Трое (1/2)
—Ты будешь чай, или какао сварить? — Поручик стоит у разделочного стола и внимательно смотрит на две кружки, а после и на стену.
—Тебя, — раздаётся голос совсем рядом, и его владелец обнимает тёзку со спины, утыкаясь носом в шею.
Поручик пытается понять интонации, долго прокручивая фразу в голове. Это не даёт ровным никаких эффективных результатов.
—Мне тебе в чашку наблевать? — С губ срывается усталый смешок.
Александр закрывает глаза и прислушивается к чужому дыханию. Оно немного рваное либо из-за бега (Леонтьев имеет дурную привычку — бегать по дому из комнаты в комнату), либо от злости и раздражения. Понять какая из двух причин происходит сейчас невероятно сложно, пусть и Поручик и живёт с Леонтьевым уже почти пять лет, а знаком все семь. Всё началось в тот день, когда тот пришёл на сеанс к Щиголеву, психиатру работающему с тяжёлыми случаями. Таковым и являлся Леонтьев, совмещающий в себе две совершенно разные личности.
— Ты настолько меня не любишь? — Неоднозначно хихикает Леонтьев и только сильнее сжимает своего тёзку в почти что в медвежьих объятиях.
Они одновременно по-тёплому родные и до одурманивания разума уютные, как мягкий плед в осенний вечер и кружка тёплого какао, но при этом порой Александр чувствует себя пойманным в капкан. Он крепкий и тяжёлый, в любой момент может переломить кости ноги и больше не даст сбежать. Грань между двумя видами крайне тонкая и хрупкая. Поручик в мыслях часто сравнивает её со стеклянным мостом или с заледенелым озером, в котором можно утонуть.
— Люблю конечно, не дури давай, — Поручик наконец додумывается опустить взгляд со стены на чужие рукава.
Последние помогают понять, кто именно сейчас находится рядом. Закатанные рукава носит Ренегат, одна из личностей, которая чаще всего и дарила те самые «ледяные» объятия. Но за это Поручик не ненавидел его, просто старался лишний раз не дотрагиваться. С Ренегатом приятно разговаривать, спорить на какие-то щепетильные темы, о которых обычно принято молчать. Ренегат напоминает того самого галантного молодого человека из книг и фильмов, он обязательно придержит дверь, накинет свою куртку на плечи любимого человека, если тот замёрзнет и убьёт ради своей любви. Ренегат любит короткие стрижки, больших мурчащих кошек, классическую литературу и велосипеды.
Спущенные рукава носит Саша, другая личность, дарящая тёплые и домашние объятия. В них хотелось раствориться, словно мёд в горячем чае. К Саше хочется прижиматься, касаться его и бесконечно брать его широкие мозолистые ладони в свои. Их владелец не может составлять красивые и длинные предложения. Его забота не такая элегантная и идеальная, она неуклюжая и неловкая; такая, как обычно бывает у маленьких детей. Саша любит щетину на своём лице, маленьких игривых собак, современную прозу и гитару.
— Не узнаёшь? — Вдруг переводит тему Леонтьев и перемещает свои руки на талию тёзки, начиная напевать какой-то мотив одной из песен «Кино».
Мелодия не даёт никаких подсказок и Саша, и Ренегат просто одержимы группой «Кино» и частенько цитируют эти песни. Поручик чувствует, как к горлу подкатывает неприятный ком раздражения. Он просто ненавидит, когда Леонтьевы не говорят прямо кто из них двоих в данный момент управляет телом. Александр и обычные загадки для детей терпеть не может, а Леонтьевские и подавно.
— Лось, ну я же просил тебя перестать так делать, — подкатывает глаза Поручик и видит, что рукава закатаны наполовину.