chapter 23 (2/2)
— Надо же, спрятали все слова из трех букв! — брякнула радостно Горбатая и фальшиво осеклась, столкнувшись с заинтересованным взглядом вездесущей журналистки, — Ой, не записывайте это!..
— Ты не на стол смотри, а на тарелки….
Бунина восторженно застонала на пару с Проней.
Настоящий горячий кофе с молоком вместо привычного цикория, бутерброды с дырчатым, кружевным сыром и подозрительно пахнувшая медом рисовая каша говорили о том, что Литвинова превзошла саму себя.
Когда после всего этого по столовой покатились тележки с одурманивающим и незнакомым запахом овсяного печенья, присвистнула даже Костья:
— Интересно, это как-то скажется на следующих месяцах наших завтраков, или она где-то заначку на такой пир нашла….
— Хоть какая-то от этого спорта польза, — заявила Бунина с набитым ртом, пальцами помогая себе запихнуть четвертый бутерброд.
— Девочки, оно с кусочками шоколада….
Бэллка, которой из-за соревнований сегодня углеводов не полагалось, с тоской во взгляде проводила поднос с рассыпчатым печеньем.
— Дай-ка мне сюда!
— Доешь сначала этот, Бунина, ты треснешь!
— Нифево, нифево, собевете по куфочкам, далеко не разлечусь.
Непривычные к изыскам воспитанницы налегали на еду, поэтому за столами мало разговаривали и привычный для столовой гул сменился редкими, обрывистыми фразами и скрипом посуды.
Осматривая другие столы, пока одноклассницы шумно прихлебывали кофе, Бэллка с неудовольствием заметила, что городская команда, для которой внесли отдельный стол, практически ничего не ела. Петруха проследила за ее взглядом:
— Забей.
Когда тарелки опустели, Литвинова вышла в центр так, чтоб ее было видно, еще раз приветствуя того самого мужика в строгом пиджаке, оказавшегося каким-то замом по областному спорту и двух других мужиков, уже нацепивших спортивные костюмы. Все внимательно осмотрели судей, которым было суждено решать, кто и с каким счетом сегодня заберет пластмассовый кубок, «спортивную честь и славу» и грамоту в рамке.
Дмитрич в новенькой олимпийке проковылял через весь зал с заветными призами в руках, пока директриса не отрывалась от объяснений и напутствий.
— Всего будет три тура. В них чемпионкам предстоит продемонстрировать свои спортивные умения и уникальные личностные качества, разумеется, я говорю о командном духе и взаимоуважении, — столовая затихла, прислушиваясь и сверля глазами кубок в руках Юрия Дмитриевича.
Замспорт, как его мысленно окрестила Бэллка, откашлялся:
— В соревнованиях участвуют две школы, командам которых сегодня предстоит познакомиться. Помните, что только самый достойный представитель молодежного женского ММА будет выбран неподкупным судьёй, — наивные голубые глазки Замспорта сверкнули в улыбке, продлевая интригу ещё на мгновение, — Пусть победит сильнейший!
Петруха громко фыркнула, но звук растворился в набивших оскомину за это утро аплодисментах.
На выходе из столовой Костья незаметно для любопытных глаз сжала запястье Малой: «Печенье вечером в тумбочке найдешь. Удачи!».
В спортзал Бэллка летела, заглушая громкими шагами счастливо бьющееся сердце.
***</p>
— Соревноваться с ними, это как бить уже лежачего…
— Ну так и раскатай по мату, они ничего мягче под задницами раньше явно не видели.
— Фотки нашим покажу, такие рожи…
Диалог оборвался дружным хохотом и звуком столкнувшихся ладоней, будто говорившие отбивали друг другу «пять».
Гора заскрипела зубами.
— Я так больше не могу. Я прямо сейчас им ебалы начищу.
У самой двери ее перехватила оперативная Петруха и толкнула обратно на скамейку:
— Правильно говорить «ёбла».
— Че?!
— Правильно говорить «ёбла». Потерпи полчаса, отомстишь в клетке. Думаешь, мне это самой нравится слушать?
За дверью стихли.
В спортзале Школы Литвиновой не было раздевалок, предполагалось, что воспитанницы будут являться на занятия спортом уже переодетыми, а сейчас там и вовсе расставляли стулья для зрителей-девчонок, разматывали телевизионные провода и протирали новенькую, купленную по случаю, клетку с красными матами и подвесными бортиками.
Для того, чтоб команды могли переодеться, Дмитрич пожертвовал подвальным залом для тренировок, поэтому команда Школы переодевалась и разминалась в родных стенах, пахнущих пылью и потом. Городскую команду пустили в святая святых – они влезали в шорты и компрессионки в каморке Дмитрича.
Никто не учел, что каморка была отделена от зала не подвальной стеной, а тоненькой перегородкой, и все происходящее внутри воспитанницы слышали слишком хорошо. Так хорошо, что Ярая и Юлек уже десять минут вдвоем колотили одну грушу, выпуская пар, а Гора не устроила скандал только благодаря Петрухе, которую Юрий Дмитриевич разумно назначил капитаном команды от Школы.
Бэллка выдохнула сквозь зубы и принялась остервенело протирать и без того до скрипа чистые перчатки. Они ответят за каждое слово….
***
</p>— Ты готова, — утвердительно произнесла Петруха, вставая плечом к плечу с Бэллкой, и та захлебнулась заготовленной фразой, потому что не ожидала такого услышать, — Ты работала над этим долгое время. Всё будет в порядке.
— Знаю. Ты тоже.
— Знаю.
Это была правда. Она точно знала, что справится. За последний месяц Дмитрич так вышколил команду, что соперницы напротив сейчас казались просто смешными говорящими манекенами. Всё будет в порядке. Но за дверями спортзала орали что-то веселое в ожидании их выхода, и Бэллку бесила собственная нервозность от страха не оправдать ожиданий. Ожиданий физрука, Литвиновой, десятой…Костьи.
Радовало хотя бы то, что невозмутимо спокойной оставалась Петруха, и ей хотелось соответствовать, поэтому Кузнецова сжала перчатки и шагнула вперед.
Свет камеры и крики воспитанниц на секунду оглушили и ослепили её.
Они с Петрухой шли первыми. Настя должна будет стоять у клетки все чужие раунды как капитан команды, а Бэллка просто должна была первой продержаться против трех девчонок своей категории.
Дмитрич отправился на трибуны, пожелав удачи и, кажется, пытался даже перекрестить, но рука его дрогнула. К чёрту удачу, умений в клетке будет вполне достаточно. Бэллка криво усмехнулась.
Пожимая руку первой сопернице — ей оказалась та самая русая с телефоном — Бэллка не смотрела ей в глаза. Она смотрела ей за спину, в ту часть зала, где вопила громче всех десятая группа.
Напряженно вглядываясь в толпу она искала глазами Костью. Вот ободряюще поднимает большие пальцы вверх Гончарова, вот машут руками Ася и Проня, вот срывает горло и орет, почти падая со стула, неугомонная Бунина… Каспер нашлась с краю, чуть подальше от остальных. Она напряженно сканировала глазами фигуру Бэллкиной соперницы и не улыбалась.
Вдруг её глаза остановились на Кузнецовой, и она бы успела, сумела разглядеть какую-то мелькнувшую эмоцию, но староста слишком быстро отвела взгляд, нервно улыбнувшись кому-то хлопнувшему ее по плечу.
Раздался свисток, и все притихли, напряженно вглядываясь в то, как в центе клетки первая пара становится в позиции.
</p>
***</p>
Время, которое снующие туда-сюда преподаватели и физруки тратили на подготовку зала к началу соревнования, длилось бесконечно. Костья спрятала трясущиеся от нервов татуированные пальцы в карманы юбки. В пиджаке было жарко, и поэтому он уже висел на спинке стула.
— Что это, человеческие эмоции несравненной Костьи Купер или страх потерять звание старосты самой честной и сильной группы, а?
Каспер повернулась так резко, что рисковала свернуть себе шею.
— Ну, ну, не кипятись! Я тоже на нервах, — предостерегающе вскинула ладонь Милка, опускаясь на соседний стул.
Ее бритый череп и юбка явно не по размеру смотрелись смешно. Вот кому сегодня не грозит попасть в центр внимания! Если б Костья знала и могла, тоже бы нашла шмотки на пару размеров больше. А так приходилось то и дело чесать нос или смотреть вниз, чтоб зеленое око огромной камеры не посчитало ее привлекательной для новостных сюжетов.
Никому здесь не хотелось появляться где-то с бегущей под портретом строкой вроде «девочка с трудной судьбой, находящая отдушину в жестоком спорте».
— Нервничаешь?
Каспер проглотила язвительные комментарии:
— Скорее, чуть больше тебя понимаю.
Милка откинулась на спинку пластикового стула.
— А я не нервничаю, я в Аньке уверена.
Каспер задумалась. Она тоже уверена в Бэллке больше, чем в ком-то ещё. Но нервничает она не из-за этого. Плевать на победу, пусть только...
— ШКОЛА ЛИТВИНОВОЙ – ВЫСШИЙ КЛАСС, ЛЮБУЮ КОМАНДУ МАКНЕТ В УНИТАЗ! — вдруг заверещала Бунина во всю мощь легких, перекрикивая шум спортзала.
Журналисты обалдело переглянулись и явно ждали продолжения, но Горбатая уже заткнула рот вырывающейся Насти рукавом.
Костья обреченно застонала в ладони, когда на них стали изумленно оборачиваться судьи, и встала навстречу приближающейся разъяренной Лукиной.
***</p>
Второе дыхание кончилось уже на втором раунде, и Бэллка мысленно похвалила подготовку городской команды. Зря они их недооценили. Или надо бросать курить. Но лучше думать про первое.
Дмитрич что-то говорил ей, но из-за градом катившегося пота все плыло перед глазами, а в ушах от ударов стоял гул. Принимая из рук Насти бутылку с водой, Бэллка заметила, как в треморе дергаются пальцы и поняла, что не успеет восстановиться за отведенный перерыв.
— Три минуты до свистка!
Она бездумно оглядела зал. Судьи сосредоточенно о чем-то переговаривались, но из-за общего гула и эха спортзала расслышать ничего было нельзя. Литвинова кивала, вслушиваясь в то, что пытался донести до нее какой-то журналист, склонившись к самому уху и явно нарушая личное пространство.
Тех, кто сидел на стульях, Бэллка уже не могла разглядеть.
Грудную клетку распирало от недостатка кислорода, а в глазах заплясали черные точки, когда она слишком резко поднялась с матов. Последняя для Малой соперница уже стояла в клетке и разминала запястья. Блядь….
— Минута до свистка!
Кто-то, кажется, Петруха, вытер ей лицо пахнущим мылом полотенцем, и она благодарно кивнула, оттягивая ворот компрессионки, чтоб глотнуть холодного воздуха спортзала.
Девчонки орали уже тише: двух первых городских девчонок Бэллка уложила быстро, но последняя вложила в удар все силы своего тщедушного тельца, и Кузнецову до сих пор шатало. Сердце стучало где-то в глотке, так что Малая отчаянно хотела его выплюнуть, но вместо этого прищурилась, сфокусировав зрение, и перемахнула через подвесной бортик.
Свисток послышался как из-под толщи воды. Девчонка напротив сразу кинулась на нее.
Бросок был удачный, но Бэллка увернулась, так что кулак задел по касательной.
Рыжая девчонка разочарованно зарычала, и Малой хватило этого, чтоб узнать. Узнать по голосу. Этим голосом каких-то полтора часа назад кто-то говорил о ней и ее команде низкие, позорные вещи.
Застилающий сознание туман стал медленно отступать.
Девка сделала проход в ноги, но Бэллка была быстрее, и свалила ее с ног подсечкой. Девчонки в зале взревели, и это на мгновение оглушило. Мгновение стало решающим. Длинноногая соперница подскочила и через обманный маневр бросила Бэллку броском с упором в корпус.
Горячая кожа щек встретилась со скользким матом.
Кузнецова не успела перевести дыхание, когда девчонка снова зарычала и перешла в захват локтем. Воздух стал заканчиваться, и где-то на задворках сознания Бэллка услышала, как Дмитрич обреченно начал счет.
— Три, четыре, пять…
Картинка спортзала расплывалась. А потом вдруг — глаза. Яркие, горящие, наконец, жизнью, а не вечными проблемами. Мшистые, темные, они сплелись с ее взглядом так, как переплетаются пальцы, так, как уже было в первый раз и сотню раз после.
— Семь, восемь….
Нет.
Не на ее глазах. Столько раз она казалась слабой, столько раз ее приходилось защищать…. А теперь какие-то левые девки позволяют себе пачкать грязными языками имена ее друзей…
Бэллка взвыла, переворачиваясь корпусом так, будто ее подкинуло на месте минимум от удара током и, разорвав хватку, отбросила от себя соперницу неловким броском. Времени продумать тактику не было, поэтому, не мешкая, она кинулась вперед, сразу переходя на бросок с подножкой, не позволяя девчонке вырваться.
Захлебнувшийся воздухом Дмитрич снова начал счет:
— Четыре, пять, шесть…
Только «свои» могли распознать в этом совершенно ровном голосе мантру. И Бэллка сквозь эти цифры услышала, как он вновь и вновь говорит ей в подвальном помещении без всякой публики: «Давай, еще немного, дыши, но держи».
А девчонка все билась, билась у нее в руках, норовя вырваться…
На цифре «пятнадцать» Бэллка разжала руки и, выпуская из болевого захвата девчонку, рухнула на мягкий пол клетки.
Зал взорвался восторженным криком.
***</p>
Они возбужденно переговаривались, повышая голос, чтоб расслышать друг друга даже через шум воды в душевой.
Победили, они победили!
Намыливая руки, Бэллка морщилась от боли в мышцах, но она соврала бы, сказав, что это боль не была приятной. Рядом что-то увлеченно вещала о захватах воодушевленная Петрова, тоже успешно уложившая трех девчонок. Ярая и Анька из кабинок напротив пытались с ней спорить, Юлек поддакивала, и только Гора сосредоточенно выжимала длинные рыжие волосы: у нее был самый низкий счет по раундам и минимальный вклад в общую победу. Денчик, Матюха и остальные ей сочувствовали, поэтому в общий разговор тоже не влезали.
Малая изредка вставляла что-то незначительное в разговор: пальцы все еще слегка тряслись и ощущали приятную легкость пластикового кубка, который Петруха доверила ей подержать для общей фотографии.
Поздравительные речи, командное пожимание рук, фотографии, аплодисменты и выкрики… Все это прошло мимо нее, Кузнецову так сильно трясло от адреналина и усталости, что осознавать происходящее она начала только в душевой, куда их спешно отправили прямо из спортзала.
«Не станут же они такие потные натягивать форму!» — справедливо возмутилась Грымза и ее темные брови взметнулись вверх.
Впервые хотелось пожать Лукиной руку за эту разумную мысль.
Через десять минут Бэлла промакивала короткие волосы полотенцем и улыбалась, потому что в раздевалке перед душевой ее уже ждала Ася. Таинственно подмигнув, она сказала, что в спальне десятой собираются отметить это знаменательное событие и их с Петрухой ждет сюрприз.
Митронина пахла гелем для укладки и резкими духами, будто она вылила на себя половину впопыхах или чтобы скрыть запах пота. Малая перевела на неё любопытный взгляд, но девушка спохватилась быстрее:
— А где сейчас Каспер?
Кузнецова очень правдоподобно закатила глаза.
— Костья? Понятия не имею…
— Нет, имеешь, — Ася игриво толкнула её в плечо. — Ты не могла не замечать, как она на тебя смотрела. Постоянно.
— Ты вечно всё преувеличиваешь, — Бэллка покачала головой, но не смогла сдержать улыбку.
Из кабинки вышла замотанная в полотенце Петруха и брезгливо подцепила свою пурпурную юбку двумя пальцами:
— Опять ты со своими любовными историями?
Ася возмущенно открыла рот, но не успела ничего ответить, потому что дверь душевой распахнулась и взлохмаченная макушка Прони протараторила:
— Лужа в беде!
Эти слова прозвучали как отрезвляющая пощечина. Бэллка бросила полотенце на пол.
***</p>
В злосчастном туалете второго этажа, который забыли закрыть, орали громче и злее, чем могли бы кричать цветные надписи на стенах. В какой-то момент показалось, что одна из представительниц городской команды перешла на лай.
Они отказались от любезно предложенного Третьяковой душа и сейчас, потные и злые от проигрыша, нападали на десятую группу.
— Предъяви доказательства или иди на хер.
Бэллка звучало сухой, холодной яростью. Они теснили к стене Лику всей командой, а громче всех вопила сучка с телефоном. Вернее, уже без него.
— Кража! Кража! — каркала она совершенно по-вороньи. Если вообще вороны могут быть такими противными.
Девчонка была уверена, что телефон прячет в карманах именно Лужанская, но объяснить ничем свою открытую неприязнь не могла. Малой показалось, что от ярости у нее на губах уже выступила пена, поэтому она решительно оттеснила Лику за плечо и дернула подбородком, повторяя:
— Предъяви доказательства или иди на хер.
Лицо напротив стало нечитаемым. Девчонка слишком хорошо помнила, как Бэллка отправила ее в нокаут, поэтому рук пока не распускала, но красноречивые взгляды метали молнии.
Десятая группа недовольно переглядывалась: никто из них не доверял Луже настолько, чтоб вставать на ее защиту, но каждая знала, что если об этом узнают воспитатели – накажут всех.
— Да че вы возитесь здесь, нервы тратите! К нашей Наталье Григорьевне надо идти! И все.
Команда согласно закивала.
К счастью, именно в этот момент в туалет ворвалась сосредоточенная Костья в компании полуодетой Петрухи. Бэллка благодарно ей кивнула: вот куда Настя побежала сразу, Бэлла о старосте подумать не успела.
— Что здесь происходит? — обманчиво мягко протянула Каспер, оглядывая притихшую группу, на долю секунды задерживая взгляд на сжатой фигуре Лики за спиной Кузнецовой.
Ледяные глаза Купер едва не светились. Это был чистый ком злобы в теле... слишком красивой девушки для таких характеристик.
Бэлла скользнула взглядом по вороту рубашки, татуированным рукам и напряженной позе. Она дёрнулась, внутренне убеждая себя в том, что это не она плохой человек, а просто совершенно ебануто работает её разум: подруга в беде, а она таращиться на Костью так, словно они одни.
— Вы правда думаете, что вплетать в позорную историю человеческой глупости преподавателей — это хорошая идея? — Каспер почти шептала, но было ясно, что её голос не способен быть громче из-за гнева.
Вперед решительно вышла капитан команды. Бэлла рефлекторно напряглась: девушка была выше Костьи на целую голову и вдвое шире в плечах.
Петруха, словно невзначай, сделала пару шагов вперед, вставая вплотную к Костье уверенной стеной.
— Мы так не думаем. Мы думаем о полиции. Вам это привычнее, да?
Шум поднялся с другой стороны.
Костья дернулась, как от пощечины, и тут же подняла вверх ладонь:
— Десятая группа, спокойно! Не нервничайте, — убедившись, что все злятся, не сходя с места, она снова повернулась к девчонке, — А вам что, привычно уезжать с двойным позором? И на ринге, и в карманах?
— Да кто ты такая вообще?! Ты знаешь, с кем разговариваешь? — взбеленилась хозяйка потерянного телефона.
Купер поморщилась:
— К сожалению, знаю, — она подняла глаза на капитана команды, — Я хочу решить вопрос мирно. Вам не нужна огласка, нам не нужны проблемы.
— И? — процедила девчонка.
— Вы уверены, что телефон украден, а не потерян?
— Марина? — девушка вопросительно уставилась на потерпевшую.
— Я что, по-вашему, совсем тупая? — со стороны десятой послышался смешок, и Марина кинула туда злобный взгляд, — Его нигде нет, а эту вашу видели рядом с подвалом! Вы же все тут будущие зечки, вы по-другому не умеете! Говорила мне мама, не брать его с собой…
Костья проигнорировала монолог, переходящий в плач, сжимая за спиной ладонь в кулак:
— Тебя как зовут? — обратилась она к рослой девке.
— Кристина.
— Так вот Кристина, угомони свою страдалицу. Перехода на личности мы тут все не терпим.
— Найдешь телефон — никого угомонить не понадобиться. Давайте обыщем девчонку и все.
Бэллка ощетинилась:
— Только через мой труп!
Костья кинула в ее сторону быстрый взгляд из-под ресниц. Во взгляде полыхала праведная ярость.
В голове у Бэллки пронеслась мысль, злится Костья на её поведение, или на то, что она, мокрая, застегнула рубашку всего на одну пуговицу, забыла пиджак в душевой и теперь позорит группу...
— Так это не проблема! — протянула одна из девчонок, щелкая суставами.
— Не, Кристин, так не пойдет, — повысила голос Костья, всеми силами привлекая к себе внимание, — Миром у нас с тобой не получается….
Кристина пожала плечами, подходя ближе. Команда потянулась за ней.
— А где ты видела телефон в последний раз? — Каспер забросила удочку на удачу, уже мысленно прикидывая, как будет отмазывать группу на ковре у Литвиновой.
— В сумке. А теперь его нет! — выплюнула девчонка.
— А покажи им сумку, пусть убедятся…
— Да пожалуйста!
Девчонка рванула замок на компактной спортивной сумке, подняв ее с пола, и несколько раз демонстративно тряхнула ее. Вместе с бутылкой воды и скрученной в жгут компрессионкой на бетонный, грязный пол туалета приземлился блестящий смартфон.
Падая, экран издал характерный треск, и через секунду в руках у девчонки было крошево черного стекла вместо дисплея.
Повисла звенящая тишина.
— Я так понимаю, Кристина, вопрос закрыт….
***
</p>Когда озлобленные спортсменки покидали туалет под пронзительный свист Веры, Лужа наклонилась к Малой, щекоча ухо сбивчивым шепотом:
— Бэллка, а телефон ведь правда я взяла….
— Я знаю, Лик, я знаю, — девушка не отрывала взгляд от удаляющихся широких спин, — А как ты его…?
Лужанская хмыкнула:
— Я скинула, когда ты пришла, она же близко сумку поставила, никто не заметил.