будет некомфортно.

Хёкджэ заканчивает собирать сор метёлкой в совок и, поднимаясь, отставляет метлу в сторону: парень понимает, что ему действительно не сложно перемыть пол даже во всей квартире, но этим наверняка не решить проблему, ведь Кюхён ведёт себя как один посетитель, который как-то зашёл в их с Рёуком пекарню и начал хамить другим покупателям и самому Хёку лично. — «Мне нужно как-то его осадить, в стиле Ынхёка, но при этом не рассорить Кюхёна с Хёком ещё больше…»

— Кюхён, если ты предпочитаешь жить в хлеву, то это твоё дело, — Хёкджэ старается придать своему голосу строгость и решительность, чтобы ещё больше походить на Ынхёка, и, как ему кажется, это работает: ребята на диване как будто разом подбираются, а Кюхён быстро убирает ноги со столика и садится ровно. — Но неужели тебе самому приятно находиться в такой грязи?

— А ведь он прав, — неожиданно твёрдый и решительный голос Донхэ раздаётся за спиной Хёка, отчего тот чуть было не роняет совок из своих рук от неожиданности того, что лидер группы захочет выйти из комнаты в такой момент. Оборачиваясь через плечо, Хёкджэ отступает немного в сторону, чтобы не загораживать собой парня, стоявшего в проходе. Скрестив руки на груди, Донхэ внимательно оглядывает всех присутствующих и, пока Хёк, то и дело оборачиваясь на парня, идёт к мусорному ведру, чтобы высыпать весь мелкий сор из совка, темноволосый солист строго добавляет:

— Мы действительно давно не делали уборку. Ребята, принимаемся за работу.