Ад земной страшнее Рая небесного (2/2)

***</p>

Тэхён проверил новую посадку растений в саду и, дав наказ садовнику, собирается немного прогуляться перед тем, как пойти и чего-нибудь перекусить, а то в желудке с утра ничего не было. Он останавливается у маленького фонтана, чтобы немного передохнуть и побрызгать холодной водой себе на грудь, он за целый день не присел, потому и жарко, хоть погода совершенно обманчива.

Омега поднимает глаза к небу и видит, что скорее всего будет дождь, потому что тёмная туча надвигается на дворец. Тэхён мечтательно вздыхает, когда первая капелька падает на его нос. А быстро туча решила настигнуть его. С каждой секундой ветер становится более ожесточённее и страшнее. Тэхён прикрывает глаза, чтобы пыль не попала. Дождь полил сразу крупными капли, спешно моча волосы и одежду Тэхёна. Сейчас ему поскорее бы добраться до дворца и укрыться от непогоды, согреться и поесть. Омега уже собирался уходить, когда услышал ржание коней. Подавшись любопытству и внутреннему голосу, бьющего об опасности, он побежал в сторону конюшен. Увиденное привело его в шок. Под балкой лежал конь Хосока, жалостливыми глазами ищя спасение. Наверное, из-за сильного ветра доска упала и придавила животное, спокойно стоящее в стойле.

Тэхён удивляется, что никто не пришёл на звук. Хотя, что здесь удивительного, ведь все побежали спасаться от дождя. А вот теперь Тэхён не уйдёт, пока не спасёт лошадь Хосока. Он делает это не потому, что он принадлежит альфе, а видит в глазах, в движениях желание выжить, глаза молят помочь, задние копыта ударяются об стену, жалобный крик вырывается у бедного животного. Тэхён чуть ли не плачет, потому что сил у него мало, чтобы перенести такой груз, но он, стиснув зубы и не обращая внимание на ещё страшнее разыгравшуюся погоду, помогает животному.

— Давай, мальчик, ну же, помоги и мне, — доска лежит вдоль и прижимает верх и часть туловища. Что бы Тэхён не делал, но ничего не выходит из-за собственного бессилия. — Подожди, мой хороший, я сейчас кого-нибудь позову, — он быстро выскакивает из стойла и мчится по мокрой траве, не разбирая дороги, совершенно промокший, но зовущий на помощь.

То ли почувствовал что-то Хосок, то ли по случайности, но он решается проверить конюшни. Выйдя на задний двор и заметив перемену погоды, Хосок всё равно идёт, ведь не оставит он путь, который уже начал. Он выходит и сразу ускоряет шаг, потому что дождь остервенело бьёт и не щадит. Но вдруг знакомая макушка бежит прямо к нему и чуть ли не падает в руки, о чём-то судорожно моля. Хосок не успевает понять, что в такую погоды на улице делает Тэхён, который до нитки промок, почему он ведёт его к конюшне, к которой альфа и собирался идти. Он хочет остановить омегу, задать эти вопросы, но тот ни на секунду не останавливается и всё тащит за рукав, заводя в конюшню.

Тэхён просто пихает его в стойло и показывает на коня, который тяжело дышит и сразу оживляется, стоит Хосоку подойти ближе. Он поднимает голову, фырчит, бьётся копытами, о помощи просит.

— Ну, потерпи, Люц, я сейчас, — Хосок берёт тяжёлую доску и откидывает в сторону. — Ну же, мой луноликий друг, давай же, — конь смотрит своими большими глазами на хозяина и кивает головой, будто соглашаясь. Рядом стоящий Тэхён наконец-то может выдохнуть.

Из-за проваленной доски дождь попадает в стойло. Хосок аккуратно приподнимет коня, который с радостью встаёт и еле держится на ногах. К счастью обоих, в конюшню приходят ещё люди, с которыми Хосок и разбирается. Тэхён стоит поодаль и трясётся от холода. Он пытается улыбнуться, когда Люца переводят в другое место и оказывают помощь, но улыбка сходит на нет, когда на него надвигается злой Хосок.

Альфа грубо хватает его за руку и тащит подальше от места происшествия. Тэхён ни слова не говорит, просто плетётся за альфой, который кажется грознее тучи. Омега и представить не может, что с ним сделает Хосок. Хорошо, что все спрятались от дождя, поэтому Хосок проводит без происшествий до своих покоев омегу и сразу же садит на кресло возле камина.

— Хосок, я не хотел, — Тэхён не знает, чего именно он не хотел, но лучше сразу предупредить альфу.

— Я не понимаю, в такую погоду надо было скрыться, а ты бегать вздумал, а если заболеешь, — только сейчас до Тэхёна доходит. Он думал, что альфа будет его ругать или подозревать в случившемся, а тот отчитывает его, что бегал под дождём.

Хосок снимает перчатки, небрежно бросив те на стол. Он быстро подходит к омеге и требует того сидеть смирно, что Тэхён и делает. Хосок садится перед ним на колени пуговицы на рубашке расстёгивать начинает. От подобного Тэхён смутился и даже немного покраснел, он знает, что альфа делает это, чтобы он не замёрз или заболел, но щёки пылают не от холода. Тэхён старается не смотреть на Хосока, у того волосы спали на глаза, капли воды падают на щёки и руки омеги, что лежат спокойно на коленях. Хосок отбрасывает их назад и наконец разбирается с рубашкой омеги. Он куда-то тянется рукой, видимо, чтобы дать свою рубашку, но сходится взглядом с омегой.

Он голодным взглядом проходится по выпирающим ключицам, нежной, никем не тронутой кожи. Хосок так и застывает в руке с рубашкой. Он шумно сглатывает, с каждый разом, переводя взгляд на Тэхёна, ему всё тяжелее. Поленья, лежащие в камине, приятно трещат, а разгорающийся огонь полыхает возле двух разгорячённых лиц. Тэхён берёт рубашку из рук Хосока, и он готов поклясться, что слышал разочарованный стон альфы, но он аккуратно складывает её на спинку кресла, а после, припадая взглядом с лицу Хосока, по которому читалось только одно, — жажда, Тэхён приподнимает уголки губ и, выждав секундный момент, касается губ альфы. А для Хосока это зелёный свет, с него будто оковы вековые сняли.

Альфа обхватывает лицо омеги и страстно врывается в полость, заставляя Тэхёна рот шире раскрывать. Ему тяжело, потому что приходится немного наклонится вперёд, ведь Хосок всё ещё сидит на коленях, но альфа быстро с этим справляется. Он, не разрывая животного и мокрого поцелуя, дёргает Тэхёна на себя и ведёт в сторону кровати, развязывая тому мокрые от дождя штаны. Стоит Тэхёну оказаться на кровати, как Хосок отрывается от его губ и дальше тело исследует, а оно у омеги холодное, ещё не успело согреться, но сейчас Хосок зажжёт пламя.

Он впивается в шею и посасывает жилки, будто пьёт кровь, Тэхён от начала действий тихо постанывает, а Хосок знает, что тот стесняется, но он собирается его стеснения разрушить. Свободной рукой он пробирается под чужую одежду и мнёт холодную ягодицу, оставаясь довольный реакцией Тэхёна. Тот извивается, ближе к себе альфу прижимает, просит не пойми что, а Хосок его специально изводить будет, чтобы понимал, каково все эти года было ему.

Хосок кусает бусинку соска и теряет контроль, потому что его самый нежный и аккуратный цветочек только что бурю переживает. Тэхён с силой оттягивает волосы Хосока, хнычет, прося остановиться, но сам всё равно под ласки подставляется и бёдрами вперёд поддается, трётся о давно стоящий член альфы. Но тот сейчас в роли мучителя, Тэхён не может представить, каково жертвам Хосока приходится, когда тот их пытает. Ему безумно его хочется, хочется целовать его тресканые губы, ощущать длинные костлявые пальцы и выстанывать только одно драгоценное имя.

Тэхён тушуется, когда альфа полностью его раздевает и ещё пару секунд любуется. Такое заставляет его краской покрыться уже который раз. Хосок водит рукой от скулы, спускается к подбородку, ведёт по груди и замечает, что та превосходно смотрится на аккуратной коже, опускает руки на бёдра и ведёт по внутренней стороне бёдра уже носом, нежно целует икры и кончики пальцев ног. Тэхён томно вздыхает и прикрывает глаза, его ресницы слегка поддергиваются, а на лбу виднеется испарина пота.

Хосок вновь наклоняется к нему и припадает к губам, закинув ноги на свои плечи и удобно встав между разведённых ног. Он всё ещё в одежде, что не может не бесить Тэхёна, он уже всем своим видом показывает, что терпеть не может, но альфе этого мало, ему нужно весь сок высосать, везде попробовать, если Тэхён сам цепи сломал, то пусть выжидает. И омега ждёт, сам за шею притягивает Хосока и остервенело целует, что до этого никак за собой заметить не мог. С альфой он делается сумасшедшим, его энергией заряжается.

— Хосок-а, — со сбитым дыханием шепчет Тэхён в приоткрытые губы. — Пожалуйста, не изводи меня…

Хосок ничего не говорит, он затыкает Тэхёна новым поцелуем, чтобы тот не сильно кричал. Тэхён жмурится и, кажется, пожалел что-то сделать. Он чувствует, как в истекающую природной смазкой дырочку плавно входит один палец и двигается в нём. Омега пытается избежать поцелуя, но напор Хосока сильнее. Он свободной рукой гладит мокрые волосы и оставляет еле уловимые поцелуи, касается мочка уха, зажимает хрящик зубами, но не прокусывает. Видя, что Тэхён уже самостоятельно насаживается пока что на один палец, он добавляет второй, снова ловя писк, но тут же глуша его ещё одним поцелуем. Омега впивается ногтями в ткань ненавистной рубашки и пытается её изорвать, чтобы только клочки остались. Ему очень хочется потрогать альфу, прижать горячую грудь к своей и наслаждаться моментом.

Хосок не хочет, чтобы первый раз был болезненный для омеги, хотя знает, что будет больно. Он по максимуму уделяет времени для подготовки, плюя на собственные штаны, которые трещат по швам. Он обращает внимание только на хнычущего и возбуждённого перед ним омегу, которого словно распяли: Тэхён раскинул руки и отклонил голову, оголяя участок шеи, а Хосок звереет, завидев место для своей новой отметины, которые утром ярким пламенем загорятся. И ни он, ни Тэхён не думают, что будет завтра, как они будут объясняться. Сейчас им обоим нужны только они. Они сгорят в танце страсти, сжигают себя в адовом пламене любви и воскресают, чтобы вновь насладится минутами вдвоём.

Хорошо растянув омегу, Хосок прислоняется лбом ко лбу Тэхёна и осевшим голосом спрашивает:

— Ты не боишься? — Тэхён ничего различать не может, ему слишком хорошо, он даже слова связать не может.

— С тобой, — отвечает шёпотом, будто здесь кто-то есть, Тэхён. Он наконец-то расстёгивает рубашку альфы и откидывает её в сторону. — Мне ничего не страшно, просто сделай уже, — Хосок ещё раз касается его губ и слизывает выступающие бусинки крови.

Мокрая одежда плотно прилегает к телу, но Хосок ловко с ней расправляется. Он ещё раз кидает взгляд в сторону Тэхёна, который более полон решимости, чем он сам. Хосок пристраивается между ног и, только введя головку, ловит протяжный и такой желанный стон. Не стремясь больше медлить, он входит на всю длину и даёт омеге привыкнуть к размеру. Тэхён стискивает зубы, руками простыни сминает, пока Хосок нежно касается щеки и слизывает падающие слёзы. Ему больно, но ему ровно так же хорошо.

Альфа начинает неспеша двигаться, получая ещё большее удовольствие. Как только Хосок начал двигаться, Тэхён вцепился в его плечи ногтями и не отпускал, раздирал спину до крови, оставлял свои отметены. За окном настоящая буря разыгралась, были слышны шум грома, гремящего на все земли империи и пугающего окружающих. Но настоящая буря происходит сейчас, когда с новым толчком Тэхён теряет себя и тонет, чтобы Хосок его поднял и в долгий поцелуй утянул. Омега полосует спину и не жалеет, что делает больно, потому знает, что Хосоку его следы приятнее любой боли. Альфа взял его под бёдра и стал насаживать на себя вновь, довольно прикрыв глаза и наслаждаясь тягучим стоном омеги. Он находит нужную точку и теперь попадает исключительно по ней, улыбаясь и наслаждаясь стонами омеги, которым нет конца. Тэхёну хорошо, ему чертовски хорошо, он готов сорвать голос от плавных толчков альфы и кричать в голос от резкости. Хосока на долго не хватает, поэтому он переходит на быстрые и весьма грубые толчки, из-за чего Тэхён ещё больше сходит с ума.

Альфа кладёт его боком, закинув ногу на плечо, и начинает входить уже под новым углом. Каждый новый толчком не только новый стон, но и новое открытие для Хосока. Он впервые видит, слышит, наслаждается омегой вдоволь. Сейчас стена стеснения рушится, Тэхёну поддался ему, на растерзание подставил не только тело, но и душу. И Хосок уверен, что будь он Дьяволом, то омега всего себя продал бы ему.

Тэхён не понимает, когда они успели поменять позу, но теперь он сидит сверху на альфе и упирается дрожащими руками в его мокрую от пота грудь. Хосок знает, что его ангелу возможно не понятны действия, что он должен сделать, но на удивление его, Тэхён не спеша начинает насаживаться на член и двигаться на нём. Хосок готов отдать все богатства, чтобы запечатлеть эту картину. Весь мокрый, разгорячённый омега, прикусивший нижнюю губу и срывающийся на долгий стон от члена внутри, сидит на нём и сам двигается. Хосок хватает его за шею и начинает целовать снова, снова от нежности нет следа, он даёт волю своему зверю, который жаждет испить сладость омежьего тела. Он заставляет Тэхёна сбиться с его плавных движений, заменив их собственными: быстрыми, грубыми и сносящими какие-либо рамки толчками. Омега мычит в поцелуй, пытается подстроиться под ритм альфы, но всё выходит провалом, потому к такому голоду он не был готов.

Хосок вновь переворачивает его на спину и, чувствуя приближение конца, ускоряется, уже срывая с себя утробный рык. Он надрачивает омеге в такт своим движениям и кончает вместе с ним, заполняя его полностью. Сделав ещё пару толчков, альфа выходит из красной и сочащейся от его спермы дырочки и припадает лицом в животу Тэхёна, где в хаотичном порядке красовались белёсые бусинки. Альфа слизывает всё, довольно мыча и приближается к чужим губам, чтобы разделить слабостью омежьего тела. Тэхён охотно раскрывает рот и вовлекает альфу в долгий и мучительный поцелуй. Он бы никогда бы не подумал, что может быть таким развязным.

Оторвавшись от губ, Хосок ложится спиной на кровать и притягивает к себе вымотавшегося парня. Тэхён кладёт голову на его грудь, а рукой обвивает торс. Они молчат пару минут, пытавшись отдышаться и придти в себя.

— Я надеюсь, что ты не пожалел, — осевшим голосом первый начинает альфа. Тэхён ничего не отвечает, он молча прикрывает глаза, обвив любимое тело собой.

Первая ночь, которую они проводят вместе, не заботясь от последствиях утром. Улыбка даже во сне не покидает сладостных губ Тэхёна. Дождь продолжает барабанить по окнам, ещё больше раздражаясь. Хосок, поцеловав сопящего омегу в макушку, вслушивается в его звук, так и не сомкнув глаз.

Тэхён еле раздирает глаза, жмурясь от едкого солнечного света. Он приподнимается на локтях и осматривается. В памяти тут же всплывают моменты вчерашнего вечера. Тэхён берётся за голову и судорожно пытается найти виновника, но место рядом с ним пустое, наверное, Хосок давно ушёл. Омега вновь валится на кровать и стонет от боли, он тут же вспоминает свои вчерашние действия, заставляющие снова покраснеть. Он не знает, сколько проспал, но странно, что его не ищут, потому что большая часть приготовлений к свадьбе и коронации лежит на Тэхёне.

Он пытается аккуратно встать, но тело говорит об обратном, поэтому он в который раз валится на спину, тяжело дыша. За дверью слышатся шаги, из-за которых Тэхён себе смертный приговор прописал. Ему кажется, что сейчас его найдут и уже тогда придётся отвечать за свой поступок. Вчера ему было слишком хорошо, чтобы о чём-то думать, а уж тем более о последствиях. Голоса становятся более различимее, и у него нет сомнений, что идут именно сюда. Тэхён закрывает глаза, надеясь так спастись от стыда и позора, но вместо этого на него обрушивается крик Бека, а затем крик Чимина на Бека.

— Как тебе не стыдно, — орёт первый, подойдя к кровати, где уже несколько раз умер и воскрес Тэхён. Чимин оттаскивает Бека подальше от Тэхёна и садится рядом.

— Бек, успокойся, ему вон и так не по себе, — Чимин не может сдержать улыбки из-за друга. Он похлопывает его по плечу и сдерживается, чтобы не засмеяться. У Тэхёна замученный вид, изодранные губы и красное тело от укусов и засосов. Ему очень неловко не сколько перед Чимином, как перед Беком, который не перестаёт причитать.

— Я просто не понимаю, где я не досмотрел? Нет, я знал, что Хосок закрытый и нечитаемый, но чтобы настолько, я и представить себе не мог, — старший омега подходит к Тэхёну и резко дёргает одеяло вниз.

— Эй, Бек-а, — тут же просыпается Тэхён и пытается отобрать одеяло. Но старший не умолим.

— А вдруг он тебе что-то повредил, сломал? Я же волнуюсь.

— Бек, — Чимин перехватывает его за пояс и оттаскивает, пока Тэхён откапывает в ворохе одеял свои штаны. Он, превозмогая боль, натягивает их, пока Бек чего-нибудь не придумал.

— Я не перестану возмущаться, потому что их головы полетят сразу, если Чонгук узнает об этом, — Чимин обнимает Тэхена за плечи, будто пряча от разъярённого Бека. Он прекрасно понимает правила, знает и от слов самого Тэхёна, что за это будет.

— Я не могу понять, почему если они любят друг друга, Чонгук может им помешать. Хосок его друг, поговорит, и всё устаканится.

— Нет, — Бек начинает рушить любую надежду. — Если бы он сначала ему признался, Чонгук бы всё обдумал, то, возможно, что-то и могло выйти, но он взял и переспал с омегой гарема Чонгука, а это непростительно, Чимин. Стоит это дойти до ушей Чонгука, как он прикажет казнить их обоих, — выдохшийся Бек садится в кресло, прислонив руку к виску. Чимин всё так же обнимет Тэхёна, который, вроде, и должен радоваться, что наконец-то у них с Хосом всё сдвинулось, но не может, потому что это запрещено.

— Дурацкий дворец с дурацкими правилами, — бубнит Чимин и встаёт с места.

— Нет, это правильно, — подаёт хриплый голос Тэхён, потому что за ночь успел его сорвать. — Если одному можно вести такую жизнь, то почему другим нельзя? Если я могу спать с Хосоком, то и другой любой омега может переспать с тем, с кем захочет, а это разлад. Гарем не просто так существует.

— Но к Чонгуку ты же не имеешь никакого отношения, ладно я, мой брат, Рейн и другие, мы хоть какое-то имеет отношение к Чонгуку, но ты просто тот, кто выполняет роль слуги что ли, — пытаясь помягче выразиться, говорит Чимин и смотрит то на Бека, постоянно вздыхающего, то на качающего головой Тэхёна. Последний вновь отвечает:

— Ты не жил в гареме, ты не жил с этими традициями, поэтому тебе тяжело это понять и принять, но мы те, кто выращены на них. Я просто надеюсь, что с Хосоком ничего не произойдёт и Чонгук оставит его в живых.

— Подумай лучше о себе, Тэхён, — холодно бросает Бек и подходит к нему, схватив за подбородок, заставив на себя смотреть. — Я сказал Чонгуку, что тебе не здоровится, какое-то время я найду, кем тебя заменить. Позже я принесу несколько отваров и мазей, чтобы спасти твоё тело.

— Нет, — подаёт голос Чимин. Бек оборачивается на голос. Омега выглядит куда серьёзнее, чем ранее. — Я займусь делами, что были возложены на Тэхёна.

— Что ты сделаешь? — Тэхён аккуратно слезает с кровати и подходит к другу, внимательно щупая его лоб, вдруг тот заболел. Но Чимин убирает руки и продолжает так же серьёзно настаивать на том, чтобы именно он стал заменой Тэхёна. — Пойми, Чимин, что мои обязанности, — это не только проверять, как ведут себя омеги и гулять дни напролёт. Тебе придётся не легко.

— Подумаешь, если уж Монстра я не боюсь, — хотя здесь стоит поспорить, потому что иногда Чимин просыпался от кошмаров, видя черноту перед глазами. — То и какие-то дела дворца мне по плечу. Тем более, кому, если не мне, ты можешь доверять? Я к тебе ещё буду заглядывать днём, — уверенно говорит омега, на что Тэхён первый раз улыбнулся.

— Ты даже есть успевать не будешь. Но ладно, Бек, если он так хочет, то помоги ему, — Бек, вытянув губы в одну линию и сощуря глаза, скептически рассматривает Чимина, который точно не рассчитал силы.

— Ладно, — выдыхает он и берёт Чимина за руку. — Но только потом не жалуйся.

— Вот вы думаете, что я не справлюсь и всё такое, да вы даже не знаете, какой был мой год после того, как Чонгук бросил меня. Идите вы, — Чимин обиженный выходит из спальни под улыбающихся омег. Бек приказывает Тэхёну не выходить из покоев, что сам принесёт ему вещи и еду, позже обработает участки кожи. Он просит только одного — отдохнуть.

Но Тэхён места себе не найдёт, пока не поговорит с Хосоком. В конце концов, он просто переодевается в одежду, что приносит Бек и целый день сидит на балконе, в ожидании альфы и прожигая себя дурными мыслями.

Он ничуть не жалеет, что такое произошло, но просто сейчас он трезво мыслит и понимает, что за это может быть. Тэхён поднимает глаза к серому небу и улыбается. Любовь — та ещё болезнь, Тэхён теперь в её сетях погряз, выбраться не сможет, но он никогда не пожалеет, что протянул руку Смерти.

***</p>

Бек быстро рассказал Чимину, что он должен сделать, к кому сходить, что принести, куда онести, что отдать и с кем поговорить. Омега пытался всё запомнить, но поток информации слишком большой, что он постоянно переспрашивал и сбивался с порядка. Он не мог задерживать Бека, потому что у него дел ещё больше, но тот пообещал, что как только появится свободная минутка, то он сразу прибежит к Чимину и проверит, что тот успел сделать.

Омега действительно представить не мог, что это такой труд. Он несётся с четвёртого этажа, чтобы отнести нужные ткани на первый к портному, параллельно просит кухню начать готовить обед для омег, которых Чимин ненавидит, ибо те не могут, что бы не сказать едкое слово в его сторону. Конечно, слух, что он временно берёт обязанности Тэхёна на себя, разлетелся ещё тогда, когда Чимин не попросил Тэхёна возложить на него его обязанности. От этого дворца другого ожидать не стоит. Бек предупредил Чимина, что он должен будет выполнять и прихоти омег, если те, например, захотят какое-то определённое блюдо или напиток, или вообще попросят Чимина поднести поднос и накормить их.

Чимин делает это для друга, поэтому не унывает. Пока его ещё никто не вывел или спровоцировал, что очень радует, потому что в возбуждённом состоянии от дел он точно кому-то голову свернёт. Сейчас он бежит со списками к Сехуну, чтобы кое-что уточнить и попросить переделать. Альфы не оказывается на месте, поэтому, чтобы не терять время, Чимин идёт на кухню для проверки блюд. Радует, что Чонгука сегодня во дворце нет, он занят постоянным приездом гостей, которых, по идее, должен встречать и Чимин, но альфа освободил его от такого стресса, может, хочет показать своё сокровище всем позже. Чимин даже не знал, где находятся омеги приехавших господ, потому что постоянно сидел в своих покоях и выходил для прогулок с Ханом или чтобы помыться. Но Тэхён рассказывал, что есть специально отделанный павильоны для приехавшим гостей, а если гость особенно важен, то он селится особенно близко.

Омега выдыхается уже спустя часа два, поэтому смотрит на то, как расставляют еду омегам, уставшим видом. Этим не может не воспользоваться Рейн. Он вертит в руках пустой стакан и окликает Чимина, стоящего возле дверей и пытающегося отдохнуть.

— Эй, заменитель Тэхёна, — Чимин поворачивает голову, и ловит гадкую ухмылку. Рейн показывает на свой стакан. — Или тебе не объясняли, как должны вести себя слуги? — вот про это Бек ему и рассказывал. Чимин неспеша подходит к Рейну и вырывает стакан из рук. Он берёт кувшин и наливает содержимое в стакан, пока слышит колкие фразочки в свою сторону. — Мы сначала подумали, что ты так опротивел нашему господину, что он решил так наказать тебя, — Чимин замирает со стаканом в руке. Он толкает язык в щёку и покачивает головой, будто соглашаясь. Пока не только Рейн, но и его спутники улыбаются, Чимин неспеша выливает содержимое стакана на его идеально уложенную макушку.

Чимин шумно отбрасывает стакан на пол и резко хватает Рейна за волосы, пока тот пытается вырваться, никто даже не думает помогать, потому что все знакомы с силой Чимина. Омега спокоен, но глаза его кровью наполняются, а хватка каменеет.

— Если ты подумаешь своим ореховым мозгом хоть немного, то поймёшь, что интерес его никогда ко мне не пропадёт, — Чимин говорит тихо, но каждый его слышит. Перед Рейном только змеиные глаза и полусумасшедшая улыбка. — Поверь, если ты от меня не отстанешь, то тебе, как и всем, придёт конец. Только дай мне в следующий раз повод, я прикажу вашему любимому императору выдать вас замуж за самых ужасных людей империи, чтобы от вас живого места не осталось. И он послушает, потому что давно стал моим рабом, — Чимин небрежно откидывает от себя Рейна, который ничего ему не говорит, продолжает смотреть на Чимина, кажется, что он смог поселить страх внутри не только каждого омеги, но и у него.

Чимин осматривает всех, встречается взглядом с братом и довольно улыбается.

— У вас у всех есть руки, я не стану вам наливать или кормить, — предупреждает Чимин и уходит прочь, вновь довольный своей работой. Он должен поставить их на место, пока его самого не сожрали.

Чимин решает вернуться к Сехуну, чтобы переспросить ещё раз, и наконец находит его, стоящего рядом с Беком. Последний снова на него кричал и пытался объяснить, но Сехун на такое резко схватил его за щёки и к себе прижал. Чимин так и застыл с бумаги, смотря на то, как Сехун целует своего мужа. Омега решается уже второй раз уйти и не тревожить их, а то мало во что выльется поцелуй. Чимин лучше сам исправит ошибку на свой страх и риск.

Он быстро-быстро убегает от горькой парочки и прокручивает в голове, что ему надо сделать ещё. Он вспоминает, что ему нужно посмотреть на собственные костюмы для коронации, свадьбы и ещё чего-то, название чего Чимин не помнил, несмотря на попытки Тэхёна напомнить. Он находит портного, который отдаёт наряд. Чимин даже его не разворачивает, небрежно бросает свои одеяния на кровать в покоях и снова убегает по делам. Чимин проверяет списки, где написаны гости и их спутники, подарки, что они привезли и прочее. Чимин просто ставит галочки, когда на нужном сундуке находит нужную фамилию. Эти списки нужны, чтобы вернуть в большем количестве подарки. Он находит знакомое имя. Юнги. От кого-то он уже слышал это имя, наверное, от Тэхёна или же Бека. Поломав пару минут голову, всё-таки оставляет эту затею и надеется потом познакомиться с этим Юнги, когда тот приедет на свадьбу, если уже не приехал.

Чимину нужно выбрать фонарики, ткани, даже вино, которое будут подавать омегам господ. Он останавливается на любимых цветах, но потом передумывает, потому что это делает не только для себя, но и для других. Большей частью коронации он не занимался, это слишком большая ответственность для того же Тэхёна. Он только приказывает подобрать подушечку для короны и не сметь трогать её. Это вообще не входило в его обязанности, но все под страхом смертной казни от его будущего супруга, позволяют омеге посмотреть короны и выбрать подушки для них. Когда те приносят, то Чимин глаз оторвать не может. Он никогда не видел вблизи такой красоты. Обруч короны сделал из чистого золота, у неё несколько зубцов, которые переплетают драгоценный маленький камень рубин. В сам обруч вставлено несколько красных и чёрных камней, в первых виднеется рисунок ворона, сидящего на древе. Чимин не может представить, кто сделал подобную вещь. Рядом с короной Чонгука лежит ещё одна, поменьше. Чимин не знает, для кого она предназначалась. Но у неё красивое плетение и маленькие камни изумруда, Чимину уже кажется, что она для него, потому что она так точно сочетается с чёрным камнем первой. Он просит их убрать и никого не подпускать.

Он вновь пытается вспомнить, что ему ещё надо сделать, когда к нему приходят и просят выбрать фонарики для праздника. Чимин надеется, что будет тёплая погода и сад красиво украсят, он за этим тоже следит. Просит быть аккуратнее с жасминами и не повредить тот, а не то цветы Чона будут лежать на их могилах. Чимин опять идёт на кухню, но чтобы теперь она готовила ужин для омег и для гостей, который Чимин не видел, но ему велено для них накрыть столы, поэтому это рушит все планы. Какой-то важный правитель приедет сегодня, до этого он выбирал ему покои, а сейчас из-за это переполоха Чимин занят украшениями в главном зале, всё тщательно контролирует, скатерть на наличие пыли проверяет, посуду внимательно рассматривает и хмыкает, не увидев там лица Чонгука, странно, что тот не сделал подобное. Омега полностью руководит процессом: что куда поставить, где лучше смотрится баранина, а где кувшин с вином лучше поставить. Он просит музыкантов немного разогреть пальцы и что-нибудь для него сыграть, а то за весь день он даже ни разу не присел, поэтому хоть приятной музыкой расслабится. Красивые омеги ему кивают и начинают настраивать инструменты.

Когда список заканчивается, Чимин плетётся к себе в покои, забыв, что обещал навестить Тэхёна. Он валится на кровать лицом и стонет от мягкости. Он наконец-то может немного расслабиться, хотя по-хорошему сейчас должен присутствовать на ужине и смотреть, чтобы никто никого не убил, но ему лень, потому что он устал.

Чимину кажется, что он задремал, потому что тормошащий его Бек еле справляется.

— Чимин, давай, проснись, — он слабо бьёт его по щекам, чтобы Чимин окончательно проснулся. Омега канючит, но глаза разлепляет и садится, смотря на Бека всё еще сонными глазами. — Пожалуйста, быстрее переодевайся, — Чимин не понимает, что от него хочет старший, поэтому снова валится на кровать. Он слышит, как Бек цокает и сдирает с него штаны, вот это заставило Чимина проснуться.

— Пожалуйста, у нас есть где-то час до их приезда, поэтому скорее идём в купальню, а потом я сразу сделаю тебе макияж и переодену, — Бек тащит за собой Чимина, который ни черта не понимает.

— Бек-а, да что такое? — уже в купальне спрашивает Чимин, пока его усиленно натирают несколько слуг.

— Поигрался в слугу? Теперь нам надо добавить тебе роскоши, — Бек не хочет отвечать или просто не слышит его вопрос. Он перебирает склянки с чем-то, а потом выливает Чимину на лицо и волосы. Омега не успевает понять, как его волосы один человек моет и что-то втирает, а лицо умывает другой. Он практически обездвижен.

— Он приехал последним, конечно, кто бы сомневался, что именно он приедет последним, — бубнит под нос Бек, сидя на коленях перед разгорячённым Чимином и втирает масла в кожу.

— Да кто, Бек?

— Ким Намджун, он специально приехал за несколько дней, прям точно-точно в дату, чтобы если что, то его одного ждать надо. Ух, убил бы.

— А он что, настолько важный гость? Я читал, что у него нехилая империя, но с Чонгуком ему не соперничать.

— Очень важный, потом когда-нибудь тебе всё расскажу. А теперь надо переодеться, пошли, — Бек встаёт с колен и протягивает свою руку, которую Чимин было взял, но потом не захотел.

— Стоп. А зачем мы вот это вот всё делаем? — Бек закатывает глаза и сам берёт прижатую руку Чимина, таща за собой.

— Дурак ты, Чимин. Ты же будущий супруг Чонгука, ты же его омега, ты просто должен быть с ним за одним столом и с таким важным правителем!

— Что? — Чимин каменеет на месте. — Я не сяду с ним за один стол. Спасибо, мне хватило прошлого раза, больше такого не сделаю, — возмущается омега, пока Бек пытается его утащить, но Чимин не умолим. Тогда Бек приказывает двум слугам, что покрепче, взять и отнести Чимина в его покои.

Его заносят и садят на кровать, следом заходит старший омега и кидает одежду Чимину в лицо, чтобы тот немедленно переоделся. Омега на это заявление скидывает красивые вещи и, сложив руки на груди, смотрит на Бека, который, кажется, сейчас взорвётся. Он поднимает брошенные вещи и становится вплотную к Чимину, который всё так же голову гордо держит и всем видом показывает, что мнения своего не поменяет.

— Ты хочешь наплевать на то, что строилось веками, хочешь унизить того, кто столько шёл к своей мечте, ты хочешь дать повод нашим врагам, чтобы из-за омеги Чонгук потерял всё? Это просто банальное неуважение с твоей стороны!

— Что ты только что сказал? — теперь уже Беку страшно от вида Чимина. Он впервые, если не считать Чонгука, видит, как глаза могут тьмой покрыться, как воздух тяжёлым стать. — То есть я проявляю неуважение? — Чимин выговаривает каждый слог медленно и страшно тихо, Бек сглатывает и отходит назад. — Я здесь уже несколько месяцев, всё, что я видел по отношению к себе, — неуважение. Твой император больше всех его проявлял ко мне. Разве уважением считается унижение омеги на глазах? Разве уважением считается посадить его в темницу и не кормить несколько дней? — Чимин ни разу не повысил тон, но Беку кажется, что лучше бы тот кричал и истерил, чем так его душил.

— То есть можно бросить омегу на целый год без ничего на улице, потом насильно его пометить и забрать? По-твоему, это и есть уважение, так должен вести себя правитель? Или я должен был сразу смириться, развлекать Чонгука и говорить, как я его люблю. Да, Бек? — Чимин сам только что разворошил своё прошлое, те места, что закрывал на ключ, вновь открыл и теперь они снова делают больно.

Бек ничего не говорит, он молча выходит, оставляя Чимина одного с висящем напротив белым нарядом. Наверное, Бек сейчас что-то напридумывает Чонгуку, скажет, что плохо себя чувствует и поэтому он не сможет присутствовать на важном ужине. Потом альфа придёт к нему и что-нибудь начнёт говорить. Чимин продолжает прожигать свой наряд и смотрит на него не с таким отвращением, как должно быть.

Он встаёт с места и берёт полупрозрачную блузу, когда с неё что-то валится. Чимин поднимает предмет и ничуть не удивляется увиденному. Цепи для тела, вроде портупеи, но только не кожаные. Чимин смотрит на дверь и что-то обдумывает. Если он первый пойдёт на мир с Чонгуком, возможно ли то, что он ответит тем же? Сейчас Чимин придёт на ужин и покажет, насколько он хороший супруг и омега, а ответит ли на это что-то Чонгук, смилуется или продолжить бросать молнии? Чимин закусывает нижнюю губу и смотрит на себя в зеркало. Его глаза по-особенному горят — хороший знак. Он бросает одежду на кровать и, мысленно поставив время, сколько у него есть, начинает делать макияж. Ничего сложного, но красивое и манящее, чтобы каждый, кто увидит его, слюной исходился, а Чонгук руки сдерживать был не в силах. Чимин улыбается своим мыслям, продолжая красить глаза.

Спустя пару минут, Чимин, довольный результатом, спешно переодевается и стоит перед зеркалом, рассматривая себя. Наряд не просто откровенный, он убийственный. Поэтому Чимин не понимает, как Бек мог выбрать именно его. Из украшений, помимо цепи, Чимин надевает кольца. Белое, конечно, ему к лицу, но чёрному изменять не хочется, поэтому он надевает гагатовый браслет и, растерев вкусно пахнущее масло на шею, выходит. Он не знает, что ему ждать, что успел успел сказать Бек, вообще приехал ли Чонгук, но он делает это, чтобы наконец-то понять, что сделает Чон, если мирно с ним играть.

Чимин спускается на первый этаж и видит знакомую сердцу компанию, которая обсуждала приезд Кима. Чимин откидывает беспокойство и ровно ступает, надеясь дойти до своей цели без происшествий. Пока он проходил мимо, его никто не трогал, Чимин решил, что это всё из-за его красоты, но сам знал, что дело в страхе. Этих омег надо было изначально ставить на место. Чимин подмигивает Рейну, который губы поджимает и стакан в руке сжимает, ему хотелось бы, чтобы вместо него это был Чимин, чтобы так же сдавить. Он провожает его не добрым взглядом, а потом смотрит вверх на лестницу, что-то замышляя.

Омега доходит до главного зала и выдыхает. Осталось ещё немного либо до его взлёта, либо до падения. Его встречает удивлённый Бек, который точно не ожидал после срыва, что омега вообще выйдет из покоев, но тот не просто вышел, так ещё смог создать свой образ. Он отталкивает Бека и идёт навстречу Чонгуку, который о чём-от беседовал со стоящим рядом альфой. Альфа кажется ещё лучше: на нём чёрная рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами, такого же цвета накидка с маленькими узорами серебра. За поясом виднеется кинжал. Волосы небрежно уложены.

Чимин со стороны оценил не только Чонгука, но и его спутника: вот он точно тянет на императора, будто он выращен быть им, у него важная осанка, вид демонстрирует, что любому другому до него далеко. Одежда дорогая, каждая строчка — ручная работа и уйма времени. Если Чонгука можно перепутать с воином, то этого альфу нельзя. Рядом стоит ещё один альфа, который совершенно не сочетается с первым. У него пепельные волосы, заплетённые в тугой хвост, виски выбриты, а на левой стороне виднеется татуировка либо змеи, либо дракона, пожирающего самого себя. Помимо хвоста у него выпущена одна прядь, которая заплетена в косу, в которую вдеты круглые маленькие серьги. У него приятное лицо, что даже уродливый шрам на лице не портит его. Одет он как и первый альфа, но внешне они отличаются полностью. Чимин даже ненароком думает, что это стражник, но если не императорский герб, то не понял бы.

Стоит Чимину сделать шаг, как три альфы сразу повернули голову в его сторону. На лице первого оскал, его спутника — равнодушие, Чонгука — удовольствие. Чимин аккуратно порхает в их сторону и, поклонившись альфам, становится возле Чонгука. Чимин совершенно не заметил присутствие рыжего омеги, который стоит чуть поодаль, но тот явно принадлежит одному из альф. Чимина поражает его тонкость и аккуратность, каждая часть его тела — сплошное искусство, а движение — настоящее диковинное явление. От него веет роскошью, богатством, превосходством. Чимин понял, что он супруг первого статного альфы, который чуть ли его глазами не сжирает.

— У тебя чертовски правильный вкус, — раздаётся голос напротив, а Чимину отчего-то боязно становится. Но Чонгук берёт его руку в свою, пытаясь унять дрожь, которую почувствовал.

— Ты прекрасно знаешь, что я умею выбирать. Пожалуйста, познакомьтесь с моим будущим супругом и покорителем моего чудовищного сердца Чимином, — оба альфа учтиво склоняют голову, а вот рыжий омега всем видом показывает, что Чимин ему не интересен и что он не дотягивает до его уровня. — Это правитель западных земель и мой самый верный союзник Ким Намджун, — Чонгук специально шутит, потому что Намджуна в союзники он в последнюю очередь бы записал. Чимин понял, что теперь альф представляют ему, из-за чего он немного теряется, но рука Чона плавно переместившаяся на талию, спасает ситуацию. Чимин тепло улыбается и кланяется. — А это его брат Ким Сокджин, владыка…

— Ничем я не владею, прекрати, обычный клок земли со мной во главе, — альфы улыбается сказанному и подмигивает Чимину, смущая омегу. Чонгук спускает это с рук.

— Да, а ещё он никогда не даёт докончить предложения. А очаровательный омега — супруг Намджуна, Юнги, — только теперь рыжий омега кланяется и слегка приподнимает уголки губ.

— Если ты закончил с формальностями, то можем мы перейти к столу, скажу честно, что я становлюсь чертовски голодным исключительно в твоих землях, — Чимин не понимает, почему хватка Чонгука становится сильнее, но внешне он не меняется.

Они все садятся за большой длинный стол, который украшал Чимин и пояснял, куда какое блюдо поставить. Он видит, что ничего не поменяли, значит, послушали. Омега чертовски голоден, потому что, как и говорил Тэхён, за целый день и не присел, и не поел.

Чимин садится рядом с Чонгуком на мягкие подушки и готов в блаженстве прикрыть глаза от запаха еды рядом и мягких подушек. Намджун что-то спрашивает у Чонгука, тот охотно ему отвечает, у них завязывается разговор, к которому подключается и Джин. Кажется, у этого альфы отсутствует режим самосохранения: он вальяжно развалился на подушках и забрал целый кубок вина для себя. От такой картины Чимин давно бы засмеялся, но он наоборот чувствует себя в оковах. Теребит рукава блузы и на стол смотрит. Чонгук не стремится наложить себе еды, потому что разговор с Намджуном затягивается, да и тот тоже не обращает внимание на своего омегу, который наоборот чувствует себя довольно свободно. Юнги наливает себя вина и разрезает ягнёнка, макая того в соус. Чимин первый раз на таком приёме, поэтому растерялся, но ладонь Чонгука под столом на его бедре отчего-то даёт сил. Наверное, это первый раз во дворце, когда Чимин действительно благодарен альфе за касания.

В конце концов омега не выдерживает и тянется за своим любимым лакомством, что стояло возле Намджуна. Альфа любезно помогает омеге, за что тот его благодарит.

— Конечно, ты говоришь, что он точно проиграет, а я ставлю руку на отсечение, что ты не прав, — Чонгук выдаёт подобие смеха.

— Знаешь, что не союзники делают его сильнее, хотя это одна из составляющих. Поверь, я повидал тысячи боёв, где эти самые союзники бросали их на самом начале войны, — Чонгук наливает себе вина и делает глоток. — Их надолго не хватит, потому что они ввязались в это из-за того, чтобы своё влияние распространить, а сейчас разобьёт Тхай его войска в одном бою, да те и побегут с поджатыми хвостами, потому что поняли, что ни с тем связались.

— Ну, может ты и прав, но подготовка и ресурсы явно ни на его стороне, — всё никак не унимается Намджун. Либо он не хочет признавать, что Чонгук прав, либо просто любит спорить.

— Бесспорно, но тот уже продвинулся дальше обычного. Вот увидишь, что скоро он затрубит о победе.

— С тобой спорить — себе дороже, Чон, — Чонгук пожимает плечами, довольный в своём выигрыше. Он поворачивает голову в сторону Чимина, тарелка которого пустая, а глаза голодные. Бек рассказал ему, что Чимин забрал дела Тэхёна на некоторое время себе. Чонгук сам тянется за свежеиспечённым мясом и нарезает на кусочки, Чимин чуть язык не проглатывает, когда эту тарелку ставят перед ним.

— Как ты решил, что и коронацию, и свадьбу проведёшь сразу? — выгнув бровь и отпив из своего кубка, спрашивает Намджун, смотря, как реснички Чимина подрагивают от поступившего в организм мяса. — Или ты просто денег пожалел, а?

— Шути дальше, просто до умного не дойдёт, а дурак всегда додумается, — смеётся Чонгук и удобнее разваливается на месте.

— Насчёт умного ты, конечно, загнул. Мой брат тот ещё идиот, — подаёт голос Джин и ничуть не смущается присутствия омег, говоря такое про брата.

— Года идут, а твой язык до сих пор не отсох. Наверное, такое даже на том свете не произойдёт, да, Джин? — спрашивает Чонгук у альфы, который с годами ничуть не меняется, у него такие же пепельные волосы, всегда убранные в хвост, шрам на левом глазу и блеск безумца в крови. Если смотреть на обоих Кимов, то Джин совершенно не подходит внешне на роль императора, но его душа так и лежит к трону.

— Поверь, мой язык и не такое может, — он смотрит на омег. И если Юнги улыбается и прячет свою улыбку, то Чимин шутки не оценил. Он хмурится и неодобрительно кивает.

Альфы снова про что-то скучное говорят, а Чимина в сон клонит, но он держится, ведь он пообещал себе, что выдержит. Он вдоволь наелся благодаря Чону, потому что тот накладывал ему еды, даже не отрываясь от разговора.

— Что может быть лучше красивого омеги под боком? А, Чонгук, — тот добивает неизвестно какой кубок вина и ставит на стол. Чимин, который уже довольно близко сидит с ним, накрыв его руку своей, вслушивается в разговор, который от части и его коснулся.

— Ничего, Намджун, ничего не может заменить ни его улыбки, ни его любви, — если у Чимина был полон рот воды, то он бы захлебнулся, потому что Чонгук говорит о любви, которой Чимин вряд ли к нему полон. Но тут надо знать Чонгука, чтобы понять, что под любовью он ненависть имеет в виду, ведь она у них сильнее любых чар любви.

— Да тебе ли не знать, у тебя такой дивный супруг, — Юнги улыбается комплименту, а Чимин недовольно лицо корчит. Ему отчего-то неприятно, что Чонгук говорит эти слова другому.

Намджун переводит взгляд на Юнги и целует того в висок, тот довольно прикрывает глаза. Чимин смотрит на эту идиллию и поверить не может, что всё так идеально. Под конец вечера он решается всё-таки попробовать вино, от которого в сон клонило ещё больше. Чонгук, видя, что омега засыпает на его плече, начинает шептать на ухо:

— Ты можешь идти отдыхать, — и оставляет лёгкий поцелуй на лбу. То ли вино, то ли что-то ещё теплое разливается внутри Чимина, что он с места не может встать, но из-за усталости приходится.

— Я бы с радостью показал вам ваши покои, — обращается вежливо он к Юнги, который растерялся и стал переводить взгляд от мужа на Чимина. Намджун кивает в знак согласия, и омеги оставляют альф наедине, не зная, чем это может закончиться.

— Я не думал, что ты легко его отпустишь, — первый, после закрытия дверей за омегами, начинает Намджун. Он макает хлеб в соус и подносит ко рту. Чонгук тяжело откидывает голову назад, зачёсывая волосы двумя руками.

— А я всё ждал, когда ты мне напомнишь, — выпрямляясь и беря кусок мяса в руки, отвечает Чонгук. Накормив омегу, теперь и он сам может поесть, потому что не успел из-за утренних хлопот.

— Он долго ждать не заставит, да, Джун-а? — Намджун когда-нибудь сорвётся и сам отрежет Джину его язык. Альфа, позлив брата, валится на подушки спиной. — Как же хорошо, — стонет тот, ловя сухие смешки со стороны.

— Ты изменил его за эти годы, не в лучшую сторону, — Намджун пожимает плечами. То, что Юнги стал другим, неудивительно, потому что альфа хотел убрать всё, что связывало его с Чоном.

— О, да, с тобой ему было гораздо лучше, да так лучше, что он родил тебе сына.

— А что, это бьёт по твоему самолюбию? Ведь вы столько времени вместе, а ты ещё не обзавёлся наследником, какая жалость, — Джин начинает смеяться, привлекая внимание альф. Тот полностью согласен с Чонгуком, поэтому и засмеялся.

Намджун прожигает его взглядом, от которого Чонгук и не старается убежать, потому гореть ему не впервой.

— Или Юнги никак не может забыть и любит меня? — после некоторого молчания продолжает Чон. Он видит, как Намджуну не нравится этот разговор, который он же и затеял. Альфа щурит глаза и выговаривает каждое слово, смотря прямо в лице собеседнику. Джин продолжает лежать на подушках, пока симпатичный омега приносит ему ещё вина.

— Поверь, я выбил её в прямом и переносном смысле.

— Кто знает, ведь здесь его удерживает, как минимум его любовь, а как максимум, — ребёнок.

— Поверь, он сюда бы не поехал, если бы не Хан, — заключает Намджун.

Они переводят тему, обсуждая очередную войну, которая назревает. Джин кидает парочку фраз, что являются весьма толковыми. Как бы Джин не выглядел и как бы себя не вёл, но он хороший полководец и умеет грамотно править. Про омегу они не разговаривали до конца ужина, пока хмельные и давно расслабленные, не подняли вопрос по поводу Чимина. Намджуну хотелось узнать, как тот его нашёл. Если Юнги жил в Хузуре, то Чимин явно не отсюда.

— Я не думал, что ты возьмёшь того, который ничего не имеет.

— Поверь, у него есть то, чего не было даже у Юнги. Меня это вполне устраивает, — устало потирая виски, отвечает Чонгук. Намджун хмыкает и забрасывает в рот дольку винограда.

— Он тебя ненавидит.

— Сильнее любви может быть только ненависть, которой у нас хоть отбавляй. Если в любви разум творит страшные вещи, то при ненависти вы здраво мыслите и стараетесь насолить друг другу, обдумав планы. Поверь, если когда-нибудь наша ненависть перерастёт в любовь, значит, я умер. Любовь меняет людей до неузнаваемости, я не хочу терять силу, что имею, поэтому предпочту ненавидеть, но прожить счастливую жизнь, чем в любви, но зная, что лишусь и его, и себя.

— Дурость, — поднимаясь, отвечает Джин. — Любовь или ненависть — та же игра в шахматы, если ты являешься королём, то самый слабый. Ты уже изначально слаб, если позволил хоть какому-то чувству зародиться в тебе: будь то любовь, будь то ненависть. Ты так же слеп, когда любишь, то не видишь плохого, когда ненавидишь, то не видишь хорошего. Это постоянный круг, и эта жертва нужна, если человек действительно тебе важен и ты хочешь оставить его при себе, а не сделать больно.

Все переглядываются, а после Джин вновь валится на место с криками, что устал ехать и что Чонгуку стоило жениться позже. Обстановка вновь приобретает иной характер.

***</p>

Чимин, который вызвался проводить Юнги до его покоев, которые сам и выбирал и расставлял, чувствует себя весьма некомфортно. Целый вечер Юнги как-то гадко на него смотрел, окидывал неприятными взорами. Но стоит им выйти, как Юнги становится иным. Он снимает маску безразличия и ненависти, становясь иным собой. Чимину от такого не по себе.

— Чего ты так на меня смотришь? — Юнги ловит заинтересованный взгляд Чимина, который теряется, когда его раскрыли.

— Просто за ужином я думал, что ты меня ненавидишь, — сразу отвечает правду Чимин, на что Юнги начинает смеяться, снова вводя Чимина в ступор.

— Глупость, ненавидеть я могу только свою жизнь, а таких милых омег Чонгука я просто не смогу ненавидеть, — Чимин видит, как тяжело улыбается Юнги, видит, как ему тяжело выдавить эту улыбку, видит, как ему тяжело это говорить с улыбкой.

— Тогда это просто прекрасно, а то мне и здешних врагов хватает, — рассказывает Чимин и пытается не выдавать беспокойства. Они поднимаются на нужный этаж, и Чимин точно ведёт Юнги к их с Намджуном покоям.

— Я выбрал лучшие покои, тут солнечная сторона, поэтому, если погода прекрасная, то будешь просыпать от солнца, — Юнги молчит и не говорит, что привык быть во тьме.

— Спасибо. Надеюсь, крики будут не слышны.

— Что? — но Юнги уже закрыл дверь перед носом Чимина, оставляя его одного стоять в коридоре.

Он и представить не может, что за ад творится с душой Юнги.