Chapter 12: Audio Notes #4 (1/2)
Кевин подскочил, когда Эндрю бросил на стол раскрытый ежегодник — спортивный разворот с фотографией команды экси Академии Воронов, улыбающейся ему.
Они были в квартире Кевина. Эндрю направился туда, как только высадил Рене у ее дома после возвращения в Южную Каролину. Ему нужны были ответы.
Сейчас.
— Ты не хочешь рассказать, почему лгал мне все это время? — Эндрю не мог разжать зубы. Он кипел от злости. — Почему ты не удосужилась сообщить мне, что знал Натаниэля?
Он был зол. Так чертовски зол. Пчела жужжала, жужжала и жужжала, но он не хотел слушать — не хотел признавать, что под всем этим гневом скрывается нечто большее, нечто другое, являющееся движущей силой.
Ему было больно.
Это звучало глупо, незрело. Но это так. Эндрю было больно. Больно ото лжи, больно от тайны, от того, что Кевин не мог даже посмотреть на него.
— Это не имеет значения, — пробормотал Кевин, уставившись на место на столе рядом с ежегодником, скрестив руки на груди. — Это не поможет тебе найти его.
Он вздохнул и немного поднял глаза.
— Он был там недолго, Эндрю. Мне было восемь лет. Это не имеет значения.
Когда их глаза встретились, все, что Эндрю видел (мог поспорить, что видел) — это поражение.
— Херня. — Эндрю не мог это остановить. Его контроль начал ослабевать. — Ты понимал, что я захочу знать об этом. Ты знаешь больше об этом, я знаю, что ты знаешь. Почему бы тебе, блять, не рассказать мне? — выплюнул он, руки сжались в кулаки, а голос слегка повысился в конце.
Кевин закрыл глаза, снова вздохнул и покачал головой, наклонившись вперед.
— Потише, Эндрю. Брианна спит, и я не хочу, чтобы она проснулась от этого. — Он посмотрел на дверь позади себя, словно ожидая увидеть ее там. Когда его взгляд вернулся к Эндрю, он продолжил. — Она не знает… о Натаниэле.
Хах. Отлично.
— О, хорошо. Я так рад, что я не единственный. — Эндрю пихнул стул со своего пути носком тяжелого ботинка, так что он встал ближе к краю стола. Ну, знаете. Просто на случай, если ему придется перевернуть его. — Расскажи мне, что ты знаешь. Какое отношение Морияма имеют к этим Веснински? Я не гребанный идиот, Кевин. Это слишком большое совпадение. Я просто не понимаю, почему…
— Ты идиот, — зашипел Кевин в ответ. — Ты заходишь все дальше и дальше, и это приведет тебя к смерти, Эндрю. Неужели ты еще не понял этого? Неужели у тебя нет ни малейшего представления о том, с чем ты имеешь дело? — Его густые брови нахмурились, и он разжал руки. — Ты можешь умереть. Я не сказал тебе ничего, чтобы защитить…
— Не надо.
— Что? Это правда. Я не сказал тебе, чтобы защитить тебя, потому что чем меньше ты знаешь, тем лучше. Ты… — его глаза прищурились, и он запрокинул голову назад. — Ты правда думаешь, что со мной будет все в порядке, если с тобой что-то случится…?
Бззз
— Ты когда-нибудь задумывался, — тихо продолжил он, сложив руки на коленях, — что это может означать для меня? Если они узнают, что я тебе что-то рассказал? К чему бы это привело. Эндрю, я так долго был свободен.
Эндрю не мог вынести таких разговоров. Он сделал два длинных шага вокруг стола к Кевину и пнул его стул так, чтобы он сидел лицом к нему, а не к столу. Он шагнул между ног Кевина, и когда Кевин поднял руки, чтобы закрыть лицо, Эндрю схватил его за запястья и потянул их вниз.
— Ты думаешь, что я позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось?
Он даже не мог себе представить. Да, Кевин был занозой в заднице. Да, он любил поиздеваться над Кевином. Но факты были фактами. А факты заключались в том, что Кевин был семьей Эндрю. Псевдодядя, тетя и кузен — Ваймак, Эбби и Кевин входили в круг людей, о которых Миньярд заботился больше всего. Как, черт возьми, он мог подумать, что Эндрю сделает что-нибудь, чтобы подвергнуть его опасности?
Кевин поднял на него глаза. Остатки татуировки двойки, маленькие кусочки, которые лазер не смог полностью удалить, выделялись на фоне обычно кожи Кевина.
— Ты не сможешь защитить меня, если они попытаются прийти за мной, Эндрю. Ты не сможешь никого спасти, если это случится… Не тогда, когда они уже все решили. Это касается и тебя. Ты безумен…
— Детка?
Эндрю быстро поднял голову к двери спальни позади Кевина и увидел Брианну, стоящую под аркой. На ней была одна из старых рубашек Кевина, спускавшаяся до колен, а ее локоны были уложены на одну сторону. Она потерла бледно-зеленые глаза и прищурилась на Эндрю. Ее светло-коричневая кожа чуть потемнела на щеках, когда она заметила, что он стоит между коленями Кевина.
— О… Привет, Эндрю. Извини, я услышала ваш разговор…
— Нет, Брай. Все в порядке. Мы просто разговариваем, а Эндрю, как обычно, ведет себя как мудак. Он скоро уйдет, ложись спать.
Она бросила еще один взгляд на Эндрю, который кивнул ей, прежде чем повернуться.
— Хорошо… Люблю тебя, — сказала она через плечо.
— Я тоже тебя люблю. — Кевин облегченно вздохнул, когда она отвернулась, и потер ладонями свои фланелевые брюки.
Эндрю не двинулся с места. Вместо этого он просто поднял бровь, глядя на него сверху вниз.
— Знаешь, Маркус мне нравился больше. Он не ходил полуголым в твоей одежде.
Кевин закатил глаза и выглядел так, словно он раздумывал, не улыбнуться ли ему в ответ на недоверчивость Эндрю ебучего Миньярда. Решив не делать этого, он вздохнул.
— Ты просто не видел, как он это делал. В любом случае, Маркус тебе нравился больше, потому что вы двое целый час говорили о «гениальной Africa от Toto». К сожалению, это не делает кого-то хорошим партнером.
Эндрю фыркнул.
— И это говоришь ты. — Затем он ткнул Кевина носком ботинка в ногу. — Не меняй гребаную тему.
— Нет никакой темы. Я не собираюсь говорить с тобой об этом. Да, я недолго учился в школе вместе с Натаниэлем. Насколько я помню, он был достаточно хорош в пять лет, чтобы играть с детьми постарше. Это все, что я тебе скажу.
Кевин хотел встать, но Эндрю удержал его на месте, прижав руку к груди.
— Нет. — Эндрю покачал головой. — Ты не можешь этого сделать.
Он наклонился вперед и переместил руку с груди Кевина на тыльную сторону шеи. Усилив хватку, Эндрю понизил голос, показывая серьезность.
— С тобой ничего не случится…
— Ты этого не знаешь! — вдруг заорал Кевин, эмоции бушевали в его глазах. — Ты, блять, не знаешь этого! И ты не можешь этого знать, Эндрю!
Его грудь быстро поднималась и опускалась. Эндрю усилил хватку и стиснул зубы.
Почему это было так чертовски трудно?!
Кевин покачал головой и пожал плечами, подняв руки к лицу и прижав пальцы к уголкам глаз. Его лицо исказилось, и Эндрю покрутил шеей.
— Посмотри на меня, Кевин. — Когда он этого не сделал, Эндрю повысил голос, в его словах было больше напора. — Посмотри на меня!
Бззз, бззз, бззз
Когда Кевин опустил руки и поднял глаза, слезы блестели на ресницах, и он изо всех сил старался не дать им волю.
Эндрю не сдавался.
Он пристально посмотрел в ярко-зеленые глаза и заговорил со всей властностью и убеждением, на которые был способен.
— Я никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я не собираюсь вставлять это в подкаст — слышишь?! — Слезы нарастали и грозились вырваться. — Я не собираюсь рассказывать кому-либо. Но мне нужно знать, Кевин. Если то, что ты говоришь, правда, и я ввязался во что-то большое, я должен знать. Чтобы обезопасить тебя и себя.
Возникла небольшая пауза. Быстро моргнув, Эндрю понял, что Кевин закусил язык. Но он увидел это в тот момент, когда это произошло — в тот момент, когда решимость Кевина сломалась. В его глазах отразился яркий и честный взгляд, и Эндрю увидел, как доверие смотрит на него в ответ.
— Хорошо… — прошептал Кевин, сделав глубокий, спокойный вдох и кивнув.
Твердо кивнув, Эндрю отпустил шею Кевина, отступил назад и придвинул стул, чтобы сесть перед Кевином, колено к колену. Он наклонился вперед, упершись локтями в бедра, и стал ждать.
Это заняло несколько мгновений, и он позволил Кевину насладиться ими, медленно моргая и глубоко дыша. Когда Кевин был достаточно готов, он начал.
— Морияма — это якудза… японские — ну, ты понимаешь. — Он покачал головой и на долю секунды выглядел так, будто сражался с чем-то, прежде чем продолжить. — Экси… Продюсерская компания? Это все просто прикрытие. Натан был правой рукой Кенго, его убийцей на восточном побережье. Натаниэля отправили в Академию Воронов, чтобы Морияма могли присматривать за ним — оценить, достойное ли он вложение.
Какого хрена?
— Вложение? Что, блять, это значит?
Пчела горела у него за ухом. Он поднял палец, прижимаясь к ее крыльям, чтобы он мог слушать, пока жужжание не овладеет им — потому что все подозрения, которые у него были до сих пор, подтверждались человеком, который был рядом с ним все это время.
Годы.
— Это значит, что они бы… оставили его у себя. — «Как меня» не было произнесено в слух. — Растили для экси и забирали его доходы себе. Он был бы товаром. Как Жан… Родители Жана были в долгу перед Морияма. Они заплатили своим старшим сыном.
Эндрю захотелось блевать.
— Но Мэри сбежала с ним до того, как это произошло? — спросил Эндрю.
Она знала еще тогда. Она должна была знать, что задумал Натан. Иначе зачем бы она ушла?
— Да, — кивнул Кевин. Его взгляд метался между Эндрю, его руками, по комнате, затем снова на Эндрю. — Она забрала Натаниэля и сбежала до того, как удалось достичь какого-либо соглашения. Или, по крайней мере, я предполагаю, что именно поэтому она это сделала, но я понятия не имею. Это все, что я знаю. С тех пор я не видел его и не разговаривал с ним, и, наверное, я бы не узнал его, если бы увидел сегодня.
— Морияма никогда не упоминали о нем? Никогда не упоминали, что они бежали? Или о том, что у них есть долг за него? — Эндрю сидел прямо на своем стуле и внимательно наблюдал за Кевином, но тот уже качал головой.
Черт.
— Меня не посвящали в их внутренние дела, Эндрю. Все, что я знаю, я получил из вторых рук от Рико, и даже тогда… Ты же знаешь Рико. Кто знает, может, он врет…
Кевин поджал губы и посмотрел вниз на свои брюки. Из бокового шва торчала нитка, и он потянул за нее.
— Насколько я знаю, — вздохнул он, дергая ее и снова, и поднял голову, — они не были сильно обеспокоены. Они продолжали использовать Натана, я думаю, просто давали ему все больше и больше работы, чтобы компенсировать это.
Чтобы компенсировать неудачное вложение. Чертов ребенок…
Кевин на мгновение замолчал.
— Это все, что я знаю, Эндрю. Это все, что я знаю, и это все, что я скажу и никогда не хочу обсуждать это снова. Я очень стараюсь даже не думать об этом.
Отлично.
Эндрю просто кивнул и встал. Кевин тоже встал, но не двинулся с места. Он был на фут с лишним выше его, поэтому Эндрю пришлось откинуть голову назад, чтобы разглядеть его как следует.
— Что ты собираешься делать с этой информацией…? — спросил Кевин. — Кому ты собираешься рассказать?
Эндрю почувствовал жалость к нему. Он застрял в круге психического насилия так чертовски долго. И вот теперь он здесь, живет хорошей жизнью — лучшей жизнью, какую только может прожить. Со своей семьей, со своей девушкой, со своим подкастом, со своими друзьями… И все же, он все еще должен был беспокоиться об этом… Он все еще должен был переживать свою травму каждый раз, когда где-либо упоминались Морияма.
— Я никому не скажу, — тихо сказал Эндрю. — Я же сказал тебе это. Теперь я знаю историю; теперь все обрело смысл. Я буду продолжать искать Натаниэля, но не буду привлекать Морияма. Мне не нужно, чтобы они его нашли — пока я сосредоточен на этом, все будет хорошо.
Правда же?
— А если нет? — Кевин посмотрел на лицо Эндрю и слегка покачал головой. — Если они придут за тобой? А как же наша семья, Эндрю? Или… или я?
Наша.
Бззз, бззз, бззз
— Тогда я остановлюсь. — В его голосе чувствовалась твердая убежденность, реальность и правда. — Я не позволю, чтобы с тобой или с ними что-то случилось из-за этого. Ты понимаешь? Я никогда не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, если смогу помочь. Ты доверяешь мне?
Кевин смотрел на него секунду, которая показалась ему вечностью. В конце концов, он кивнул и вздохнул. Напряжение в его плечах не исчезло, но они опустились, когда он сел обратно в кресло. Эндрю наблюдал за ним, проверяя, не скрывается ли под его взглядом что-то серьезное, и только после этого тоже кивнул.
— Хорошо. — Это было просто бормотание. — Я должен пойти за Кинг. Увидимся завтра вечером на ужине у Би.
Он взглянул через плечо Кевина на дверь спальни.
— Не приводи Брианну. Кинг ее не любит.
Это было неправдой, но…
Неважно.
Кевин все равно просто кивнул и остался стоять на месте, пока Эндрю выходил из квартиры.
−</p>
</p>
</p>
Неделю спустя Эндрю оказался в очередном самолете с Рене — на этот раз он летел в Сиэтл, мать его, Вашингтон.
Прошедшую неделю он провел, перестраиваясь и пытаясь привести мысли в порядок. Большинство дней он чувствовал себя так, словно застрял под водой. Кинг помогала, но когда темнело и казалось, что света нигде не видно, он общался по сети с Беллой. Теперь, однако, он снова отправлялся через всю страну, чтобы проследить путь, куда бы это ни привело их дальше. В этом было что-то пугающее — пугающее в том, чтобы отправиться туда, где история замолкает и начинают возникать вопросы.
В глубине его сознания все еще оставались новости Кевина. Ничего из этого не было неожиданностью, но это добавляло дополнительный элемент. Это было тем, что Эндрю должен был учитывать при каждом своем шаге. Как на минном поле. Он никогда не относился легкомысленно к любой теме, которую затрагивал, но это было как-то по-другому… Потому что Кевин был прав. Здесь была реальная опасность. И, возможно, он был не самым осторожным.
Возможно.
По крайней мере, теперь он знал, что был прав. Без сомнения, Морияма были ответственны за его увольнение. Они опубликовали статью о Натане Веснински, представив его в положительном свете, чтобы отвлечь внимание общественности от того, что могло бы их уличить. Теперь все это имело смысл.
Эндрю не лгал Кевину. Он не стал делиться информацией. Его мстительная часть была раздражена тем, что он не мог — не мог позволить миру узнать, кем и чем на самом деле были Морияма. Но большая часть признавала опасность, которую он обходил, и последствия неправильного шага. Нет. Больше никаких импульсов, никаких поспешных решений, никаких жестких ударов. С этого момента, это было расследование и все.
<s>Может быть, после этого. Я бы с удовольствием расправился с Морияма</s>.
Нет.
Двигаемся дальше.
Когда они приземлились в Сиэтле, он и Рене должны были встретиться с бывшим офицером полиции по имени Майкл Томас-младший. Он утверждал, что участвовал в деле, когда в 2004 году произошла перестрелка между Натаном и подозреваемыми Мэри и Натаниэлем. Утверждалось, что он своими глазами видел упоминание женщины и мальчика в отчете, и, видимо, когда он настаивал на версии очевидцев, его уволили. Эндрю решил, что он — отличное начало.
— Куда мы поедем после Сиэтла? — спросила Рене. — Мы знаем, что то, что мы найдем здесь, будет в основном тем, что произошло в 2004 году. Если у нас не будет новых зацепок, куда мы поедем?
Эндрю повернул голову на подголовник своего сиденья, чтобы посмотреть ей в лицо. Он задумался над ее вопросом на мгновение, прежде чем ответить.
— Я пока не знаю. Следующая цель — 2017 год в Вайоминге, но я уверен, что это полная чушь. Я не хочу тратить на это время, если мы сможем найти что-то более конкретное.
Рене кивнула, разблокировала свой телефон и открыла записи.
— А если мы не найдем ничего более конкретного?
Конечно.
Эндрю вздохнул.
— Выкладывай, Рене. Что ты пытаешься сказать?
— Я просто пытаюсь понять наши планы.
Эндрю окинул ее знающим взглядом.
Она закатила глаза.
— Хорошо. Честно?
Он медленно моргнул.
— Я немного беспокоюсь о тебе… — уголки ее губ опустились, а плечи ссутулились на полдюйма. — Ты знаешь, что я пойду за тобой куда угодно — в общем и целом, чтобы докопаться до сути. Но я не хочу, чтобы в процессе ты свел себя в могилу.
Пчела жужжала, и ее крылья обжигали его кожу. Подняв руку, он рассеянно потер татуировку за ухом.
— Не сведу, — ответил он, и когда Рене бросила на него скептический взгляд, он опустил руку и повторил. — Правда нет. Би не давала мне покоя, что я должен заботиться о себе, и я ненавижу, когда она беспокоится. Я не собираюсь давать ей еще больше поводов.
Рене понадобилось мгновение, чтобы по-настоящему оценить его. Ее глаза прожигали дыру в боковой части его лица, так же жгло у него за ухом, и он <s>ценил</s> ненавидел это. В конце концов, она кивнула.
— Хорошо. Я поверю тебе на слово. — Она переключила внимание на свой телефон. — А теперь. Давай еще раз повторим историю этого парня.
−</p>
Утро понедельника.
В Сиэтле было прохладно по сравнению с тем, что Эндрю привык терпеть в Южной Каролине. Он напоминал ему Бостон, только более холодный. Он ненавидел это.
К восьми утра они с Рене вышли из отеля, в котором остановились, и заскочили в магазин рядом с Сиэтлским университетом, где Эндрю быстро заказал французский тост с начинкой и беконом и горячий шоколад с дополнительными взбитыми сливками. Рене ничего не сказала. Она уже знала, что лучше не задавать ему вопросов.
— Итак, мы встречаемся с этим… Майклом Томасом-младшим в кафе на территории кампуса под названием «Café Presse», — сказала Рене, снова листая свои заметки в телефоне. — Он работает в университете охранником.
— «Café Presse?» — спросил Эндрю, глядя на свою недоеденную еду. — На какое время?
— 12:30. В это время у него обеденный перерыв.
— О, хорошо. — Эндрю кивнул, откусил еще один кусок и, когда на половину прожевал его, продолжил. — У меня будет достаточно времени, чтобы переварить завтрак.
Рене рассмеялась.
— Ты должен быть с ним вежлив, знаешь ли.
Эндрю махнул вилкой в ее сторону.
— На что именно ты намекаешь, Уокер?
Она подняла свои осветленные брови.
— Я намекаю на то, что ты ненавидишь власти — в частности, копов. Если мы хотим получить все подробности в точности, как он их помнит, ты должен быть дружелюбным и не злить его.
Эндрю хмыкнул в ответ и откусил еще кусочек.
−</p>
В конце концов, наступило 12:30, и Эндрю обнаружил, что сидит вместе с Рене во французском кафе.
— Оно называется «Café Presse». Что ты ожидал?
— Бургер, — мрачно пробормотал Эндрю. — Я уже ненавижу этого парня… Первое очко, Рене.
Она закатила глаза, что становилось все более и более обычным на ее привычно милом лице. Тем не менее, она села и улыбнулась, помахав кому-то за головой Эндрю. Когда он повернулся, к их столику направлялся высокий мужчина лет сорока, с редеющими каштановыми волосами. Он был одет в форму службы безопасности кампуса.
Рене встала, чтобы поприветствовать его.
— Мистер Томас? — спросила она, и мужчина утвердительно кивнул. — Я Рене Уокер — та, с которой вы переписывались по электронной почте. Очень приятно наконец познакомиться с вами.
— Майкл Томас, но, пожалуйста, зовите меня Майк.
Его улыбка была широкой, усталой и немного кривой. Эндрю предполагал, что это должна была быть приятная или утешительная улыбка. Он ненавидел ее.
— Я тоже рад наконец-то познакомиться с вами. Я рад, что вы решили приехать сюда. Я так долго пытался рассказать об этом людям, но никто не слушал. — Затем он повернулся к Эндрю. — Мистер Миньярд, я тоже рад с вами познакомиться. Я ценю то, что вы пытаетесь сделать с помощью подкаста.
Он протянул руку, на которую Эндрю уставился, пока Рене не прочистила горло в очень «вежливой» манере.
Стиснув зубы, Эндрю хрустнул мизинцем и кивнул головой, вместо того чтобы пожать руку мужчины. Этого должно было быть достаточно, и, похоже, так оно и было, поскольку Майк кивнул в ответ и сел.
Как по команде, появился официант, чтобы принять их заказ. Рене вела светскую беседу, как будто она не была худшей вещью в мире, пока им не принесли еду. Эндрю не хотел начинать интервью, пока все не съедят хотя бы немного еды. Пока он ел, он не мог не думать о том, что Рене, конечно же, права. Он с недоверием относился к полицейским, и еда дала ему возможность узнать этого парня еще до начала интервью.
Он выглядел нормально, предположил Эндрю, — непритязательно, что, <s>нужно было признать</s>, нравилось Эндрю. Однако в его голосе отчетливо слышались нотки полицейского. Что-то в том, как он говорил, как будто он был главным в разговоре, хотя это явно было не так.
Эндрю проверил электронную почту, ожидая, пока официант уберет со стола, и увидел недавнее письмо с темой «Натаниэль был замечен два месяца назад». Он вздохнул и отложил телефон. В этом не было ничего нового. Количество сообщений, которые либо не соответствовали временным рамкам, либо были явной чушью, было чертовски нелепым, и он устал их читать, если быть до конца откровенным. Их придется отложить, пока он не будет в лучшем состоянии. Пока же ему нужно было сохранить место для всей той враждебности, которую он мог выместить на мистере Майке.
— Эндрю? — спросила Рене, вырывая его из размышлений. — Ты готов?
Сделав последний глоток горячего шоколада, он кивнул и потянул к себе в рюкзак. Направляя свое внимание на Майка, он спросил:
— Ничего, если мы будем записывать?
Майк кивнул, и Эндрю достал диктофон вместе со своим Moleskine. Он щелкнул своей любимой фиолетовой ручкой, а затем нажал на кнопку.
[Запись включена]</p>
— Имя?
— Майкл Томас-младший. Но Майк, поскольку мы друзья.
Фу.
Майк улыбнулся собственной шутке, и Эндрю уставился на него, пока тот не убрал улыбку.
— Расскажите нам свою историю, — начал он. — Вы были офицером полиции и находились на месте преступления, когда арестовали Натана, верно? Расскажите нам об этом.
Рене, как обычно, достала свой телефон. Ее записи раскинулись перед ней, пока она быстро постукивала пальцами.
Майк откинулся в кресле и задумался, прежде чем ответить.
— Я был молод. В 2004 году мне было двадцать лет. Я не понимал, какой может быть система.
Да, хорошо, добро пожаловать.
— В отношении чего? — спросил Эндрю. — Просто начни с самого начала, когда тебя вызвали на место происшествия.
Майк кивнул.
— Точно, точно. 12 июня 2004 года я был в районе Ренье Бич и получил звонок о том, что поблизости произошла перестрелка. В этом не было ничего необычного — неблагополучный район и все такое. Меня уже много раз вызывали туда раньше.
— Что вы сделали, когда приехали туда? — спросил Эндрю.
— Машина скрылась с места происшествия с женщиной на водительском сиденье, а Натан Веснински стрелял по машине, когда та уезжала.
Бззз…
Эндрю поднял глаза от своих записей.
— Только женщина?
Майк кивнул.
— Только женщина. Я не могу сказать, была ли это Мэри Веснински или нет, но я не видел с ней ребенка. — Он поджал губы и покачал головой, прищурив глаза. — Это, конечно, мало что значит. Но если бы это был мой ребенок и кто-то стрелял в нас, я бы уложил его на пол.
В этом есть смысл.
Эндрю кивнул. Натаниэлю было лет десять, но он был маленьким для своего возраста. При необходимости он мог бы легко поместиться в пространстве для ног на переднем или заднем сиденье машины.
— Вы можете описать, как выглядела женщина?
Майк на мгновение поджал губы, затем вздохнул.
— Нет, не совсем. Она была худая, каштановые волосы, может быть? Я не смог достоверно опознать ее. Но были свидетели, которые могли. — Он посмотрел на Эндрю, заговорщически приподняв брови.
Сначала о главном.
— Что случилось с Натаном?
Майк рассеянно постучал рукой по столу.
— Я подъехал к месту происшествия, туда же прибыли еще несколько офицеров. Мы смогли окружить его, и он сдался.
— Вот так просто? — скептически спросила Рене.
Он пожал плечами.
— Если вы хотите назвать это так. Я имею в виду. Ему некуда было деться, так что… да. На самом деле, он рассмеялся, когда увидел, что его окружили. Бросил пистолет, руки за голову и, блять, засмеялся. Самое жуткое дерьмо, которое я когда-либо видел.
— Да, это точно, — пробормотал Эндрю, делая глоток воды, затем продолжил. — Итак, вы можете сказать мне, почему обвинение против Натана касалось незаконного огнестрельного оружия? Очевидно, что было много свидетелей, утверждавших, что он стрелял в кого-то. Почему его не обвинили в чем-то, связанном с этим?
— Ах… — сказал Майк, подбирая обертку от своей соломинки и разрывая ее на мелкие кусочки. — В этом-то все и дело, не так ли?
Он раскатал оставшиеся кусочки между указательным и большим пальцами.
— После того, как мы отвезли Веснински в участок, все начало становиться странным.
Бззз
— Как именно странно? — Рене наклонилась вперед на своем стуле, продолжая печатать на телефоне.
Майк бросил газету и серьезно посмотрел на них обоих.
— Мы все должны писать отчеты, если участвовали в процессе задержания. В моем были все детали. Женщина уезжает, Веснински стреляет по машине, смех — все это. Я заполнил его вместе со всеми остальными бумагами для рассмотрения, и на следующий день мне позвонили и сказали, что с ним что-то не так, и мне нужно срочно прийти, чтобы переделать его.
— И вы сделали это? — спросил Эндрю.
— Да. — Майк кивнул. — Я пришел и спросил, в чем проблема. Потому что, насколько мне было известно на тот момент, я дал все, что мог. Подробный рассказ из первых рук о том, что произошло на месте происшествия — как нас и просили, но…
Он покачал головой.
— Когда я приехал, меня там ждали двое федералов, — понизил он голос. — Хотели, чтобы я полностью изменил свои показания.
— Каким образом?
— Сказать, что мы наткнулись на Веснински, когда кто-то сообщил о подозрительной машине. — Тон Майка стал жестче, и он прижал ладони к столу. — Что когда мы прибыли на место происшествия и обыскали его машину, мы нашли незаконное огнестрельное оружие. Что мы арестовали его только по этому обвинению. Любые упоминания о другой машине и женщине за рулем полностью вычеркнули.
Эндрю вспомнил, как смотрел эти репортажи в новостях. Арест Натана, его первоначальное обвинение и последующий приговор. В том, что Майк рассказал ему сейчас, не было ничего такого, о чем бы он не догадывался. Однако явное участие ФБР в сокрытии этого? Это было что-то новенькое.
Пчела зажужжала громче, когда в его голове начали складываться детали.
Морияма пытались пощадить свою правую руку, но при чем здесь ФБР? Какой была их цель? Действительно ли это было сделано для того, чтобы окончательно расправиться с печально известным Мясником? Или это было что-то другое…
— Если дело обстоит именно так, и федералы пытались скрыть то, что произошло на самом деле, тогда зачем вообще предъявлять ему обвинения? Почему бы вообще не избавиться от оружия и дела?
Это было похоже на кусочек головоломки, который никак не хотел складываться. Эндрю пытался соединить точки, которые, казалось, не хотели соединяться. Зачем федералам скрывать это? Им просто нужен свой парень, или они хотят чего-то другого для кого-то еще?
Майк наклонился вперед, положил руки на стол и сцепил ладони.
— Вот в чем главный вопрос. На мой взгляд, было слишком много свидетелей. Я не смог хорошо разглядеть женщину, но в округе были гражданские лица, которые — даже несколько человек — видели, как стрелял Натан, и съемочные группы были на месте преступления еще до того, как мы закончили его расчистку. — Майк покачал головой, брови нахмурились так сильно, что почти соприкасались. — Они никак не могут уйти, не обвинив его в чем-то. Хотите знать, что я думаю?
Когда Эндрю просто уставился на него, ожидая продолжения, Майк посмотрел на Рене, и она кивнула ему.
— Я думаю, федералы были там, чтобы избавиться от обвинения в покушении на убийство. Я думаю, они были там, чтобы убедиться, что никто не знает личность женщины. Я не уверен, что они смогли бы остановить снежный ком, который возник после того, как один из пистолетов, который у него был, был сопоставлен с рядом других перестрелок. Не без того, чтобы это было совершенно очевидно. Это был всего лишь короткий путь к ордеру на обыск его дома, а оттуда — тюрьма на обозримое будущее.
— Итак, если федералы отслеживали все эти связи, зачем было скрывать? — Эндрю все еще не понимал. Но его мысли двигались быстрее, чем губы, и он понял…
— Потому что я думаю, что они направили все свои силы на то, чтобы добраться до Сиэтла. Как только ордер на обыск был выдан, штат Мэриленд, вероятно, оказался на вершине слишком быстро, чтобы надлежащая информация дошла до них и они закрыли это дерьмо. Слишком много людей, слишком много штатов были вовлечены в это дело. Выяснить, что многие исчезновения высокопоставленных бизнесменов по всей стране могут быть связаны с Мясником? Они не могли это скрыть.
— Но пропажу матери и сына они могли.
Майк сделал глоток своего кофе, а Рене, сидя рядом с ним, вздохнула через нос.
Эндрю постукивал ручкой по своей исписанной странице.
— Я хочу увидеть место происшествия, — сказал он после паузы в несколько мгновений. — Я хочу увидеть, где это произошло.
Он смотрел на Майка взглядом, не терпящем возражений.
Тот только кивнул.
— Я могу отвезти вас сегодня вечером. Я освобожусь в 5:00. До Рейнир Бич недалеко, так что мы можем встретиться здесь, и я покажу вам дорогу.
— Отлично, — сказала Рене, вставая. Эндрю последовал ее примеру, с треском закрыв свой Moleskine и выключив диктофон.
</p>
[Запись выключена]</p>
Он запихнул и то, и другое в сумку, и они направились к двери. Его разум все еще работал, мчался, пытаясь догнать и соединить все, что сказал Майк, когда пчела начала успокаиваться, но его пальцы начали дрожать от желания закурить. Он снова хрустнул мизинцем.
Он доставал пачку из заднего кармана, когда Майк спросил Рене:
— У вас есть мой номер?
Она кивнула головой, и он переключил свое внимание на Эндрю.
— Повторюсь, было приятно познакомиться. Надеюсь, я смогу помочь. Есть еще кое-что, что, я думаю, вас заинтересует.
Я чертовски на это надеюсь.
Эндрю просто уставился на него.
— Посмотрим, офицер Майк. Вы можете ввести нас в курс дела на месте.
— Я больше не офицер. Можете звать меня просто Майк.
Эндрю вытряхнул сигарету, затем жестом попросил Рене следовать за ним к машине. Обойдя фильтр, который он зажал между зубами, он сказал через плечо:
— Однажды кабан, всегда кабан, офицер Майк.
Когда щелкнула зажигалка и сигарета загорелась, первая затяжка ничем не помогла.
−</p>
Несколько часов, три сигареты и две чашки кофе спустя Эндрю и Рене стояли на окраине Рейнир Бич в районе Рейнир Бранч. Это был парк, небольшой, с металлическим оборудованием для детских площадок и обветшалой баскетбольной площадкой. Там были открытые поля, может быть, бейсбольные? Но краска почти стерлась, а по периметру парка стояли дома. Возможно, когда-то это место было красивым. Но район пах морем и ржавчиной, и Эндрю не мог не спутать этот запах с солёностью пота и металлическим привкусом крови.
Достав из сумки диктофон, он включил его.
</p>
[Запись включена]</p>
— Здесь? — тихо спросил Эндрю, пытаясь скрыть легкое недоверие. — Натан открыл огонь здесь?
Все его исследования, все статьи, вырезки из новостей и файлы, которые он просмотрел, но тот факт, что Натан открыл огонь на гребаной детской площадке, никак не давал ему покоя.
Офицер Майк, теперь уже в обычной одежде, пожал плечами и огляделся вокруг.
— Как я уже сказал, он был сумасшедшим. Я не знаю, пытался ли он найти их какое-то время или нет. Но у нас было много свидетелей, которые видели это. Опять же, их рассказы не попали в официальные отчеты. Но я знаю, что некоторые говорили, что видели женщину с мальчиком, которому могло быть где-то 8-10 лет, прямо здесь. Он, — Майк указал на старые качели, — качался на качелях, а не играл с другими детьми. Говорили, что женщина схватила его, когда проезжала машина, в которой был Натан, и попыталась убежать, пока он их не увидел. К сожалению, он уже стрелял. К счастью, никто больше не пострадал из-за летящих пуль.
Никто больше не пострадал.
Эндрю скрестил руки и прикрыл рот рукой. Он попытался представить себе это — попытался представить маленького Натаниэля, наслаждающегося отдыхом в парке, раскачивающегося, когда раздались выстрелы. Натаниэль, должно быть, был в ужасе…
— Покажите мне. — Он повернулся к Майку. — Где был Натан? Где была другая машина?
Офицер Майк согласился. Он показал им все это. Где находилась каждая машина, что он видел своими глазами, где они заставили Натана лежать лицом вниз на асфальте, прежде чем надеть на него наручники и запихнуть в машину.
Они дошли до ближайшего столика для пикника и сели. Он тоже был металлическим, неудобным, ничего такого, что можно было бы подумать, что он предназначен для детей или родителей с детьми. Ржавчина оставила коричневый след на его руках, который он старался не замечать, так как прилагал слишком много усилий, чтобы сосредоточиться на задании, а не на запахе, ощущениях и связях, которые его мозг мог установить между окисленным металлом и окисленной кровью.
Бззз
— Расскажите мне остальное, — выдавил из себя Эндрю. — Вы сказали, что в этой истории есть что-то еще?
Майк изучал его мгновение, затем посмотрел между ним и Рене, прежде чем кивнуть.
— Ну, как вы знаете, я больше не офицер. Я изменил свой рапорт, когда они попросили меня об этом. Я был молод, у меня была жена, и я не хотел поднимать шум. Я не хотел нарываться на неприятности — но все это меня глодало. Это мучило меня и не давало спать по ночам в течение нескольких недель. Этот мужчина, этот психопат, стрелял в женщину и ребенка, в парке, полном детей, а мы пытались это скрыть? — Майк пожал плечами, но что-то в его лице потемнело. — Итак, я надавил, — в его тоне был намек на поражение. — Я пошел к своему начальнику, и он в основном сказал мне оставить это. Потом я пошел к его начальнику, и мне сказали собрать свое дерьмо и убираться.
— Значит, кто-то что-то знал и ему не понравилось, что ты тут шныряешь? — Эндрю вытер руки о штаны, затем снял очки, чтобы почистить их о край рубашки. Это звучало знакомо.
— Именно. Поэтому меня уволили и отрезали от расследования. — Он повернул ладони вверх и сжал губы. Когда они расслабились, он покачал головой. — Но я не перестал искать и не перестал задавать вопросы. У меня есть семья в правоохранительных органах — друзья. Мой отец был офицером полиции, поэтому я знал многих ребят оттуда. Они дали мне кое-что, но настоящую информацию я получил от двоюродного брата, который живет в Орегоне, в маленьком городке Брукингс. Он до сих пор служит там офицером, и в 2010 году там произошла перестрелка, очень похожая на то, что случилось здесь.
Бззз, бззз, бззз
Плечо Эндрю дернулось, чтобы прижаться к татуировке за ухом, но он сделал ровный вдох, чтобы заблокировать этот импульс. Его пульс участился, и он наклонился вперед.
— Как так? Натан был в тюрьме в 2010 году, — добавила Рене.
— Нет, это был не Веснински, — начал Майк.
2010, 2010, 2010, 2010…
— Но это были женщина и мальчик, постарше. 16 или 17 лет…
Бззз
— …Брукингс маленький, и уровень преступности там выше среднего, но обычно это преступления против собственности, кражи и тому подобное. А это? Это была перестрелка между женщиной с мальчиком и еще одной женщиной. Все они покинули место происшествия до того, как туда прибыли полицейские, но свидетели говорят, что женщина и мальчик были небольшого роста с каштановыми волосами. Стрелявшая женщина была выше ростом, с рыжими волосами.
По его телу пробежала дрожь. 2010, 2010, 2010… Натаниэлю было бы 16 лет. Неужели это были они?
2010, 2010…
— Натан был в тюрьме в 2010 году, — услышал он наконец свои слова. — Возможно, один из его сторонников… Кто-то из его окружения.
Он посмотрел на Рене и увидел, что она нахмурилась, но кивнула, так как в голове у нее тоже все сложилось. Когда он снова перевел взгляд на Майка, его сердцебиение участилось, а на кончике языка застыл вопрос.
— И они сбежали? Они все просто сели в свои машины и уехали невредимыми?
Глаза Майка метались между Эндрю и Рене. Когда он ответил, у Эндрю свело живот.
— Очевидно, один из них был ранен. Мэри или Натаниэль… если это были они.
Эндрю сел обратно на скамейку. Офицер Майк, казалось, не был обеспокоен этим.
— Один из них? — услышал он свой вопрос. — Кто из них? Их никто не видел? Как такое возможно?
Что, черт возьми, это значит?
— Кто-то сказал, что видел их двоих сгорбленными и подумал, что там была кровь, но на месте преступления крови не осталось. Вот оно. Они оба забрались на заднее сиденье, но один, должно быть, сел за руль. Другая женщина уже уехала, когда на крики свидетеля вышел человек с пистолетом. Я думаю, они уже привлекли слишком много внимания, и она, кем бы она ни была, решила, что достала хотя бы одного из них.
Нет, нет, нет.
Бззз, бззз, бззз
Эндрю встал со скамейки и зашагал. Ему казалось, что он сейчас выпрыгнет из кожи. Татуировка пчелы горела, и он рассеянно почесал воротник, пока тряс головой и пытался думать.
Что, если их обоих подстрелили? Что, если они оба мертвы?
Ему нужно было больше информации — нужно было видеть, нужно было знать.
— Я хочу съездить, — сказал он, остановившись. — Нам нужно поехать в Брукингс. Поговорить с кузеном офицера Майка…
— Просто Майк…
— Ш-ш-ш-ш, — зашипел на него Эндрю, продолжая шагать. — У нас тут разговор, офицер Майк.
Рене посмотрела между ними и вздохнула.
— Как далеко отсюда Брукингс? — спросила она.
Майк бросил взгляд на Эндрю, как бы проверяя, можно ли ему говорить, а затем ответил.
— Примерно восемь часов езды. В Калифорнии есть аэропорт, но он небольшой, и я сомневаюсь, что вы сможете улететь в ближайшее время.
Эндрю перестал шагать.
— Тогда мы поедем на машине. — Он указал на Майка. — Вы поедете с нами. Устроите нам встречу с вашим кузеном, на которой мы сможем сами прочитать отчеты.
Офицер Майк встал.
— Я не могу просто отпроситься с работы. Я могу потерять её.
Эндрю пожал плечами.
— Скажите им, что вы заболели. Мне все равно. Вы сказали, что хотите помочь? — он поднял брови.
— Конечно, хочу! Я потерял работу из-за этого, я хочу справедливости для них так же, как и вы.
Сомневаюсь.
— Тогда сделайте это. Напишите Рене свой адрес, и мы заедем за вами в 8 утра. Будьте готовы.
[Запись выключена]</p>
−</p>
</p>
Офицер Майк был готов. Они встретили его возле его квартиры, и Рене передала ему чашку кофе и бублик из пакета, который они купили по дороге.
Эндрю сидел за рулем их арендованной машины, и ему не терпелось отправиться в путь. Большую часть ночи он не спал, изо всех сил стараясь не думать и не строить предположений относительно всего, что Майк рассказал им накануне. Его полуночные мысленные бредни варьировались от того, в кого из них стреляли, до того, кем, черт возьми, была та женщина. Он выдвинул несколько теорий, начиная от того, что эта женщина была сообщницей Натана, и заканчивая связью с Морияма. Это не мог быть просто случайный человек, если только эта парочка не натворила дел в 2004–2010 годах… Что было вполне возможно. Но это не похоже на правду.
Что было похоже на правду, так это то, что Натаниэлю было 16 лет. Это была самая давняя встреча, которую они смогли частично подтвердить как правдивую, при этом Натаниэль был почти взрослым. Что-то в этом было… Эндрю не знал. Что он знал, так это то, что ему нужно было знать, что произошло во время перестрелки. В кого из них попали?
Поездка в Орегон вела их по шоссе I-5, вдоль побережья Вашингтона и в Орегон. Там было так много деревьев.
Так много мест, где можно спрятаться.
Казалось, что каждый час или около того появляется новый указатель на какой-нибудь национальный лес.
В Портленде они остановились, чтобы перекусить и размять ноги. Рене предложила сесть за руль, но Эндрю отказался. Его разум все еще работал, перестраивался, бежал со скоростью мили в минуту, и вождение помогало ему не только привести мысли в порядок, но и сохранять спокойствие — в соответствии с планом.
Как только они вернулись в машину, Эндрю включил (удивительно точный и хорош подобранный) плейлист, который Сет составил специально для него. Он не знал, как Сет это сделал, но ему удалось подобрать все песни, которые Эндрю любил, и несколько новых, которых он не знал. Первой в списке стояла «Africa» группы «Toto», и Эндрю включал ее заново пять раз, прежде чем офицер Майк что-то сказал.
— Почему мы слушаем эту песню на повторе? Она так переоценена. Неужели у вас нет ничего другого? Может быть, «Journey»?
Эндрю услышал, как Рене издала небольшой вздох, прежде чем он нажал на тормоза и съехал на обочину. Сейчас он не был в настроении для Офицера-Умного-Пиздюка прямо сейчас, поэтому, держась одной рукой за подголовник Рене, он повернулся, чтобы заглянуть на заднее сиденье.
— Послушайте, офицер Майк…
— Просто Ма…
— Послушайте, офицер Майк. Вы можете слушать переоцененную и раздутую мусорную кучу, которой является Journey, в свое свободное время, понимаете? Я за рулем. Я выбираю музыку. И если я еще раз услышу, как вы унижаете священное имя «Toto», мне плевать, какой информацией вы располагаете, я высажу вас из этой гребаной машины.
Глаза офицера Майка сузились, и Эндрю увидел в нем копа. Он хотел поспорить — поставить Миньярда на место. Но Эндрю выдержал его взгляд, пока тот не отвернулся к окну. Удовлетворенный, он вернул машину на дорогу и продолжил их НЕ путешествие.
−</p>
</p>
Как выяснилось, двоюродный брат офицера Майка жил не в Брукингсе. Вместо этого он жил примерно в 45 минутах езды на север, в маленьком прибрежном городке под названием Голд Бич. Он был крошечным — крошечным крошечным. Там не было абсолютно ничего, и Эндрю этого не понимал. Конечно, там было хорошо, как в маленьком американском городке, но…
Они подъехали к красивому двухэтажному дому около пяти часов вечера, и у дверей их встретил человек, удивительно похожий на Майка Томаса. Его звали Джон Томас, и Эндрю пришлось приложить немало усилий, чтобы не закатить глаза, пока происходило знакомство. Джон махнул им рукой и сказал, чтобы все располагались поудобнее.
Внутри было так же хорошо, как и снаружи, в том живописном виде, который можно было ожидать от дома на берегу океана в маленьком городке, и Эндрю на мгновение подумал, что дом лучше, чем, по его мнению, может позволить себе офицер полиции. Ему стало интересно, чем занимается его жена, пока он осматривался.
Дом примыкал к пляжу, и хотя это был дом, который гласил «на природе», он не был таким, как пляжный дом Элисон в Кис. Деревянные полы были темными и блестящими, а потолок был обшит деревянными панелями. В гостиной — окна от пола до потолка, выходящие на зелень и лес, а на заднем плане виднелся океан. Темные сланцевые полы покрывали те места, где не было дерева, а в углу комнаты находился дровяной камин. В доме царил здоровый беспорядок, присущий семье, и Эндрю сделал вывод, что в нем, должно быть, жили один или два ребенка.
Кивнув самому себе, он уже собирался приступить к делу, когда услышал безошибочный звук детских криков, доносящихся из-за угла.
— МАЙК! МААААААЙК! — Двое детей, примерно четырех и шести лет, выскочили из-за угла и врезались в ноги Майка. Он наклонился, чтобы обнять их обоих, но они отстранились, чтобы показать ему что-то в другой части дома.
Я скучаю по Белле.
— Извините за это, — сказал Джон. — Мы давно не видели Майка, а дети его любят. Они рады, что он здесь.
— Все в порядке, — сказал Эндрю. — В любом случае, нам нужно поговорить с вами.
Джон кивнул.
— Тогда давайте я пойду и принесу вам то, что у меня есть.
Из другой комнаты доносились звуки детского смеха и глупые голоса, которые пародировал Майка. Если Эндрю закрывал глаза, он мог представить, что все не так уж плохо — он мог вспомнить, что все еще есть счастье, все еще есть дети, которых любят, которые довольны и в безопасности.
Белла.
Он глубоко вдохнул, когда Джон вернулся через несколько минут со стопкой папок в руках.
— Здесь все о стрельбе в Брукинге, — он посмотрел вниз, а затем снова на Эндрю. — Я не должен был хранить это здесь. На самом деле, я не должен был говорить об этом ни с вами, ни с кем-либо еще. Но я верю Майку, когда он говорит, что здесь замешано что-то другое, и я верю, что это Мэри и Натаниэль Веснински.
— Вы не возражаете, если мы запишем наш разговор? — спросил Эндрю. — Мы можем не вставлять это в подкаст, если вы хотите остаться анонимным. Я понимаю, что ваша работа может оказаться под угрозой.
Джон кивнул и посмотрел в сторону, где его дети исчезли вместе с Майком.
— Да, я бы хотел остаться неизвестным. Я хочу помочь, так как считаю, что это позор, что никто не расследовал это дальше, но, — его взгляд остановился на стене за головой Эндрю. Оглянувшись через плечо, Эндрю увидел висящую фотографию семьи из четырех человек. — Но я вдовец и не могу позволить себе потерять работу с двумя детьми.
— Ох… — сказала Рене, приложив руку к сердцу. — Мне так жаль это слышать. Должно быть, это было ужасно…
— Так и было, — ответил Джон, отступая к креслу и тяжело усаживаясь в него. — Но каждый должен жить дальше, когда случаются тяжелые вещи. Ты можешь оставаться на одном месте, никогда не двигаясь, или двигаться дальше, как они того хотели бы.
Он оторвал взгляд от рамы, затем грустно улыбнулся им обоим. Когда он заговорил снова, его голос был немного ниже.
— Стэсси умерла после двухлетней борьбы с раком, вскоре после рождения Мэдисон, моей четырехлетней дочери. Она даже не помнит ее. Но такова жизнь. Нужно принимать хорошее вместе с плохим, и я бы женился на Стэсси тысячу раз с тем же концом, если бы это означало разделить с ней жизнь и этих двух детей.
Ох, черт возьми.
Эндрю прочистил горло.
— Верно. Что ж. Можете рассказать нам о том, что у вас есть?
Отлично, Эндрю.
— Ага, да. Простите, я отвлекся. Вот, — он протянул стопку папок, и Эндрю взял их, направляясь к дивану. Он бросил взгляд на Рене, когда она рассматривала все фотографии, расставленные по гостиной, прежде чем сесть рядом с ним. Он положил папки на колени, достал диктофон, нажал на кнопку и поставил его на стол.
[Запись включена]</p>
— Как вы сказали, вы хотите остаться анонимным. Поэтому ваш голос будет сильно изменен, а любая ваша личная информация, фоновый шум, будут отредактированы, чтобы сохранить вашу анонимность.
Джон благодарно кивнул, морщинки под глазами углубились, и он слабо улыбнулся Эндрю.
Эндрю проигнорировал это и предложил ему начать.
— Хорошо. Итак, здесь вы найдете полицейские отчеты и показания свидетелей перестрелки. Брукингс — маленький городок. Я там вырос. Он не идеальный, но все не так уж плохо.
— Если все не так плохо, — спросил Эндрю, — почему вы решили переехать и каждый день добираться 45 минут до Брукингса?
Джон пожал плечами.
— Когда мы со Стэсси поженились, нам просто захотелось чего-то более открытого, немного более безопасного для детей. Поэтому мы переехали сюда. Голд-Кост меньше, чем Брукингс, но община здесь замечательная. Этот дом принадлежал ее бабушке и дедушке до их смерти, так что он просто ждал нас.
— Хорошо, — кивнул Эндрю. — Тогда, пока я просматриваю документы, почему бы вам не рассказать мне о стрельбе? Вы были на месте преступления?
Эндрю положил диктофон на журнальный столик рядом с куклой барби с торчащими во все стороны волосами и в одном ботинке. Он не улыбнулся, думая о Белле, прежде чем открыть папку.
— Я был, но к тому времени, как мы подъехали, смотреть было не на что. Мы преследовали одну из машин некоторое время, но потеряли ее в пробке, двигаясь на север по шоссе 101. Другая машина просто исчезла — та, в которой были женщина и мальчик.
— У вас есть описание машины? — спросил Эндрю, перебирая бумаги.
— Да… — Джон наклонился вперед к тому месту, где Эндрю рылся в бумагах. — Здесь есть одно.
Он вытащил папку, лежащую под той, над которой в данный момент работал Эндрю, и положил ее сверху.
— Вот. По описанию это была старая модель Volvo, около 2000 года или около того, модель S70. Она была темно-синего цвета с орегонскими номерами, но никто не смог определить номер.
Эндрю посмотрел на бумагу, которую передал ему Джон, и на фотографии автомобиля, который подходил под описание.
— Расскажите мне о том дне. — Голос Эндрю был тихим. Он не понимал, что говорит почти шепотом, пока Рене не заерзала рядом с ним. Он прочистил горло. — Какой звонок вы получили? Что вы увидели, когда приехал туда?
Джон снова откинулся в кресле и скрестил ноги.
— Я получил звонок, что на Читко Авеню, прямо на парковке антикварного магазина «Златовласка», идет стрельба. Было около семи вечера, так что магазин, к счастью, уже был закрыт. На парковке больше никого не было, но Читко Авеню — довольно оживленная улица, так что на дороге все еще наблюдалась активность.
Эндрю замолчал, просматривая информацию. Он остановился на показаниях свидетелей.
— Итак, это… Ширли Джонсон. Она была через дорогу?
— Да, Ширли работает в «Forecastle Books». Она уходила и запирала вход, когда услышала выстрелы. Выглянула в окно и увидела двух женщин, стрелявших друг в друга, и мальчика, присевшего перед машиной. Мальчик побежал к одной из женщин, и ей показалось, что стреляли либо в него, либо в нее. Она не смогла определить, в кого именно — сказала, что они оба закричали и практически упали в машину. — Джон выпрямился, как будто мог видеть показания свидетелей, которые Эндрю сейчас просматривал. Он продолжил. — Она не могла сказать, кто был в машине. Она сразу же вызвала полицию, и как только они услышали сирены, обе машины рванули с места. Мы смогли проследить только за черной, той, в которой была леди с рыжими волосами. Вторую мы сразу же потеряли.
Конечно же, блять.
Эндрю стиснул зубы от досады и почувствовал, как у него подскочило давление. Глубоко вздохнув, он хрустнул мизинцем и посмотрел на Джона.
— Но крови не было? Вы никак не могли определить, в кого стреляли?
Джон покачал головой.
— Нет. — Он раскрыл руки ладонями вверх, словно в подношении. — Но я следил за этим делом. Мы находимся прямо на границе с Калифорнией, поэтому мы предупредили все окрестные города в Орегоне и Калифорнии, чтобы они были начеку. Конечно, общаться через границы штатов всегда хлопотно. Но я проследил. Машина, подходящая под это описание, была найдена сгоревшей на пляже в Кресент Сити, Калифорния.
Сгоревшей.
Эндрю поднял голову и посмотрел на Джона.
Сгоревший.
Машина сгорела. Кто-нибудь был в машине?
— Сгорела как? Как будто она попала в аварию и загорелась?
Джон покачал головой.
— Нет, как будто кто-то намеренно устроил пожар на заднем сиденье, где, судя по всему, находилось тело.
Эндрю уронил все папки. Бумаги со звоном упали на землю, и Рене приложила ладонь на его руку.
Сгорела.
Нет. Как будто кто-то намеренно устроил пожар…
Где, похоже, было
Тело
Тело
Тело
Сгоревшее
— Чье тело? — Эндрю, наверное, сказал это, но не был уверен. В ушах стоял гул, в голове стучало. Зрение, казалось, ухудшилось. Горло болело. Может быть, он сказал это так твердо, что у него заболела грудь и зубы. — Чье. Тело.
Джон посмотрел на Эндрю с чем-то вроде озабоченности на лице, <s>а может, и нет, Эндрю не знал</s>.
— Я попытался найти отчет для вас. Вот… — Он протянул (или попытался протянуть) Эндрю (Рене) лист бумаги. — У нас не было ничего, с чем можно было бы его идентифицировать. Костей не было — кровь и волосы сгорели. Даже одежды нет. Кто-то, должно быть, сжег машину, а потом вытащил останки.
Он указал на газету, присев на край своего кресла, пока Рене просматривала ее для Эндрю.
— Но вы можете увидеть в отчете, что ожоги на сиденье указывают на то, что кто-то сидел там, когда машина загорелась.
Эндрю не мог дышать. Он выхватил бумагу из рук Рене, чтобы взглянуть на него самому, но голова у него шла кругом. Запах пляжа снаружи проник в его легкие, и он тонул.
По крайней мере, один из них мертв.
Но кто из них? Кто, блять, из них? Что это вообще значит? Неужели они оба где-то мертвы?!
Нет.
Эндрю встал, и Рене последовала за ним.
— Эндрю, — тихо сказала она. — Эндрю, послушай меня. Один из них все еще жив, хорошо?
Нет, нет, нет, нет.
Его пальцы болели, тату горело, голова плыла, и все, чего он хотел — это Кинг, Кинг, Кинг.
Эндрю остановился, заставив себя, повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и как-то произнести:
— Но кто из них? Кого мы вообще ищем?