Chapter 12: Audio Notes #4 (2/2)
Рене подняла брови.
— Это не имеет значения. Мы продолжим. Искать.
Эндрю просто уставился на ее карие глаза и милое лицо. Он не знал, как заставить ее понять.
— Я хочу поехать туда. В Кресент Сити. Я хочу пойти на пляж и поговорить с кем-нибудь о машине. Планы изменились, мы поедем туда вечером…
— Нет смысла, — перебил Джон, настороженно глядя между ними. — Уже почти 6 вечера. Все административные заведения будут закрыты. Подожди до утра, и Майк сможет поехать с вами в Кресент Сити. Мне нужно ехать на работу в Брукингс, но Кресент Сити находится всего в получасе езды оттуда.
Нет. Мне нужно ехать сейчас.
Эндрю покачал головой, но Рене как будто увидела аргумент еще до того, как он вырвался из его уст.
— Он прав, Эндрю. Мы ехали весь день. Мы оба устали и проголодались. Между сегодняшним и завтрашним днем ничего не изменится. Давай найдем отель и переночуем, чтобы утром выехать первыми, — быстро сказала она.
Я не хочу, блять, ждать.
Он хотел немедленно поехать в Кресент Сити и приступить к работе. Он хотел увидеть пляж. Он хотел увидеть фотографии сгоревшей машины. Он хотел кричать.
Но когда он оглянулся на Рене, в озабоченности на ее лице проступали трещины изнеможения. Она устала — Рене, которая никогда не жаловалась, ни разу за все время, что они шли по этому пути.
Рев в его голове, крови, ушах, венах не утихал — но что-то внутри него успокоилось. В конце концов, он пробормотал: «Хорошо». Затем вздохнул, наклонившись, чтобы выключить диктофон.
— Давай поедим и завалимся спать.
[Запись выключена]</p>
Джон встал, качая головой.
— Нет, нет — вы двое можете поужинать и остаться здесь. Сейчас июнь, вы ни за что не найдете номер в отеле. А если и найдете, то за безумную сумму. — Он обвел всех взглядом. — У нас много места. Дети могут остаться со мной, а вы двое — в своих комнатах. Майк может занять раскладушку в моем кабинете, потому что он член семьи, и неважно, если ему будет неудобно.
Джон выглядел так, словно пытался улыбнуться, его взгляд метался между ними, оценивая, уместно ли это делать в связи со… вспышкой Эндрю.
Это было заманчивое предложение, только потому, что усталость оседала в его костях, но он объяснил это тем, что адреналин уходит и забирает всю его энергию. Эндрю в последний раз посмотрел на Рене и просто кивнул. Он не хотел тащить ее за собой больше, чем это было необходимо. Друзья так не поступают.
— Хорошо, — согласился он. — Мы уедем утром. Кто-нибудь, сходите за офицером Майком и расскажите ему новости.
−</p>
Майк согласился сопроводить их в Кресент Сити на следующий день. У него были связи в местной полиции (поскольку он так внимательно следил за этим делом), так что все получилось идеально. <s>Или настолько идеально, насколько это вообще возможно в этой чертовой буре</s>. За ужином, который оказался жарким с картофелем и морковью, они составили планы, и Эндрю уже не так раздражало то, что он не уедет до следующего утра.
Каким-то образом он оказался за столом напротив двух детей Джона. Мэдисон было четыре года, а Джексу — шесть. Они оба были темноволосыми и темноглазыми и смотрели на Эндрю, как на интересную букашку.
— Почему у тебя так много сележек? — спросила Мэдисон. Рот Джекса открылся в маленькой «О», и он возмущенно посмотрел на свою сестру.
— Мэдди, — прошептал он. Она посмотрела на него, нахмурив свои маленькие брови, и Эндрю не смог удержаться от небольшой улыбки.
— Они у меня потому, что я люблю блестяшки, — сказал он ей.
— Как нюхлер! — сказал Джекс, довольный собой.
Эндрю засмеялся, и Рене слегка улыбнулась.
— Да, точно как нюхлер. Ничего не могу с собой поделать.
Большая часть разговора за ужином проходила в том же духе.
— Больно?
— Сколько у тебя сережек?
— Козявки застревают в сережке в носу?
Этой ночью Эндрю лежал в кровати для детей. Комната была выкрашена в желтый цвет, на стенах были наклейки Доры, и он смотрел на них, прежде чем закрыть глаза. Он пытался не видеть сгоревшие машины и обугленные трупы, пулевые ранения и столько крови — но это было бесполезно. Это было всем, что он мог видеть, всем, чему он мог удивляться.
Кто из них. Кто из них. Кто из них.
В конце концов, Эндрю сдался. Он сбросил с себя одеяла и спустил ноги на пол. Когда он уже собирался встать, дверь открылась, и появилась маленькая коричневая голова.
— Пвастите, мистел Эндвю. Мне нужно взять моего медвежонка Винни-Пуха, — сказала Мэдисон и, поприветствовав себя, зашагала по деревянному полу крошечными босыми ножками, чтобы взять со столика у кровати маленькую игрушку Винни-Пуха.
Эндрю улыбнулся ей и покачал головой.
— Это твоя комната. А разве ты не должна спать?
Она прижала Винни-Пуха к груди, покачиваясь на половицах.
— Мне плиснился плохой сон. Я не хочу будить папу. Он очень устал.
Эндрю серьезно кивнул ей.
— Хочешь узнать секрет?
Мэдисон задержала дыхание, глаза расширились и блестели в тусклом свете коридора.
— Да!
— Мне тоже иногда снятся кошмары.
Ее маленькие брови нахмурились, и она наклонила голову.
— Плавда? — Когда Эндрю кивнул, она сделала несколько шагов ближе. — Иногда мне снятся кошмалы о монстлах. Они плиходят и забилают мою маму.
Сердце Эндрю разбилось на миллион крошечных кусочков. Дыхание покинуло его, а легкие сжались, когда он вспомнил о том, что сказал Джон в тот день. Стэсси Томас, вероятно, любила своих детей, заботилась о них, хотела их. Тильда Миньярд не хотела своих детей, не заботилась о них, и ей все еще позволяли выходить в свет — жестокому, наркозависимому чудовищу — до несчастного случая.
Но эта женщина? Ее забрали из любящей семьи, и именно поэтому Эндрю не верил в судьбу.
Поджав губы, он на мгновение задумался.
— Знаешь, что мне иногда помогает? Чтение книг. Когда я был маленьким, как ты, я прятал фонарик под подушку и книгу в кровать, и не спал всю ночь, читая, если мне было страшно.
Она встала на носочки и покачалась на пятках, быстро посмотрев на свою маленькую книжную полку на дальней стене.
— Я люблю книги! — Затем она нахмурилась, обернувшись к нему. — Я еще не очень хорошо читаю…
Эндрю радовался тому, как легко было с детьми. Он подумал о Белле.
— Хочешь, я почитаю тебе книгу?
Глаза Мэдисон снова расширились, и она, не говоря больше ни слова, побежала к своей полке. Держа Винни-Пуха в одной руке, другой она достала книгу и принесла ее Эндрю.
— Это холошие монстлы.
Его желудок сжался, когда он посмотрел на название — «Там, где живут чудовища». Это была его любимая книга в детстве. Он таскал ее из одной приемной семьи в другую, пока какой-то ребенок не разорвал ее на куски по причинам, которые Эндрю до сих пор не понимал.
Мэдисон забралась на кровать, а Эндрю встал. Он знал, что лучше не находиться на кровати с маленьким ребенком в темной комнате. Воспоминания грозили разбиться о стену, которую он укреплял каждый день.
— Пойдем в гостиную, хорошо? — предложил он. — Тогда, если твой папа проснется, чтобы найти тебя, найдет тебя прямо там.
Мэдисон кивнула и пошла вперед. Она села на большой кожаный диван, на котором ранее сидели Эндрю и Рене, а блондин сел рядом с ней. Она облокотилась на спинку дивана, прижав свои маленькие коленки к его руке, а он положил книгу на колени и открыл ее на первой странице.
«Однажды вечером Макс играл дома в костюме волка и немного озорничал, »
«и когда он совсем расшалился,…»
Давным-давно Эндрю притворялся, что он Макс — что когда-то он был чудовищем. Он всегда бежал, бежал, бежал, чтобы убежать от приемных родителей, приемных детей и приемных домов. Он мчался как ветер на своем украденном велосипеде к площадке в парке в Окленде, ревел своим ужасным ревом и скрежетал своими ужасными зубами посреди высокой-высокой травы так громко, как только мог. Он как будто звал к себе своих монстров.
Он притворялся, что может во сне стать королем диких тварей, как Макс.
Его мечта умерла, как та книга, разорвавшись на тысячу маленьких кусочков.
«Постой, не уходи!»
«Ведь мы тебя так любим!»
«И мы тебя съедим!»
Когда он закончил читать, Мэдисон уже наполовину заснула.
— Эй, — тихо прошептал Эндрю, подталкивая ее локтем. Она подняла на него глаза и сонно улыбнулась. — Ложись спать, хорошо? Помечтай о том, чтобы стать чудовищем. Я тоже когда-то так делал.
Потирая кулачком глаз, а другой прижимая к себе Винни, она кивнула и пошла обратно в комнату Джона. Эндрю смотрел, как она уходит, и прижимал книгу к груди, надеясь, что так сможет удержать себя в руках.
Он очень, очень скучал по Белле.
−</p>
</p>
</p>
В среду Эндрю встал пораньше. После того, как Мэдисон уснула, он не стал тащиться обратно в кровать, так как уже физически не мог не спать. Сон был неглубоким и коротким, и в конце концов он устал от попыток нормально заснуть. Вместо этого решил встать окончательно.
В любом случае, это сработало, потому что у Эндрю была разница с Чикаго в два часа — так что он смог поговорить с Беллой до того, как она ушла в школу.
— Дядя Эндвю! Я подстлиглась!
Эндрю сидел снаружи на крыльце, с которого открывался вид на побережье Орегона, от вида которого Белла вздохнула.
— Беллс! Тебе так идет!
Ее волосы, когда-то спускавшиеся по спине рыжими завивающимися волнами, теперь доставали чуть ниже плеч. Кейтлин (или Аарон) заплела косички, обрамляющие ее лицо, и откинула их назад, чтобы Белла могла видеть.
Белла захихикала, и сердце Эндрю запело. Он был в таком дурном расположении духа — он знал, что это так, и старался изо всех сил, черт побери, держать себя в руках. По крайней мере, пока у него не будет больше информации.
Кто из них?
— Тебе нужно подстличься, дядя. Ты должен стличься как папа, лаз вы близнецы.
— Хммм, я так не думаю. Твой папа выглядит как злобный библиотекарь со своей стрижкой.
— Я слышал это, — Эндрю услышал, как Аарон сказал на заднем плане. — Белле нравится моя стрижка, правда, детка?
Белла с энтузиазмом кивнула, глядя на Аарона.
— Папа выглядит класивым, как плинц Элик.
Эндрю засмеялся.
— Я поверю тебе на слово, Беллс. — Он услышал, как стеклянная французская дверь рядом с ним открылась, и Рене высунула голову. Он кивнул и снова посмотрел на экран, чтобы увидеть, как Аарон помогает Белле надеть ее розовый рюкзак. — Мне пора идти, но тебе понравилась книга, которую я прислал? «Книга без картинок»?
— Да! Папе и маме плиходится читать все слова, и ЭТО ТАК ВЕСЕЛО!
— Да, спасибо еще раз за это, — пробормотал Аарон.
— В любое время. ВДЭ в помощь.
Как только Эндрю поговорил с Беллой, он направился на кухню за кофе. Он чувствовал себя немного легче, как будто камень с души упал. Вес был небольшим, но, тем не менее, стало легче. Когда он вошел в кухню, то обнаружил там Рене и офицера Майка, которые уже ждали его.
— Привет, — сказала Рене, передавая ему чашку из кастрюли, которую они уже приготовили. — Как спалось?
— Ужасно. Есть сливки? — Эндрю открыл холодильник и копался в нем, пока не нашел немного французской ванили. Не карамель мокко, но сойдет.
Через несколько минут в комнату вошел Джон, одетый в пижаму и простую белую рубашку, и окинул их всех взглядом, как бы удивляясь, что они здесь делают.
— Привет! Извините, я не привык спать с детьми. Всю ночь не спал. Я приготовлю завтрак. — Он направился к холодильнику, чтобы достать яйца и бекон.
Эндрю посмотрел на Рене, потом на Джона.
— Нет, все в порядке. Нам нужно поскорее уходить.
— Нет, не нужно, — быстро ответила Рене, и Эндрю снова посмотрел на нее таким взглядом предательства, на какое только был способен. — Еще очень рано, и завтрак звучит очень мило.
Предательница.
— Отлично! Просто дайте мне несколько минут, и я что-нибудь состряпаю. Дети встанут и начнут бегать вокруг, как только почувствуют запах еды.
Так и произошло.
Эндрю спокойно ел завтрак, корча рожи через стол Мэдисон и Джексу. Майк и Джон болтали о семье, а Рене искала отели в телефоне Эндрю, чтобы найти место, где можно остановиться в Кресент Сити. Джон предложил им вернуться и остаться на ночь, но Эндрю хотел быть там. Он хотел быть в Кресент Сити — впитывать любую информацию и иметь возможность уйти посреди ночи на поиски… чего угодно. <s>На всякий случай</s>.
Майк сказал, что поедет с ними, чтобы помочь связаться со своим контактом, но после этого ему нужно было вернуться на работу. Эндрю согласился купить ему билет на самолет из Кресент Сити и обратно в Сиэтл на утро четверга. Черная карточка Рейнольдс могла с этим справиться.
Около 10 утра они наконец отправились в путь, но не раньше, чем Эндрю оставил на кухонном столе двух лебедей оригами — одного с надписью Мэдисон фиолетовой ручкой, а другого с надписью Джекс.
До Кресент Сити было около часа езды от Голд Бич и всего полчаса от Брукингса, откуда ехали Натаниэль и Мэри.
Когда Эндрю увидел впереди указатель на Калифорнию, Рене посмотрела на него, и он наконец понял, почему она заставила их остаться на завтрак. Это было ради него.
Сделав глубокий вдох, он коротко покачал головой и сказал: «Я в порядке». Потому что так оно и было. Он знал, что она беспокоится за него и в хорошие дни, а сейчас он понял, что она, вероятно, думает обо всех тех ужасных вещах, которые ему пришлось пережить, пока он рос в этом дерьмовом штате. Это был первый раз, когда он вернулся после отъезда — и он с облегчением обнаружил, что не хочет сравнять с землей весь этот гребаный штат.
После суда над Дрейком, после того как Эндрю выступил с заявлением, в котором подробно описал жестокое обращение со стороны Дрейка, и после того как Дрейка посадили на пятнадцать лет, Эндрю получил по почте письмо от Кэсс. Он понятия не имел, как она узнала его адрес. Однако он помнил, как держал письмо в руках и всматривался в ее почерк. Он помнил это, конечно же, помнил. Она писала ему записки и оставляла их в его коробке с обедом, чтобы он нашел их в школе. Он смотрел на петляющую «А» и завитую двойку… и ничего не чувствовал. Он не был зол, не был грустен, не был взволнован.
Он был никем.
И потому что он был никем, он выбросил это письмо в мусорную корзину, не читая его. Это, конечно, не означало, что то, что произошло с Кэсс и Дрейком, никак на него не повлияло — оно наделало много поганых вещей с его психикой и будет делать это до конца его жизни. Но это означало, что он справлялся с этим наилучшим, наиболее здоровым способом, на который был способен. И в каком-то смысле, давая показания, чтобы спасти многих других детей от того, чтобы они прошли через то же самое, что и он, было достаточно, чтобы дать ему какое-то завершение.
Возможно, именно это позволило ему ступить на землю Калифорнии.
Это и…
И.
Они подъехали к полицейскому участку Кресент Сити, и офицер Майк повел их в здание. Сидя в машине, он позвонил своей собеседнице, и она согласилась встретиться с ними в свой обеденный перерыв. Рене и Эндрю сели на дешевые неудобные стулья, а офицер Майк попросил женщину в регистратуре сообщить его связному, что они пришли.
Через несколько минут из подсобки появилась женщина с темными волосами и карамельной кожей. Она приветствовала Майка дружеским рукопожатием, прежде чем он представил их.
Эндрю кивнул, как ни в чем не бывало. Он был на волоске. Его разум хорошо справлялся с задачей разделения личного и работы. Утренний разговор с Беллой помог, а если быть честным, то чтение Мэдисон накануне вечером помогло расставить все по местам — в некотором смысле? По крайней мере, он не метался, как накануне. Жужжание было сдержано, его учащенный пульс был спокойным и ровным…
Один факт не помешает всему расследованию Эндрю.
Но кто именно из них?
Ему нужно было больше деталей. Именно поэтому ему нужна была эта детектив Кристина Альфонсо. Она поприветствовала их достаточно приятно, затем пригласила следовать за собой.
— Мы пойдем вниз по улице в закусочную. Еда там дерьмовая, но у них отличный шоколадный молочный коктейль, — сказала она, подводя их к полицейской машине без опознавательных знаков. Эндрю замешкался на полминуты, прежде чем Рене положила руку ему на плечо и слегка подтолкнула. Он сел на пассажирское сиденье раньше, чем офицер Майк.
Закусочная называлась «У Салли» и действительно находилась прямо по дороге. В стене была дыра с потертыми кожаными конфетами и клетчатым полом из плитки. Это напомнило ему «У красотки».
Когда они уселись, Эндрю заказал шоколадный молочный коктейль в качестве еды, и они перешли к делу.
— Я знаю теорию Майкла о машине, — сказала детектив Альфонсо. — Но позвольте мне начать с того, что я не могу подтвердить ни одну из этих деталей. Я могу рассказать вам, что мы нашли, и показать вам открытый полицейский отчет — и все. Я ничего не знаю о Веснински или о том, что произошло в Брукингсе, кроме того, что мне рассказали сотрудники правоохранительных органов и Майкл.
Эндрю кивнул.
— Отлично. Мне просто нужно услышать вашу точку зрения о произошедшем своими словами. Ничего, если мы будем записывать?
— Конечно, но я бы предпочла не использовать свое имя или должность в департаменте, — она спокойно посмотрела на Эндрю и поднесла ко рту картошку фри, откусив кусочек и продолжая наблюдать за ним.
Она нравилась Эндрю. Даже несмотря на то, что она была копом.
Он достал диктофон и положил на середину стола.
[Запись включена]</p>
— Что касается автомобиля, который был найден на пляже в Кресент Сити. Вы были на месте происшествия? — начал Эндрю.
— Да, меня вызвали на место происшествия. Я предпочту не называть в качестве кого, — она откусила еще один ломтик картошки фри.
— Можете ли рассказать нам, что вы увидели, когда приехали туда?
Детектив Альфонсо вытерла руки о салфетку и села немного прямее.
— Когда я приехала туда, сразу бросилась в глаза обшивка машины, а также тот факт, что она когда-то горела. — Она рассеянно жестикулировала одной рукой.
Хорошо.
— Если машина горела, как получилось, что никто не заметил? Здесь в отчете говорится, — Эндрю указал на лист бумаги, который он просматривал, пока детектив говорила, — что машину обнаружили только на следующее утро, когда огонь уже потух.
Детектив Альфонсо кивнула.
— Пожар был в отдаленной части пляжа, — начала она. — Мы провели опрос и нашли несколько свидетелей, которые сказали, что видели что-то, что им показалось пламенем, но предположили, что это был костер. Бензобак не разорвался — огонь даже не дошел до него, поэтому не было достаточно сильного взрыва, чтобы люди заметили.
Эндрю сузил глаза, но кивнул.
— Вы смогли внимательно рассмотреть автомобиль? Могли бы вы описать его?
Детектив, казалось, задумалась. Она подождала секунду или две, прежде чем ответить.
— Мы можем сказать, что это Volvo S70. — Она постучала пальцем по бумаге перед ним. — Согласно данным экспертизы, проведенной на месте происшествия, пожар произошел внутри автомобиля, поэтому внешняя часть не была полностью уничтожена. Однако, если посмотреть в салон, машина превратилась в труху. Тот, кто устроил пожар, пропитал заднее сиденье, а затем, должно быть, разбрызгал бензин везде, куда смог добраться внутри машины. Предположительно, человек сбежал до того, как огонь полностью потух.
— И как вы пришли к такому выводу? — спросил Эндрю, делая глоток молочного коктейля.
Она посмотрела между ними, а затем, казалось, сказала: «К черту».
— Ну, — она опять ни на что не показывала. — Мы нашли газовый баллончик в нескольких футах — как будто кто-то его выбросил. Он был пуст, а отпечатки пальцев, которые мы нашли, не входили ни в одну систему. Единственное, что мы смогли определить, это то, что пожар начался из-за бензина. Это не было ракетостроением.
Эндрю вытер пальцы от конденсата со стекла, затем еще немного порылся в бумагах, но не нашел отчета криминалистов. Он поднял глаза на детектива из-под очков.
— Я не вижу здесь отчета. Тем не менее, мне сказали, что на заднем сиденье было найдено тело?
Детектив Альфонсо на мгновение уставилась на Эндрю, прежде чем неохотно кивнуть.
— Значит, были обнаружены следы тела?
— Да…
Бззз
— …Этого нет в публичном отчете, но криминалисты сказали, что картина огня на заднем сиденье и некоторые фрагменты, найденные в машине, указывают на наличие тела.
Эндрю снова опустил взгляд в бумаги, чтобы не смотреть ей в лицо. Он пожевал кольцо на губах и закрыл глаза на короткую секунду, чтобы глубоко вдохнуть через нос.
Держи себя в руках.
— Что за фрагменты? — наконец спросил он.
— Фрагменты костей. Они были очень маленькие — но безошибочно костные.
Эндрю сел немного прямее, открыл глаза и поднял голову.
— Если бы вы нашли кость, вы бы не смогли определить, мужская она или женская? Извлечь из нее ДНК?
Детектив Альфонсо уже качала головой, прежде чем он успел закончить фразу.
— Она была слишком сильно разрушена. Когда кость сильно обожжена, практически невозможно получить из нее чистый, надежный образец ДНК. Поэтому, нет, мы не можем сказать, был ли это мужчина или женщина.
Эндрю почувствовал, как Рене придвинулась ближе к нему в кабинке. Он сделал еще один глоток своего молочного коктейля, чтобы попытаться успокоиться, но на вкус он был как грязь, и ему пришлось заставить себя проглотить.
На несколько секунд между ними воцарилось молчание, и когда Пчела зажужжала, он хрустнул мизинцем.
— Что еще вы можете нам сказать? — наконец тихо спросил он.
Просто закончи это. Просто закончи это гребаное интервью.
Он чувствовал, как детектив прожигает дыру в него. Он старался казаться безучастным. Похоже, это сработало, так как она ответила.
— Ничего особенного. Это был темно-синий Volvo S70 с орегонскими номерами. Я не могу подтвердить, что это была та же машина, что и в Брукингсе. Мне жаль, что я не могу больше ничем помочь.
Кто из них. Кто из них. Кто из них.
— Нет, все в порядке. Мы очень ценим всю вашу помощь, — говорила Рене, может быть, говорила? Все снова звучало странно приглушенно. Он смотрел, как конденсат стекает по стакану, медленно опускаясь вниз, пока Рене продолжала. — Не могли бы вы показать нам район, где, как вы думаете, была найдена машина?
Бззз, бззз, бззз
Как будто на него выплеснули ведро холодной воды, Эндрю поднял глаза и вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. Он забыл — совсем забыл, что вообще хотел увидеть это чертово место.
— К сожалению, не сегодня, — сказала детектив Альфонсо, сверяясь с часами. — У меня весь день встречи. Вы будете здесь завтра? Если вы придете завтра в это же время, я смогу вам все показать. Предупреждаю сразу, там сейчас нет ничего, кроме пляжа. Машина была найдена девять лет назад, улики были тщательно перерыты.
Этого недостаточно.
Он услышал улыбку в голосе Рене, когда она перешла на вежливый тон.
— Мы знаем, мы не ожидаем найти что-то новое.
Когда она покачала головой, ее радужные волосы мелькнули на его периферии.
— Мы просто хотим увидеть это место. Мы были бы очень признательны… — повторила она, и Эндрю был так, невероятно, рад, что она здесь. Он был благодарен, чертовски благодарен, что рядом с ним есть кто-то, кто понимает, что сейчас он не сможет вымолвить и слова. <s>По крайней мере, ничего приятного</s>.
[Запись выключена]</p>
Они (Рене, офицер Майк и детектив) пожали руки и вышли из закусочной. Эндрю выкурил три сигареты, прежде чем он, Рене и офицер Майк сели в машину. Затем они поехали в отель, который нашла Рене, и Эндрю отправился в свой номер, не собираясь выходить оттуда до утра.
В ту ночь, или вечер, он был в трех часах езды от Южной Каролины, и его внутренние часы сбились из-за предыдущей ночи. Рене спросила, не хочет ли он перекусить, но он ответил, что не голоден и не хочет осматривать город. Честно говоря, он вообще ничего не хотел делать. Его разум отключился во многих отношениях, и ему нужно было это время, чтобы попытаться привести свою голову в порядок — особенно перед завтрашним днем.
Кто из них?
Этот вопрос не давал ему покоя, зарываясь в его сознание и издеваясь над каждой промелькнувшей в голове мыслью.
По крайней мере, он был достаточно силен, чтобы решить, что не уедет отсюда без ответов. Он не хотел уходить, ничего не зная. Знание поможет ему, сказал он себе. Знание поможет ему отобрать подсказки и двигаться дальше. Это поможет ему отсеять правдивые наводки, которые они получили после 2010 года — так? Поможет ему понять, какие из них были ложными, в зависимости от того, кто что говорил о тех, кого они видели. Так что… он останется здесь. Пока что.
В какой-то момент Эндрю обнаружил, что сидит за ноутбуком, просматривая в Интернете статьи о разрушении костей и автомобильных пожарах. Он перешел на веб-страницу подкаста, где внезапно появилось множество вопросов, касающихся этой Эшли Миллер. Эндрю нахмурил брови и проверил свою электронную почту.
Ах.
Там что-то было. Он получили письмо в понедельник, и у него еще не было времени просмотреть его. Оно уже было погребено под сотнями других писем, которые он получил с тех пор, и ему понадобилось время, чтобы оценить собственное психическое состояние сегодня вечером. Решив, что это не самая лучшая идея, он не открыл его — просто не мог. Потому что завтра на горизонте маячило нечто важное. Что-то, что может помочь или разрушить…
Он не хотел радоваться зацепке, которая может оказаться совсем не зацепкой. Он не хотел позволять себе надеяться на нее, или что там еще могло быть в этом письме. Возможности были просто возможностями. И он не мог позволить возможностям взять верх, когда завтра реальность должна была сильно ударить. Все зависело от того, как именно.
Вместо этого он снова посмотрел на сайт и вдруг почувствовал такой сильный прилив раздражения, что ответил на вопрос, прежде чем смог остановиться.
Неужели люди действительно думали, что он проигнорирует верную зацепку? Неужели они думали, что он так легкомысленно относится ко всему этому, что не просматривает каждое полученное письмо, чтобы отсеять всякую херню? Неужели они думали, что это так чертовски просто?
Да, очевидно. Они так и думали.
В конце концов, с него было достаточно. В посте, который распространился и в котором он прочитал кучу слов, которые в гневе не мог понять, он объяснился так хорошо, как только мог, а затем перевел телефон в режим «Не беспокоить». Было 7 часов вечера по калифорнийскому времени. Эндрю не ел, не спал, и не мог найти ни единого шанса, чтобы дать деру.
В ту ночь он тоже не спал.
Кто из них?
−</p>
Эндрю смотрел, как утро четверга поднимается из-за горизонта. Он наблюдал, как серые тона в комнате превращаются в розовые, голубые и, в конце концов, озаряются солнечным светом. Его рука коснулась пухового одеяла, и он почувствовал, как отсутствие Кинг громко зазвенело между ребрами.
Он все еще был во вчерашней одежде, без обуви, сидел посреди кровати, подтянув колени к груди и обхватив их одной рукой. Он окинул взглядом комнату и уставился на шкаф — пусто.
Пусто, пусто, пусто.
Как в той машине, как на том пляже и как в его груди сейчас.
В конце концов, он вздохнул, снял очки и потерся лицом о колени, а затем взял телефон и перевел его с режима «не беспокоить». Начали приходить уведомления, и он тут же понял, что это было ошибкой.
С теми запасами энергии, которые у него еще оставались, он предпринял последнюю отчаянную попытку отвлечь людей от своего гребаного дела, затем решил, что с него хватит общения с людьми на сегодня, и снова отбросил телефон в сторону.
Он заставил себя вылезти из постели и потащился в душ в надежде на то, что он будет достаточно горячим, чтобы почувствовать жжение.
−</p>
</p>
[Запись включена]</p>
Позже тем же днем Эндрю оказался на побережье Калифорнии. Они находились в ряде соединенных между собой бухт, которые назывались Пеббл-Бич. Он стоял у кромки воды, вдыхая запах соленного тумана, который прилипал к его лицу, и рассматривая облака, тянувшиеся по мрачному небу. Он посмотрел вниз и на мгновение пожалел о том, что надел свои черные ботинки.
Потом их будет чертовски трудно отмыть.
Он смотрел, как вода касается пальцев его ног, и усилием воли заставлял свой разум оставаться неподвижным — совершенно на месте. Движение остановилось, журчание прекратилось, спираль перестала затягивать его.
— Эндрю! — позвала Рене, находясь чуть дальше. — Пойдем, мы идем на место происшествия.
Бросив последний взгляд на волны, Эндрю послушно направился в ее сторону.
Детектив Альфонсо была одета в темное легкое пальто, которое развевалось на коленях, когда она шла, а океанский бриз обдувал ее. Ее волосы были собраны в тугой пучок, но пряди все равно хлестали по лицу, когда она поворачивалась к ним, идущим сзади.
Махнув рукой, она громко сказала, чтобы ее было слышно над волнами:
— Вот где нашли машину.
Эндрю огляделся. Это был небольшой изгиб, где из воды торчали большие плоские скалы. Эндрю на мгновение задумался, почему тот, кто был за рулем, не съехал прямо в океан и не дал себе медленно утонуть вместе с мертвым членом семьи на сиденье позади него.
Возможно, он бы так и сделал.
Не обращая внимания на свои мысли, он задал вопрос.
— В какую сторону была направлена машина?
— Сюда. — Детектив Альфонсо показала рукой, что передняя часть машины была направлена в сторону воды. — Мы думаем, они торопились. Проехали через парковку, вокруг которой был деревянный забор. — Она повернулась и указала на забор из проволоки и стоянку за ним. — Проехали прямо через нее и остановились здесь.
Должно быть, забор заменили после аварии.
Эндрю поднял бровь.
— И никто этого не слышал? Или не видел?
Детектив Альфонсо вздохнула.
— Вы должны понять, что в Кресент Сити из-за воды и иногда цунами люди пропадают без вести. — Она заговорила громче, когда волна разбилась об одну из выступающих скал. — Здесь легко спрятать или выбросить тело. На пляже происходят сомнительные вещи. Вполне возможно, что кто-то что-то видел и не захотел вмешиваться.
Эндрю пожевал кольцо на губе и посмотрел на воду — на остатки волн, каскадом обрушивающихся на темную скалу.
— Следов не было? — спросил он, возвращая свое внимание к ней. — Никаких признаков того, что другой человек покинул место преступления?
Детектив покачала головой.
— Ночью ветер переносит песок. К тому времени, когда мы приехали сюда, уже ничего не было.
Эндрю просто кивнул. Рене шагнула к нему, так что их плечи соприкоснулись, и Эндрю был благодарен за тепло.
— Что ж, спасибо вам, детектив, за то, что показали нам это место. Я знаю, вы, должно быть, заняты, — Рене улыбнулась, или, может быть, улыбнулась — Эндрю не знал. Возможно, так и было, ведь это была Рене.
Детектив кивнула и долго смотрела на Эндрю.
— Есть… кое-что еще, что я могу предложить, — сказала она после явного раздумья.
Взгляд блондина переместился на нее.
Она выпрямилась и засунула руки в карманы.
— У меня есть друг… коллега. Она криминалист, специализирующийся на расследовании мест преступлений, и я приглашала ее помочь нам в нескольких делах, когда наша команда застревала — или когда я чувствовала, что нам нужно постороннее мнение.
Она сделала паузу и достала одну руку, чтобы убрать прядь мокрых волос за ухо. Этой рукой она сделала приглашающий жест в их сторону.
— Примерно три года назад произошел инцидент… — Ее губы сжались в тонкую линию, и она отвела взгляд, покачав головой. — Я не могу вдаваться в подробности, но технически она не работает в департаменте. Она свободный агент. Так что, возможно, она захочет поговорить.
— Да. Да, мы бы хотели поговорить с ней, — немедленно сказал Эндрю. Что угодно. Хвататься, цепляться, тянуться. Что угодно, лишь бы удержаться.
Детектив кивнула.
— Хорошо. Я свяжусь с ней и узнаю, согласна ли она. Ничего, что я дам ей вашу контактную информацию, если она согласится?
Эндрю согласился и дал детективу Альфонсо свой мобильный, свою электронную почту, электронную почту Рене и номер отеля, в котором они остановились. Она подняла на него бровь, но ему было все равно. Это был телефонный звонок, который он не хотел пропустить.
[Запись выключена]</p>
−</p>
</p>
Через час они с Рене вернулись в ту же закусочную, где обедали накануне. Перед Эндрю стояла тарелка с гамбургером и картошкой фри, но он никак не мог найти в себе силы откусить хоть кусочек.
— Тебе нужно поесть, — мягко укорила Рене. — Ты не ел нормальной пищи со вчерашнего утра. Ты сейчас упадешь в обморок, и тогда ты никому не будешь нужен.
Эндрю пожал плечами и откусил кусочек картошки фри.
— Наверное, просто не очень голоден.
Она вздохнула.
— Ты слишком много думаешь.
— Нет.
— Я тоже.
Эндрю закатил глаза и бросил остатки жареной картошки на свою тарелку.
— Я просто… очень стараюсь, Рене. Я пытаюсь не потеряться. — Он уставился на жареную картошку, пропитанную кровью из его бургера средней прожарки. — Один из них мертв, — услышал он свой шепот. — Один из них уже мертв, а я опоздал, чтобы предотвратить это.
Кто из них?
— Ты же не можешь всерьез винить себя за это.
— Я могу, и я сделаю это, и никто не сможет меня остановить. Это моя суперсила. Нелепо взваливать на себя ненужную вину, пока я не буду раздавлен ею. — Он бросил в нее картошку, от которой она ловко увернулась.
— Ты прав. Я не могу остановить тебя. Но даже если один из них мертв, другой все еще где-то там. Один, сейчас.
Эндрю закрыл глаза и представил себе шестнадцатилетнего Натаниэля, который сжигает машину с телом матери, а затем уходит с пляжа один — один в мир… пытаясь выжить.
Затем он представил Натаниэля в виде трупа, обгоревшего до неузнаваемости и спрятанного где-то матерью.
Стоп. Прекрати. Хватит.
Это было слишком. Именно поэтому разум Эндрю изо всех сил старался отключиться. Потому что, если он позволит себе думать об этом и напрягаться, он, черт возьми, совсем потеряет голову.
И если это случится…?
Ему придется отойти от этого дела или рисковать годами работы, тщательно созданной нежными руками Би. Он собирался медленно разрушаться изнутри и…
И.
Он покачал головой.
— Подождем, что скажет эта дама из отдела криминалистики. Потом посмотрим, что еще у нас есть. Я не могу думать об этом заранее, прямо сейчас.
Рене кивнула и оплатила счет.
−</p>
</p>
В четверг вечером Эндрю позвонила врач по имени Алиша Джефферсон. Она сказала ему, что готова встретиться с ними в пятницу днем, и они договорились встретиться в Айдлвайлде, Калифорния. По-видимому, она была преподавателем в университете Южного Орегона,<span class="footnote" id="fn_31398340_0"></span> а в Айдлвайлде она работала над делом для местной полиции.
Айдлвайлд находился примерно в 45 минутах езды к северо-востоку от Кресент Сити, Эндрю с Рене добирались молча.
Прошлой ночью ему удалось поспать несколько часов — он <s>заставил себя</s> захотел отключиться, потому что знал: если он этого не сделает, что бы ни сказала ему этот доктор, он знал, что не сможет держать себя в руках во время интервью, если не сделает этого.
Они прибыли на условленное место встречи. Еще одно маленькое кафе, которое выглядело как единственное, что существовало в этом (блять, миллионном) маленьком городке. Алиша уже была там, Эндрю знал ее по фотографии, которую он видел на сайте УЮО.
У Алиши была темная кожа, такая, которая выделялась в этом <s>очень белом</s> окружении. Ее волосы были коротко подстрижены, а между передними зубами была небольшая щель, которая проявлялась, когда она улыбалась своими красными губами.
Хотя Эндрю был абсолютно уважающим себя геем, который на самом деле был очень геем, он мог признать ее привлекательность.
— Мистер Миньярд? — спросила она, вставая и протягивая руку, на которую Эндрю посмотрел, поразмышлял, глубоко вздохнул и очень коротко пожал, когда Рене бросила на него взгляд.
Веди себя хорошо. Тебе нужно это.
Эндрю проглотил комок, который стоял у него в горле все утро, и жестом указал на Рене.
— Это Рене Уокер, моя коллега.
— Приятно познакомиться, — Рене улыбнулась и протянула руку.
Они сели за стол, заказав кофе, и Эндрю мысленно похлопал себя по спине за то, что не набросился на эту женщину за ответами, как только она вошла.
Прогресс, Эндрю.
— Вы не возражаете, если мы будем записывать? — спросил он ее. — Если мы используем ваше имя и должность?
— Нисколько, — ответила она, покачав головой и отставив свой капучино. — Я свободный агент, так что не похоже, чтобы кто-то мог уволить меня за разговоры.
Она улыбнулась.
Эндрю кивнул, благодарный за то, что хотя бы один человек в этой поездке готов на запись. Он достал свой диктофон и настроил его.
[Запись включена]</p>
— Хорошо. Итак. Можете ли вы назвать свое имя, как оно пишется, и вашу должность?
— Доктор Алиша Джефферсон, — произнесла она свое полное имя, — криминалист, специализирующийся на расследовании мест преступлений, и действующий профессор Южного Орегонского университета.
Эндрю сразу перешел к делу.
— Наш контакт из полиции Кресент Сити сказал нам, что у вас может быть больше информации о сгоревшей машине?
Доктор Джефферсон кивнула.
— Я сказала им об этом, когда сделала находку, но никто не воспринял это всерьез. — Она сцепила руки на столе. Ее ногти тоже были выкрашены в красный цвет. — В Кресент Сити выбрасывает много тел. Я думаю, что у местных правоохранительных органов уже выработался иммунитет к этому.
Бззз
— Что вы нашли? — настойчиво произнес Эндрю.
— Около трех лет назад ваш контакт вызвал меня посмотреть на улики, выброшенные на берег. Когда я приехала в Кресент Сити и попала в лабораторию, оказалось, что это рюкзак.
— Рюкзак?
— Да. — Она опустила голову вниз, но ее глаза оставались прикованными к ним двоим. — Полный костей, которые были очень сильно обожжены и, как следствие, разрушены от огня и соленой воды.
У Эндрю свело живот.
Бззз, бззз…
Нет, нет, нет
— Кости? Вы сказали, что на этот пляж постоянно выбрасывает тела. Какое отношение это может иметь к сгоревшей машине?
Алиша смочила свои полные губы и глубоко вздохнула. Она покачала головой.
— Я знаю, что это кажется притянутым за уши, поэтому я не думаю, что люди воспринимали меня всерьез. Но я изучила дело о машине, когда это случилось. В то время я еще работала над своей докторской диссертацией и недолго проработала в лаборатории криминалистики. Вот откуда, — она указала на себя, — мы с вашим контактом знаем друг друга.
Она сделала паузу, и ее поведение изменилось. Словно стена обрушилась, ее плечи слегка ссутулились, а брови нахмурились.
— Это просто похоже на совпадение, что машина, в которой, как было установлено, находилось тело во время пожара, появилась в Кресент Сити. Никаких костей не найдено. Никаких свидетельств того, куда делось тело. Затем, годы спустя, на пляже был найден рюкзак с сильно обгоревшими костями. Я склонна доверять своей интуиции, и моя интуиция подсказывает мне, что эти вещи связаны.
Пчела жужжала, кровь бурлила — Эндрю старался дышать ровно.
В конце концов, ему удалось вымолвить вопрос.
— Тогда вопрос в том, можете ли вы сказать, были ли эти кости мужскими или женскими?
— Не могу.
Он совсем перестал дышать.
Не могу.
Нет. Нет, нет, нет, нет, нет.
Эндрю опустил голову и откинулся на спинку кресла. Он уже собирался оттолкнуться от стола, но тут доктор Джефферсон продолжила говорить.
Порывшись в своей сумке, она сказала:
— Однако в рюкзаке было еще кое-что. Я не знаю, поможет вам это или нет.
— Пожалуйста, — быстро сказала Рене. — Мы примем любую информацию, которая у вас есть.
Доктор Джефферсон кивнула и наконец достала желтую папку. Она раскрыла ее на столе, затем развернула, чтобы они могли видеть. Она была заполнена фотографиями содержимого рюкзака.
— Это мои собственные фотографии. У полиции, конечно, есть копии. Но, — она понизила голос, — я полагаю, их будет трудно получить.
Сосредоточься. Посмотри на них. Возможно, не…
Эндрю и Рене придвинулись ближе, головы вместе. Эндрю смотрел, и ему хотелось смеяться. Или закричать. Он еще не был уверен, что именно.
Потому что, да.
Это были они.
Паспорта… Здесь была целая стопка паспортов, которые были сожжены, как и все остальное. Казалось, ничего полезного не осталось — внутренности уничтожены вместе с фотографиями. Эндрю поднял одну фотографию, на одной, кажется, остался уголок даты, но это ничем ему не помогло. Следующие фотографии были удостоверениями личности, оплавленные, деформированные и перекрученные.
Следующая фотография.
На следующей фотографии Рене схватила Эндрю за руку, и он поднял газету только для того, чтобы спрятать лицо.
Это был журнал по экси. Обгоревший по краям, и единственное, что было хорошо видно, это лицо Кевина Дэя — номер 2 выделялся четко и ясно.
<s>Это был он</s>.
Нет, не он.
Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет…
Бззз…
Из задумчивости его вывел голос доктора Джефферсон.
— Можете взять их, если хотите. Это всего лишь копии, и, видит Бог, я уже достаточно раз смотрела на них.
Эндрю, возможно, кивнул и сложил все фотографии в стопку, затем в папку, которую, возможно, сунул в сумку.
Затем он резко встал и быстро направился к выходу из кофейни, оставив Рене разбираться с любезностями и заканчивать запись.
Небо было пасмурным, а воздух таким влажным, что ему было трудно дышать. Он вообще не мог дышать.
Эндрю нашел дорогу к машине, но не сел в нее. Вместо этого он прислонился к пассажирской стороне и несколько раз попытался прикурить сигарету. Когда одна сигарета не зажглась, он достал другую, а когда и она не зажглась, он бросил и ее, и зажигалку на стоянку, после чего открыл дверь и залез внутрь. Он захлопнул дверь, затем наклонился вперед настолько, насколько смог, сложился пополам и скрестил руки над головой.
Ему казалось, что он задыхается, как будто что-то в его горле расширяется и душит его.
Дыши. Дыши. Дыши.
Пчела горела, и он вдавил в нее пальцы так сильно, что почувствовал, как его пульс бьется под давлением и громко отдается в ушах. Другими пальцами он крепко вцепился в волосы и тянул все сильнее и сильнее, сильнее и сильнее…
Водительская дверь открылась и захлопнулась спустя долгое время И он, наконец, вышел на воздух, задыхаясь.
— Это он, — прохрипел он, чувствуя, что глаза горят, мутнеют, их щиплет и… — Это Натаниэль. Он мертв. Это он. Он мертв, Рене. Я опоздал. Я опоздал, черт возьми, он был мертв все это время…
Эндрю чувствовал себя безумным. Он был не в себе. Он чувствовал себя в опасной близости от слез, и ему было все равно.
— Эй, — сказал Рене, пытаясь схватить раскинутые руки Эндрю. — ЭЙ!
Миньярд сделал паузу, и Рене поймала его, заставив посмотреть на нее.
— Прекрати. Прямо сейчас. Прекрати это и дыши. Подумай. Это не конец. Ты не знаешь, что это Натаниэль, и даже если это он, Мэри все еще где-то там. Она все еще может нуждаться в помощи, она все еще может ждать кого-то, чтобы рассказать их историю. Чтобы ты рассказал их историю.
Эндрю покачал головой. Она не понимала. Она не могла понять.
— Давай вернемся в отель и перегруппируемся, хорошо? Эндрю… — Когда он не кивнул, она наклонилась поближе к коробке передач. — Это еще не конец. У нас есть тонна писем, которые нам нужно просмотреть, и та девушка раздражающе непреклонна. Хорошо?
Эндрю остановился.
Перестал двигаться. Он застыл и провел руками по лицу, засунул пальцы под очки и надавил. Под подушечками пальцев была влага, но он не обратил на это внимания, заставив себя сделать несколько глубоких вдохов — пока он пытался вспомнить, чему Би учила его, когда он был сердитым шестнадцатилетним подростком, не понимающим, почему мир активно работает против него.
Вдохни. Медленно, сейчас. Не слишком быстро, Эндрю. Хорошо. Теперь задержи дыхание до трех. Отлично, у тебя хорошо получается. Теперь выдохни, Эндрю. Выпусти воздух, и пусть он заберет с собой эти мысли.
Через некоторое время Эндрю сел на свое место и пристегнул ремень безопасности. Рене восприняла это как согласие и начала обратный путь в отель.
−</p>
</p>
В ту ночь Рене была в его номере. Она почти никогда не беспокоилась, когда они путешествовали, зная, что Эндрю предпочитает личное пространство, но она пыталась уговорить его съесть что-нибудь с шоколадом, пока он зомбированно просматривал электронную почту. Его глаза, словно лазерный фокус, были прикованы к экрану.
Мне нужно что-то.
Что-нибудь, за что можно ухватиться.
Телефон Эндрю зазвонил, громко и пронзительно в почти безмолвной комнате, и он ответил, не глядя, кто это. В трубке раздался голос Дэн.
— Ты видел сообщение в блоге этой девушки Эшли? — спросила она.
— Я просмотрел его, — его голос звучал мертво для его ушей.
— Звучит вполне правдоподобно. Ты собираешься попытаться проследить за этим?
Закрыв глаза, он взмолился, чтобы какой-нибудь ложный бог дал ему силы. Глубоко вздохнув, что с течением ночи становилось все легче, он ответил.
— Я сейчас просматриваю электронную почту. Все похоже на бред. Я дам тебе знать, когда доберусь до нее и что мы найдем.
— Хорошо. Ты там в порядке? Ты показался очень напряженным на веб-сайте.
Будь вежлив.
— Нет. Я не в порядке. Я попытаюсь найти самую правдоподобную наводку, какую только смогу, и убраться отсюда, чтобы понять, что за хрень тут происходит. Я введу тебя в курс дела, когда мы вернемся домой завтра. — Эндрю прокрутил вниз свою электронную почту, пока не нашел письмо от Эшли Миллер.
— Точно… Тогда хорошо. Звучит неплохо. Береги себя.
Эндрю положил трубку до того, как она закончила говорить, и открыл письмо.
Он прочитал его дважды.
Ох.
— Рене, — сказал он. — Иди прочитай это.
Хорошо. Окей окей окей окей окей окей окей окей окей окей окей…
Рене появилась из-за его плеча и стала читать.
— Что ты думаешь? — прошептала она, в конце концов.
Он покачал головой, хрустнул оба мизинца и прижал плечо к уху.
— Я думаю, это лучшая зацепка в огромной куче дерьма. Мы проследим и посмотрим, что из этого выйдет. Завтра, как только вернемся домой, свяжемся с ней и составим план.
Эндрю уже собирался закрыть страницу, когда Рене остановила его, ткнув пальцем в нижнюю часть экрана.
— Подожди, — сказала она. — Здесь есть вложение.
Сердце Эндрю забилось, когда он открыл его, а потом замерло в груди.
Блять.
Бззз, бззз, бззз
Блять,
Он наклонился вперед и прищурил глаза.
Это была не очень хорошая фотография — очевидно, он не знал, что его снимали, но Эндрю не мог отрицать сходства. Кожа с глубоким загаром и веснушки на лице, стройное телосложение, невысокий рост.
— Это… это он? — спросила Рене.
Да.
Нет.
— Я не знаю. — Он не мог оторвать взгляд. — Но планы изменились. Завтра мы едем в Аризону. Свяжись с этой девушкой и скажи ей, что мы приедем.
Я должен знать. Ты Натаниэль?
Рене кивнула и ввела контактную информацию в свой телефон, после чего удалилась в свою комнату, чтобы уточнить изменения в планах.
Кто из них?
−</p>
</p>
Той ночью Эндрю лежал на кровати поверх одеяла и смотрел на фотографию, увеличенную на его ноутбуке.
Это ты?
Он прикоснулся пальцем к лицу на экране и позволил себе надеяться.
Его телефон зажужжал, и когда он поднял его, пришло текстовое сообщение со скрытого номера.
«Пусть Калифорния умрет вместе с ней. Не вставляй это в подкаст.»