Лорд-сегментум Эддард Старк II (2/2)
Тем не менее, кое-какая информация об этом виде у них была — и они пришли к выводу, что ледяной дракон, временно получивший имя Рассветный Падун (Эддард и знать не хотел, кто и при каких обстоятельствах придумал это имя), был примерно одного класса с Караксесом, боевым зверем Порочного Принца Деймона. Ледяные драконы из Вестероса, если верить архивам, были не такими маневренными и быстрыми, как их эссосские огненные собратья, но это компенсировалось более крепкой чешуей и общей живучестью организма. Хотя и у этих крылья были самым слабым местом — и этот был наглядным тому подтверждением.
Принимая новые доклады и отдавая приказы, лорд Старк чувствовал себя относительно спокойно. По крайней мере, этот дракон был мертв. И это стало серьезной потерей для Иных, ради которой Северу не пришлось платить жизнями десятков тысяч людей. И он явно не дотягивал до таких легенд, как Черный Ужас или Вхагар. Разумеется, нельзя было с уверенностью утверждать, что у Врага нет таких монстров — и что они не выпустят их, если решат, что одного среднего дракона для достижения их целей было мало.
— Милорд, мы кое-что нашли! — крикнул капитан стражей в свой вокс-коммуникатор. Это было лишнее — Эддард стоял достаточно близко и слышал все сам. А если бы и не слышал даже, то сразу все понял, как только Зеленые Жрецы моментально собрались вокруг одного предмета и стали выкапывать его из снега со всей возможной осторожностью.
— Я вижу, — спокойно ответил он.
По мере того, как находка открывалась их взору, становилось понятно, что меры предосторожности были отнюдь не лишними. Это был деревянный сундук в очень плачевном состоянии, который с трудом могли сдвинуть с места десять человек. Как только его попытались поднять, резная крышка стала буквально рассыпааться в руках и Зеленые Жрецы велели всем отойти прочь, пока не… поздно. Крышка свалилась набок и развалилась.
И стало очень тихо.
Эддард медленно спустился к ним. Деревянный ящик, изрисованный рунами, был явным подтверждением того, что эта вещь принадлежала Детям Леса — и они очень сильно хотели спасти ее от нападения космического дракона. Так сильно, что отдали за это свои жизни, пытаясь его уничтожить. И им это, кстати, удалось. И дракона убить — и груз свой спасти, несмотря на падение из космоса на поверхность.
Солдаты расступились, пропуская его, и вскоре лорд увидел, что находилось в ящике. И он, несмотря на то, что повидал за свою жизнь всякое и пережил немало сюрпризов, многие из которых были смертельно опасными, не смог сдержать изумленного вздоха, как только осознал, что перед ним.
Предметов было два. Один из них представлял собой эллипсоид, словно слепленный из ограненных сапфиров и бриллиантов. Он был уверен, что любой ювелир согласился бы отрезать себе руку, если бы это позволило завладеть этим камнем… Но это был не камень. Ведь так? Эддард прямо сейчас мог вспомнить кое-какую справочную информацию — и понимал, что этот «камень» мог быть только одной вещью.
— Это же драконье яйцо, верно? — спросил он старшего Зеленого Жреца. Седобородый старик, отзывавшийся на имя Бур, мрачно кивнул и ответил:
— Я вам больше скажу, милорд, — черные глаза жреца Тараноса рассматривали яйцо так, словно видели сквозь оболочку. — Мне, моим братьям и сестрам нужно время, чтобы изучить древние руны… Но я догадываюсь, что Дети Леса специально взяли его с собой, чтобы… уравновесить содержимое сундука. И помешать Иным выследить их.
— Похоже, что это им не удалось…
— Не удалось, — кивнул Бур. — Лучше ничего не трогайте. Яйцо насыщено невероятной Силой… Но эта Сила есть ничто по сравнению с тем, что кроется в мече.
Да, вторым предметом был меч. И с первого взгляда можно было понять, что он не создан руками человека. Он был очень длинным — даже длиннее Льда — но при этом необычайно тонким и узким. Рукоять была отлита из неизвестного вещества серебристого цвета, который отражал свет так, что резал глаза, а лезвие — из чего бы оно ни было выковано — было бледно-голубым и идеально ровным и гладким. Словно зеркало.
Это был меч Иных. Нет. Это был ЕЕ меч.
— Меч Холода… Это же…
Он дотронулся до лезвия самыми кончиками пальцев. Через три слоя защиты. Но…
…Он видит мир в огне. Видит, как боевые корабли выжигают планету до состояния шлака. Как рушатся высотные здания. Как над руинами крепостей расцветает лес ядерных грибов. Как под затянутым дымом черным небом пылают огромные города.
Он видит армию, которой нет числа. Где одних только танков счет идет на миллионы. Он видит, как она сокрушает всех своих врагов. Видит на сотнях полей битв горы трупов в золотой броне, из которых вытекают кровавые реки и образуют кровавые моря.
Он видит, как пылает Кингсланд и рушатся стены Красного Замка. Как бегут последние из его врагов. Как в атмосферу входит линейный крейсер Таргариенов, пытаясь хоть как-то поддержать огнем своих, но почти сразу гибнет под шквальным огнем его артиллерии.
Он видит и себя. Видит, как он ведет к победе свои бесчисленные легионы. Как под каждым его ударом гибнут тысячи вражеских солдат. Видит жестокую улыбку у себя на лице и слышит радостный рев своих воинов, жаждущих новых битв и новой крови.
Он видит конец трех сотен лет унижений и достойное возмездие.
«Роберт был слаб!» — кричит он. — «Роберт держал в кулаке всю Галактику, но он был слаб! Поэтому он погиб! Но мы не погибнем! Ибо мы сильны! Мы сильнее него! И я приведу вас к победе! Мы убьем каждого, кто бросит вызов нашей силе, и неважно, кто они есть и где они прячутся!»
Воины кричат еще громче — и вместе бросаются на последний вражеский оплот, чтобы, наконец, раздавить…
Эддард резко отшатнулся назад и отчаянно затряс головой, пытаясь выгнать оттуда эти образы. Теперь он даже не смотрел на проклятый меч.
«Проклятье, что это сейчас было?»
Это было похоже на… обещание. Эта вещь сама хотела, чтобы он взял ее. И ради этого обещала исполнить его заветное желание.
— Это же ЕЕ меч, да?
— Возможно… — в голосе Зеленого Жреца не было сомнений. — У нас нет достоверного описания меча Королевы… по понятным причинам.
Естественно, не было. Прошло восемь тысячелетий — да и те, кто имел счастье видеть этот меч собственными глазами, обычно умирали в ту же минуту. Кто, спрашивается, мог оставить такого рода описание?
— Тем не менее, я считаю, что это и в самом деле Меч Холода, оружие Королевы Ночи.
Многие солдаты в серых скафандрах нервно поежились, услышав эти слова. Верили они в эти старые сказки или нет, но некоторые слова на протяжении поколений прочно вросли в самую подкорку жителей Севера. И название легендарного оружия тоже входило в их число.
— Извлеките меч и яйцо. Разделите их — и сделайте так, чтобы ни одна живая душа не оставалась рядом с этим злым мечом дольше минуты. Сделайте все, что вы можете, чтобы его никто не нашел.
— Милорд, — шепотом ответил Бур. — Мы, конечно, сделаем все, чтобы спрятать меч от ищущей его нежити… Но мы не владеем той же силой, что есть в Детях Леса. А этот дракон — живое… то есть явное доказательство тому, что они не остановятся ни перед чем, чтобы вернуть его. Возможно, Иные уже знают о том, что он принес меч сюда, на Винтерфелл.
— Боюсь, что так оно и есть…
Ему хотелось завыть от отчаяния и гнева. Но он не привык поддаваться эмоциям. Да и Галактика не собиралась менять свои законы из-за того, что кто-то вопит от ярости. И он заставил себя подавить гнев и даже натянул на лицо подобие улыбки.
— Что ж… Если они хотят его забрать у нас, пусть попробуют.
Четыре сотни голосов издали одобрительный выкрик. Северяне никогда не пасовали перед серьезными вызовами. И он знал, что к концу месяца его слова станут известны повсюду, от Последнего Очага до Белой Гавани.
— Что касается яйца… Мы отвезем его на Винтерфелл-Прайм. Примите все необходимые меры безопасности.
— А стоит ли, милорд? — поинтересовался Джори Кассель, когда они стали отходить назад, ступая по глубокому снегу. Вопрос показался Лорд-сегментуму отчасти дурацким, отчасти благоразумным. Но ответил он не сразу. Первое время ему хотелось просто убраться подальше от проклятого меча. Возможно, ему это просто показалось, но воздух становился светлее с каждым шагом, который они делали прочь от этой реликвии. И, судя по тому, как быстро отходили от него остальные воины, это и в самом деле было так.
— Может, и не стоит. Но если мы и вынесли какой-то урок из Танца Драконов, так это то, что лучший способ убить дракона — это другой дракон.
— Но мы ведь не можем быть уверены в том. что у Иных есть еще драконы? — не унимался Джори.
Эддард укоризненно покачал головой — молодой генерал-майор не понимал, что в такой ситуации следовало исходить из худшего варианта. Дракону, будь он огненным или ледяным, требовались многие годы на то, чтобы вырасти. А если у Иных были взрослые и готовые к бою драконы — а он почти не сомневался в том, что они были — Северу пришлось бы срочно менять все планы мобилизации и войны. И вряд ли у них во второй раз выйдет провернуть трюк под названием «натравим на дракона побольше лютоволков, потому что это символично».
— Нет, я не предлагаю использовать одного молодого ледяного дракона против сотен, которых Иные готовили много лет… Но наша разведка докладывает о том, что агенты Империума скупают окаменевшие яйца в соседнем рукаве Галактики.
— Они и раньше пытались получить из них новорожденных драконов, но…
Не нужно было пояснять, что следовало за этим «но». Вся Галактика знала о катастрофических последствиях экспериментов Таргариенов по выведению драконов после смерти Эйгона Драконьей Погибели.
— И я молюсь всем богам, чтобы планы Насильника привели к тому же итогу, что и у всех его предшественников. Но даже если и нет… Я хочу хотя бы уравнять силы. Пока я жив, я не допущу, чтобы Старк снова преклонил колено перед Таргариеном. И хорошо, что моих детей рядом нет… Им не стоит знать об этих артефактах, пока мы их не изучим как следует. А еще лучше — не найдем способа уничтожить их оба.
— А если нет?
Лорду Винтерфелла очень захотелось выхватить из кобуры болт-пистолет и прострелить дураку его пустую голову. Будь ты андал или сын Первых Людей, ройнар или Железнорожденный — есть вещи, которые нельзя произносить вслух. Потому что Вселенная всегда слушает своих обитателей. И принимает каждое слово к сведению.
Наверное, он все-таки накаркал… Потому что Эддард, поднявшись обратно на холм, увидел бегущую к нему Арью. Ну как бегущую… Ковыляющую по снегу и тащащую на себе огромный ком шерсти. Новорожденный лютоволчонок был совсем маленьким — всего-то в половину веса его дочери.
— Папа, это Нимерия, и она моя!
В такие дни Эддард по-настоящему завидовал брату, который вовремя подсуетился и улетел служить в Ночной Дозор, а он сдуру решил остаться, стать Лорд-сегментумом Севера и отцом семейства…