он заставляет моё сердце биться (1/2)

Чонгук прикрыл глаза и вслушивается в громкую тишину, она буквально бьёт молотом по вискам, раскрывает череп. Ещё пару часов назад было ещё хуже. Повсюду были истошные вопли, крики и мольба, чтобы их не трогали и не убивали. Но хорошо наточенный клинок никого не слушает и не щадит, но до этого покорно опустивший голову лев поднял свой меч правосудия.

Чонгук сидит в чужих покоях и смотрит на стену напротив, где был убит последний император, линия династии прервана, её больше нет. Чонгук же, облокотившись на свой меч, смотрит, как капли крови стекают по стене, как ошмётки внутренностей вываливаются наружу. Грудь у мужчины рассечена ровной прямой, разделяя две стороны. Старик хотел дать свой последний бой, но поиграть грязно. Чонгука чуть не убили самого, хотя это вряд ли удалось реализовать, потому что с мечом он сроднился уже. На просторной веранде лежат ещё трупы, они и должны были стать препятствием, но ничего не вышло. Те, кто взялись из-под земли и заставили Чонгук стать безумцем. Эта роль особенно ему шла, поэтому он с радостью надел маску.

Альфа встаёт с чужого ложа и выходит на балкон. Оперевшись на парапет, он вновь закрывает глаза. Тишина. Она такая громкая.

***</p>

— Ты точно всё подготовил? — ещё раз переспрашивает друга Чонгук и вставляет меч в ножны.

— Да, несколько раз. Если они не захотят перейти на твою сторону силой, то мы просто убьём их, — надевая перчатки, объясняет Хосок. Он проверил всё до мелочей, поговорил с каждым по несколько раз и не ушёл, пока не довёл до идеала.

— Осечек быть не должно. Да даже если и будут, то мне плевать, я слишком долго этого ждал, — неравно кидает Чонгук и заканчивает затягивать ремешки на руках.

Они стоят на маленьком уютном балконе в комнате Чонгука, где мирно уже посапывает Хан. Мальчик устал за эти дни, что проводил с отцом, никуда его не отпускал и постоянно был рядом. Сегодня его сон ничто не должно потревожить — отец не позволит. Но его надо отсюда будет убрать, потому что Чонгук не хочет, чтобы ребёнок слышал крики.

Они оба стоят и смотрят на заходящее солнце, на отдельные группы воинов, которые, завидев своих господ, склоняют головы. Они видят, что огненное светило сейчас сядет, а уже утром кровавый рассвет будет трубить о их победе.

Они оба стоят чем-то обеспокоенные. У каждого свои мысли в голове. Хосок думает о Тэхёне, с которым отношения ухудшились ещё больше с момента прибытия Чонгука во дворец. Как бы он не старался ловить омегу, тот постоянно от него ускользал и шептал тихое «простите». Но Хосок долго ждать не будет, у него терпение на исходе, он рано или поздно сорвётся и сделает эту омегу своим, чтобы тот больше не смел обижаться и воротить от него нос. Тем более после того, как Чонгук станет императором, Хосок займёт место подле него, а это значит, что он будет не последним человеком в империи.

Он может быть последним для кого угодно, но не для Тэхёна.

Чонгук думает о Чимине, которого старательно пытался забыть несколько месяцев. Именно сейчас образ омеги всплывает так ярко и красочно, что Чонгук пугается, но в голове всплывают слова, сказанные омеге, что через год он за ним придёт. Чонгук улыбается своим мыслям и недовольно качает головой.

— Я хотел спросить, — прерывает тишину Хосок. — Что с тобой произошло там? — Чонгук прекрасно понимает, что тот имеет в виду. Он облокачивается на парапет и спокойно отвечает.

— Ничего такого, что смогло бы мне помешать в совершении нашего дела, — Хосок хмыкает, не веря его словам. Он садится на ограждение и свешивает ноги. Этот человек и смерти не боится.

— Так я тебе и поверил. Что, всё-таки омеги Пака тебе понравились? — Хосок наклоняется к нему и заглядывает в лицо. Чонгук внешне спокойный, но внутренний уже убивший Хосока, хватает того за шкирку и свешивает с парапета. Хосок только улыбается. Его смертью пугать, что головы рубить, — всё одно приносит удовольствие.

— Ещё слово, и твои ошмётки будут валяться на земле, — Чонгук специально растягивает каждое слово, чтобы Хосок чётко их услышал и понял, что в следующий раз так лучше не шутить. Но друг только хмыкает и, оттолкнув от себя Чонгука, подтягивается и садится в исходное положение.

— Я серьёзно, Чонгук, ты приехал другим, — всё никак не уймётся Хосок.

— Скажи, ты когда-нибудь чувствовал себя паршиво из-за того, что принёс вред человеку, к которому твой зверь не безразличен? — Хосок пару минут смотрит на друга, будто собираясь с мыслями. У него есть такой случай, произошёл он относительно недавно, до сих пор прощение не выпросил. Дорогой его сердцу, самый нежный цветочек империи вновь отрешён от него, а все из-за жажды Хосока.

— Был случай, но я, во что бы то не стало, не опущу руки, — он вглядывается в просвет на дне чёрного омута брата и хмыкает. — Я день ото дня себя ненавидеть начинаю, кажется, что готов лично казнить, но останавливаю, потому что тогда не извинюсь, тогда не смогу исправить то, что натворил.

— А если ты разбил то, что никогда нельзя собрать?

— Создай новое.

Чонгук кивает и оба снова уходят в свои мысли. Сегодня всё должно решиться, сегодня Чонгук наконец-то сделает то, что хотел с семи лет. И это не детская сказка, не простое желание, а это цель, к которой тот шёл осознанно, под которой положил десятки своих людей, сам прошёл через не малое число боёв, получил бесчисленное множество шрамов, прошёл через боль и унижение, но конечная цель его только подбадривает. Он столько лет изучал, странствовал, терял и приобретал не для того, чтобы в один день всё потерять. У него растёт сын, которого считают никем, ибо его отец для других никто. Но уже завтра, на рассвете, все начнут воспевать нового императора и имя ему Монстр.

Живой и мёртвый, старый и молодой, воин или простой ремесленник — все начнут трубить о новом императоре, о том, кто изменит их жизнь, о том, кто переустроит Хузур так, как велит его душа, расширит земли на западе, поставит своё знамя на севере, заставит себя уважать на юге. С каждых концов земли будут стекаться люди, чтобы только одним глазком увидеть того, кто из ничего приобрёл сразу всё.

Это будет рассвет Олюма, закат для её врагов и личная победа для Чон Чонгука.

Чонгук не трус, он не ждёт ночи, но из-за перепроверки оружия и людей, всё затягивается, поэтому войти во дворец удаётся только ближе к вечеру. Солнце ещё не село, значит, ещё не начало. План до боли прост: Хосок с частью войск проходит на заседание совета, которое как раз заканчивается, если они не принимают власть Чона, что вполне ожидаемо, то Чёрная Смерть никого не выпустит. Если же те пойдёт на условия, то придётся им несладко, потому что Чон Чонгук всё равно устроит страшную чистку, поэтому им проще умереть, но Чонгуку интересно, насколько хватит этих людей. Он лишит их всего, поэтому у них останется только жизнь, не более.

Ещё часть войск отправится в город и начнёт распространять слухи, что их командира, отменного полководца, пытались убить во дворце и он был вынужден свергнуть нынешнего правителя. Люди поверят, потому что есть блестящий оратор среди воинов, поэтому на него большая ответственность. Естественно, людям не понравится, что того, кто выиграл столько войн, оказывает процветание их империи оказался чуть не убитым.

А сам же Чонгук, без зазрения совести, войдёт во дворец и дойдёт лично до покоев Хвана. Если кто-то будет мешать, то умрёт, нет — тоже умрёт. У Чонгука будут свои люди везде, а эти мерзкие крысы, что ходили под Хваном, ему не сдались. Единственное, что оставит себе, так это гарем, там омеги лично выбираемые им, поэтому каждый первый подходит будущему императору. Что касается самого дворца, то он потерпит кардинальные изменения, начиная от пола и заканчивая прислугой. Здесь ничего не будет напоминать о старом владельце. Будет только один хозяин всего этого богатства, его имя уже скандируют.

Чонгук приподнимает уголки губ и проходит вглубь. Никто не попадается ему навстречу. Омеги разбежались по углам и из-под тишка смотрят на своего будущего господина. Тот выглядит напряжённее обычного. Чонгук даже не удивляется, когда стражники дворца перед ним склоняют головы и уходят, не подняв оружия. Во дворце мёртвая тишина, только звук от сапог Чонгука, и то кажется, будто этот шум сможет убить. Монстр обнажил клыки и готов убивать. И столько, сколько желает он сам, а Чонгук его даже не остановит, потому что долгожданный день наступил.

Он поднимается на третий этаж дворца и доходит до самого конца. Здесь его собственные покои, здесь они вместе Ханом проверили четыре года своей жизни, а Чонгук и то больше. Сейчас малыш, как и Тэхён, сидят в безопасном месте, чтобы ни один волосок не упал ни с одного, ни со второго, дальше следует кабинет Хосока, а уже потом, пройдя буквально три шага, желанные двери. На них нет стражи, что вновь неудивительно, никто не хочет отправиться кормить червей раньше, чем это ему отведено. Чонгук, не обнажив меча, но держа руку на его эфесе, открывает дверь. В покоях душно, будто те топились печами, обделаны мехами и стеклянные двери, что ведут на широкую веранду, ни разу не раскрывались.

Чонгук делает первый шаг и слышит гул всё сильнее. Он всё ближе и ближе. Сделав второй, он насторожился, невозможно тихо и душно, из-за чего альфа расслабляет ворот. Он доходит до середины и видит своего императора на веранде. Что-то не даёт Чону покоя, будто тишине нельзя доверять. Он скептически обводит комнату взглядом и следует дальше, прямо к дверям. Открыв их, он впускает летний ветер, что обдаёт его своим особым холодом. Чонгук не тот, кто убьёт со спины, но тот, кто насладится разговором перед тем, как убить, поэтому он, всё ещё держа руку на эфесе меча, ступает по мягкому ковру.

Хван стоит к нему спиной и точно улыбается. Он его ждал.

— Я тебя ждал, долго же ты шёл, — хрипит старик, а Чонгук омерзение чувствует. — Ты был самым способным полководцем, которого я знал, в тебе было то, что не было в других, того дикого азарта, той жажды, что ты испытывал, когда не выигрывал в первый раз. Тебе хотелось большего, сначала это имя, а теперь уже статус императора. Удержишь ли? — пожилой альфа поворачивает к нему голову. На этот так Чонгук держит голову высоко. Он смотрит на солнце, оно сегодня кровавое, потом снова на Хвана. Чем ближе он к нему подходит, тем сильнее ухудшается погода. Казалось, что и погода сопутствует Монстру.

Первая капля упала на только что обнажившийся меч. Чонгук протягивает его и касается концом груди Хвана.

— Ты сразу знал, что я такое и чем буду, хотел бы — уже давно лишил меня жизни, но ты этого не делал, — переходит на крик Чонгук, пока крупные капли ложится на его волосы. — Я благодарен тебе за то, что взрастил меня, дал мне возможность стать Чон Чонгуком, простым воином, но пришло время доказать всем, что и такое низовье способно подняться.

Чонгук не просто так насторожился в самом начале. За его спиной слышится звон. И это вовсе не меч Хосока. Чонгук вовремя ориентируется. И каково было его удивление, когда перед ними возникли четыре воина. Он с жалостью смотрит на старика, который, отдав приказ, уходит в покои, оставив Чона бороться. Старик не дурак, как думал Чонгук, любой хочет жить, даже тогда, когда рука смерти близко. Альфе не сложно справиться с этими воинами, поэтому, не теряя ни минуты он расправится с этими смертными, что решили бросить ему вызов.

Дождь с каждой секундой усиливается, застилая глаза, но Чонгук отмахивает мешающие пряди, как и своих соперников. Надо отдать должное Хвану, он выбрал лучших, но не нашлось ещё такого человека, который смог бы Чон Чонгука одолеть. Он рассекает одному грудь и, спешно развернувшись, пинает второго, валя того на пол. Чонгук как-то прочёл наказ одного императора, что при себе нужно иметь второе оружие, когда первое занято или его нет вовсе, поэтому, воткнув меч в горло бедняге, что бьётся в судорогах, а кровь струёй льётся из артерии, Чонгук вынимает кинжал из-за пазухи и втыкает в горло третьему. Хмыкнув упавшей туше, он смотрит на четвёртого, который уже не так смел. Перед ним настоящий Монстр. С его волос стекают капли крови, а бездна чернее обычно. Он не спеша подходит к несчастному, который всё ещё пытается отбиться, который держит меч уже в одной руке, ибо вторую отрезал Чонгук. Его крики и скулёж только награда для Чона, ему мольба лучше любой молитвы Богу. И когда меч Чонгука проходится по пальцам руки, то воин, громко вскрикнув, расслабляет руку и просто отползает к парапету. Чонгук, засунув свой меч в ножны, подходит к нему и, взяв за шкирку, кричит, пытается перекричать дождь, а последнее, что видит бедолага, это взгляд Монстра.

— Чёрная Смерть, лови, — туша падает с третьего этажа дворца прямо под ноги кровавому и довольному Хосоку. Альфа издевательски кланяется, но мгновенно мрачнеет, когда понимает, что старик не сдался просто так. Хосок тяжело дышит, а крупные капли продолжают капать на лицо.

Хосок отменно потрудился, он вдоволь искупался в крови. Что и следовало ожидать, никто не захотел мириться с властью Чонгука, за что Чёрная Смерть с радостью наградил их своей пыткой. Если зайти в зал совещания, то можно обнаружить отрубленную гору пальцев, лежащих справа, отрубленные головы — слева, а прямо по центру Хосок устроит место казни для мёртвых, повесив их и выпотрошив всё нутро. Расправившись с ними, альфа даёт указания воинам, чтобы те скакали в разные провинции, города и начали сообщать, что власть в Хузуре сменилась, что новым императором Олюма стал Чон Чонгук. Закончив с этим, он шёл к брату, который уже должен вырвать сердце старику, но находит Хосок вовсе не тело Хвана, а какого-то воина, любезно сброшенного с балкона Чонгуком.

Сейчас он, пробираясь через красивые колоны, спешит на помощь к брату, с которым подло поступили. И если Чонгук не трогал тех, кто встречался на его пути, то Хосок никого не щадит. Его меч ещё недостаточно крови испил, что не дай, всё мало будет.

Чонгук же, расправившись с последним, выбивает стеклянную дверь и обрушивается на Хвана, который стоит и смотрит на него, будто ничего не случилось. Чонгук, не вытирая кровь с кинжала, протягивает его альфе.

— Убить со спины — не уважать силу воина, это подло. Мне плевать, что ты хотел этим показать, но сейчас мне это надоело. Пойми, что ты сдохнешь и это случится сегодня, поэтому, чтобы ещё ниже не падать в моих глазах, старик, возьми это кинжал и лично выпотроши себя, — Чонгук говорит холодно, ни один мускул не дёргается на его лице. Он еле сдерживает себя, чтобы лично не прикончить мерзавца, но руки пачкать пока что не хочется.

— Ты думаешь, что народ тебя примет, — снова начинает свои речи Хван, но кинжал принимает. — Но это лишь временно, достаточно одной искры, чтобы всё, чем ты будешь располагать, взлетит на воздух. Ты стал императором не покрови, и народ это запомнит и выскажет, но не сейчас, а когда случится беда. Тогда уже будут кричать, что ты узурпатор и Дьявол, — Чонгук хмыкает и прижимает Хвана к стене, умело развернув его пальцы с оружием и направив ему же в живот.

— Да, и я с этим справлюсь, — Чонгук жмёт сильнее, протыкая кожу. — В отличии от вас, у меня будет страсть, с которой я отношусь к этому городу, к её жителям, — шепчет Чонгук и поднимает руку всё выше, распарывая живот. Капли с волос падают на лицо мужчины, орошая то красным цветом. Дождь продолжает идти, страшная буря поднимается с каждой секундой. — И поверь, меня запомнят, как великого императора, как самого кровавого, как самого справедливого. Не будет ни одной живой души, что не будет знать имя Монстра, — Хван уже ничего не слышал, потому что Чонгук воткнул ему дошедший до горла кинжал.

Чонгук отпускает бездыханное тело и отходит. Он это сделал, спустя столько лет наконец-то смог подняться. Теперь он вспоминает слова, где говорится, что «как быстро на гору ты смог взлететь, так быстро с неё упасть можешь». Но Чонгук ещё задержится на горе, у него великие планы.

В покои вбегает Хосок, который тяжело дышит и от которого всего разит кровью и потом. Он переступает через тело бывшего правителя и подходит к Чонгуку, что смотрит на виднеющийся вдалеке рассвет. Наступила новая эпоха. Эпоха, в которой нет места людям Хвана, в которой всё будет процветать, которая изведает большее изобилие, чем раньше.

— Ты это сделал, — шепчет Хосок и держит брата за плечо.

— Мы это сделали, — исправляет его Чонгук. Они смотрят друг на друга: оба перепачканные, с засохшей кровью, может, своей или чужой, но счастливые, они шли к этому вместе бок о бок, начиная с семнадцати лет. Янтарные глаза полыхают пламенем, ночная бездна — смертью.

Это только начало.

***</p>

Коренастый мужчина, со смуглой кожей и небольшими морщинами на лбу, что собираются по мере того, как помощник докладывает весть. На нём надеты только чёрные кожаные штаны. Спина вся покрыта дивной работой парня недавней ночи, каждая полоса уникальна. На груди тату древнего рода. Уроборос в виде змеи и дракона, что переплелись и пожирают концы друг друга. Альфа становится хмурнее тучи, а после, собрав свои светлые волосы в тугой хвост, начинает смеяться. Помощник, что стоит рядом, не понимает резкого изменения настроения господина.

— Я говорил отцу, что этот ублюдок предоставит нам много проблем, но он меня не послушал, некий потенциал в нём узрил, — альфа кривит лицо и наливает себе вино, спешно делая глоток. — То, что Чонгук стал императором, не удивительно. Он начал строить свою империю с малых лет, а сейчас только закрепил себя статусом императора. Напиши ему ответ, что я поддерживаю его начинания и уважаю силу и храбрость, ибо не каждый осмелится совершить переворот и забрать себе трон. Пусть может рассчитывать на меня в случае чего, — он лжёт, но это лишь формальность, которую следует соблюсти. — Пусть попробует на себе сан императора, а когда тому станет тяжеловато, то мы его раздавим.

— Хорошо, мой господин, я всё понял, — кланяется помощник и выходит прочь.

Альфа ещё долго стоит и смотрит на давно вошедшее солнце. Забавно, того, кого он не ставил во внимание, вырастил себя до верхушки. Теперь у него есть всё, но положение шаткое, если он сделает неверный шаг, то всё сразу потеряет. Но он уверен, что Чонгук его не сделает, потому что человек, что живёт мечтой, страшнее Дьявола. Хотя, наверное, Чонгук таковым и является.

***</p>

Чонгуку хватило нескольких недель, чтобы дворец кипел работай и ожил. Наконец-то сонное царство начало просыпаться. Он позвал лучших мастеров, чтобы обустроили дворец, приказал вести лучшую мебель и начать обустраивать его. Он желает изменить всё, что было при Хване. Он приказывает снести то крыло, где жил бывший императора, да и как он сам. Требует, чтобы возвели ещё больше этажей и немедленно начинали роспись стен. По всему дворцу суетятся люди, день ото дня прибывают новые. Чонгук хочет, чтобы столица Олюма процветала и стала центром всех городов. Он хочет, чтобы потолки были отделаны изразцами, чтобы больше света было в помещениях, для этого требует с нескольких местах крышу поменять на стеклянную. Тронный зал переходит в иное место, там уже работают над троном господина, не щадя средств. Фонтаны расставляют не только в садах, но и во дворце. В самом гареме, в восточной части, где располагается читальня и школы. Садовники заработали ножницами, начиная обстригать кусты и сажать новые. Чонгук велит посадить жасмин, потому что этот запах ему запомнился в один из вечеров. Свои покои он приказывает соорудить подальше от шума, чтобы ни одна живая душа не пробралась. Естественно, рядом с ними должен быть кабинет Хосока, что в любой момент может быть вызван. Гобелены украшают главный зал, тронный, зал совета и ещё множество мест во дворце, на каждом изображены сражения, бывалые раньше, картины заполняют дворец. К себе Чонгук приказал лично повесить картину, где изображён один из самых сильнейших императоров мира, он, восседая на белом коне, вытягивает руку, на котором держит всю Землю, а второй натягивает уздцы коня. Позади императора плачущие люди, под ногами ангелы с дивными лицами, впереди младенцы плачущие, а по правую руку чёрный, как ночь, Дьявол, что поддерживает. Люди в белом, без лиц, полностью закрытые, добивают людей, пропуская дальше своего владыку. Тёмное небо, с густыми дождливыми облаками, нависло над городом, где властвует он, птицы жалобно кричат и разлетаются, крича об опасности.

Чонгук назначил новый штат прислуги и поставил везде своих людей, он объяснил им новые правила и что следует за их не исполнением. Как только вывезли трупы, а последнего императора даже не похоронили, а бросили на съедение рыбам, начали везде затирать полы и менять цвета. За всем происходящим следил либо сам Чонгук, либо Хосок. Также изменились правила для гарема, отныне его жёстко не притесняли, потому что для Чонгука хоть он и был нужен, чтобы омеги рожали ему будущих наследников и тем самым укрепляли его власть, но ему было плевать, потому что решать их проблемы будет далеко не он, а Тэхён, который назначен смотрителем только гарема. Чонгук поручил эту должность ему, потому что знает, что тот ответственен и тому пора показать свою силу. Хосок хоть и промолчал, но новое назначение омеги не одобрил, потому что зная, какие злобные бывают гаремные омеги, он боится, поэтому ещё сильнее будет за ним следить, даже несмотря на войну между ними.

Сейчас Чонгук официально не император, потому что это долгий и муторный процесс, поэтому, пока дворец не будет обустроен и все нужные приготовления не буду исполнены, Чонгук будет восседать формально, что очень шатко, но существует бумага, по которой он признаётся императором, а его будущие дети унаследуют трон отца и статус. Хан, конечно, для этой роли не подходит, потому что он омега и рождён до прихода к власти, поэтому, чтобы не рисковать ребёнком, Чонгук не станет подвергать его опасности со статусом. Малыш долго не понимал, почему ему теперь кланяются, ублажают как только могут, отца почитают чуть ли не выше бога, а всё оказалось намного сложнее. Тэхён рассказал это в двух словах, что мол отец стал императором и теперь они совсем другого статуса. На вопрос, что стало с прошлым императором, Тэхён промолчал, но ребёнку не сложно было догадаться. Теперь у Хана есть всё, чтобы чувствовать себя комфортнее, у него большие просторные покои, которые находятся рядом с Тэхёновыми, Чонгук и здесь доверяет омеге. Но альфа всё равно наказывает ребёнку быть теперь очень осторожным, вести себя аккуратнее и не забывать радовать отца в успехах в учёбе.

Многие, но не все приняли власть Чонгука, назвали его узурпатором, на что альфа лишь усмехнулся и велел карательному отряду пройтись по тем землям, где не хотят признавать его власть, естественно, забирая богатства и самых красивых омег. Среди первых, кто принял его власть, был владыка западных земель, Ким Намджун. Чонгук его лично знает и помнит драконий взгляд на себе. Этот человек не просто первым написал письмо, он не просто втирается в доверие. Чонгук таких людей знает, потому что слишком внимателен и различает подлую натуру, а Намджун как раз под описание подходит. Чонгук знает, что это умный и изворотливый правитель, которого не так просто обыграть. Если он поставит шах, то тот сделает всё, чтобы поставить мат.

Сейчас, не теряя ни минуты, Чонгук вместе с Хосоком срываются в новый поход к тем землям, где не смогли справиться каратели. И Чонгук помнит, что через год его кое-кто ждёт, что у него есть лишь немного времени, чтобы стать властелином миром и забрать сердце, а сейчас уже, наверное, только тело, потому что сердце давно выжжено одним из вечеров, омеги.

Чон Чонгук идёт по мирские души.

***</p>

Год прошёл для Чимина, как в Аду. Он не думал, что будет так уставать и радоваться желанной свободе. Хотя, это с трудом можно назвать так. Чонгук выполнил своё обещание, он оставил их практически ни с чем, поэтому семья еле сводила концы с концами поначалу. Отец, который привык к постоянному достатку, его муж, что не привык себе отказывать, да даже брат, что мог без раздумий делать траты, вдруг почувствовали, как их ущемило. Чимин же, которого растоптали, воткнули кинжал с ядом в сердце и выбросили на растерзание коршуном, пытался быть сильнее, он день ото дня заставлял себя вставать, работать и хоть получать что-то. Из дворца он успел вынести небольшие сбережения, которые хранил в сундучке, пару украшений, чтобы их продать и обольстив воинов Чона, он это вынес, пройдя много пренеприятного.

Никто не знал, куда им идти, потому что повсюду их считали врагами, шугались, Чонгук выставил их в не лучшем свете в народе, поэтому им даже никто не хотел дать жилье. Но им удалось найти убитую богом хибарку и поселиться там. Естественно, привыкшие к роскоши и сладкой жизни, никто не воспринял эту находку за радость. Никто, кроме Чимина, потому что он радовался, что наконец-то сможет спать не на жёстких камнях под открым небом, из которого чаще стал идти дождь, а под крышей и, если сообразить, то можно печь затопить, чтобы теплее было. Гём, что обычно подбадривал Чимина, сам упал духом и его самого пришлось ему успокаивать, он долго не мог спать здесь, где что-то шевелится и бегает. Хибарка хоть и была тесная, зато относительно крепкая.

Чимин понимал, что Туен полностью отошёл от дел, что теперь он никто и ждать от него помощи, как от альфы, не стоит. Кан, который падает в обморок при каждом появлении жука, тоже не надёжен. Остался Гём, который старается сдерживаться и не кричать на Чимина, не обвинять его, в отличие от родителей, что это из-за него они оказались в таком положении. Чимин не слушал их оскорбления, а в один из дней просто взял и ушёл, оставил свою семью. Он делал всё, чтобы те не подохли от голода и холода, но те просто не ценили то, что он для них делает, поэтому Чимин ушёл, но в скором времени вернулся. И вернулся с едой. Отец говорил, что он продал свой зад за эти овощи и небольшой кусок мяса. Чимин снова не отвечал. Но только Гём заметил, что украшения, которые были у брата, исчезли, дорогие сапфировые серьги и пара бриллиантовых браслетов были утеряны, как он считал. Однако Чимин их не потерял, а продал, почти за ничто, потому что его мгновенно стали узнавать и постоянно смеялись, но тем не менее обменяли на золотые монеты, поэтому к небольшому запасу монет Чимина добавились и эти. Он бережёт их и старается не говорить, откуда те у него появились, пусть лучше семья считает, что он шлюха, как-то всё равно.

Естественно, омеге, что не привык к тяжёлому труду, пришлось не легко. Он разбил себе небольшой огород на заднем дворе, купил новые зёрна и удобрения. Чимину очень понравилось возиться в земле, а ещё больше тот радовался, когда получил первые плоды своих трудов. Вся семья смотрела на него с опаской, потому что их сын сошёл с ума и радуется простому картофелю, но тем не менее с радостью его поедали. Чимин вставал рано утром, чтобы приготовить хлеб и потом продать его на базаре. Относительно недавно он стал это делать, чтобы хоть как-то получить чуть больше, поэтому уже третий месяц он самостоятельно готовит хлеб, на обучение которого ушло чуть больше двух недель, потому что ничего не хотело получаться, но, не получая поддержки даже от брата, который слишком от него отстранился, Чимин взял себя в руки и, попортив не мало продуктов и средств, всё-таки получил хоть не идеальный, но хороший продукт.

Прошёл год, а он так и не смог его забыть, где-то там, в глубине его души, живёт надежда, эта маленький огонёк, который верит, что Чонгук всё-таки что-то к нему чувствовал, что он не такой Монстр, как его описывают. Но большая часть его сознания говорила, что этот человек двуликий, лицемерный обманщик, который, чтобы достигнуть своей цели, не пощадит никого. В этом Чимин убедился. И сейчас он больше ненавидит себя и собственное бессилие, что проявлял с этим человеком. Но прошло достаточно времени, чтобы дать ему окрепнуть и восстать, да, пусть вырванных крыльев ему никто не вернёт, но он сделает собственные, а позже полетит на них, но пока он на стадии создания.

Ему не больно уже, он попытался выбросить назойливого альфу, что являлся ночью в ночных кошмарах и доводил до слёз. Чимину не больно уже, хотя живьём проткнул тот, кому сердце и себя доверил. Ему не больно уже, потому что он постоянно притупляет её, забывается, заставляет себя работать наизнос, чтобы мозг был занят другим, а не конкретной личностью. Омега слышал, что тот стал императором, как и обещал, и мысленно Чимин ему аплодирует, потому что он первый человек, что свергнул действующую власть в роли полководца и сам стал во главе. Но Чимин уверен, что ему покажется этого мало и он отстроит себе новую столицу, потому что эта будет напоминать минувшие дни. Теперь у этого альфы есть всё, слухи по нему не умолкают. А вот Чимину приходится несладко, когда он приходит на базар, чтобы продать желающим хлеб, ибо разговоры только об одном, что Монстр идёт по чужие души, что он никого не щадит и не оставляет в покое, пока не добьётся признания. Чимин думает, что ему ещё повезло, его хотя бы публично не казнили, не отрубили конечности, не выставили на показ отрубленную голову. Хотя, уж лучше бы он ощутил боль физическую, чем душевную, потому что что с ней тяжелее справится, а порой даже невозможно. Чимин день ото дня говорит себе, что он сильный, что ему справится с этой болью, что душу распирает и заставляет наизнанку вылезти, все внутренности переворачивает.

Ему не больно уже. Давно не больно. Не было больно. Он справится и сделает это ради себя.

Накопив небольшую сумму, Чимин сходил к одному знакомому альфе, что куёт мечи, ему захотелось преуспеть в этом деле, потому что, если Чонгук действительно придёт за ним через год, на что омега не надеялся, потому что слова альфы отныне для него ничего не значат. Теперь он больше посвящает времени для саморазвития, потому что раньше как-то это особо не волновало, но не сейчас. Поэтому он берёт очень потёртые книги и начинает изучать историю, капает как можно глубже, делает пометки в голове, местами восхищается, а где-то имеет смелость выказать своё недовольство. Оказывается, что он многое терял, не читая это дивные страницы, поэтому ему вкус крепнет и он покупает художественную литературу, книги по ведению боя, стратегия и тактика. Обычно на него смотрят с недоверием, мол, зачем омеге такие книги, а Чимину просто хочется быть готовым к войне с личным Монстром.

Сегодня утром, быстро закончив тренировку, он ставит на своё привычное место меч, этим местом служит дерево, и, вынув хлеб из печи и проверив его готовность, он спешно умывается и меняет рубашку, чтобы выглядеть свежее. Отец, как и всегда, провожает его с приятным наставлением:

— Поработай своей жопой лучше, — Чимин только глаза закатывает, удобнее нож на поясе располагает и выходит с большой корзиной свежеиспечённого хлеба, накрытого тряпочкой, чтобы влага быстрее не испарялась.

К нему люди постепенно начали привыкать, даже иногда дают попробовать сладости на вкус, ненависть постепенно остывает, и Чимин вливается в круг этих людей. Сегодня на базаре оживлённее обычно, омега надеется, что это способствует лучшей продажи. Чимин встал за свою лавку и начал выставлять товар, к нему сразу же прилетает Ли, что сует армуду с чаем. Чимин благодарно кивает и они вместе попивают вкусный напиток. Как ни странно, но друг ничуть не злился на Чимина, не старался его обидеть или задеть, он даже помог, выделил ему место, послав одного торговца куда подальше, из-за чего Чимин чуть не расплакался, потому что ему впервые кто-то протянул руку помощи. Теперь они практически соседи, только Ли торгует косметикой и одеждой немного дальше, а Чимин с выпечкой ближе к продуктам.

— Я тут слышал, — начинает омега и отпивает из армуды. — Что Чон Чонгук нагрянет на ниши земли, — Чимин давится чаем, возмущённо глядя на друга.

— Ты что, с ума сошёл? У нас сменился правитель недавно, я хочу тебе напомнить, он намного сильне прошлого. Господин Гуанг не позволит этому случиться.

— Кому ты врёшь? Этот Монстр за три дня взял крепость, а другие пали без боя, — шипит на него друг.

— Всё-таки я не думаю, что он нападёт на наши земли, потому что проблемы с империей ему не нужны. Подумай, он и так изнурён походами, а тут целая империя, заметь, не крепость, даже не мелкий городишка, а огромная территория, — Чимин улыбается подошедший людям и, отдав товар, вновь возвращается к другу. — К тому же у нас армия сильная.

— А что, если она перейдёт на его сторону? Он блестящий оратор! — не перестаёт доставать его Ли.

— Хорошо, если он придёт, то я лично проткну его глотку ножом, доволен? — омега прикладывает палец к виску и крутит, говоря, что Чимин совсем не следит за языком. — Всё, иди работай, если придёт Чон Чонгук, то я первый об этом узнаю.

Но он не узнает, потому что тот уже пришёл.

***</p>

Год. Целый год нескончаемой крови и моря битв. Чонгук прошёлся по всем своим соседям, чтобы показать, что голод у него вспыхивает, как и терпение, имеют вселенский масштаб. Его меч не уставал рубить голову, его доспехи не уставали рваться день ото дня, его конь, что прошёл с ним все сражения, не устал нести своего хозяина. Этот год оказался ещё более тяжёлым, чем другие. Чонгук другого не ожидал, он прекрасно понимал, что его власть многие не примут, поэтому план всегда был наготове, оставалось только реализовать. Он впервые чувствует усталость, граничащую с удовольствием. Напился. Он наконец-то немного утолил свой голод по крови, ему удалось присоединить немалые земли, ему удалось видеть много чудес, ему удалось поднять свою столицу выше других. И он будет это поддерживать, как делал многие годы, но теперь в другом сане.

Хосок никогда так хорошо себя не чувствовал, ему друг обезумел, когда объявлял войну всем подряд, но Чёрная Смерть только клыки облизывал и рвался в бой. Семнадцать новых ран на теле Хосока, одна из которых должна была забрать его жизнь, но всё обошлось. Теперь под сердцем только затянувшаяся рана, которую надо обрабатывать, и будет это делать никто иной, как Тэхён. Ибо у Хосока был год, чтобы соскучиться и чтобы подумать. Глупо отрицать свои чувства к омеге, поэтому он, как только они вернутся домой, просто-напросто не оставит Тэхёну шанса, а тот вынужден будет согласиться. Хосок не был эгоистом, но всё, что касается этого омеги, будет приобретать такой разворот. Пора цветку распуститься.

Конечная цель Чонгука — это империя Чши Гуанга. Он всегда сдерживает свои обещания, поэтому, когда он пообещал Чимину вернуться, эти слова тоже не были голословными. Власть действительно сменилась, но это не значит, что она стала сильнее. Чонгук свободно вошёл во дворец под предлогом случайного проезда, а Гуанг, что славился тщеславием и алчностью, конечно же не мог пропустить мимо такого воина, как Чон Чонгук. Глупец, чтобы показать так называемую удаль и похвастаться своими богатствами, готов пойти на всё, чтобы Чонгук это оценил, а альфа этим воспользовался. Он пришёл не только за омегой, но и за землями.

Чонгук, которому выделили почётное место рядом с императором, благодарит за тёплый приём. Хосок сидит рядом с ним и взглядом пожирает каждого, чтобы только опасность предотвратить. Это будет очень тяжело, потому что у Гуанга большое войско, оно превышает численность Чона, тут только зависит от самого альфы, если тот поступит действительно умно, то обойдётся без лишний крови.

— Я очень рад, что вы почтили меня своим присутствием, — Гуанг — альфа тридцати лет, не отличается крепким телосложением и особым умом, у него заострённая борода, за что многие дают ему прозвище «козёл». Ему достался трон вполне законным образом, он этим и пользуется: неразумные траты, недовольства иноземным торговцев, которые устали от налога и истощение большого войска. Это всё должно сыграть на руку Чонгуку, поэтому ему нужно действовать как можно скорее.

Что может отметить альфа, так это то, что у Гуанга отменный вкус на омег. Один из которых постоянно крутится вокруг Чонгука и выполняет любую просьбу, учтиво кланяется и покорно прихоти выполняет, например, налить вино, чтобы Чон смог понаблюдать, как тонкая цепь на шее свисает, а прозрачная блуза раскрывает вид на красивое тело. Альфа провожает его взглядом и не перестаёт наслаждаться тонкой красотой, он поглаживает щёку большим пальцем, когда омега наливает вино и под довольный взгляд отпускает. Он его обязательно заберёт себе, как и других, что словно ангелы порхают возле них.

Очаровательная особь попыталась поймать ласку и со стороны Хосока, но тот был груб, поэтому явно дал понять, что здешние омеги ему не интересны. Его ждёт Тэхён, он единственный омега, о котором он может думать и хотеть. Он понимает, что день ото дня всё сложнее сдерживать себя, хочется всё рассказать Чонгуку, но теперь это выполнить будет сложнее, потому что Тэхён принадлежит его гарему и, если Хосок захочет его себе, то придётся несладко, но он надеется, что брат его помилует и войдёт в положение, потому что отступать Хосок не намерен, он слишком долго шёл и ждал. Какие бы омеги не были, но они не заменят ореховые глаза и пунцовые щёчки, его тонкий аромат и аккуратные прикосновения. У Хосока хоть и сердца нет, хоть давно его вырвал и закопал, но ради этого омеги он его добыл, вновь вставил в себя и заставляет биться. Но только рядом с Тэхёном то к жизни приходит, биться начинает. И альфа становится всё более зависим.

***</p>

Чимин наконец-то закончил с продажей и сейчас собирается домой. Но что-то не даёт омеге покоя, отчего-то много воинов расходились тут, так ещё они не принадлежат их империи, а какой именно там герб Чимин не видит, поэтому он, чтобы не попасть в пучину неприятностей, спешно закрывает лавку, прячет в сумку через плечо монеты и собирается идти домой, как видит, что один из торговцев, возле которого стоят четверо воинов, указывает на него пальцем. Чимин чует неладное, поэтому, как бы низко это не было, но он пускается бежать, потому что он точно не справится с четырьмя воинами.

Как только Чимин пустился на бег, те последовали его примеру. Омеге повезло, он проворнее и быстрее, к тому же он выставляет препятствия для альф: откидывает прилавки с посудой, фруктами, но только, чтобы замедлить их движение и оказаться подальше. Чимин понимает, что домой бежать нельзя, поэтому он думает, где на базаре можно спрятаться, но ничего лучше не придумав, он бежит на второй этаж. Чимину кажется, что воинов стало ещё больше.