Chapter 7: Kathy Ferdinand - Episode #412 (1/2)
Эндрю проснулся с одной рукой в шерсти Кинг и с чувством абсолютного ужаса в животе.
Чертово дерьмовое шоу.
Было четыре утра, и будильник на его телефоне пищал. Кинг прижалась к нему поближе, как будто это могло заглушить звук. Он хотел бы сделать то же самое, но сегодня был день — самый худший, мать его, день. Он собирался продать свою душу за интервью с Натаном Веснински.
Кэти ебучей Фердинанд.
Эндрю заставил себя сесть и выключить будильник. Движение побудило Кинг лишь подползти ближе, преследуя тепло Эндрю. Его рука оставалась в ее шерсти, пока он смотрел на цифры и наблюдал, как они превращаются из 4:00 в 4:01. Он простонал про себя, отбросив телефон на тумбочку и прижав большой и указательный пальцы к уголкам глаз.
Он согласился на эту встречу при условии, что Кэти проведет интервью с Натаном. К сожалению, именно Кэти будет решать все вопросы, которые будут задаваться. Это означало, что он должен был подчиняться, как маленький послушный солдатик, пока шоу не будет снято и готово к эфиру — что звучало довольно просто, но на самом деле это было не так. Эбби уже несколько раз говорила ему, что он должен вести себя хорошо и держать в узде свой острый язык.
Неважно.
После нескольких минут растирания глаз от пятен и бликов, он, наконец, погладил Кинг в последний раз, затем скатился с кровати и направился в душ. Холодная вода обдала его кожу, постепенно снимая усталость, пока он стоял под струями и ждал, когда сможет почувствовать себя хотя бы получеловеком. Когда это ощущение было частично достигнуто, он переключил воду на горячую и почувствовал, как его тело пытается перестроиться на резкую перемену.
Закончив принимать душ, он побрился, почистил зубы, причесался, поменял несколько пирсингов на яркие радужные (потому что в то утро он чувствовал себя особенно геем), подправил маникюр лаком Essie Licorice и сварил себе кофе, пока Кинг устало ела со своей фиолетовой миски.
Как обычно.
Собравшись, они с Кинг спустились вниз к Мазерати, а затем направились к Башне.
Вся команда должна была встретиться там в пять утра, чтобы они могли поехать в Роли как единое целое. Честно говоря, это было чертовски нелепо. Эндрю не нужно было, чтобы вся команда была там, но они все настаивали, а его тревога была слишком сильна, чтобы он мог спорить. Единственным человеком, который остался бы позади, был Кевин. И поскольку Би будет работать весь день, ему было очень приятно присматривать за Кинг. Эндрю взял бы ее с собой, но ехать было далеко, и она, конечно, не оценила бы многочасового пребывания в машине.
Правда, был еще один плюс в том, что вставать приходилось с рассветом. Кевину приходилось вставать в такую рань, чтобы быть в студии вовремя, и все только для того, чтобы составить компанию Кинг. Правда, она могла бы просто поваляться и подремать на своем стуле в кабинете Эндрю в одиночестве. Но… в общем, она предпочитала компанию, а Эндрю предпочитал доставлять неудобства другим.
Когда он вошел в студию, Кевин дремал на диване в гостиной — голова откинута в сторону, а чашка с кофе опасно наклонена. Эндрю тихо подошел к нему сзади с мурлыкающей Кинг на руках и наклонился к его уху.
— Экси — жалкая трата времени, — прошептал он и с огромным удовольствием наблюдал, как Кевин вздрогнул, проснувшись, и пролил на себя кофе.
Дэй обернулся с поразительной яростью в глазах, которая тут же угасла, когда он увидел, кто это.
— Конечно, это был ты. Ты такой мудак, — вздохнул он и посмотрел вниз на кофе, растекшийся по его рубашке.
Эндрю отвесил небольшой шуточный поклон и удалился в свой кабинет. Усадив Кинг, он наблюдал, как она запрыгивает на кошачье дерево, пока он позволил своей сумке упасть на пол. Как только Кинг устроилась, он поднялся и нежно взял ее лицо в свои руки.
— Не стесняйся мучить Кевина, хорошо? — тихо сказал он. — Он ненавидит, когда его лижут животные, как ты прекрасно знаешь, так что не стесняйся делать это очень часто, пока ты здесь. — Он почесал ее за ушами и почувствовал, как тревога, скопившаяся в его груди, медленно отступает.
— Кроме того, — продолжил он, — в какой-то момент ты должна спрятаться. На этот раз очень хорошо, чтобы он подумал, что потерял тебя. Я с нетерпением жду панического сообщения. Поняла? — Кинг прижалась лицом к его подбородку, и Эндрю не мог удержаться, чтобы не прижаться к ней в ответ.
— Ты действительно думаешь, что она тебя понимает, или это какая-то форма психоза? — Эндрю повернулся и увидел Кевина, прислонившегося к дверной раме со скрещенными на груди руками и огромным пятном от кофе, все еще влажным на его белой рубашке.
— Мы просто обсуждаем твою скорую кончину, вот и все. — Эндрю еще раз почесал и погладил Кинг, прежде чем повернуться. — Все остальные уже здесь?
— Только что прибыли. Они ждут тебя в гостиной.
Эндрю кивнул и поднял свою сумку. Кевин встал на его пути, когда он пытался выйти из кабинета.
— Послушай… — начал он, подняв руки вверх, но держа их при себе. — Ты знаешь, что ты делаешь? Что ты собираешься сказать, Эндрю. — В глазах Кевина было… что-то такое, чему Эндрю не хотел придавать значения. Его лицо было напряжено от беспокойства. — Я знаю, что ты это знаешь, но Кэти Фердинанд — змея. Она попытается застать тебя врасплох.
Эндрю закатил глаза, потому что это была его автоматическая реакция на все. Нервничал ли он? Да. Но не из-за Кэти, а из-за себя. Кэти могла говорить все, что хотела, это было ее шоу — вопрос был только в том, как он к этому отнесется. Ведь на самом деле его реакция — это все, что имело значение. Она буквально держала его способность продвинуть это дело на ладони. Именно поэтому он сказал:
— Ведущий сплетен попытается преподнести это как сенсацию? Ты серьезно? Я в шоке.
Его лицо было без эмоциональным, а голос — пустым.
Кевин не успокоился.
— Я серьезно. Я пару раз бывал на ее шоу, и ты действительно должен знать, как держать ее в узде и не сбивать с пути.
Эндрю хватило. Решительно кивнув, он выдавил: «Я буду в порядке», прежде чем двинуться к выходу.
Кевин повернулся, чтобы пропустить его — хотя бы для того, чтобы они не соприкасались.
—</p>
Эндрю и Рене сели в Мазерати, а остальные члены команды разошлись по своим машинам. Никто не пытался ехать с Эндрю — не после того, как увидел выражение его лица, когда он сел в салон.
Тем не менее, хотя он и боялся съемок, он был в восторге от первой поездки Маз. Это, если уж на то пошло, помогло ему успокоиться, пока они добирались до студии. Это даже позволило Рене забрасывать его вопросами по дороге, чтобы посмотреть, как он будет отвечать. Они занимались этим в течение недели, но он полагал, что дополнительная практика не повредит.
— Итак, Эндрю. Я слышала, что ты гей. Расскажи мне об этом, — начала Рене, наблюдая за лицом Эндрю.
Его брови нахмурились, и он вскинул подбородок.
— Ты шутишь? Она не спросит этого.
— О? — Рене подняла бровь. — Почему? — мягко спросила она. — Она телеведущая сплетен, Эндрю. Она вцепится в глотку. Что, если бы она спросила об этом? Как бы ты ответил?
Уф.
Эндрю покачал головой.
— Я не буду об этом говорить. — Дело было не в том, что ему было стыдно или что он скрывал это. Ни то, ни другое. Он носил маленькие символы своей гордости каждый день, и этого было достаточно. Все равно все знали, что он гей. Это был просто факт его жизни. Однако публичный разговор об этом превратил его в нечто иное. Он стал бы образцом для подражания, представителем ЛГБТ-сообщества, и это сделало бы его еще более жестоким. Не для него самого, но как только он облажается — а он облажается, — это будет плохим отражением сообщества, потому что именно так поступают СМИ. Он не собирался с этим мириться.
— Клянусь, я уйду со сцены.
— И упустишь интервью с Натаном? — быстро ответила она. Она была чертовски права, и он был глуп, что не подумал об этом раньше.
— Спроси другое.
—</p>
К тому времени, как они приехали в студию, нервы Эндрю снова натянулись в центре груди. Даже ощущение Маз под ним не могло полностью заставить их остаться погребенными под его эмоциональным багажом, где им и место.
Они вошли в зал вместе, Эндрю шел впереди в солнцезащитных очках и с одеждой в чехле на руке. Продюсер поприветствовала их по прибытии и провела в заднюю комнату, где их встретила высокая женщина — крашеная блондинка с большой грудью, выпирающей из рубашки.
— Эндрю! — позвала Кэти, демонстрируя блестящие белые зубы. Он был рад, что не снял солнцезащитные очки. — Большое спасибо, что согласился участвовать в шоу! Мы все так рады видеть тебя и узнать больше о подкасте!
Я уверен.
Бззз.
Эндрю быстро ушел с ее пути, когда она протянула когтистые пальцы с розовым маникюром, чтобы схватить его или обнять, а может, и ни то, ни другое. Это не имело значения. Ему нужно было как можно больше расстояния между ними, пока он мог его получить, прежде чем его неизбежно вытолкнут на сцену и заставят сидеть рядом с ней.
Естественно, он ничего не ответил, и единственным признаком ее волнения было легкое поджатие уголков губ.
Элисон оказалась особенно полезной (снова. С каких пор она стала такой полезной?), выйдя из группы и эффективно отвлекая Кэти.
— Эли! — завизжала Кэти. — Сколько лет, сколько зим! — Элисон улыбнулась и обняла ее, тут же втянув в разговор.
Эндрю ненадолго задумался о «Дрянных девчонках»,<span class="footnote" id="fn_31184587_0"></span> а затем обратил половину своего внимания на продюсера, жестом приказавшую ему следовать за ним.
— Эндрю, ты пойдешь со мной за кулисы. Остальные могут идти вперед и прокладывать себе путь к зрителям. — Она указала на знаки, написанные светящимися розовыми буквами над дверями. — Следуйте указателям.
— Рене останется со мной, — сказал Эндрю, обхватывая ее руку, словно опасаясь, что кто-то попытается ее увести. Он почувствовал, как она сделала шаг ближе.
— Отлично, — продюсер повернулась, и они вдвоем последовали за ней, в то время как остальные члены команды направились к своим местам.
Все, кроме Дэн.
Она подошла к Эндрю и пошла с ним в ногу, понизив голос.
— Слушай, я знаю, что ты это знаешь, но эта дамочка — гребаная проныра. Она постоянно говорит всякую ерунду, ясно? Не позволяй ей загнать себя в угол.
Если еще хоть один гребаный человек попытается сказать ему, какой ужасной личностью была Кэти, мать его, Фердинанд, он выйдет из себя.
— О, капитан, мой капитан. — Эндрю приложил руку к груди и склонил голову. — Если ты не хотела, чтобы мы врезались в айсберг, тебе не следовало пускать Рейнольдс за штурвал. Удачи на тонущем корабле.
Он повернулся, чтобы не отстать от продюсера.
Их провели через ряд извилистых коридоров, вверх по короткой лестнице, к двери с его именем и логотипом «Красных Кроликов». Гримерная была заполнена вешалками со слишком яркой одеждой, зеркалами, стульями для макияжа и т.д. Эндрю снял солнцезащитные очки, надел свои обычные, чтобы нормально видеть, и передал футляр Рене, когда закончил.
— Привет! — К ним подскочила девушка в таких же больших очках и с кольцом в носу.
Бззз.
Он уже ненавидел ее.
— Я Мека! Мы так и не получили ответа по поводу Вашего размера, поэтому у меня тут большой выбор, который мы можем попробовать. Если вы разденетесь до нижнего белья, мы сможем начать поиск идеального наряда!
Ее энтузиазм был слишком велик для семи утра. Ее громкий голос пробивался сквозь его тщательно выстроенную психику, а ее личность была чертовым восклицательным знаком.
Прежде чем он успел буквально наброситься на нее, Рене вклинилась перед ним и объяснила:
— У Эндрю есть своя одежда. Ваша ему не понадобится. Где он может переодеться?
Улыбка Меки померкла.
— Но… Я должна одеть его. Он должен быть в одежде, одобренной Кэти…
Что это за место, мать его?
Эндрю открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь, достойное сожаления, но Рене успела первой.
— Ты не будешь его одевать. Давай просто смиримся с этим, — сказала она, мило улыбаясь. Эндрю наблюдал за ней, слегка сведя брови. Рене, с ее волосами с радужным отливом, безмятежным лицом, рубашкой на пуговицах и струящейся юбкой. Ему было приятно видеть, как в ее обычно спокойных глазах блеснула та острота, которая изначально вызвала у него любопытство.
— Итак, — ее тон слегка изменился, — где он может уединиться и переодеться?
Мека с некоторой дрожью направила Эндрю в туалет в конце коридора, и он закрылся в кабинке. Честно говоря, он был бы не против переодеться в присутствии только Рене. Проблема заключалась в случайных прохожих, которые, казалось, входили и выходили из этого места. Он не удивился бы, если бы там была камера, установленная с единственной целью — запечатлеть, как гости чешут задницу или что-то в этом роде.
Эндрю достал свои черные брюки и приталенную фиолетовую рубашку в полоску, рукава которой он закатал, чтобы обнажить черные повязки. Надев их, он вышел из кабинки и заново зашнуровал ботинки, после чего еще раз осмотрел себя в зеркале и вернулся в гримерную, где оставил Рене. Элисон была там, когда он вошел. Она стояла слишком близко к Рене и дергала ее за волосы.
— Почему ты здесь? — спросил он, поставив пакет с одеждой на пол и скрестив руки на груди.
Увидев его, Элисон сразу же подняла бровь.
— Боже правый, Монстр. Возьми под контроль свои гребаные грудные мышцы.
Эндрю ухмыльнулся. Он знал, что хорошо выглядит в этой рубашке. Именно поэтому он ее и надел.
— Никогда.
Его ухмылка исчезла.
— Итак, почему ты здесь? Ты пришла, чтобы рассказать мне, какой ужасный человек Кэти Фердинанд, как все остальные сегодня?
Элисон наконец-то отошла от Рене и подошла к Эндрю. Ей нравилось делать это, как будто напоминая ему, что в хороший день она на голову выше, а на каблуках — тем более, как будто это заставит его струсить. Как будто она не знала, что он всю жизнь был невысокого роста и при желании может сломать ей трахею.
— Она не ужасный человек. — Элисон закатила глаза. — Благодаря ей я начала свою карьеру. Она взяла у меня интервью, когда никто другой этого не сделал. Не груби ей. — Она ткнула пальцем в лицо Эндрю, и ему потребовалось все силы, чтобы не схватить ее за руку и не развернуть к себе спиной.
— Иди сядь, Рейнольдс. Я буду с ней настолько груб, насколько это необходимо.
Элисон открыла рот, чтобы сказать что-то еще, как вдруг подошла Мека.
— О! Ты выглядишь великолепно! Так, осталось сделать прическу и макияж. Если ты не против…
— Нет.
Мека остановилась, задрала подбородок и уставилась на него. Она сделала глубокий вдох и попыталась снова.
— Нам действительно нужно просто добавить немного пудры… — Она практически говорила сквозь зубы в слабой попытке удержать улыбку.
— Нет, — повторил он.
Элисон подошла к туалетному столику и просмотрела все, что они могли предложить.
— Это не по-мужски, блять, краситься, Миньярд. Просто нанеси немного, чтобы свет не…
— Элисон, — заговорила Рене. Она покачала головой, чтобы Элисон остановилась. Та посмотрела на Эндрю и снова закатила глаза, положив руки на бедра.
Тем временем, фанера Меки наконец-то треснула, и Эндрю был весьма доволен собой.
— Отлично. — Она кивнула. — Выгляди на телевидении как сияющий идиот. Мы прикрепим на тебя микрофон и закончим. — Она повернулась, чтобы взять чехол для микрофона.
— Я сделаю это сам, — сказал он, глядя, как она топчется по гримерке.
Мека ткнула микрофон ему в грудь и вышла из комнаты, бормоча себе под нос о том, что ей мало платят.
Он уже начал расстегивать рубашку и просовывать микрофон под нее, когда услышал шум. Он поднял голову и увидел, что Элисон все еще стоит у туалетного столика.
— Что, Рейнольдс? Почему ты все еще здесь?
Она на секунду втянула воздух через зубы, прежде чем ответить.
— Не то чтобы меня это волновало, придурок, но… просто постарайся быть на шаг впереди нее.
Она повернулась и, топая, вышла из комнаты. Эндрю и Рене смотрели, как она уходит.
— Это самое приятное, что она мне сказала с тех пор, как сообщила, что я приглашен на вечеринку, — сказал Эндрю. Рене рассмеялась и коротко похлопала его по руке.
— Мне нужно идти рассаживаться. Удачи тебе там, хорошо? Если кто и сможет с ней справиться, так это ты.
</p>
—</p>
Через двадцать минут Эндрю сидел на белом кресле. Кэти вышла из-за кулис, просматривая с кем-то заметки на планшете, пока садилась на свое место. Ее волосы блестели под ярким светом, словно она снималась в рекламе гребаного Pantene, а губы были накрашены блестящим розовым оттенком. Он надеялся, что он попал на ее жемчужно-белые зубы.
Отмахнувшись от заметок, она наконец повернулась и посмотрела на Эндрю — яркая улыбка и глаза, сияющие озорством.
Бззз.
— Нервничаешь? — спросила она.
Пчела замолчала, тихонько напевая ему на ухо, что он воспринял скорее как утешение, чем как нервозность.
— Нет. А ты?
Кэти засмеялась и покачала головой.
— О, Эндрю. Нам будет так весело сегодня.
— Не могу дождаться.
Кто-то из медиа-команды начал обратный отсчет.
[Мотор]</p>
Эндрю услышал тошнотворно бодрящую музыку шоу. Свет действительно был ярким, из-за чего трудно было разглядеть толпу. К счастью, все даже мало-мальски важные люди сидели в первом и втором ряду. Эбби и Ваймак сидели позади Сета, Дэн, Рене и Элисон. Эндрю предположил, что они пришли, потому что Эбби хотела убедиться, что он не сделает/скажет какую-нибудь глупость, а Ваймак пришел, потому что Эбби сделала это.
Неважно.
От размышлений Эндрю отвлек голос Кэти.
— С возвращением, дорогие! Я говорила вам, что у меня для вас сегодня есть потрясающее угощение, и вот оно! — Она жестом указала на Эндрю, и толпа зааплодировала громче.
Ух. Он чертовски ненавидел это.
— Со мной здесь, как вы все знаете, Эндрю Миньярд. Бывший журналист и ведущий дико популярного подкаста «Красные Кролики». Эндрю, большое спасибо, что присоединился к нам!
Эндрю тупо посмотрел на нее.
— Я все еще журналист, — сказал он, не упуская из виду тот сомнительный комментарий.
Пчела уловила это, мягко и нежно жужжа в его левом ухе.
— Конечно, конечно! — успокаивала Кэти. — Почему бы тебе не рассказать нам немного об этом? Итак, тебе уволили из «Бостон Глоуб». Ты создаешь подкаст, потому что больше не можешь публиковаться как журналист?
Ох. Хах. О, она была хороша. Она считала себя чертовски умной.
Эндрю улыбнулся ей в лицо.
— Отличный вопрос, Кэти. Это то, что случилось с тобой? Ты была ведущей новостей на местном канале, а потом стали вести колонки сплетен, так? Ты решила заняться этим, потому что больше не могли вести настоящие новости?
Кэти рассмеялась, а аудитория нервно зашумела.
— Я прошла свой путь наверх, это точно! — Ее улыбка стала еще более ослепительной. Эндрю позволил своей ухмылке угаснуть, и его лицо стало пустым.
Кэти перетасовала бумаги на своем столе и прочистила горло, прежде чем продолжить.