Chapter 13: My name is Nathaniel Wesninski (1/2)
— Меня зовут Натаниэль Веснински. И мой отец мертв.
Мэтт и Нил сидели бок о бок на диване и смотрели в свои кружки. В воздухе пахло кофе и чистящим средством, которое впитывалось в пятно, пролитое Нилом на ковер. Телевизор был выключен. Нил слышал только тиканье настенных часов, которые Мэтт поставил на камин, звук своего глубокого дыхания и медленное биение крови в ушах.
После того, как Нил наконец открыл Мэтту правду и затем продолжал зарываться лицом в его рубашку большую часть часа, Бойду удалось уговорить его пойти в гостиную и зарыться в подушки дивана. Он исчез лишь на время, чтобы сварить свежий кофе, а когда вернулся, всунул чашку в холодные, онемевшие руки Джостена и сел рядом с ним.
Они сидели молча уже некоторое время. Нил не знал, как долго. Было уже очень поздно, и ночь окрасила белую квартиру в оттенки синего и фиолетового. Она все перекрасила, дала этому месту новую, более мягкую обстановку, и Нил был благодарен за это — потому что в этих стенах громко звенела правда.
Его правда.
Тупой. Ты такой чертовски тупой, Натаниэль.
— Итак, — наконец сказал Мэтт. — Ты действительно… то есть… ты — это он?
Что он должен был сказать…?
Нет? Я лгу. Псих! Шучу над тобой!
— Да, — услышал он свой шепот. Это было так тихо, что даже кофе не рябил от его дыхания.
— Воу.
— Ага.
Мэтт сделал глубокий вдох и выпустил воздух с таким громким выдохом, что казалось, он мог бы потрясти комнату.
— Окей.
Окей?
Нил впервые поднял на него взгляд. Голубой и фиолетовый цвета окрасили его смуглую кожу так, как никогда не могли окрасить его собственную. Холодные тона не высасывали из него жизнь, нет, они придавали ему жизни — заставляли его вечно теплые карие глаза казаться только теплее. Нил покачал головой.
— Окей?
Мэтт кивнул, вечно забывчивый, вечно добрый, вечно такой чертовски глупый.
— Окей.
Он повернулся на диване так, чтобы оказаться лицом к Нилу, и вытянул свои длинные ноги, скрещивая их перед собой. Когда между ними наступила тишина, он ссутулил плечи, глядя на Нила так, словно это он был глупцом.
<s>Так и есть</s>.
— Я знал, что здесь что-то не так, Нил. Я знаю, ты думаешь, что я слишком легко доверяю, но я не идиот. Я знал, что что-то не так, и я знал, что это связано с подкастом. Я просто не думал, что это окажется… этим.
Ах…
Нил почувствовал, что его губы сжались. Он опустил взгляд в свой кофе. Было слишком темно, чтобы увидеть собственное отражение.
— Этим… — вздохнул он и закрыл глаза. — Прости, что не сказал тебе. Я просто привык прятаться — привык играть роль.
Когда он поднял глаза, Мэтт смотрел на него тем открытым, честным взглядом, который так хорошо получался у него. Именно поэтому Нил продолжал говорить. Глупо.
— Я делал это столько, сколько себя помню. Моя мама и я… мы просто продолжали двигаться и постоянно меняли роли. — Кофе становился холодным. Нил впитал в себя все тепло, на которое был способен, и все, что осталось после этого, — это прохладная гладкая кружка.
Нил закрыл глаза и постарался не думать о том, как отреагировала бы мать на его откровенность.
О чем ты, черт возьми, думаешь, Абрам?! Ты хочешь, чтобы нас убили? Ты хочешь…
<s>Нет</s>.
Она выбила бы из него все дерьмо, а потом насильно утащила. Он больше никогда не смог бы свободно разговаривать с другими людьми.
— Твоя мама. Она…? — нерешительно спросил Мэтт, понизив голос на несколько октав.
— Мертва, — голос Нила звучал так же. Мертво. — Она мертва, — он откинул голову назад и посмотрел в потолок. — Один из людей моего отца убил ее в Калифорнии, когда мне было шестнадцать. После этого я поехал в Аризону и остался там слишком надолго. Я уехал, когда услышал подкаст, и застрял здесь, когда отправил большую часть своих денег одному знакомому для получения нового удостоверения личности, чтобы выбраться из страны. Его забрали федералы, прежде чем я смог добраться до него.
— Ох, — сказал Мэтт, прихлебывая содержимое своей чашки. Нил понял, что никто из них не сделал ни глотка. — Та твоя встреча?
Нил кивнул, а затем приготовился к тому, что нужно было сделать давным-давно. Глубоко вздохнув, он наклонился вперед и поставил свою кружку на стол. Потирая руки о ноги, он покачал головой и уставился на свои колени.
— Я уйду к утру…
Когда он поднял голову, брови Мэтта были сильно нахмурены, а челюсти сжаты.
Это правильное решение.
Нил продолжил.
— Я не хотел втягивать тебя в это. Но я не могу выразить, как я тебе благодарен за все. За то, что ты позволил мне остаться и нашел мне работу. Здесь я был в большей безопасности, чем где-либо еще.
<s>Я не хочу уходить</s>.
Ты должен уйти, Натаниэль.
— Уйдешь? — Мэтт покачал головой. — Нет, нет, нет, нет, нет.
Он поставил свою кружку и поднял руку.
— Ты никуда не уйдешь. Ты с ума сошел? — <s>Да</s>. — Послушай, твой отец мертв. Теперь ты можешь перестать убегать, верно? Разве не от него ты прятался все это время?
Мэтт пристально смотрел на Нила, оценивая осмелиться ли тот возразить.
Но Нил должен был уйти, не так ли?
Да. Ты должен уйти. Иначе ты только подвергнешь его опасности.
Он покачал головой.
— От него, — признал Нил. — Но все еще есть его люди. Они продолжали следить за нами, когда Натан попал в тюрьму, и я не вижу причин, по которым они могли бы остановиться. Более того, я уверен, что сейчас они собираются приложить еще больше усилий.
Лола.
— Есть одна женщина… она сумасшедшая. — Нил полсекунды размышлял, стоит ли ему объяснять, но слова вылетели изо рта раньше, чем он успел остановиться. <s>Глупый</s>. — Когда моего отца наконец признали виновным и приговорили, она пришла за нами. В основном они все оставили нас в покое в течение нескольких лет… Но когда Натан получил пожизненное — она пришла за нами.
Закрыв глаза, он увидел ее лицо… Рыжие волосы, красные губы, красный красный красный…
Вдох.
Выдох.
Мэтт не прерывал его. Он молчал, пока Нил не продолжил.
— Это она убила мою маму и… Мэтт, если с тобой что-нибудь случится из-за меня, я никогда не смогу простить себя.
Тишина была оглушительной. Правда громко звенела раньше, но она была заглушена отчаянным желанием Нила <s>остаться</s> уйти.
Он смотрел, как Мэтт потирает лицо обеими руками, а затем снова опускает их на колени. Его голос оставался низким, но в нем была уверенность, которая заставила Нила почувствовать — он не знал, что именно.
— Ты сказал, что здесь ты в безопасности? Безопаснее, чем ты был бы в любом другом месте?
Дело не в этом, идиот.
Покрутив шеей, Нил тем не менее ответил: «Да», кивнув.
— Я имею в виду, что безопасность только здесь — мечта беглеца. Но сейчас я ей не доверяю. Не сейчас, когда Натан мертв, а его крупнейшие пешки все еще на свободе. — Он нахмурился. — Я не останусь здесь, Мэтт. Я буду поддерживать связь. Дам тебе знать, что я в порядке. Но я уйду.
Мэтт хлопнул руками по коленям и покачал головой, вставая. Он ходил от одного конца дивана к другому.
— Нет. Нет, я думаю, ты должен остаться здесь. — Он показал на пол и посмотрел на Нила. — Ты прав, ты в безопасности здесь, где хорошая охрана — даже чертовски хорошая, — кивнул он, глаза немного расширились.
— Я найму людей — охранников или еще какую-нибудь хрень. Они могут торчать снаружи квартиры, чтобы присматривать за ней, — продолжал он, босые ноги с глухим стуком ступали по ковру. Он поднес большой палец к губам, нахмурив брови. — Может быть, мне стоит купить пистолет…
— Мэтт…
Мэтт махнул на него рукой.
— Нет! Послушай! Я знаю, что трудно получить разрешение на ношение в городе, но я могу получить лицензию на это помещение, так что мы могли бы хранить его здесь, в квартире — на всякий случай. Если добавить к этому, — он жестикулировал из стороны в сторону обеими руками, — еще и дополнительную охрану снаружи…
— Мы привлечем к себе еще больше внимания! — Нил чуть повысил голос. Он что, серьезно?! Закрыв глаза, он поднял руки вверх, как бы успокаивая этого большого идиота. — Просто… послушай меня. — Когда он открыл глаза, Мэтт, прищурившись, смотрел на входную дверь, как будто воображая все, что придумал. — Мэтью. — Он не продолжил, пока Бойд не отвел глаза и наконец сфокусировался на нем. — Послушай. Ты не знаешь, с чем я здесь имею дело. С такими людьми, которые с радостью разделались бы со мной, если бы могли, только чтобы отомстить за моего безумного отца. Честно говоря, я ценю твою заботу, правда. Но это единственное, что имеет смысл.
Нил ненавидел то, что не мог остаться. Он ненавидел мысль о том, что уйдет и больше никогда не увидит Мэтта. Он ненавидел то, что только что раскрыл себя, что позволил Мэтту помочь ему справиться с его паникой и тревогой, а теперь был готов сбежать.
Он ненавидел это, потому что Мэтт не заслуживал всего этого.
Он ненавидел то, что Мэтт снова сел на диван, скрестил руки на широкой груди и очень просто сказал:
— Нет.
Нет?
— Нет?
— Нет. Вот так просто. Нет. Ты остаешься здесь, и я не хочу слышать никаких споров по этому поводу, ясно? Пусть хоть один ублюдок придет к этой двери в поисках тебя. Хотел бы я, чтобы они это сделали, — в глазах Мэтта появился блеск, обещающий насилие.
<s>Я доверяю тебе</s>.
Никому не верь, Натаниэль. Никогда. <s>Особенно этому неуклюжему болвану</s>.
Нилу хотелось смеяться, ему хотелось плакать. Как, черт возьми, его жизнь превратилась в это…?
Милый Мэтт. Добрый, доверчивый Мэтт. Буквально готовый достать пистолет и убить кого-то за попытку добраться до Нила.
Нил открыл рот, чтобы возразить, но Мэтт опередил его.
— Я пойду за тобой. Я клянусь, Нил. Ты исчезнешь, а я последую за тобой, куда бы ты ни пошел. Оставайся здесь. Пожалуйста. Позволь мне присматривать за тобой. Я буду волноваться каждый гребаный день, что люди твоего отца или, черт возьми, даже Миньярд найдут тебя. Не делай этого со мной, чувак.
Что, блять, он должен был на это сказать? Что он должен был делать с этим? Кто-то заботливый, кто-то готовый удержать его — защищать его. Его мать, конечно, была готова. Она умерла, пытаясь защитить их обоих… Но иногда он задумывался, не было ли это единственной причиной, по которой она это делала. Потому что она была его матерью… Он не знал, искренне ли она любила его и заботилась о нем, потому что он был достоин любви, или потому что она была его матерью — и это звание было единственным, что заставляло ее двигаться дальше, идти вперед, оберегать их.
У Мэтта ничего этого не было. Он не имел к этому никакого отношения. Он мог бы легко позволить Нилу уйти прямо сейчас и выпутаться из всей этой ситуации.
Но он этого не сделал, и в глубине души Нил знал, что он не сделает этого. Потому что Мэтт был глуп, он был тупым идиотом, который слишком сильно любил и слишком сильно заботился, и — вот что такое настоящая, любящая дружба? Вот что люди делают друг для друга? Вот что такое самоотверженность…?
Нет, Натаниэль.
<s>Да</s>.
— Ладно, — сказал Нил, сожалея о словах еще до того, как они слетели с его губ, но он не мог взять их обратно. Они уже были там, висели в воздухе, и он повторил их, сделал реальными и наполненными уверенностью, и… — Хорошо. Я останусь. Пока что. По крайней мере, пока Эндрю не прекратит преследовать меня. — Вот так. — Как только он потеряет след и его интерес исчезнет, я уйду, хорошо? Я буду поддерживать связь, как уже сказал, но мне придется уйти.
Мэтт снова встал, но остановился прямо напротив Нила и посмотрел на него сверху вниз.
— Посмотрим, — сказал он, и улыбка расцвела на его лице. — Вот почему ты говорил мне не связываться с Дэн, не так ли?
— Отчасти.
— Отчасти? Что значит отчасти?
— Я не лгал, Мэтт. Это дерьмо может стать очень жутким очень быстро. Но также, да. Ты бы меня раскрыл.
Мэтт покачал головой.
— Ну и ладно. Полагаю, это ради благой цели. В другой жизни мы с Дэн Уайлдс поженились и завели детей.
— Конечно, Мэтт. Если ты так говоришь.
−</p>
Они вдвоем делали вид, что ничего не изменилось. Мэтт хотел, чтобы он бросил работу на стадионе и вообще стал затворником — сидел взаперти в квартире с полуоттертым пятном от кофе, Сэр и всеми вещами, которые он накопил. Но хотя квартира Мэтта стала ощущаться как <s>дом</s> что-то хорошее, Нил не мог этого сделать. Он стал бы сумасшедшим и безрассудным, и в интересах всех было, чтобы он хотя бы иногда выходил.
Итак, все оставалось практически без изменений — за исключением того, что Мэтт знал правду, и это меняло ситуацию больше, чем Нил, возможно, хотел бы признать. Но это были маленькие мелочи, которые проскальзывали то тут, то там. Такие, как то, что Мэтт теперь знал (возможно, знал все это время), что Нил скрывает свою внешность.
Прошло два дня. Все вокруг Нила казалось таким правильным и в то же время таким неуместным.
Был ранний вечер. Солнце все еще было высоко на летнем небе, но его закрывал толстый слой облаков. Нил сходил на пробежку еще днем, но воздух все еще был густым от надвигающейся грозы, а головная боль окончательно прошла от перемены давления.
Они вдвоем сидели в гостиной. По телевизору шел фильм, названия которого Нил не знал и сюжета не понимал. Сэр лежала на журнальном столике, ее хвост покачивался взад-вперед, подбираясь все ближе и ближе к бокалу москато, который в данный момент попивал Мэтт, как одна из тех гребаных домохозяек из шоу, которое он любил смотреть по TiVo<span class="footnote" id="fn_31408150_0"></span> во вторник вечером.
Нил моргал, возвращая линзы на место, потому что эта тема <s>наконец</s> всплыла.
— У тебя чертовски красивые глаза, — сказал Мэтт, почти недоверчиво. — То есть, я понимаю, почему ты их прячешь. Но, блять…
Нил покачал головой, чувствуя, как пылает его лицо, когда он склонил голову и моргнул еще несколько раз.
— Ага, да. Они его.
После этого Мэтт больше ничего не сказал.
Однако он устроил в гостиной что-то вроде командного центра по «Красным Кроликам». На следующий день Нил проснулся от того, что дождь настойчиво стучал в широкие окна его комнаты. Когда он, наконец, направился в сторону кухни, его остановила… абсурдность? Нелепость? Навязчивость? То, что его ждало.
Должно быть, Мэтт не спал всю ночь. Нил знал, что тот постоянно проверяет, где находится Эндрю в хронологии и какой информацией он располагает. Он был в курсе, что Мэтт серьезно настроен следить за подкастом, чтобы попытаться уберечь Нила. Но это?
Бойд стоял перед перегородкой, которая разделяла гостиную и столовую. По обе стороны от нее было свободное пространство, но по всей ширине тянулись бумаги и фотографии, прикрепленные чертовой красной ниткой, соединяющей одну бумагу с другой.
— Вот что он знает, — серьезно начал Мэтт, как только Нил свернул за угол. — Смотри, вот доказательства… — он указал на скопление фотографий. — Вот фотографии, которые у него есть. Я не думаю, что он даже догадывается, где ты. — Мэтт потер руки и восхищенно засмеялся. — Он гонится за призраками. Может быть, нам стоит посылать ложные сообщения.
Вот почему тебе нужно уехать, Натаниэль.
Ты ведешь себя глупо.
Посмотри на него. Он собирается тебя разоблачить.
<s>Ты</s> Он слишком глубоко залез.
Что, блять, он должен был сказать…? «Мэтт… просто… нет.»?
Ох.
Мэтт покачал головой.
— Но посмотри! Мы будем обновлять схему по мере поступления новой информации! Мы будем на шаг впереди него! — Он практически прыгал вверх и вниз, руками указывая на перегородку. Он даже придвинул один из столиков. Там лежал моток красной пряжи, ножницы и…
— Я знаю, что ты пытаешься сделать, и я ценю это… — Но… — Но если быть до конца честным, то от вида всего этого, разложенного таким образом, мне хочется блевать.
Мэтт в итоге добродушно согласился, но у Нила закралось подозрение, что он просто перенес все в свою спальню.
−</p>
Следующий выпуск подкаста был в воскресенье, и Мэтт с Нилом впервые слушали его вместе. Было странно, но успокаивающе ощущать присутствие Мэтта в комнате вместе с ним. Что-то в этом было успокаивающее — заставляло его чувствовать себя не так, как будто он прячется, а больше, как будто он действительно может разобраться в этом дерьме.
К счастью, большую часть эпизода он уже знал из аудио заметок, так что удар было не таким резким — просто пересказ «Европы» и «Шоу Кэти». Однако когда Эндрю дошел до части о смерти Натана, Нил почувствовал, как напрягся. Это было… странно. Ведь смерть Натана была хорошей новостью. Нил был рад, что его отец умер… Но…
Но.
Мэтт слегка сжал его запястье, и Нил заставил себя расслабиться.
А потом он рассмеялся. Потому что, конечно же.
— У него было назначено интервью с Натаном, — сказал Нил, едва сдерживая себя от безумия всего этого. — У него было назначено интервью с Натаном, а потом его убили, пока Эндрю был там. — Он почувствовал, как слезы навернулись на глаза, и ему пришлось склонить голову и зажать пальцами уголки глаз. — О мой гребаный бог…
— Это хуевое совпадение, — мрачно сказал Мэтт, покачав головой.
Нил покачал своей и глубоко вздохнул.
— О нет, это не просто гребаное совпадение, — слегка фыркнув, он откинул голову на подушку дивана. — Нет. Тот, кто убил его, не хотел, чтобы он разговаривал с Эндрю. Я не знаю, кто это был и почему.
Но я могу предположить.
Морияма, очевидно.
Однако еще более интересной была история Эндрю в конце. Воспитание в приемной семье, колония для несовершеннолетних… давно потерянный брат… в одиночку отправил в больницу четырех человек. Блять. И причины, по которым он это сделал? Нил не знал, как к этому относиться.
<s>Он не знал, как относиться ко всему этому</s>.
Я также упоминаю о приемной семье, потому что это часть причины, по которой это дело настолько личное. Хотя, нет, Натаниэль не был в этой системе — он все еще был ребенком, подвергшимся жестокому обращению и пренебрежению. Он все еще был ребенком с травмами и невообразимой болью.</p>
</p>
Иногда мне трудно справляться — когда я вижу такие вещи, как «не Будь Плохим» или школьную фотографию ребенка, который внешне выглядит как нормальный ребенок.</p>
</p>
Я тоже выглядел нормально.</p>
</p>
Я просто хочу помочь. Я просто хочу убедиться, что где бы они ни были, они в безопасности и у них есть все, что им нужно. Я хочу рассказать их историю их же словами, если они мне позволят.</p>
</p>
Это моя мотивация.</p>
</p>
Это моя история.</p>
Нил чувствовал, что Мэтт смотрит на него, но не мог найти в себе силы обернуться.
Это все, Эндрю Миньярд?
Ему удалось дослушать до конца подкаста — услышать о том, что они отправляются на западное побережье. Когда все закончилось, он сказал Мэтту, что идет спать.
В ту ночь он не уснул.
−</p>
Одержим.
Мэтт был чертовски одержим проверкой веб-страницы «Красных Кроликов» — в поисках обновлений, зацепок, чего угодно. В понедельник он с видом городского глашатая объявил, что Эндрю в Сиэтле.
— Он говорил, что собирается посмотреть на место перестрелки. Мы не провели там много времени, — ответил Нил, подойдя и сев рядом с Мэттом на диван, чтобы посмотреть на экран компьютера. Он был открыт на присланный кем-то вопрос: «Как дела в Сиэтле?»
Ответ Эндрю заставил Нила вздрогнуть.
«Сиэтл был… познавательным.»
— Что, черт возьми, это значит? — спросил Мэтт. Нил потер лоб.
Я не знаю, я не знаю, я не знаю.
— Понятия не имею. Я не могу представить, что он мог там найти…
<s>Нет, представляешь</s>.
— …Единственное, в чем обвинили Натана, — это хранение незаконного огнестрельного оружия. Но я знаю, что были свидетели, которые видели, что произошло. Мы… мы были на детской площадке. Мне больше никогда не разрешали так играть. Но вокруг было много людей, которые видели. Это самый <s>страшный</s> большой секрет по этому делу.
Нил старался не теряться, думая об этом. О том, как мать сдернула его с качелей. Как она запихивала его на заднее сиденье машины. О выстрелах.
«Ложись, Абрам! Не вставай, пока я тебе не скажу! ЛЕЖИ!»
Он старался не думать о громких звуках, о бах-бах-бах, когда вокруг раздавались выстрелы. Он старался не думать о ревущем под ним двигателе, о всепоглощающем страхе, о матери, тяжело дышащей на переднем сиденье, когда она увозила их.
Он старался не думать о выстреле, таком громком, что он до сих пор звенел в его барабанных перепонках… или о боли — острой, обжигающей боли; о теплой струйке крови; об осознании того, что я мог умереть.
Нил потер шрам на воротнике, почувствовал, что кожа давно зажила и, к счастью, то было не жизненно важное место.
— Черт, — прошептал Мэтт.
Ага…
Тем не менее, несмотря на то, что было странно рассказывать ему все это, странно, что он здесь и слушает — это было… Нил не знал. Если быть честным с самим собой, это не казалось странным. Это было приятно — приятно иметь кого-то, кто знал все… Кто знал и все равно хотел, чтобы он был рядом.
Мэтт действительно был идиотом.
<s>Я же говорила</s>.
— Может, он думает, что нашел что-то в этом? — вслух задался вопросом Нил. — Кто знает. Это не приближает его к Нью-Йорку. Пусть бегает кругами.
Мэтт кивнул в знак согласия. Затем распечатал вопрос для, как предполагал Нил, суперсекретного командного центра «Красных Кроликов» в своей комнате.
Нилу было все равно, лишь бы он этого не видел.
−</p>
В четверг вечером Мэтт и Нил играли в экси на стадионе. Нил думал, что он действительно стал лучше. Теперь он мог обойти Мэтта в пяти случаях из десяти и меньше уставал к тому времени, как они заканчивали. В такие моменты он жалел, что в детстве у него не было старшего брата.
Нет. Я бы никогда не пожелал такой жизни другому ребенку.
Они вернулись в квартиру, чтобы пообщаться, когда Мэтт позвал Нила из гостиной.
— Эй, подойди на секунду. Тут какая-то девушка написала, что знает тебя.
Нил фыркнул и подумал, что надо вступить в этот гребаный клуб. Закатив глаза, он направился к Мэтту с поднятой бровью и ухмылкой.
Никто меня не знает. Я невидимка.
<s>Идиот</s>.
Склонившись над плечом Мэтта, он одной рукой погладил Сэр, которая лежала на спине возле ноги Мэтта. Он погладил ее мягкий мех, читая короткое сообщение на странице «Красные Кролики». Он успел прочесть примерно половину, прежде чем почувствовал, что его обед поднимается из желудка. Зажав рот рукой, он отступил назад, когда Мэтт посмотрел на него, и тут же поднялся на ноги.
— Нил? Что? В чем дело? Не надо, блять, опять на меня наезжать — просто… — Он указал на экран. — Ты ее знаешь?
Он обошел диван и встал перед Нилом. Его руки поднялись, чтобы взять Нила за плечи, но он решил не делать этого, так как Сэр запрыгнула на спинку дивана и выжидающе посмотрела на Джостена.
Словно на него вылили ведро холодной воды, Нил почувствовал, как кровь отхлынула от лица, а голова стала пустой. Он мог только представлять, насколько бледным выглядел.
Нет, нет, нет, нет, нетнетнетнетнет…
Быстро отвернувшись, он тяжело сглотнул и провел пальцами по волосам. Остановившись на шее, он с силой вцепился в собственную кожу, заставляя себя успокоиться и вздохнуть.
— Да, — наконец тихо выдавил Нил. — Я работал с ней в Аризоне. Мы… она…
Нил потряс головой, пытаясь очистить мысли.
— Она была там, когда я сбежал. Она включила подкаст, и только поэтому я его услышал. Я испугался и убежал.
Когда он оглянулся, Мэтт выглядел так, словно хотел что-то сказать, но чувствовал себя неловко. Нил тихо застонал.
— Что, Мэтт? Выкладывай…
Мэтт сжал губы и прислонился бедром к дивану.
— Я имею в виду… Да. Это звучит очень похоже на тебя… — Маленькая улыбка тронула уголок его губ, но тут же погасла, когда он увидел, как Нил хнычет и ходит вокруг дивана.
Упав обратно в подушки, он застонал.
— Черт… — Затем еще громче. — Черт, черт, ЧЕРТ… Я должен был это предвидеть…
Он сделал еще один глубокий вдох.
— Она одержима подобным дерьмом. Я знал, что она слушала подкаст. Я должен был знать, что она будет вовлечена и попытается связаться с ними… — он обхватил голову руками и снова запустил пальцы в волосы.
Я говорила тебе, Натаниэль. Ты должен был просто бежать. Как ты мог быть таким чертовски глупым?!
— Эй… — начал Мэтт, снова обойдя вокруг, так что он стоял перед Нилом. — Эй, Нил. Успокойся. Расслабься — она знает, куда ты пошел, когда убежал? Знает ли она, что ты здесь? — спросил он, наконец, и положил руки на плечи Нила, чтобы заставить его поднять глаза.
Нет. Не знает.
— Нет.
— Хорошо, значит, ты в порядке! — сказал Мэтт, слегка встряхнув его. — Забудь об этом. Она ни хрена не знает.
Она ни хрена не знает.
Он хотел в это верить.
Ответ Эндрю, по крайней мере, утешал. Казалось, что он не очень-то озабочен тем, чтобы связаться с ней прямо сейчас. Казалось, он был отвлечен тем, что происходило в Сиэтле.
Нил не знал, хорошо это или плохо.
−</p>
Плохо.
Это было очень плохо.
Ужасно.