Chapter 8: North Branch Correctional Institution (1/2)

Эндрю и Рене приехали поздно вечером в четверг в Камберленд, штат Мэриленд. Оба молчали, пока ехали час до своего отеля в гораздо лучшей машине, чем та, которую Дэн арендовала для них в прошлый раз, когда они были здесь.

Эндрю не расслаблялся уже несколько дней. Он чувствовал себя натянутым, как пружина, которая вот-вот лопнет. Болело все. Голова, шея, руки, спина — тревожное напряжение вибрировало во всех его мышцах, и он не знал, сколько еще сможет это выдержать.

Сначала это было из-за шоу. Кэти и Рико выжали его досуха, и после этого, несмотря на звонок из тюрьмы, он был измотан. Как и в последние несколько дней, все продолжалось, продолжалось, продолжалось. Он проводил каждую свободную минуту, концентрируясь на вопросах, которые нужно задавать, которые не нужно задавать, на том, как держать себя, что обязательно, а что нет. В хороший день Эндрю отлично справлялся с ролью скучающего, не производящего впечатления человека. Но он был не в состоянии удержать маску. В его голове эхом отдавалось «упс» Рико, а дни шли — все ближе и ближе к тому моменту, когда он встретится лицом к лицу с Натаном Веснински.

И вот он уже почти настал.

Никакое количество кофе не могло пробить дымку, когда он смотрел вперед, снова и снова повторяя в голове все, через что они прошли за последние несколько дней. Только когда Рене нарушила молчание, он несколько раз моргнул и мельком взглянул на нее.

— Ты готов? — спросила она.

— Да.

Ответ был автоматическим. Это было хорошо. Ему не нужно было думать об этом, несмотря на то, что сразу после этого он глубоко вдохнул и крепче сжал руль.

Он был готов.

У него были свои вопросы и встречные, чтобы задать их, когда Натан неизбежно даст ответы, которых он ожидал. У него в голове даже были написаны некоторые моменты этого эпизода. Он точно знал, что он хотел сказать обо всем этом еще до того, как это произошло.

Это означало, что Эндрю был готов, но это все равно не помогало избавиться от беспокойства.

Наконец они подъехали к гостинице «Comfort Inn & Suites». Небо было серым и вполне соответствовало унылому пейзажу, раскинувшемуся перед ними. Территория выглядела аккуратной, но цветы были плохо ухожены, даже когда над ними работали разбрызгиватели. Эндрю взглянул в лобовое стекло, когда они припарковались, и поморщился. Никто из них не сделал ни малейшего движения, чтобы выйти, поэтому он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, прислонив голову к подголовнику.

— Почему я делаю это, Рене? — спросил он наконец, повернув голову, чтобы посмотреть на нее, но она лишь стоически смотрела в ответ.

— Ты единственный, кто может ответить на этот вопрос.

Он покачал головой, снова крепко зажмурившись.

— Это не поможет мне найти их.

Когда он снова открыл глаза, устремил свой взгляд в лобовое стекло.

— Он не скажет мне, знает ли он что-нибудь. Он не скажет мне, мертвы ли они. Он не скажет мне, знает ли он, где они. — Его голова качалась с каждым, казалось бы, очевидным пунктом, который он отмечал. — Он будет улыбаться улыбкой убийцы и увиливать. Так какого хрена я это делаю?

Рене отстегнула ремень безопасности и переместилась так, чтобы оказаться лицом к нему. Ей потребовалось всего несколько мгновений, чтобы ответить.

— Я думаю, ты делаешь это, потому что хочешь посмотреть ему в глаза. — Она прислонилась спиной к двери и сцепила пальцы на коленях. — Я думаю, ты хочешь понять, через что прошли Мэри и Натаниэль. Верно?

Эндрю пожевал что-то болезненное на своей нижней губе. Недолго, но он был на грани того, чтобы почувствовать вкус крови, прежде чем отпустил ее и кивнул.

— Да… Верно. — Затем он глубоко вдохнул, нахмурил брови и посмотрел на нее. — Это безумие, что я думаю, что буду знать, лжет ли он мне? Если я спрошу его прямо: «Мэри и Натаниэль мертвы?», мне кажется, что я пойму.

— Тогда ты перестанешь искать? — спросила Рене. — Если ты спросишь его и подумаешь, что он лжет — и что он их убил. Ты перестанешь искать?

Эндрю снова покачал головой и, наконец, вытащил ключи из замка зажигания.

— Не думаю, что смогу.

—</p>

Эндрю не спал той ночью.

Он пытался.

Он действительно пытался.

Но усилия были такими же слабыми, как и в предыдущие ночи.

На этот раз он хотя бы лег в постель, приложил усилия, чтобы попытаться. Но у него не получилось. Он сдался через час или два после попытки и провел остаток ночи, пытаясь смотреть телевизор и читать. Он даже попробовал приложение «белый шум»<span class="footnote" id="fn_31276071_0"></span> на своем телефоне.

Его мозг просто не отключался. Подсознательно он продолжал перебирать все возможные сценарии. Единственным продуктивным результатом каждой неудачной попытки был вопрос, ответ на который он не знал до сих пор.

Он хотел спросить Натана о Морияма.

Даже сейчас он не понимал, какое отношение они имеют к этому делу, кроме того, что они напрямую контактировали с Натаном через документальный фильм. Эндрю хотел знать, в чем их суть, где лежат их интересы и почему. Если кто и мог знать, так это Натан.

Затем он на мгновение задумался, видел ли Натан фильм. Он был уверен, что заключенным такое не полагается, особенно когда это может быть таким ударом по самолюбию — но казалось, что он может получить то, что другим не полагается. Документальный фильм с несколькими интервью в течение стольких лет, а теперь еще одно интервью с бывшим журналистом (по словам Кэти)? Он просто не понимал.

Но, играя в «адвоката дьявола»,<span class="footnote" id="fn_31276071_1"></span> что, если бы он это видел? Был ли он доволен тем, как хорошо его изобразили в фильме? Обратил ли он внимание на то, что Натаниэль и Мэри почти не упоминаются? Эндрю хотел вскрыть сознание Натана. Он хотел узнать, почему, как и что.

Но, опять же, ему пришлось бы подходить к делу с умом и следить за каждым шагом.

Натана называли чудовищем не только за убийства, которые он совершил на восточной границе.

В TFN Эндрю прозвали Монстром. Прозвище появилось еще в колледже, когда он был более безрассудным и агрессивным. Элисон недавно возобновила его, после того как оно «вышло из моды» за последние несколько лет. Он никогда не возражал против него, да и сейчас не возражает. В то время его устраивало, чтобы люди считали его монстром. Это держало их на расстоянии и отсеивало людей, которые не стоили его времени — и все еще иногда отсеивало.

Но.

Но.

Эндрю знал настоящих монстров.

Тех, что ходят по ночам и преследуют в кошмарах — тех, что никогда не уходят, даже когда тебе 26 лет и ты ведешь жизнь, за которую так упорно боролся. Монстры, которые шепчут тебе на ухо и говорят то, что ты хотел бы забыть, но знаешь, что никогда не сможешь.

Потому что Эндрю никогда ничего не забывал.

Эндрю думал, что люди, называющие его монстром, взяли бы свои слова обратно, если бы знали, что на самом деле стоит за ним.

Но он делал это не для этого.

В любом случае.

Сейчас важно было то, что Натан был настоящим чудовищем. И к утру Эндрю войдет в его логово и спросит, какого хрена он себе позволяет.

—</p>

К тому времени, как Рене постучалась в его дверь, он был уже несколько часов как одет и готов.

Сегодня она надела брюки вместо своих обычных юбок, и Эндрю был рад этому. Он не знал точно, почему, но, должно быть, это было связано с тем, что сегодня они едут в тюрьму строгого режима. Эндрю всегда думал наперед и полагал, что если задуматься об этом, то хотел бы, чтобы она могла бежать, если понадобится.

Иррациональное мышление — но совершенно практичное.

Они съели быстрый и неаппетитный завтрак в отеле, а затем проехали 20 минут до исправительного учреждения Норт-Бранч. Когда они ехали по длинной извилистой дороге, казалось, что они попали в фильм.

Эндрю ненадолго задумался о том, было ли бы что-то подобное в его будущем, если бы Би не нашла его.

Эту мысль он быстро отогнал.

Территория комплекса была разросшейся, с гигантской сторожевой башней в самом центре и прилегающими к ней зданиями, расположенными вокруг в четырех кварталах. По всей видимости, на территории комплекса были открытые площадки для отдыха, граничащие с центральной сторожевой башней, но с парковки ничего не было видно. Тем не менее, Эндрю провел свое исследование.

Исправительного учреждения Норт-Бранч было не только одной из самых «суровых» тюрем в Америке, но и одной из самых «высокотехнологичных» — что бы это ни значило. Фотографии в Интернете выглядели, как и в большинстве других тюрем, но там была система цветового кодирования, которая, похоже, варьировалась от блока к блоку. Эндрю подозревал, что ничего из этого он не увидит. Тюрьма никогда бы не проводила посетителей или интервьюеров вглубь помещения, да и не стала бы приводить заключенного так близко к выходу. Он предположил, что комната, в которую его приведут, будет где-то посередине, рядом с помещениями для встреч.

Припарковавшись, Эндрю постучал по рулю, и как только двигатель арендованного автомобиля заглох, он посмотрел на главный вход.

Он должен был признать, что фотографии в Интернете представляли все в лучшем свете. Теперь, когда он был здесь, когда над головой нависало учреждение, все было совершенно иначе. По его коже словно ползали мурашки, и ему пришлось пожать плечами, чтобы заглушить ноющее чувство в основании шеи. Эндрю пощелкал мизинцем, чтобы развеять гневный зуд, от которого дергались пальцы, и начал составлять новую статью о тюремной системе США.

Это место, куда монстры приходят умирать, но все, что они делают, это гноятся и процветают…

Его и Рене пригласили в главное офисное здание, где они вошли в удивительно нормальную на вид приемную, с разномастными пластиковыми стульями и широкими окнами. Эндрю подошел к стойке регистрации, которая была отгорожена стеклом и динамиком. За ней сидел скучающего вида охранник. Эндрю объяснил ему, зачем они пришли, и тот жестом предложил им присесть, а сам взял телефонную трубку на своем столе.

Рене села на один из неудобных пластиковых стульев, а Эндрю зашагал в ожидании. Он сжимал в руках лямки своего рюкзака и еще раз повторил вопросы, которые кипели у него в голове, пока через несколько минут не вошла женщина ростом не выше его (но гораздо шире).

— Мистер Миньярд?

Он быстро повернулся к ней, когда Рене встала рядом с ним и подошла к ней. Женщина отступила назад, чтобы дать им пройти.

— Я Кларисса Грей. Сегодня я буду вашим связным. Пройдите в эту комнату вот здесь, чтобы вас проверили, — она жестом руки указала на комнату справа от них.

Бззз

Они вошли в комнату, где их ждали мужчина и женщина — сотрудники исправительного учреждения. Эндрю приказали положить рюкзак на металлический стол для досмотра, а затем отвели двоих в сторону, где командир проверял их на наличие оружия. Ему пришлось прикусить язык и закрыть глаза, чтобы не ударить командира-мужчину по лицу. Как только мужчина убрал руки, тот обыскал сумку, и Эндрю с сжатой челюстью наблюдал, как высыпали содержимое на стол, а затем беспорядочно закинули обратно.

В этих делах был свой порядок.

Порядок, который Эндрю знал слишком хорошо.

Оба их телефона были конфискованы, но командир, досматривавший Эндрю, почему-то не заметил маленькое записывающее устройство во внутреннем кармане его куртки. Эндрю пришлось сдержаться, чтобы не закатить глаза от такой наглости.

Они действительно делают здесь чертовски хорошую работу.

— Вы оба можете следовать за мной, — сказала Кларисса, и они отправились по очередному извилистому коридору. Пока они шли, Эндрю смотрел вперед, как и его мысли — прямо и непоколебимо, сосредоточившись на одном и только на одном.

На интервью.

Тем временем Кларисса снабжала их непрерывным потоком информации, на который он почти не обращал внимания, но Рене кивала, когда это было необходимо.

— Мы идем в кабинет рядом с комнатой для встреч. Вы будете ждать там, пока мы не будем готовы. — Она повернула голову через плечо и посмотрела в сторону Рене. — Мисс…?

— Рене. Рене Уокер.

Кларисса кивнула.

— Мисс Уокер будет ждать в комнате, — она бросила взгляд в сторону Эндрю, — пока Вы будете на встрече.

Хотя его желудок сжался от разлуки с Рене в таком опасном месте, он успел подавить это чувство, еще когда Кларисса сказала об этом по телефону. Тем не менее, он кивнул головой, когда она продолжила.

— Как я уже сказала по телефону, в комнате постоянно будут находиться два охранника, а заключенный будет закован в кандалы в целях безопасности. Вы можете взять с собой блокнот и карандаш. Ручки запрещены. Ваша сумка останется в комнате с мисс Уокер.

На этот раз Эндрю не потрудился кивнуть, так как казалось, что они приближаются к своей остановке. Он просто хотел покончить с этим и, тем не менее, выслушал ее. Этого было достаточно.

Она провела их через дверь в конце одного из бесконечных белых залов. Она открылась в такую же ободранную, безвкусную комнату. По углам стояли два стола, а в центре — круглый стол с расставленными за ним белыми стульями. За столом сидел один охранник, который встал, чтобы встретить Клариссу в коридоре. Он занял позицию по одну сторону двери, пока Кларисса говорила:

— Я проверю состояние заключенного и скоро вернусь.

Она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь и оставив Эндрю с Рене вдвоем, если бы не охранник, стоявший снаружи.

Эндрю издал вздох, о котором и не подозревал. Наклонив голову набок, он почувствовал, что она раскалывается, и стряхнул с плеч почти пустую сумку, чтобы поставить ее на стол.

— Мы можем просто закончить это гребаное дело? — пробормотал он, доставая блокнот «Moleskine»<span class="footnote" id="fn_31276071_2"></span> и карандаш (он знал, как это дерьмо работает). Положив их перед собой, он закрыл сумку и откинул волосы со лба, пока Рене смотрела между предметами на столе, затем снова на его лицо. Он поднял бровь.

— У тебя все еще есть твой диктофон, не так ли? — спросила она, но это был не совсем вопрос. Она знала.