«Щенок» (2/2)

Он сидел за столом вместе с Гастоном, Квази и Райли. Многие парни здоровались с ними, и даже протягивали руки для пожатия. Похоже, их банда и правда пользовалась уважением. Возможно, всё дело было в ценных передачках, которые отправляли Гастону его товарищи, а может всё было намного глубже. Арчи не хотел в этом разбираться, но понимал, что должен, если хочет выжить. Это уже начинало его раздражать. Он не позволит этому месту изменить себя. Чёрта с два.

Внезапно откуда-то сзади раздался мерзкий лязг железной скамьи по полу и чей-то крик. Арчи вихрем обернулся и увидел, как один из надзирателей — высокий, грузный мужчина с влажной от испарины лысиной и мелкими злыми глазами — схватил за волосы какого-то парнишку и швырнул на пол. Голос у надзирателя был до того низким и слюнявым, что бранные крики смешивались в неразборчивый бас, глухим эхом разносившийся по столовой. Парень перевернулся на четвереньки и закашлялся, вскинул руку в молящем о пощаде жесте, но надзиратель всё равно безжалостно врезал ему своей резиновой дубинкой по спине, вырвав сиплый мучительный вопль. Парень свернулся клубком на полу, и надзиратель замахнулся для нового удара.

У Арчи всё закипело внутри. Он сам не понял, как оказался на ногах, и очнулся только когда сильная рука Гастона вцепилась в его плечо.

— Сядь на место, — приказал он.

— Руку убрал, не то останешься без неё, — убийственно спокойно произнёс Арчи, а потом вздрогнул от очередного глухого удара и душераздирающего крика. — Пусти меня, чёрт возьми, я…

— А ну, сядь, я сказал, — разозлился Гастон.

Он рывком усадил Арчи обратно на скамью рядом с собой и пихнул его носом в тарелку, как провинившегося ребёнка.

— Делай, что говорят старшие, щеник, — негромко сказал сидящий напротив Квази. Когда Арчи поднял на него полный ярости взгляд, парень только причмокнул беззубой челюстью и сказал: — Гастон тебя от проблем бережёт, а ты нарываешься. Питч — ёбнутый на всю голову садист, а парнишка, которого он пиздит, сам виноват. Работает на два фронта, вот и получает вдвойне. Запомни, щеник, за таких, как он, заступаться не принято.

— Плевал я принято или нет! — прошипел Арчи, вслушиваясь в звуки ударов и жалобный скулёж за спиной. — Он же его убьёт сейчас!

— Не убьёт, — твердо заявил Гастон, — такие опытные шлюхи здесь на вес золото. Полежит в лазарете пару дней и оклемается, потом сам же к Питчу в койку полезет. Проходили уже.

— Вот-вот, — вздохнул Райли, — а ты бы себе только ещё больше врагов нажил, смекаешь?

Арчи понял, что задыхается. Он был спокоен и собран, но горло будто сдавливал невидимый обруч. Не вдохнуть. Голова трещала от притока крови, на висках пульсировали жилки. Так вот, что значило: наступить себе на горло. Арчи стал омерзителен самому себе. За то, что согласился. За то, что подчинился.

Гастон наблюдал за ним краем глаза. Побоище за спиной и не думало прекращаться, парень скулил и орал, а Питч стегал его дубинкой, без конца поливая грязными словами, которые с трудом можно было разобрать. У Арчи звенело в ушах, этот пронзительный звук всё нарастал и нарастал, обещая свести его с ума, но тут вдруг Гастон со всей силы саданул Арчи ладонью по спине и сказал:

— Ну, всё. Нам пора на воздух.

Никто не стал спорить. Арчи сосредоточился на своей пылающей от удара спине, испытывая странные отголоски благодарности. На улице правда стало легче дышать. Самовольно выходить на малый двор было привилегией для «правильных» банд. Арчи в очередной раз порадовался, что попал именно к Гастону. Гулять только в общем дворе по расписанию было бы сущей пыткой. Хватало того, что их ежедневно под конвоем возили на занятия в школу. Арчи был рад, что у него не отняли возможность учиться, но теперь это стало намного сложнее. Отчасти из-за того, что учиться особо никто не хотел, а выделяться из толпы — опасно, отчасти потому, что даже к тем, кто хотел, учителя относились в лучшем случае с пренебрежением.

Занятия длились с восьми до четырех, после чего всех уголовников разбивали на группы и везли на работу. Банде Гастона исправно доставалась мебельная фабрика — одно из самых приличных и безопасных мест. С пяти до восьми вечера они пилили доски, вырезали ручки, красили фигурки и занимались прочей нудной деятельностью. Во время перерывов Гастон беседовал с приятелями из дружественной банды. Райли играл с другими крепкими парнями в армреслинг, а Арчи спокойно читал учебник.

Наверно, именно это его занятие послужило триггером для Фабрина. Про этого типа Арчи знал задолго до того, как его горбатая фигура заслонила ему свет. Гастон предупреждал, что с этой бандой отморозков лучше не связываться. На их счету было около дюжины потасовок с летальным исходом.

— Поделишься сучкой? — спросил Фабрин у Гастона, при этом не сводя глаз с Арчи.

— Тебе с этим бойцовым псом в жизни не управиться, — сказал Гастон. Райли и Квази поддержали его смехом. Арчи поднял взгляд на Фабрина и незаметно передвинул свои ноги так, чтобы быть готовым к рывку.

— У тебя нездоровый фетиш, Гастон. Ты это понимаешь? — гадко усмехнулся Фабрин. — Даун, урод, теперь карлик, а кто следующий? Трахнешь надзирательского пса?

Его прихвостни мерзко захихикали. Арчи невольно ослабил бдительность и начал прислушиваться к их странному диалогу. Все вокруг явно знали что-то, чего не знал он.

— По себе судишь? — спросил Гастон, ничуть не напрягшись. — Говорят, тебе вообще всё равно кого, лишь бы вопили погромче. Я до такой грязи не опускаюсь.

— Ну, конечно. Ты предпочитаешь, когда тебе добровольно сапоги вылизывают, — согласно кивнул ему Фабрин, а потом облизал Арчи таким взглядом, от которого того сразу затошнило, и сказал: — Ещё увидимся, киска.

Когда они ушли, Райли с присущей ему прямотой заметил:

— Ты попал, дружище. Он явно хочет тебе присунуть.

Арчи и без его комментариев понял, чем тут завоняло. Если до этого он уже почти верил Гастону, то теперь эта вера пошатнулась. Фабрин мог его оклеветать, но зачем, если он и так считал Арчи предметом торговли? Неужели они с Гастоном были одного поля ягоды? Незнание и неопределенность раздражали и вселяли чувство беспомощности. Арчи хотел знать, каковы намерения Гастона на самом деле, и тот дал ему ответ буквально следующей же ночью.

Арчи проснулся от беспокойного сна и услышал весьма характерные звуки с соседней койки: тяжёлое дыхание, приглушенное одеялом, и скрип ржавых ножек об пол. Арчи стало по-настоящему страшно, живот скрутило, подогнав к горлу всё, что он успел съесть за ужином. Взгляд метнулся вверх. Койка Райли была всё так же продавлена, значит, он лежал на месте, и камера была заперта, никто посторонний не мог войти. Арчи свернулся под одеялом, уткнулся лбом в стенку и зажал уши руками. Он не станет вмешиваться, потому что всё это существовало до него и будет существовать после.

Может Арчи просто поздно проснулся, но так или иначе долго терпеть не пришлось. После негромкого натужного стона, заставившего Арчи сжаться в ещё более тесный клубок, всё стихло. Несколько минут ничего не происходило, а потом раздалось тихое невнятное бормотание. Слова не различались, но Арчи хорошо узнал хриплый голос Гастона и шепот Квази. Они вполне дружелюбно о чём-то говорили, и Гастон явно не спешил возвращаться на свою верхнюю койку.

Арчи осознал, что всё это время его сердце сжимали невидимые тиски, которые теперь вдруг ослабли. Сама ситуация изрядно напрягала, но он испытал колоссальное облегчение от того, что не стал свидетелем насилия.

После произошедшего заснуть так и не удалось. Арчи лежал и смотрел в стену, а мысли его бродили где-то очень далеко. Он вспоминал маму, своих приятелей со двора и их ночные посиделки на улице с гитарой. Арчи всегда был расположен к музыке, хоть и не страдал наивными детскими мечтами.

В школе у него был добрый пожилой преподаватель. Арчи узнал, что он сам когда-то жил в нищете, но потом смог выучиться и теперь делал то, что по-настоящему любил. Арчи слушал его и всё больше мечтал о том, чтобы выбраться из этого места вместе с мамой. Если бы только у него были на это деньги. Вспоминая своё прошлое, Арчи всегда приходил к мысли, какой могла стать жизнь, если бы в ней не было урода-отца.

На следующей день после обеда Квази подозвал Арчи к себе и, когда тот насторожено приблизился, сунул ему в карман нечто прохладное и тяжёлое.

— Вот, щеник, это тебе для самозащиты. Только смотри, не сглупи, это на крайний случай, иначе никогда отсюда не выйдешь, понял?

— Понял, но… а как же ты?

— Я спец в изготовление подобных вещиц, так что на меня никто не полезет. Гастон попросил сделать для тебя. Ты просто лакомый кусочек, так что будь начеку. Гастон хоть и авторитетный, но не всесильный, а Фабрин на него уже давно зуб точит.

Арчи хотел спросить, но не решился. Квази всё понял по одному выражению лица.

— Не даёт покоя моя кривая рожа? Или что-то ещё? Незачем притворяться. Между нашими койками ровно три шага, не поверю, если скажешь, что ничего не слышал.

— Почему ты позволяешь ему это делать? — не выдержал Арчи.

Квази недобро рассмеялся.

— Давай сразу внесём ясность, щеник: я делаю это по собственной воле, и мне глубоко плевать, если тебе что-то не нравится. Я здесь давно и, пока Гастон не взял меня к себе, успел многого натерпеться. Ты-то вообще жизни не нюхал, а всё туда же в защитники рвёшься. Себя сначала научись защищать, — слова прозвучали резко, словно Квази собирался закончить на них разговор, но потом черты его уродливого лица смягчились, и он добавил: — Ты про Гастона плохого не думай. Ему это нужно, а я не против. Некоторые до него мне даже в лицо смотреть стремались. А он хороший.

— Я не знаю, что сказать. Никогда раньше с подобным не сталкивался.

Это была не совсем правда. Просто раньше Арчи с лёгкостью игнорировал всё, что могло помешать его выживанию. Теперь ради безопасности приходилось разбираться в чужих взаимоотношениях. Арчи старательно отрицал тот факт, что наличие подобного прямо под боком сильно его взволновало.

— К жизни за решёткой никто заранее не готовится, — рассмеялся Квази, — но знаешь, как по мне, снаружи бывает ещё хуже.

Арчи невольно глянул на его увечья, и Квази это заметил.

— Не боись, это всё не за один раз произошло, и к моей отсидке вообще никакого отношения не имеет. Любовный отпечаток моей прежней жизни. Хочешь знать?

— Нет, — честно сказал Арчи.

— Это хорошо, потому что я не собираюсь об этом говорить. Пошли, нас ждёт много работы.

И снова они трудились на фабрике допоздна. Арчи много узнал о починке мебели, разновидностях приборов, гаек и ключей, типов древесины, ценообразовании и прочем. Ему нравилось узнавать что-то новое, поэтому он внимательно слушал всё, что рабочие были готовы ему рассказать. Гастон предупредил, что в следующем месяце им придётся сменить работу, иначе другие банды начнут нервничать. Арчи обрадовался возможности научиться ещё чему-то полезному, но одной работой он насытиться не мог, поэтому поинтересовался, когда они уже вернулись на зону:

— Чем ещё тут можно заняться?

— Смотря, что ты планируешь делать после отсидки, — сказал Гастон.

Арчи невольно скривил губы. Он слышал о парнях, которые именно здесь приобщились к незаконной деятельности, и после выхода на волю присоединились к преступным группировкам, о которых раньше даже понятия не имели.

— Жить нормально. Я не позволю этому месту изменить меня, — твёрдо произнёс он.

— Оно в любом случае это сделает, — сказал Квази, — важно, какие изменения ты примешь навсегда, а какие оставишь пережитками этого места. Ты хороший парень, и тебя ещё ждёт нормальная жизнь, если не забудешь об этом.

— Да, лучше будь паинькой, — вклинился Гастон, — если ещё остались силы, пойдём с нами на площадку, погоняем мяч.

— Погоняем мяч? — не понял Арчи.

— Мы играем в баскет, — пояснил Квази. — Умеешь?

Арчи покачал головой.

— Ну, вот и научим. Хотя, с таким ростом тебе точно ничего не светит, — пожурил его Гастон.

Арчи не стал соглашаться или отрицать это. У него просто появилась охота попробовать.