Три (1/2)

***</p>

— Ну что? Орал? — спрашивает Чонгук, понимая, что следующий к боссу — он.

— Нет, Гук-и, это не орал, это анал, — Хоби вытирает со лба воображаемый пот. — Ты теперь работаешь без меня.

— Чонгук, блять! — почти не приглушённый стенами и дверью, доносится рык.

Гук закатывает глаза и шагает в пещеру к монстру.

— Намджун, вызывал? — старается звучать спокойно.

— Да.

Шеф смотрит в окно: белая рубашка в тонкую голубую полоску на широченной спине, опоясанной наплечной кобурой рыжего цвета, глубоко засунутые в карманы руки, идеально стриженный затылок. Какой он конструктивный, всё-таки… Только может неожиданно сдетонировать — тогда все в укрытие. Его молчание означает очень многое, но в одном Чонгук уверен на все возможные проценты: ни слова не сто́ит говорить до того, как босс сам заговорит.

Гук украдкой засекает время. Любит он эти часы: купил с первого крупного гонорара, который Нам дал ему собственноручно.

Через четыре минуты медитативной тишины, наполненной лишь дыханием двух мужчин, Намджун поворачивается:

— Чонгук, что думаешь, — абсолютно спокойным голосом начинает он, — как вас могли засечь? Хосок ничего не смог толком объяснить.

— Я тоже не смогу, — Чонгук пожимает плечами. Что он, мальчик маленький, чтобы бояться начальника? — Мы действовали по обычному протоколу. Объект позвонил и почти сразу спросил: «Вы за мной следили?». Ни я, ни Хоби не были готовы к этому вопросу. Я предполагаю, что он просто параноик, который задаёт такие вопросы всем.

— Параноик? Нет, брат. Гораздо хуже… Он профессиональный переговорщик. Очень хороший! Один из лучших, можно сказать. Садись, — указывает на стулья напротив своего кресла и усаживается сам. — Кофе?

Чонгук кивает и устраивается, широко расставив ноги. Голова мутная, суставы немного ломит, но он залился с утра противовирусным — пока можно работать.

— Хо сказал, что ты заболел. Как самочувствие? — без заботы спрашивает босс.

— Нормально пока. Но вчера была температура, — Чонгук чуть запрокидывает голову, расслабляя шею.

Нам внимательно смотрит на парня и быстро что-то печатает в телефоне.

— Я не могу слиться с этого дела, — почему-то объясняет Намджун, — заказчик давно работает со мной. Но раньше ему нужны были данные по клиентам его конторы, и платил он не со своей кредитки. А вот сейчас сделал заказ лично для себя. И заплатил очень много. Прямо скажу — неожиданно щедро. Нам надо продолжить этим заниматься.

Хорошенькая секретарша-тайка приносит кофе.

— Почему ты мне это рассказываешь? — аккуратно пробует горячий напиток Чон. — Ты ведь дал нам задание, ты платишь, мы делаем — в чём подвох?

— В том, что ты на деле остаёшься один. Все остальные заняты, — предупреждает вопросы.

— А Хосок?

— Для начала, давай будем допускать, что Ким Тэхён всё-таки запеленговал Хоби. Он узнает его по голосу и в лицо. Ведь ваша сцена в кафе строилась на сочувствии именно к Хоби, не так ли? Не думаю, что наш парень такой профи, что запомнил всех посетителей ресторана — тебя, например. А Хоби он точно знает. Это во-первых. Но! — допивает кофе одним глотком. — Ведь нельзя исключить, что он и тебя узнает: всё-таки несколько минут ты мог быть в поле его зрения. Так?

Чонгук размышляет: да, какое-то время до прихода Хосока Ким Тэхён скользил взглядом по людям вокруг себя. Может, и лицо Чонгука попало в его временные зрительные файлы.

— А как давно ты знаешь, что Ким Тэхён — переговорщик? Он из ваших, из полицейских?

— Нет, я с ним не знаком. Он специализируется по бизнес-проектам. Убеждает толстосумов, куда вложить свои деньги, если я правильно понимаю…

Что-то Чонгуку подсказывает, что это не совсем так. Надо будет изучить предмет.

— Я просмотрел ваши вчерашние фото, — продолжает Нам. — Парень, что был с Кимом в ресторане, действительно брат?

— Ну ты ж сам переслал сообщение, что у него встреча с братом.

Намджун кивает — сообщение было от заказчика. Тот тоже не всё рассказывает (да и нет в этом надобности: пусть он своему адвокату или психотерапевту всё выкладывает), но был уверен, что случайно подслушанный разговор Ким Тэхёна о встрече с братом — не пустышка.

— Я сравнивал: сходство, конечно есть. Брат Ким Тэхёна в юности имел под сотню приводов в полицию. На карточках он — крепкий мордатый парень. У него была асфальтированная дорожка прямиков в тюрьму. А этот, — толкает по столешнице несколько распечатанных фото, которые Гук сделал вчера через лобовое стекло, — какой-то другой. Возможно, татуировки на шее, волосы эти белые, тело без мышц — и всё, человека не узнать внешне. К тому же сейчас у него нет прав на машину, нет судимостей. Стал религиозным? Перестал бить морды? У меня есть сомнения…

— Он говорил Тэхёну «братишка». А тот разговаривал как-то пренебрежительно, но так, словно обязан выслушать.

— Вот! А брат-то старший! Где уважение?

— Согласен, там уважением не пахло, — вспоминает Чонгук.

— Значит so/so, что это брат.

— So/so. А зачем нам брат?

— Наш клиент дополнительный чек отправил за брата, — многозначительно двинул бровями шеф. — Тоже хочет взять его за яйца. Так что если это брат, зовём его Сокджин.

Чонгук запомнил имя.

Их разговор прерывает стук в дверь.

— Вперёд! — разрешает Намджун.

— Шеф, а я уже с папкой, — заглядывает вертлявый Хоби.

— Давай её сюда, и сам сюда же, — зовёт Нам.

— Ты ж меня отстранил, — чуть обиженно напоминает тот.

— Ну да, еблом светить не будешь, а с материалами работай как надо.

Тут Чонгук в шоке осознал, что за всё время разговора Намджун совершенно не матерился! Может ведь, если хочет…

Хосок плюхается в кресло и кладёт на стол начальнику пакет курьерской доставки с таким видом, словно мамонта добыл.

— Может, и хорошо, что она упакована — отпечатки будут только целее.

— Я как раз хотел спросить, для чего нам его отпечатки? — подозревает Чонгук.

— «Вам», в смысле «тебе»? — поднимает брови босс. — Тебе они не нужны, ты слишком совестливый. Вообще удивляюсь, как ты работаешь… А нам они очень даже пригодятся.

Хосок солидарно хмыкает на это «нам», из которого только что был изгнан Чонгук.

И если Гук совестливый, то Намджун — человек без совести. Закончил полицейскую академию. Прослужил в полиции около семи лет, в течение которых много раз был предупреждён начальством за превышение полномочий, в его личном деле — несколько десятков жалоб от задержанных… Словом, когда он позорно прокололся со взяткой, его уволили без права работы в органах. И через полгода он открыл своё детективное агентство. Взял в компанию двух бывших полицейских, таких же нечистых на руку как сам, несколько ребят для полевой работы (типа Чонгука, выпускника магистратуры), двух аналитиков-сценаристов. И дело-то пошло на лад! Клиентскую базу он нарабатывал лично: к нему шли исключительно по рекомендациям доверенных людей.

Только детективной эту контору можно было назвать очень условно. Практикуемые тут грязные методы были востребованы в определённых кругах, где шантаж, провокации и подтасовки фактов были фундаментом и надстройкой. И где подмоченная репутация решала многое. Вот Намджун с коллегами и не знали отбоя от заказов.

Телефон шефа шуршит сообщением — звук, как будто бумагу мнут. Он внимательно пробегает глазами и тут же щёлкает мышью. Лицо у него удовлетворённое.

— Ха! Вот к кому он вечером домой возвращается! Никогда б не подумал… Собака. Маленькая и пушистая, — показывает парням экран, — вот она. Н-да. Проще, чем я думал. Наружка сегодня с утра обнаружила, — ни Хосок, ни Чонгук особо не заинтересовались питомцем Ким Тэхёна. — Та-ак… И есть ваши сегодняшние передвижения. Хоби, неси папку, не распаковывая, в лабораторию, пусть зафиксируют отпечатки. Только положи аккуратно в сейф! Сценаристы придумают, на каком месте преступления Тэхён оставит свои пальчики, — говорит Намджун, любуясь желваками, которые мгновенно проступают на выразительной челюсти Чонгука.

— Есть, сэр! — по-военному отвечает Хосок.

— Только не забудь их в лаборатории, — хмыкает в закрывающуюся дверь.

— А у меня есть дела? — спрашивает Гук, надеясь на отрицательный ответ — всё-таки ему хреново.

— Да, у тебя есть планы на вечер. Причём, очень интересные, как и положено вечером в пятницу, — ещё что-то дочитывает с экрана Намджун. — Нам нужна твоя температура.

— Температура?..

— Именно, — садится на соседний стул Намджун. — Сценарий такой: ты идёшь в аптеку, но тебе по дороге становится плохо. Сползаешь по стеночке. Причём так, чтобы твой полуобморок увидел ваш красавчик. То есть вот, — показывает он локацию, — здесь аптека, к которой ты бы мог направляться. А вот площадка для собачьего выгула возле парка.

Чонгук расширяет изображение. Да, логично идти в аптеку этой дорогой.

— В парке выбери место потемнее — и всё. Жди, пока Тэхён свой комок меха выведет. Главное, убедительно свались. И ещё: оденься в таком же стиле, как он. Чтоб он сразу тебя за своего принял. И волосы покрась. На всякий случай…

— Согласен. А какого хера я в этом районе оказался? — докручивает Чонгук.

— От девушки шёл? От парня? От бабушки?

— От Серого волка, блин… Давай от девушки. Нет! Лучше так, смотри: я перед выходными иду к своей девушке, чувствую недомогание, иду в аптеку, падаю перед Кимом.

— Идёт. Сценарий распечатать?

— Не надо. Скинь на почту. Дай ещё раз гляну на карту, — смотрит в телефон Нама и запоминает рисунок, на тот случай если. — И я сегодня серебристую КИА возьму.

— Да, бери — она свободна. Сейчас не пей никаких препаратов. До самого вечера, чтоб ты реально был горячий, — Намджун аккуратно прикасается двумя пальцами ко лбу Чонгука. — А то сейчас лоб прохладный, только влажный. Никакой переговорщик не поверит, если ты такой здоровый свалишься.

— Хорошо, я уже понял про температуру. Надеюсь, что до вечера не выздоровею. Но вопрос «нахуя» как никогда актуален.

— Что «нахуя»…?

— … мне падать перед Ким Тэхёном и его комком шерсти? — Гук разводит руки в жесте недоумения.

— А вот за это тебе деньги и платят — за импровизацию, — коварно растягивает губы Намджун, добавляя коронные детские ямочки на щеках. — Подружиться, попасть в его квартиру, трахнуть его, трахнуть собаку — смотри сам. Нашему заказчику нужно… — босс внезапно притормаживает. — Эм-м, пока тебе не надо знать. Но нашим сценаристам нужно получить как можно больше болевых точек.

— Болевых? — Гука чуть не тошнит от такой перспективы. — Бля-а-а…

— Ну-у-у, детка, а кому легко?

Да, Чонгуку нелегко: его пошатывает и он ненавидит именно вот эту часть работы, которую нужно сделать сегодня.

— Я свободен? — встаёт он.

— Да, до вечера свободен.

— Жду сообщения наружки, когда объект выедет из офиса. Время до его дома я рассчитаю. И да, — уже возле дверей говорит Гук, — даже при самой вдохновенной импровизации — собаку я трахать не стану.

Намджун хохотнул басом:

— Как пойдёт.

*

Тем не менее, Чонгук уверен, что шеф считает его рассудительным, даже в чём-то мудрым парнем. Нередко, обсуждая результаты или перспективы какого-нибудь дела, вёл с ним беседы почти личные. Сейчас, плавно выкатывая серебристый автомобиль из гаража, Чон вспоминает их разговоры.

— … Ты знаешь, я когда-то был сильно увлечён одним блогером, — делился Нам. — Попал на его канал случайно — в рекомендациях проскочило — но я увяз, помню, на полночи в его словах. Так всё интересно, глубоко — то, что надо! Я как раз тогда сильно ссорился с матерью. А тут, понимаешь, такие конкретные техники по сути конфликтов, мысли об уважении и прочем. Читаю, значит, что-то себе выписываю, размышляю, техники там разные применяю… Красота! И в какой-то день вышел я из блога на внешний контур — дай, думаю, посмотрю на его книги, про которые он время от времени в своих постах упоминает. И вот лучше бы я этого не делал… Пиздец! Насколько он мне нравился, как технолог и практик, настолько он был глупым графоманом в поэзии и потугах на прозу…

— И что?

— Перестал я его читать. Сразу! Не возбуждает, прикинь?

— Н-да… Имидж — ничто, репутация — всё.