Трое (2/2)

Общаться с этими двумя было чуточку легче, когда чувств, помимо врачебного долга, не имелось. Тогда Леонтьевы просто рассказывали о себе и каких-то мелочах. В самую первую встречу тело контролировал Ренегат, он говорил так же, как и всегда: искусно, красиво и с цитированием различных книг. В ходе длинного монолога Александр даже позабыл, что находится не на сеансе с пациентом, а не на свидании. Напомнил сам Ренегат, внезапно заговоривший о своём диагнозе. Молодой человек говорил уже не так ярко, в голосе было сплошное отвращение к самому себе. «Понимаете, Александр Анатольевич, мы мешаем друг другу: он хочет встречаться с одним человеком всю жизнь, а я не ищу ничего такого» — с тоской говорил Ренегат и смотрел на Поручика печальным взглядом. Такой же был и у Саши, говорящего не так вычурно и более просто. В речи имелись просторечные слова и обычные формулировки. И Саша закончил свой монолог зеркально второй личности. А на третий сеанс всё же признался в том, что ни он, ни Ренегат не знают кто из них исходная личность, а кто побочная.

--Прости, — виновато произносит Лось и целует шею психиатра. — Я буду какао, ты его так вкусно делаешь… — Леонтьев довольно и мечтательно мычит и, кажется, хихикает.

— Тогда пусти, и я всё сделаю, — Александр бросает попытки понять кто сейчас рядом с ним.

В конце концов Саша или Ренегат сейчас в очень хорошем настроении и ссориться или выпытывать у Поручика не изобрели ли способ узнать изначальную личность, не собирается. И это радует: Александр отказался от любых разговоров о диагнозе тёзки. Щиголев следовал одному правилу для всех психологов и психиатров: «Никогда не занимайся лечением своих любимых людей». Сразу же после того, как стало ясно, что с этими двумя отношения не собираются прекращаться, Поручик направил Леонтьева к своему коллеге.

--- Я пока пирог порежу, — кивает Саша-Ренегат и нехотя отпускает старшего, после чего отходит к холодильнику.

Пока Поручик готовит какао, Леонтьев продолжает напевать что-то из ранних альбомов группы «Кино» и резать выпечку. Он по-прежнему не говорит прямо, кто сейчас управляет телом. Александру кажется, что младший затеял какую-то странную игру. Но потом вспоминается, что Леонтьев частенько забывает сообщать. Когда какая личность находится «у руля». Это сильно раздражает, но налегать с требованиями Александр не спешит. Он понимает, насколько важно для Ренегата и Саши хоть иногда чувствовать себя самыми обычными людьми без каких-то отклонений в психике.

— Как вкусно пахнет, — Леонтьев расставляет тарелки на стол. — Ты просто волшебник, Поручик. Неужели, врачей учат не только в мозгах ковыряться, но и готовить какао?

— По-моему, ты просто льстишь мне, — пожимает плечами Александр, помешивая какао в кружках.

— Как ты плохо обо мне отзываешься, — смеётся Леонтьев, после чего гладит себя по коротким волосам. — А если серьёзно — я не шучу. Меня тошнит от любого какао, кроме твоего.

Они были своеобразным компромиссом для Ренегата и Саши. Последний предпочёл выбрать вместо волос щетину, которую так сильно ненавидит Ренегат. Тот же решил применить свои вкусы по отношению к причёске. Как бы эти двое не ссорились по поводу внешнего вида, Поручик всё равно любит результаты их компромисса. Он выглядит по-настоящему стильным и красивым, на него хочется смотреть как можно дольше и больше.

— В таком случае приятного аппетита и какаопития, — улыбается Щиголев и садится вместе с кружками за стол.

Одну Александр передаёт тёзке, после чего ставит свой на стол и зевает. От Леонтьева идёт тепло такое, какого не бывает даже от горячего какао. И Александру всё равно, кто сейчас рядом с ним: Ренегат или Саша. Подобное не так уж и важно, Поручику просто хорошо.