Лорд Варис Тиварио I (2/2)
— Следующий вопрос на сегодня — судьба сектора Росби и вопрос преемственности правящего дома… — начал Варис, демонстративно не замечая того, с какими лицами половина участников заседания смотрят на мастера над ассасинами, не обращая внимания ни на что вокруг.
— Насколько мы знаем, среди тех, кто сопровождал лорда Росби в тот день, выживших не было, — спокойно напомнил ему Бейлиш. В его голосе не было ни страха, ни удивления — Варис знал, что человек, которого продвигал Мизинец на замену больному лорду Джайлсу, был в числе погибших и все его труды исчезли в пламени взрыва. — Двадцать семь его близких, способных продолжить род Росби, официально признаны мертвыми.
— Вообще-то в системе Росби есть несколько младших ветвей, — услужливо поправил директор ИРС, — имеющих родство с лордом Джайлсом, они даже носят ту же фамилию…
— И думать забудьте! — внезапно взорвался Костейн. — Не может быть и речи о том, чтобы поднять каких-то бастардов и межевых рыцарей до ранга системных лордов!
Он кричал так, словно это был вопрос его собственной жизни и смерти. И Варис в который уже раз мысленно закатил глаза. Никто в этой Галактике не ценил благородное происхождение сильнее, чем знаменосцы Хайгардена. И никто не стремился так надежно заблокировать любые социальные лифты. Именно в Просторе был самый чудовищный разрыв не только между благородными и простолюдинами, но и между благородными и «так себе благородными» лордами и рыцарями. Разумеется, никто не говорит, что остальные Семь Сегментумов были образцом равенства и меритократии, но именно великие дома, живущие в окрестностях Разлома Мандера, считали себя властелинами звезд, а всех остальных — пылью под их ногами.
«Стоит ли говорить, что в ближайшие годы их ждет масса неприятных сюрпризов?»
Вариса совсем не удивило, что Лантион Ланнистер и Монфорд Веларион согласно кивнули его словам, а следом за ними это сделал и осторожный лорд Уэнт. Каждый из них родился с золотой ложкой во рту и никогда не знал голода и нужды.
— Есть еще варианты? — поинтересовался Арон Сантагар, который отчего-то решил включиться в обсуждение.
— Первыми на ум приходят дети от союза лорда Уолдера Фрея и леди Бетани Росби… — начал Варис, старательно делая вид, что не замечает брезгливых выражений лиц остальных советников. — Леди была сестрой лорда Джайлса и умерла при родах в начале Войны Узурпатора. Но от нее осталось пятеро детей…
— Если бы не Старки… — зло прошипел Верховный адмирал.
— …К сожалению, двое из них умерли от болезней… — «которая называется «родственник-отравитель, да, конечно», после того, как лорд Эммон сменил своего деда в кресле лорда Близнецов, он был очень не рад тому, как много родственников претендовали на то же место. И еще меньше этим был доволен Тайвин Ланнистер, брат его жены. — …Но у нас, если верить моим «пташкам», осталось еще трое, два мальчика и девочка. Их зовут Первин, Оливар и Рослин.
— То есть… Первин из них старший, так? Значит, прав больше именно у него? — мастер над монетой спрашивал не с осуждением, но с интересом. Варис почти наяву видел, какие мысли крутятся за этими ярко-зелеными глазами. Остатки дома Фреев были зажаты в кулаке Ланнистеров и им ничего не стоило загнать Близнецы в неоплатные долги. Или усилить свое влияние в Блэкуотере — через них же.
— Да, сир Первин старший. Мне доложили, что юноша недавно прошел посвящение в рыцари.
Решение было очевидным и достаточно мудрым. Первин сейчас жил на Солтпенсе и, судя по донесениям его агентов, рос умным и рассудительным парнем. В отличие от того же наследного принца и большей части золотой молодежи, которых не интересовало ничего, кроме попоек и распутных девок, которых на Кингсланде было более чем достаточно. Плюс, он не участвовал в интригах властных кругов и не имел врагов в сегментуме Блэкуотер.
Пицель еще немного погладил свою бороду, после чего медленно кивнул.
— Мне нужно будет свериться с генеалогическим древом дома Росби, но я склоняюсь к тому, что Первин Фрей может быть именно тем, в ком нуждается Росби…
Таким образом «западный блок» Малого Совета однозначно выразил свое согласие. А как быть с остальными?
«Остальные» подали голос секунды через две.
— Это даже не обсуждается!
Человек, родившийся под именем Вейлор Блэкфайр, ожидал услышать подобное от Томмена Костейна или Монфорда Велариона. Но голос принадлежал Уолтеру Уэнту.
— Не может быть и речи о том, чтобы передавать систему отпрыску Фреев, пока существуют дома Лэнгвордов и Баквеллов! Именно они имеют все права на сектор Росби!
— С чего бы? — удивленно поднял бровь Аллисер Торн. Такая реакция была либо очень хорошим, либо очень плохим признаком. Второе случалось намного чаще. — Последние пять поколений ни один из этих системных домов не вступал в брак с домом Росби! Ни разу! Или, может, я чего-то путаю? Или вы забыли о том, как лорд Джайлс относился к тому же лорду Лэнгворду? Или… — один из самых опасных людей Галактики опасно прищурился, глядя в глаза Деснице Императора, — …может, это наследный принц опять решил приберечь теплое местечко для кого-то из своих друзей, хотя они их никоим образом не заслуживают? Я прав?
— Нет, конечно! — тут же выпалил лорд Уолтер, но его быстрое неровное дыхание и покрывшая лицо испарина показали не только Варису, но и всем остальным, что этот человек врет. Врет неумело и жалко. Мастер над кораблями насмешливо фыркнул, но тут же взял себя в руки и изобразил серьезное выражение лица, как только лорд Харренхолла устремил в его сторону пронзительный взгляд.
— Если кому и передавать власть в секторе, то только Стоквортам, — сказал Веларион. — Я напомню вам о том, что второй женой лорда Джайлса была кузина леди Танды и никто не может сомневаться в крепком союзе этих двух домов и их безоговорочной верности Железному Трону.
Насчет верности Варис бы поспорил. Леди Танда Стокворт и ее муж, бывший лорд-командующий Столичной Гвардии Мэнли Стокворт, были слишком глупы и трусливы, чтобы сама мысль об измене дому Таргариенов пришла в их головы. А еще они были совершенно некомпететны в любом деле сложнее завязывания шнурков.
— Я не согласен, — возразил мастер над законами. — Корпорация «Роза» и «Старомест Мануфакторис» вложили много денег в развитие сельского хозяйства после Войны Узурпатора на планетах под управлением дома Росби. Лорд Лейтон Хайтауэр и Лорд-сегментум Мейс Тирелл не примут того, кто будет игнорировать экономические интересы Простора… К тому же лорд и леди Стокворт не показали, что им можно доверить наши средства.
Отлично. Теперь на стол легла и денежная карта. До сих пор за все годы, что он был мастером над шептунами, Варис ни разу не слышал, чтобы лорды так открыто использовали подобный аргумент в вопросах преемственности знатного дома.
— Ну и кого же вы предпочитаете? — любезно поинтересовался он. Ему и в самом деле было это интересно.
— Разумеется, представителя дома Челстедов, — улыбнулся лорд Костейн. — Может быть, вторая жена лорда Джайлса была из Стоквортов, но первая в девичестве носила фамилию Челстед. А это важнее, согласитесь?
Варис почувствовал холодный озноб, пробравший его до костей. Да уж, такого бреда не ожидал даже он. С того самого дня, когда Эйрис дезинтегрировал Диким огнем предыдущего лорда Челстеда, ни один из членов этого семейства ни разу не удостоил своим присутствием Императорский двор, да и вообще столичный мир. Их войска не участвовали ни в одном сражении или военных учениях за последние шестнадцать лет, а имперская десятина, выплачиваемая ими, составляла примерно половину общего дохода планеты.
Однако новая леди Челстед в девичестве носила фамилию то ли Слоун, то ли Стэкхаус. И этого было достаточно, чтобы в голове просторцев зажглась лампочка «ВНИМАНИЕ: СВОЙ!»
Варис молился всем, кого мог вспомнить, что это была не единственная причина, по которой Костейн выбрал именно эту кандидатуру.
— То, что вы поставили дому Росби несколько комбайнов, не означает, что вы можете единолично выбирать им наследников! — отрубил Джареми Риккер. — Это вам не Простор! Это Блэкуотер — и здесь действуют законы Блэкуотера, а не указы Мейса Тирелла!
Последнее слово он подкрепил сильным ударом кулака по столу. «Это больно, наверное», — посочувствовал ему Варис.
— Вы так уверенно говорите о законах и порядке, — усмехнулся Томмен Костейн. — Но будь такая возможность, вы бы первым кинулись пристраивать на место лорда Росби какого-нибудь своего братца или кузена!
Варис поднял руки, пытаясь их успокоить. Но было уже поздно.
— А вы, я вижу, любите приписывать другим людям собственные мотивы! — командующий Золотых Плащей побагровел и сжал кулаки.
— А вы, стало быть, считаете себя эталоном верности? А я помню, как вы с еще тремя генералами ударили в спину лорда Стокворта, когда Император задал вопрос, кто виноват в провальном начале «Падения»!
— Если бы вы сами потеряли циклонную боеголовку, которая была применена против нас же — я и бы и вашу компетентность поставил под сомнение!
И снова в зале Совета разгорелся жаркий спор — в этот раз между лордом-командующим и его, пусть и номинальным, но все же начальником. И в него очень быстро втянулись и другие.
— Лично я не чувствую себя в безопасности, зная о том, что за нее отвечают такие люди, как вы двое, — бросил Бейлиш.
— А ты не путай столицу с одним из своих публичных домов, Мизинец!
— Я не позволю…
— Лорды Блэкуотера не потерпят ваших стервятников!
— Возьмите свои слова назад — или проценты по вашим кредитам вырастут в пять… нет, в шесть раз!
Варис в очередной раз вздохнул и мысленно сосчитал до десяти, стараясь не показывать то, как его злят эти распри. Даже мастер над ассасинами уже не выдержал, молча встал и вышел — а остальные, не замечая этого, продолжали перепалку. Каждый раз. Каждый раз, когда они собирались за последние три-четыре месяца, не проходило и десяти минут без того, чтобы советники не начали друг на друга орать, переходя на личности.
— Думаете стать сильнее за счет всех остальных сегментумов? Не выйдет!
Они с Пицелем — как единственные из тех, кто остался в совете со времен Эйриса, не считая Торна — несколько раз встречались с глазу на глаз и обсуждали то, во что превратился Малый Совет, за бутылкой хорошего арборского. Да, им обоим не нравился безумный пироман, в которого превратился Император после инцидента на Сумеречном Доле. Но при нем был Тайвин, который мог твердой рукой направить корабль Империума нужным курсом. И даже после того, как Лорд-сегментум Запада был удален от двора… Даже тогда здесь не было такого бардака.
— Я не потерплю подобных слов от того, кто сколотил себе состояние, присвоив треть золотого запаса Ривера!
Теперь в Империуме не было лидера. Просто не было — и все. Рейгар и Уэнт как управленцы были… никакими. Самое точное определение. А по-настоящему влиятельные лорды, вроде Тайвина Ланнистера или Мейса Тирелла, которые могли найти выход из тупика, даже находясь за кулисами, вместо этого грызлись между собой, двигая своими пешками по игральной доске Кингсланда. Остальные просто ждали нужного момента, чтобы ударить в спину.
— Сколько можно строить эти нелепые суперлинкоры? Или вы так возмещаете нехватку чего-то другого?
Все не должно было закончиться вот так. Он никогда не думал, что так будет. Он должен был внедриться в ряды врагов и посеять смятение среди них. Вместо этого он получил так много власти, как и мечтать не смел… И два десятка лет тратил все свои силы на то, чтобы хоть ненадолго удержать Семь Сегментумов от развала.
Воистину, боги и демоны сейчас вместе хохочут над этой шуткой.
— Я с удовольствием прислушаюсь к вашему совету, когда вы сами перестанете покрывать свои яхты позолотой!
Или, может, пора ему убрать руки? Пусть умирают — он больше не будет этому мешать.
Потому что Рейнира уже достаточно взрослая для того, чтобы занять трон, к которому ее начали готовить раньше, чем она научилась ходить. Ее учили владеть всеми видами оружия, как настоящего рыцаря, учили говорить, читать и писать на нескольких языках, учили истории, праву, искусству и управлению. У нее была личная септа, наставлявшая ее в таинствах веры. Она училась вести за собой людей и править флотом. И уже, насколько он знал, одержала свои первые победы над тирошийцами… И У нее были союзники. Несколько «Тигров» из семей Старой Крови уже согласились поддержать ее. И Стрикленд согласился отбросить доктрину нейтралитета. Все были готовы к тому, что можно начинать… Да, дальше ждать смысла не было.
Он тихо встал со своего места, обошел продолжавшего кричать на мастера над монетой Велариона и направился к выходу. Бесценный ковер, покрывавший пол, и мягкая обувь давали ему возможность скрыться бесшумно — и наверняка его хватятся еще очень нескоро.
Он шел по коридору, украшенному гобеленеми, на которых изображались события Завоевания Эйгона. Варис улыбнулся — и в этот раз его улыбка была искренней.
Очень скоро со всеми его товарищами по Малому Совету произойдут трагические инциденты… которых они, увы, не переживут.
Раньше он, возможно, пощадил бы кого-нибудь из них. Теперь же, узнав их получше… Жадность и эгоизм такого масштаба заслуживали лишь быстрой смерти — в лучшем случае.
И все-таки в глубине ему их было немножко жаль. Кто лучше них смог бы подточить режим Таргариенов настолько эффективно?
И Блэкфайры здесь были совершенно не при чем.