Падение (1/2)
***</p>
Поручик постоянно слышал про новую забаву — стрельбу по летающим. Этим обычно занимаются люди, потерявшие крылья или способность летать. Живя в мире, где царит «культ» крыльев, сложно не озлобиться, если этой способности лишили. И некоторые «бескрылые» решили пополнять свои ряды путём отстрелов. Но подобное кажется мифом для детей, тем, с чем никогда не удастся столкнуться. Стреляют только по хулиганам, ворам, алкоголикам и наркоманам, но не по обычным нормальным людям. А Поручик общается только с такими, так что можно спокойно летать и ни о ком не беспокоиться.
Александр и его парень отправляются на один из небольших стадионов. Точнее, это Леонтьев потащил тёзку, чтобы показать новые выученные трюки. Не то, чтобы Щиголев любил подобное, но Леонтьев чуть ли не жил полётами и постоянными тренировками, чтобы поступить в академию, в которую так сильно мечтает. Страсть к небу не делает Сашу хуже или лучше; Поручик любит его любым, со всеми странностями. А ещё он старается во всём поддерживать Леонтьева.
— Поручик, смотри! — широко улыбается Леонтьев и, расправив тёмно-серые крылья, взмывает в воздух.
Александр внимательно смотрит на то, как его тёзка взлетает всё выше и выше. Подлетать к нему Поручик не собирается: не хочет мешать. Трюки, которые показывает Саша, нельзя назвать невероятными или невозможными, но Щиголев всё равно с восторгом смотрит на них. Леонтьев выглядит самым счастливым, делая мёртвую петлю, летая змейкой, рисуя невидимые узоры в воздухе. Крылья быстро двигаются, иногда замирая, дабы сымитировать резкое падение и нагнать интригу. В какой-то момент молодой человек начинает повторять одну из программ местной команды по полётам. Именно туда и метил Саша.
— Это просто невероятно! — кричит ему Поручик и в ответ слышит смех и слова благодарности.
Через секунду раздаётся оглушительный выстрел, нарушающий сложившуюся идиллию, а следом за ним наступает гробовое молчание. И Александр, будто в замедленной съёмке, видит, как Саша падает на землю. Щиголев даже не успевает что-то понять, как слышится громкий крик, полный боли. Поручик подбегает к Саше и осторожно пытается поднять его. Но вопли и мольбы не трогать останавливают задуманное. Дрожащими пальцами Александр набирает номер «Скорой» и быстро описывает ситуацию. Медики обещают приехать быстро, но юноша прекрасно знает — ждать придётся долго. А пока он садится на землю и укладывает голову младшего на свои колени. По-хорошему нужно срочно осмотреть чужие крылья и оказать первую помощь, только Поручик слишком боится даже прикасаться к открытым ранам. Да и нет подходящих знаний. Так что остаётся только терпеливо ждать приезда помощи, а ещё надеяться, что прибудут опытные врачи, а не интерны, ничего не видевшие в жизни.
— Всё будет хорошо, Саша, Сашенька, всё будет у тебя хорошо… — убедительно шепчет Поручик, но сам в это не верит: оптимист умер в нём ещё во втором классе, так и не сумев вновь ожить.
— Саша… — хрипит дрожащий Леонтьев и сжимает чужую штанину. — Как же мне больно… как же больно…
— Тише, Лосик, тише, помощь совсем скоро приедет, — Щиголев без конца гладит тёмные пряди и укрывает тёзку большим бурым крылом. — Нужно только чуть-чуть подождать…
— Мне холодно, — Ренегат нервно смеётся — реакция организма на стресс, смешанный с по-настоящему адской болью. — Я очень си… сильно замёрз…
Поручик снимает с себя ветровку и накидывает её поверх Леонтьева — одного только крыла не будет достаточно, чтобы хоть как-то успокоить и согреть того. Будто в качестве насмешки ветер усиливается, а тучи сгущаются. В ушах звенит свист пули и вопли Леонтьева. Самая ужасная в мире смесь. Поручик готов отдать всё, чтобы больше никогда в жизни её не слышать.
— Что с крыльями? Я-я их н-не чувствую… — Саша дышит прерывисто и тяжело. — Ска-скажи, что они в порядке… Умо-умоляю тебя… — он больше не может держать себя в руках и беспомощно плачет.
Щиголев кусает щёку изнутри чуть ли не до крови. Язык не поворачивается сказать правду. Саша буквально живёт полётами и мечтой о поступлении в академию. А теперь из-за каких-то уродов страсть Леонтьева придётся «выкинуть в мусорное ведро».
«Саша, я буквально вижу твои кости… Не думаю, что после такого в принципе возможно будет летать, не то, что трюки делать», — должен произнести Щиголев, известный в узких кругах своей честностью и способностью говорить правду в лицо.
— Всё будет хорошо, — выдаёт он вместо нужного ответа. — Скоро тебя подлатают, и мы вместе будем летать.
— Саш, пожалуйста, не уходи, — Саша громко шмыгает носом и издаёт звук, похожий на скулёж побитой собаки.
— Я никуда не уйду, тише-тише, Саш, тише, — Поручик без конца гладит пряди тёзки. — Ты только не спи, прошу.
— Саша! — жалобно стонет Леонтьев и предпринимает попытку хоть немного пошевелить крылом. Это заставляет юношу закричать. — Я-я не могу-у…
— Лосик, не обращай внимание на боль, слушай только мой голос, — Александр осторожно укладывает чужую голову поудобнее и берёт в свою руку ладонь тёзки. — Всё у тебя будет отлично. Скоро приедут врачи, заберут тебя, отлежишься немного и снова будешь делать трюки…
Александр говорит откровенную чушь, но она помогает немного успокоить рыдающего Леонтьева. Он хочет верить в чужие слова, ведь они кажутся такими сладкими. Особенно для человека, мечтающего связать свою жизнь с полётами. Только Поручик понимает, что нормально летать Саша больше не сможет. Нет, вероятно, оторваться от земли будет возможно, но о трюках придётся раз и навсегда забыть. И об этом стоит сказать сразу, чтобы не тешить ложными ожиданиями. Но произнести правду не получается: Саше и без этого сейчас плохо, а «Скорая помощь» явно не собирается торопиться. Хотя, вероятно, прошло меньше пяти минут, ведь для Саш каждая секунда превратилась в долгий и мучительный час.
Дыхание Леонтьева тяжёлое и рваное. Такое ощущение, словно оно может оборваться в любой момент. И Александр, несмотря на свои атеистские взгляды, готов молиться всем богам, чтобы Лосик продолжал бороться за жизнь. Пусть лучше он откажется от мечты, чем будет лежать в деревянном гробу под холодной землёй.
***</p>