II. Затишье (2/2)

— То, что рано или поздно у него появятся вопросы, — раздражённо пояснил Чонгук. — Сам посуди, у нас с ним разница пять лет, при этом я являюсь владельцем крупнейшей юридической фирмы, а он — наёмным работником.

— В таком случае помощник Пак так же лез бы с расспросами, — он отмахнулся от параноидальных домыслов начальника. — Ты его вообще только на два года старше.

— Дело не в цифрах, Сокджин, — тот наконец развернулся к нему, сменив объект зрительного контакта. — А в мышлении, — он легко постучал указательным пальцем по виску. — Однажды он начнёт задавать вопросы, на которые ни ты, ни я не должны будем отвечать.

Не стоит винить Чонгука за излишнюю осторожность. Занимая высокопоставленную должность в такой масштабной организации, нельзя терять бдительность. Расслоённость коллектива и утечка информации могут привести к необратимым последствиям, поэтому все внутренние конфликты следует искоренять ещё в зародыше. Своевременное вмешательство способно выявить нелояльных сотрудников, тем самым сохранив репутацию и финансовую стабильность компании, что для Чонгука — задача первостепенной важности.

— Что за поручение ты ему дал? — Сокджин поднял взгляд на увлечённого Тэхёна.

— Попросил расположить все судебные разбирательства за прошлый год в хронологическом порядке, — пожал плечами Чонгук. — Пускай ознакомится с картотекой. А что?

— Судя по его отдаче и желании себя проявить, он вполне может найти что-нибудь, — он на секунду замолк, подбирая грамотную формулировку, — «особенное», — завершил тот свою мысль под напряжённый прищур Чонгука. — Ты же понимаешь, о чём я?

— Я не настолько глуп, чтобы хранить это дело в общем архиве, — разуверил того Чонгук. — Если ты об этом, — колко выплюнул последний, злясь на легкомыслие коллеги.

Непосильное чувство вины, которое Сокджин умело скрывал все эти годы, разъедало изнутри, моля прислушаться к тем немногим отголоскам здравого рассудка, что остались у него после долгих лет работы в «Solomon Corporation». Смена руководящего состава, организованная Чон Чонгуком пять лет назад, заставила пойти верного друга на отчаянные меры, отказавшись от прежде установленных моральных принципов в пользу затеянной аферы.

— Как знать. Парень-то смышлёный, — покачал головой Сокджин.

— Я и без тебя знаю, что он может узнать то, что не следует, — раздражённо процедил Чонгук. — Не надо лишний раз мне напоминать.

Чонгук, как никто другой, понимал, что наличие новых сотрудников — это всегда риск пошатнуть не самую прочную структуру компании. Любознательность, неконтролируемый интерес и стремление докопаться до истины — качества, безусловно, похвальные для профессии юриста, но в поддержании работы конституционного органа это играет абсолютно противоположную роль, ведь любой шуруп, выкрученный из системы, саботирует функционирование целого механизма.

— Эй, остынь, — он подался вперёд в надежде его успокоить.

— Кто знает, на что он способен, — недоверчиво отозвался Чонгук. — Вдруг он…

— Не накручивай себя, — перебил прокурор. — Ты думаешь лишнего, — в его интонации прослеживалось желание побыстрее закончить этот разговор. — Он просто устроился к тебе ассистентом, а ты подозреваешь его в первый рабочий день? — Чонгук поморщился от собственных необоснованных обвинений и попытался найти оправдание.

— Я не…

— Когда ты уже перестанешь видеть вокруг себя врагов? Я тебе не раз говорил обратиться за помощью, иначе твои кошмары доведут тебя до психического расстройства! — он продолжал читать нотации одну за другой. — А теперь, иди принимай у него работу, — тот поднял вопросительный взгляд и Джин указал на заждавшегося Тэхёна.

Чонгук медленно приподнялся и, подцепив петлю на пиджаке и перекинув его за спину, направился к выходу, попутно кивнув коллеге в благодарность за отрезвляющую беседу.

— Кстати, — бросил в спину Сокджин. — Ты не видел господина Хона?

— Нет, — обернулся Чонгук, останавливаясь в проёме. — Что-то случилось?

— Он не вышел на работу сегодня, — доложил прокурор. — Пришлось парковаться самому, представляешь? — тот наигранно жаловался на непредоставленную услугу.

— Я разберусь, — заверил Чонгук, переступая порог.

Он не спеша двинулся к своему кабинету, параллельно размышляя о причинах, что могли заставить господина Хона взять отгул, не предупредив начальство. Чонгук ругал себя за невнимательность, ведь он по привычке самостоятельно разместил свою машину, так и не заметив, что, в отличие от всех предыдущих дней, утреннего приветствия со стороны парковщика не последовало.

— Господин Чон! — Тэхён проскользнул в придержанную дверь. — Я упорядочил все уголовные преследования за прошлый год, — он положил на стол массивные папки, разворачивая приклеенными ярлыками к председателю. — Дела, рассмотренные в публичном и частно-публичном порядке, промаркированы синим цветом, а вот эти…

— Хорошо, — перебил Чонгук, полагаясь на добросовестное исполнение. — Можно тебя спросить? — он резко сменил тему и поднял на него взгляд, просящий честного ответа.

— Конечно, — выпрямился Тэхён, не разрывая зрительного контакта.

— Почему ты пришёл устраиваться именно сюда? — холодно произнёс Чонгук, пристально следя за реакцией подчинённого.

— Потому, что «Solomon Corporation» занимает первое место среди всех юридических фирм, — без колебаний ответил Тэхён.

— Что тебе известно об этой компании? — он продолжал давить на собеседника.

— Я изучал финансовые показатели вашего предприятия, — беспристрастно отозвался Тэхён.

— Продолжай, — удовлетворённо проговорил Чонгук, сцепив перед собой руки в замок.

— Коэффициент ликвидности за прошлый год составил две целых и восемь сотых, что входит в пределы оптимальных значений. Если бы он упал ниже единицы, то появился бы риск возникновения проблем в платежах по краткосрочным обязательствам, в свою очередь слишком высокий коэффициент, в данном случае выше трёх, свидетельствовал бы о нерациональном использовании оборотных средств, — начал свой доклад Тэхён.

Чонгук молча наблюдал за экспрессивным монологом, мысленно поражаясь уровню интеллекта в совокупности с приятной внешностью, на которую прежде не обращал внимания из-за предвзятого недоверия. Тэхён легко поправлял пряди, выбивавшиеся из-за эмоционального рассказа, и плавно скользил руками по собственным пальцам в попытках отогнать волнение. Из-за того, что тот не сводил глаз с председателя, у Чонгука не было возможности проследить за всеми его жестами и полюбоваться утончённым языком тела, чему он неосознанно злился.

— Достаточно, — он прервал эту пытку эстетикой. — Что ещё?

— Ещё я провёл анализ активности, структуры капитала, доходности. Сравнивал коэффициенты оборота дебета и…

— Ты знаешь историю этого места? — мрачно бросил Чонгук, не давая закончить.

— Я… — Тэхён занервничал, не найдя, что ответить. — Простите, я не компетентен в этом вопросе, — он опустил голову. — Я не углублялся в историю основания, — пробубнил под нос Тэхён, морально настраиваясь на критику.

— И не надо, — также сухо и безразлично кинул Чонгук. — Лучше…

— Чонгук! — дверь резко распахнулась и в кабинет влетел Сокджин. Завидев невольного свидетеля, он тут же сменился в манерах. — То есть, господин Чон, — Тэхён усердно делал вид, что не заметил панибратское обращение к начальству. — Звонил Хосок из участка и… — тот замолк без единого намёка на продолжение, потупив взгляд.

— И? — Чонгук повёл рукой в знак того, что Сокджину следует закончить начатую мысль.

— Господин Хон, он… — не решается завершить прокурор. — Он… Я не знаю, как тебе сказать об этом, — тот медленно вдохнул, пополняя лёгкие воздухом для последующего заявления. — Он…

В голове у Чонгука пронеслись самые разные варианты, ведь интонация Сокджина не сулила ровным счётом ничего хорошего. Он был готов к любому раскладу. Точнее, к любому поправимому раскладу: оказать финансовую помощь, заплатить за счета, повысить зарплату. Что угодно, только не…

— Да скажи ты уже наконец! — рявкнул Чонгук, подрываясь с места и ударяясь ладонями о столешницу. Тэхён подскочил от его импульсивности.

— Он мёртв, Чонгук, — Сокджин, не выдерживая формальности, посчитал, что подобные потрясения лучше сообщать в менее натянутой обстановке.

Мышцы лица вмиг расслабились, взгляд стал более, чем просто отсутствующим. Такие новости, словно удар тяжёлым предметом, оглушили Чонгука, разорвав на мгновение все связи с реальностью. Он обессиленно упал на кресло, оставляя глаза прикованными к мнимой точке где-то в пространстве. Тэхён почувствовал вину за то, что оказался не в том месте и не в то время, отчего предпринял попытку удалиться из кабинета, но был остановлен Сокджином.

— Ты едешь с нами, — тот обратился к Тэхёну, многократно кивнув в сторону Чонгука, подразумевая, что в такие моменты тому потребуется помощь. — Хосок просил тебя приехать. Сказал, что ты должен увидеть это лич-но, — он по-особенному выделил наречие, растягивая слово по слогам.

*****</p>

Дорогу до полицейского участка Тэхён не помнит, Чонгук — тоже. Последний вёл машину и перебирал возможные мотивы преступления и, раз за разом вжимая педаль в пол, пустым взглядом всматривался в стремительно кренящуюся стрелку спидометра. Тэхён ощущал, как скорость постепенно втесняет его в спинку сиденья, но не подавал виду, понадеявшись на благоразумие водителя. Тот, в свою очередь, безразлично давил на газ, сомкнув руки на руле так, что побелевшие костяшки, Тэхён мог поспорить, вот-вот разорвут кожный покров.

— Помедленее, Чонгук, — вразумил его Сокджин. Наблюдать порыв ярости с пассажирского места явно не доставляло удовольствия. — Ты слышишь? — он с опаской взглянул на Чонгука, который даже не думал прислушиваться к просьбе. — Чонгук!

Сокджин мягко накрыл его окаменевшую кисть, негласно намекая на то, что он рядом и всегда будет готов поддержать. Такое проявление заботы сложно было не заметить, поэтому Тэхён быстро сообразил, что тех связывают не самые профессиональные отношения, отчего сильнее начал покусывать изнутри губы. Со стороны прокурора было весьма опрометчивым пускать неуравновешенного Чонгука за руль, однако тот, как умозаключил Тэхён, доверял ему не так, как подобает простым коллегам. Дальнейший путь они провели в тишине.

Достигнув пункта назначения, все трое вышли из машины и последовали за Сокджином — на данный момент за единственным, кто мог трезво думать и объективно оценивать ситуацию. Тот шустро направлялся в нужную сторону; это натолкнуло Тэхёна на мысль о том, что господин Ким здесь явно не первый раз. Сокджин кивнул охранникам и те, воспользовавшись своими пропусками, провели их в отдельный сектор, где у входа придерживал дверь человек, одетый не по уставу, но явно имеющий непосредственное отношение к правоохранительным органам.

Юнги приподнимался на цыпочках, заглядывая за спины проходивших в комнату допроса парней в надежде увидеть знакомые глаза. Помещение отличалось хорошей звукоизоляцией, а выключенные камеры наблюдения располагали к приватной аудиенции, организованную Хосоком для прибывших. Прежде, чем дело будет расследовано детективами и о прогрессе доложено начальству, тот посчитал нужным сообщить морально пострадавшим в первую очередь. Как минимум, — Чонгуку, которому господин Хон заменял, можно сказать, дедушку.

У Чонгука был нездоровый цвет лица. Из-за небрежной координации его походка напоминала тяжёлые последствия от транквилизаторов, а взгляд — полон боли и неозвученных претензий к несправедливой жизни. Тэхён зашёл последним, вежливо поклонившись встречающим Юнги и Хосоку. Их имена он узнал позже из разговора, ведь ни у кого здесь не было стремления разыгрывать радушный приём и распинаться в приветливых жестах.

Первая причина, которой руководствовался Хосок, утаивая дело от старшего лейтенанта — это желание оповестить Чонгука о случившемся. Пускай лучше тот узнает из первых уст, нежели из новостей, или получив одним прекрасным утром приглашение на похороны. Вторая причина основывалась на его дедуктивном мышлении и подозрениях о связи с громким делом пятилетней давности. Доказательств, как и улик, разумеется, не было, однако это не помешало Хосоку косвенно сопоставить убийство господина Хона с вызванным годами ранее ажиотажем в прессе.

— Чимин не приехал? — огорчившись, поинтересовался Юнги у проходившего внутрь Сокджина.

— Работа, — сухо бросил тот в ответ, располагаясь за полированным столом, занимавшем большую часть комнаты.

Тэхён изредка поглядывал на Чонгука и подмечал любые изменения мимики, которые отсутствовали от слова совсем. Он был разбит и подавлен горем, но ничего, кроме этих удручающих эмоций, прочесть на его лице не представлялось возможным. Тэхён, выдавая языком тела нарастающий дискомфорт от атмосферы, забился в угол, принимая закрытую позу со скрещенными руками на груди. Он всё ещё сомневался в надобности своего пребывания, поэтому старался максимально не привлекать к себе внимание.

Когда все были в сборе, Юнги поманил их в знаке подойти к столу и ознакомиться с фотографиями, сделанными на месте преступления. Он развернул массивный конверт, вытаскивая из него несколько снимков, но так и не решился показать фронтальную сторону.

— Предупреждаю, — неуверенно начал Юнги. — Увиденное может вас шокировать.

То, что поистине шокировало Тэхёна, так это его будничная интонация и манера общения, которая открытым текстом говорила о том, что все присутствующие знакомы далеко не первый год. Звонок из полицейского участка тоже не имел ничего общего с официальной просьбой явиться на негласное заседание высокого грифа секретности. Что ещё ему предстоит узнать? Почему никто не удосужился хотя бы ввести в курс дела? И зачем его вообще взяли с собой?

Тэхён чувствовал себя бесплатным приложением, следующим в комплекте с председателем и лишённым даже банальной возможности представиться. Чонгук, в свою очередь, выглядел таким же безучастным, как и его ассистент, отчего Тэхёну становилось морально легче.

Тон Юнги заставил того напрячься, — ни у кого не возникало вопросов по поводу случившегося. Словно все телепатически могли передавать мысли, обходя стороной Тэхёна. Вовлечённость злила его своей неполноценностью, но интуиция одновременно подсказывала, что малейшее причастие не приведёт ни к чему хорошему.

Хосок сидел, подпирая ладонью лоб, и морщился от контекста последующего разговора. Он не глядя протянул снимки, разворачивая изображениями кверху. На секунду ему показалось, что звенящую тишину в помещении нарушало только учащённое сердцебиение парней.

— Это… — выдохнул Сокджин, желая как можно тактичнее начать беседу.

— Тело жертвы было обнаружено сегодня утром, — перебил Юнги, настраиваясь на доклад. — Смерть наступила прошлым вечером от…

— От чего? — наконец подал голос Чонгук, сжимая челюсти до видимых желваков.

— От многочисленных ударов тупым предметом, — решился Юнги после короткой паузы. — Предположительно металлическим.

— Ломом, арматурой, — перечислил Хосок, вклиниваясь в диалог. — Может трубой.

— Сколько именно ударов? — Сокджин изъявил профессиональный интерес.

— Девять, — выдавил Хосок. — Но господин Хон, он… — тот бросил взгляд на рассвирепевшего Чонгука. — То есть, пострадавший, — он тут же исправился, — скончался от первого, поэтому остальные восемь были нанесены уже…

— Не продолжай, — Сокджин заметил нестабильное состояние Чонгука.

Тэхён стоял, в который раз не веря в происходящее и забывая, как дышать. Что это, если не сон сумасшедшего? Или хотя бы дубль из детективного фильма? Ещё вчера он готовился к собеседованию, а сейчас является свидетелем жестокого нападения на, как он понял, непоследнего в жизни Чонгука человека.

Сокджин аккуратно подцепил пальцами приготовленные фотографии и пододвинул поближе одну из них. Просмотрев первую, где было изображено тело жертвы, лежащей на животе с красными подтёками в области шеи, он безэмоционально приступил к изучению второй.

— Стой, Сокджин! — Хосок резко выставил руку, пытаясь пресечь его ознакомление с графичным содержанием.

Чонгук, завидев сменившегося в лице Сокджина, который поднёс сжатый кулак ко рту в попытках подавить позывы тошноты, счёл нужным лично удостовериться в объекте потрясения прокурора.

— Не смотри, — Сокджин заботливо отогнул край снимка. — Не надо, — тот отошёл на шаг, но Чонгук, предостерегающе смерив его взглядом, безмолвно протянул руку в жесте сиюсекундно вернуть фотографию.

Сокджин нехотя отдал лист, отворачиваясь спиной, чтобы не видеть реакцию Чонгука. У последнего на лице застыл ужас, а взгляд бегал по глянцевому покрытию, отражая в его глазах лишь багровые блики — единственную цветовую палитру.

Дыхание участилось от увиденного: приближённый план красочно отображал все последствия безжалостной расправы. От головы жертвы не осталось практически ничего, и если бы не редкие позвонки, просвечивающиеся сквозь обвисшие куски мяса, то констатировать, что это верхняя часть тела, было бы невозможно. Чонгук, словно пытая себя зрелищем, не сводил глаз с мучительной картины: измельчённая плоть, раскиданная в небольшом радиусе от головы, смешивалась с осколками раздробленного черепа. Алой жидкости, как ни странно, почти не было, — одно кровавое месиво, даже отдалённо не напоминавшее подобие затылочной части. Или лобной. Или какую-нибудь из челюстей. Чонгук не хотел разбираться.

— Опознали по одежде и документам, — отозвался Юнги, будто почувствовав терзающий Чонгука вопрос.

Ему было плохо от одной мысли, что испытывал господин Хон в последние минуты своей жизни. Быстрая смерть — всё, чего он желал давнему другу, раз на то пошло. Скоротечность кончины позволяет не задумываться об упущенных возможностях, превращая крайние секунды в ад из сожалений. Как ни прискорбно, но Чонгук надеялся, что тот умер быстро — без лишней соматической боли, изощрённых пыток и язвительных речей перед смертью.

— Его обокрали? — Чонгук не выпускал снимок, с силой сжимая пальцами края. — Что-нибудь пропало? Вещи? Деньги?

— Нет, — разуверил Хосок. — Всё на месте. Взлома в квартиру также не было. Господина Хона обнаружили около его подъезда.

Чонгук отбросил бумагу, вцепившись в волосы, и нервно начал расхаживать из стороны в сторону, разбавляя тишину хаотичными шагами. Тэхён лишь наблюдал исподлобья, ещё больше ощущая себя лишним. Он невольно задумывался о том, что только что узнал то, что не следует.

— Чонгук, — наконец выдохнул Юнги, словно не желая быть тем, кто сообщит это. — Я не думаю, что это было нападение с целью ограбления.

— Да что ты говоришь? — обезумевше взглянул Чонгук, вытаращив глаза. — Тогда что это? А?! — он в долю секунды подлетел к Юнги. — Что это? Розыгрыш? — тот бесцеремонно тычет пальцем в его грудь, нарушая личное пространство. — Тогда вам удалось меня разыграть! — Чонгук истерично хихикнул, наигранно смахнув проступившие явно не от смеха слёзы. — Признавайтесь, чья это была идея? — он в бешенстве оглянулся на окруживших его парней. — Чья была идея проломить голову безобидному старику, а? Кто из вас додумался раскроить череп, нанеся девять ударов ломом?! — Чонгук разъярённо дышит, сглатывая накопившуюся горечь во рту. — Отвечайте! — он сорвался на дикий крик, надрывая голосовые связки и заставляя всех содрогнуться от отчаянного возгласа.

— Там была записка, — Хосок перевёл его внимание на себя.

— Какая ещё, чёрт возьми, записка?! — Чонгука безвозвратно накрыло гневом.

— Убийца оставил записку рядом с телом господина Хона, — Юнги не бросил коллегу наедине с эмоциями морально пострадавшего.

— Что было в записке? — осторожно поинтересовался Сокджин, видя, что Чонгук не способен на конструктивный разговор.

— Вышел месяц из тумана, — размеренно протянул Хосок, боясь своей интонацией задеть расшатанную психику Чонгука.

— По-вашему, это смешно? — Чонгук поднял заполненные лопнувшими капиллярами глаза. — Отмахиваться шутками, пока где-то разгуливает убийца? — он громко втянул воздух, сжимая кулаки.

Сокджин не спеша подошёл к столу и взял в руки третий снимок с места преступления. Стараясь не фокусироваться на изувеченном теле жертвы и подавляя рвотные рефлексы, он заметил брошенный поодаль кусок бумаги, а затем, перелистнув следующую фотографию с более крупным планом, в ужасе присмотрелся к небрежно выведенным словам, которые складывались в начало известной детской считалки «Вышел месяц из тумана».