Часть 14 (2/2)

— Лань Ванцзи заявил это моему сыну в его прошлый визит, и отказался говорить, кто отец ребёнка, — Юй Цзыюань взмахнула рукой, останавливая возмущения, готовые сорваться с губ Сичэня. — Я уверена, что это ребенок Вэй Усяня, мой сын сомневался, сам Вэй Усянь не в курсе.

Лань Сичэнь совершенно потерялся. Ванцзи вернулся расстроенным, новость о беременности его шокировала но от ребенка избавляться или подтверждать окончательный развод он сам не торопился. Кстати, об этом.

— Ванцзи сказал, что он виноват в разводе, и мы не вносили изменения в родовые книги, ждали письма от вас. Наш запрос Юньмен Цзян так же оставил без внимания…

Юй Цзыюань совершенно не женственно фыркнула.

— Вэй Усянь сказал то же самое, и понес наказание. Но письма мы ждали от вас, так что…

Лань Сичэнь чувствовал, что что-то упускает, что-то очень важное, но сосредоточиться не получались. Дверь родильного дома открылась.

Лекарь ордена Цзян выглядела крайне раздражённой, потирала руки и передергивала плечами.

— Второй молодой господин Лань разродился омегой, сейчас отдыхает. Лекари ордена Лань говорят что у него нет старшей омеги, которая могла бы его навестить…

— Но есть я, — Юй Цзыюань расправила плечи. — Раз уж мы с главой Лань выяснили, что брак официально сохранен, не будет ли он против?

— Нет, не будет, — Сичэнь и сам сделал было шаг вперёд, но понял, что его не пустят. Входить к только что родившей омеге могли только лекари и старшие в роду омеги. Их мать была давно мертва, а других омег по крови и не было. Зато была приемная мать супруга Ванцзи, которой он отдавал сыновьи поклоны на свадьбе, и она вполне могла войти к нему. И, почему-то, от этого знания Лань Сичэню становилось немного легче на сердце.

***

Юй Цзыюань чувствовала, что что-то не так, с того самого момента, как один из младших адептов Лань прервал переговоры новостью о том, что Лань Ванцзи рожает. К вечеру её беспокойство переросло все границы и ночью вместо сна она лишь нашагивала круги по выделенным покоям. Около родильного дома в тени деревьев крутилась Иньчжу. Она же перед рассветом и пришла сообщить, что новостей по прежнему нет.

— Цзиньчжу, ты со со мной, а сейчас подними Чжао Лань. Иньчжу, пошли весточку в Юньмен. Пусть летит Вэй Усянь, обязательно. Встреть их.

Служанки молча раскланялись и растворились в тенях. Когда же они у дома нашли бледного главу Лань, Цзыюань уверилась в правоте своих действий.

Пока она тянула время, а доверенные люди изучали Гусу (заодно понаблюдали за Лань Ванцзи; выглядел он не плохо, но очевидно заботиться о себе вынужден был сам, без слуг или помощников), успела изучить трактаты о воспитании омег в клане Лань и прочитанное ей не понравилось. Как и то, что успела ей шепнуть Чжао Лань перед тем, как она вошла в родильный дом.

— Ему не помогали. Не показали как направлять токи ци. Сам бы выжил, а вот ребенок… ещё несколько ши и он мог его потерять.

Сознательно задавив гнев чтобы не напугать Лань Ванцзи она вошла в комнату и замерла в ужасе.

Она помнила Лань Ванцзи как сильного — даже по меркам альф — заклинателя, мельком видела и с животом, медленно идущего вдоль реки; сейчас на кровати лежало его бледное подобие, истощенное, с покрытым испариной лбом. Рядом в люльке слабо попискивал красный, на вид вполне здоровый младенец. Юй Цзыюань, не обращая внимания на шипение лекарей, аккуратно заглянула в детское личико. Пахло сладко, чуть цветочно, и немного луговой травой. Это точно был сын Вэй Усяня, и не то чтобы она раньше в этом сомневалась. Присела рядом со спящим Лань Ванцзи, аккуратно прихватила запястье, передавая ци, мысленно позвала кары небесные на голову приемного сына — были бы они в Пристани Лотоса, такого бы не произошло. Мертвенная бледность постепенно уступала место бледности обычной, а щеки даже чуть порозовели. Сама же Цзыюань почувствовала бессонную нервную ночь и решила, что время у них ещё есть, и всем нужно отдохнуть.

Возможно, этого делать не стоило.