Часть 14 (1/2)

Времени до родов у Ванцзи оставалось всё меньше, и речи старейшин становились всё громче и злее. Спасал его сейчас только разлад: часть старейшин требовали от Лань Ванцзи уйти в затвор вместе с ребенком, другая — срочно выйти замуж, чтобы ребенок родился в браке. Некоторые считали, что ребенка надо оставить на воспитании в клане, а самого Ванцзи выслать куда-нибудь подальше. Лань Сичэнь отклонял всё, старался, чтобы брат этого не слышал, пытался связаться с кем-нибудь из Пристани Лотоса и исполнял обязанности главы клана как должно. В конце концов он от имени главы клана запросил пересмотр торговых отношений с Юньмен Цзян, и это дало результат. Глава Цзян согласился прибыть в Гусу и обсудить всё лично.

Сичэнь понял, что рано радовался, когда с меча величественно спустилась хозяйка Пристани Лотоса, госпожа Юй. Совсем нехорошо стало, когда вместо разговора один на один старейшины затребовали общего решения.

По сути договоров Сичэня всё устраивало, но ему нужно было поговорить без посторонних, и пока он ломал голову как это провернуть — говорить наедине с замужней омегой, безобразие! — и нёс какую-то околесицу про морские торговые пути, сама госпожа пришла ему на помощь, сказав, что устала с дороги и желает отдохнуть. И на следующий день. И ещё. Часть старейшин скрипели зубами, но сказать ничего не могли: госпожа была омегой, ещё и из другого клана, и возможные омежьи недомогания — в свите Госпожи прибыла и лекарь Пристани — являлись вполне уважительной причиной отложить переговоры. И, сколько бы старейшины не возмущались тем, что важные дела решаются омегой, сам Лань Сичэнь не стремился какой-либо ускорить процесс переговоров. Но когда они всё же собрались в большом зале…

— Глава Лань! Второму молодому господину Лань плохо!

***

«Плохо» Лань Ванцзи стало утром, но сейчас близился закат а новостей из лекарского домика — отдельно стоящего, только для омег, скрытого от глаз деревьями — так и не было. Сначала около него толпились многие, но со временем разошлись. Лишь Сичэнь беспокойно крутился около порога.

Ближе к вечеру внутрь проследовали ещё несколько лекарей, и это ужасно напрягло Лань Сичэня, но спросить было не у кого.

После рассвета, когда он был готов уже взломать запирающие печати и с боем пробиваться к брату, к домику вышла Юй Цзыюань. О том, кто показал ей дорогу, можно было не гадать — рядом шла одна из её бет-служанок, которых он в последние дни встречал, казалось, везде.

— Сколько он уже там?

Юй Цзыюань выглядела искренне взволнованной и была омегой, и Лань Сичэнь позволил себе чуть больше, чем должен был бы по статусу главы.

— Почти сутки. Госпожа, я мало что понимаю в этом…

— Долго. Глава разрешит моему лекарю войти?

Лань Сичэнь чувствовал, что готов пустить к брату кого угодно, если тому помогут. Он кивнул, и скромно одетая омега аккуратно постучала в дверь. Та приоткрылась, лекарь Цзян скользнула внутрь. Лань Сичэнь чувствовал, как искривилось его лицо и опустил голову.

— Первые роды могут быть и долгими, и трудными. У второго молодого господина Лань сильное золотое ядро, он выдержит.

Юй Цзыюань смотрела на домик со смесью пренебрежения и испуга. Лань Сичэнь вспомнил, что в Юньмен Цзян омеги имели куда больше прав и свобод чем в Гусу, и тяжело вздохнул.

— Госпожа Юй, могу я спросить: что случилось между моим братом и господином Вэем?

— Я приехала спросить вас ровно о том же. И ещё о слухах, что мой приемный сын изменил Лань Ванцзи.

Лань Сичэнь в ужасе уставился на Юй Цзыюань. Нет, от старейшин он слышал и более гнусные домыслы, но они разводили руками мутную воду: об истинной причине возвращения все молчали. И точно никто уверенно не говорил об измене, даже сам Ванцзи.

— Впервые слышу, — искренне признался он.