Глава 26: O-levels (2/2)
Джеймс хрюкнул, продолжая бороться с извивающимся телом Снейпа; — Ты— самый— мерзкий—мерзавец— из всех, кого я когда-либо-ОХ! — Снейп откинул голову и ударил Джеймса в подбородок, отчего его челюсть щелкнула с ужасным треском. В небольшой толпе воцарилось ошеломленное молчание, когда Джеймс прикрыл рот ладонью и бедрами, наконец, прижал руки Снейпа. Другой рукой он впечатал его голову в траву.
— ИЗ-ВИ-НИСЬ!
— ОТВАЛИ!
— ЭТОГО ДОСТАТОЧНО!
Даже Моисей был бы впечатлен тем, как группа студентов расступилась вокруг Шейлы Бьюкенен, которая бросилась вперед в платье-футляре цвета нарцисса и туфлях на каблуках в тон. Она наклонилась и схватила Джеймса за плечи, одним яростным рывком оторвав его от Снейпа, позволив перепачканному травой мальчику отползти и развернуться, плюясь грязью и бросая убийственные взгляды на остальных.
Джеймс, который все еще зажимал рот, отступил назад к Римусу, его грудь поднималась и опускалась с каждым тяжелым вздохом. Шейла стояла между ними, оглядываясь назад и вперед, сжав губы в смертельно тонкую линию. Даже у Макгонагалл хватило бы ума испугаться.
— Я не буду утруждать себя вопросом, кто это начал, — отрезала она, — но вы все знаете, что драки между друзьями, безусловно, недопустимы в школе Хокингс!
— Он мне не друг! — Крикнул Снейп, лицо которого все еще было испачкано грязью.
— Этого достаточно, мистер Снейп, хватит!
Шейла раздраженно фыркнула и посмотрела на Джеймса, который опустил руку и вызывающе посмотрел в ответ. — Я должна назначить вам обоим наказание до конца года, — начала она, — но поскольку это ничего не решит, и я уверена, что экзамены и так достаточно мучают вас, я оставлю это единственное нарушение без внимания. Только это! Вы понимаете?
Джеймс взглянул на Лили, которая просто резко отвернулась, раздувая ноздри, как будто она вот-вот заплачет. Наконец он кивнул, и Римус почувствовал, как напряжение в его собственных плечах немного спало.
— А вы, мистер Снейп? — Спросила Шейла. — Или вы предпочитаете наказание?
— Как скажете, — усмехнулся Снейп, вытирая лицо.
Шейла выпрямилась и сошла с травы. — Тогда ладно. Ступайте, все вы. И больше никаких драк!
Как миссис Бьюкенен замахала руками, чтобы разогнать других детей, Джеймс повернулся к Лили. Он мог бы немедленно извиниться, если бы не его язык, но она все равно не дала ему такой возможности. Не сказав ни единого слова, Лили развернулась и умчалась в направлении библиотеки, ее рыжий конский хвост трепетал за ней при каждом шаге. Джеймс смотрел ей вслед, выглядя измученным, несмотря на травму, и позади них Римус услышал, как Снейп усмехнулся. Он повернулся лицом к другому мальчику и выпрямился во весь рост, прежде чем шагнуть к нему очень быстро, как будто мог ударить его. Снейп отшатнулся с внезапным выражением тревоги, и Римус фыркнул с горьким удовлетворением, прежде чем пробормотать;
— Жалкий придурок.
Отвернувшись от несчастного мерзавца, он взял своего друга за плечо и вывел его из расходящейся толпы обратно в их общежитие. Джеймс не возражал.
***</p>
— Здесь. — Римус бросил Джеймсу пакет с горошком из морозилки, через стол в общей комнате. Он нашел его в холодильнике на кухне Годрика и подозревал, что он, вероятно, был там с тех пор, как МакГонагалл была в их возрасте. Джеймс поднял его и прижал к челюсти, глядя в потолок с обиженным выражением лица. Скажем, пострадала не его челюсть, но он прикусил язык, когда Снейп треснул его в подбородок, и теперь внутренняя часть его рта была явно более красной и опухшей. На самом деле ему просто повезло, что он не откусил его.
— Не могу поверить, что я пропустил это, — простонал Сириус, несколько раз ударив кулаком по столу. — Я не могу поверить, что ты действительно избил Нюниуса, а меня там даже не было!
— На самом деле он его не бил, — ответил Римус за Джеймса, после того, как он бросил на Сириуса злобный взгляд. — Он просто... набросился на него?
— Ты научился этому на поле, не так ли, Поттер? — Сириус захихикал, толкая его локтем. — В следующем году мы попробуем играть в полноконтактный футбол. Мы будем такими же, как американцы.
Джеймс припал одной щекой к столешнице как раз в тот момент, когда Питер вернулся с четырьмя кружками чая, раздавая их с радостным выражением лица. Став объектом не одного словесного оскорбления со стороны Снейпа, Питер открыто разинул рот, когда Римус и Джеймс вернулись в общежитие, и Римус объяснил, что произошло. Если Джеймс Поттер еще не был любимцем Питера номер один в мире (не считая его подруги Мойры, конечно — это было впечатляющее событие после Пасхи), то теперь он им стал.
— Я не могу поверить, что Лили сердится на тебя, — сказал Питер, садясь рядом с Джеймсом и делая глоток чая, обжигая при этом рот.
— Больше похоже на ярость, — сказал Римус. Джеймс легонько пнул его под столом, заставив зашипеть.
— Не волнуйся об этом, приятель, — сказал Сириус, перестав смеяться. — она придет в себя, когда поймет, что ты просто защищал ее честь.
Джеймс сел, меланхолично кивнув, и уставился в свой чай, заставив Римуса выдавить улыбку. Что бы эти мальчики делали друг без друга все лето? У него дома были Томни и остальные, а Питер и Джеймс, как он полагал, были друг у друга, но какому богу пришло в голову разлучить Сириуса Блэка с его лучшим и старейшим другом? Жестокий, конечно.
Поднеся чашку к губам, Римус подул на чай. Когда он поднял глаза, знакомое лицо пересекало общую комнату, направляясь к ним.
— Привет, ребята, — сказал Симеон, подходя к их столу и заставляя Сириуса сесть на свое место. Школьная рубашка Симеона была закатана до рукавов, демонстрируя начинающийся загар, которым, как однажды сказала Рената Римусу, славился Симеон в летние месяцы. Питер, конечно, не загорел, а только обгорел — еще одна потеря по сравнению с генами его старшего брата.
— Привет, Сим, — сказал Римус, заработав пристальный взгляд от Сириуса и Питера.
— Чего ты хочешь? — Спросил Питер.
— Мир, брат, — поддразнил его Симеон. — я пришел с дарами
— Какими?
Симеон поднял брови и вместо этого посмотрел на Джеймса. — Слышал, ты немного повздорил возле Большого Зала, парень.
Если бы его язык не был размером с мяч для гольфа, Джеймс, возможно, отказался бы от драки, но поскольку он едва мог говорить, он просто закатил глаза и отмахнулся от него.
Симеон усмехнулся и провел языком по зубам. — Ну, конечно, было забавно об этом слышать. Не на всех парней производит впечатление компания, в которой находятся их младшие братья.
— Не превращай моих друзей в свое развлечение, — огрызнулся Питер.
Сириус толкнул Римуса локтем. — Слишком поздно.
Римус самодовольно ухмыльнулся и подтолкнул его локтем в ответ.
— Ну, раз вы все такие крутые, я подумал, что мог бы подарить вам то, что мои предки сделали для меня после моих О-Levels.
Все четверо мальчиков вопросительно посмотрели на него, а Симеон полез в задний карман и достал четыре крошечных клочка бумаги. Он шлепнул их на стол между ними: — Виола.
Сириус немедленно схватил бумаги. — Ни за что.
— Я хочу посмотреть! — Крикнул Питер, потянувшись за бумагами, когда Сириус держал их вне досягаемости.
— Что это такое? — Спросил Римус, пытаясь взглянуть самому.
— Билеты... — Симеон просто сказал: — Для концерта, который случайно состоится в конце месяца. Конечно, не кто-то знаменитый, но место отличное, так что я уверен, вы все равно сможете немного повеселиться.
Сириус, наконец, вручил каждому из них по билету, и Римус просмотрел переднюю часть. Группа называлась ‘Dick Very and the Headways’, и шоу проходило в заведении под названием ‘Dice's Attic’ в последнюю субботу июня. Выросший в Лондоне, Римус стоял в стороне от множества живых выступлений, слушая, как кавер-группы исполняют те же песни, которые он слышал по радио, в то время как его друзья прятались между размышляющими телами и посетителями концертов, время от времени залезая хитрыми пальцами в карман или два. Помимо этого были, конечно, такие шоу, как Top of the Pops, но у него никогда не было возможности увидеть, как группа играет вживую.
— Ты просто даешь нам это? — Спросил он. Сириус ткнул его локтем в живот, возможно, чуть сильнее, чем намеревался.
— Люпин, тебе когда-нибудь говорили, что дареному коню в зубы не смотрят?
— Они полностью ваши, — сказал Симеон. — Вас нужно подвезти, но, к счастью для вас, я уже все организовал.
Питер убрал билет от лица и усмехнулся. — Ты не мог улизнуть из кампуса так надолго, когда тебе было шестнадцать.
— Твое неверие в меня - это гноящаяся рана, Пити.
— Просто признайся, это были твои, не так ли?
Симеон вздохнул, сдерживая улыбку. — Не могу ничего пропустить мимо ушей. Я получил их в обмен на услугу от друга, но у меня уже есть планы. Так что — они все ваши.
Вскочив из-за стола, Сириус крепко обнял Симеона, прижимая его руки к своему телу. Симеон поднял брови, но позволил ему.
— Вы только должен пообещать мне одну вещь, — сказал он, — никаких наркотиков.
Сириус тут же отпустил его. — Что? Но ты и Римус...
— Я не пойду с тобой, — сказал Симеон, очень пресыщенный. — Выпей немного, если хочешь, конечно, но никаких наркотиков. Я не могу спасти ваши задницы отсюда.
— Так как же мы вообще туда доберемся? — Спросил Римус.
— Стэн отвезет вас и вернет обратно.
— Водитель троллейбуса?
— Не волнуйся, он хорош для этого. Просто принесите ему пару кружек пива, и он, вероятно, не оставит вас в беде.
Питер разинул рот: — Вероятно?
Симеон кивнул. — Что такое жизнь без небольшого риска, ребята?
***</p>
Четверг, 10 июня 1976 года
Римус мог бы подпрыгнуть на середине насыпи, от радости хватая воздух кулаками, но, конечно, он этого не сделал, потому что это просто доставило бы Сириусу удовольствие видеть его таким счастливым. Только Сириус Блэк мог выглядеть таким самодовольным из-за плохой итоговой оценки по истории.
— Я этого не понимаю. Как ты мог так плохо сдать? Экзамен был в основном с множественным выбором, — сказал Джеймс, сравнивая свои экзаменационные оценки с оценками Сириуса. Его поврежденный язык теперь благополучно шел на поправку после поездки в школьный лазарет и нескольких дней неохотного молчания.
Сириус пожал плечами. — “Прошлое – это пролог”. У каждой собаки время от времени бывает выходной. На самом деле, я начинаю думать, что вы, ребята, держите меня на слишком высоком пьедестале.
— Ладно , умник. — Джеймс передал отчет Сириуса о оценках обратно и поднял свой футбольный мяч, вращая его на кончике пальца, как баскетбольный мяч, пока один из его товарищей по команде не окликнул его с другой стороны насыпи.
— О, эй, я собираюсь уйти, но я встречу вас, ребята, в спортзале, — пообещал он.
— Хорошо, — помахал Римус, когда Джеймс схватил свою сумку с земли и побежал по траве в веселом темпе.
Опустив руку, Римус наклонил голову, чтобы еще раз взглянуть на оценки Сириуса так, чтобы он этого не заметил. Получив результаты экзаменов ранее этим утром в их окончательных формах, он сначала не решался спросить других, как они справились, но, очевидно, его друзья не испытывали таких угрызений совести. Конечно, Лили снова была лучшей в году, с почти идеальными оценками по всем предметам. Оценки Джеймса тоже были довольно хорошими, по крайней мере, достаточно высокими, чтобы держать своих академически настроенных людей подальше от него еще на год, а Питер сдал математику, хотя и с трудом.
Не имея ни одной красной отметки в этом семестре и, по крайней мере, двух результатов, эквивалентных A-Level, Римус был на седьмом небе от счастья, когда дело касалось его оценок. Он почти предвкушал, как будет размахивать маленьким листком желтой бумаги перед лицом Джайлса, когда через несколько дней заберет его с лондонского вокзала, но ничто не могло сравниться с ликованием от того, что он действительно победил самого совершенного Сириуса в истории. Поражение было на самом деле лишь с небольшим отрывом, благодаря усилиям Римуса над его эссе в течение всего семестра, но этого было достаточно, чтобы поставить его выше Сириуса после того, как он провалил свой выпускной экзамен. Любой другой, возможно, был бы более раздражен, но Сириус просто спокойно воспринял плохую оценку, вероятно, думая только о том, как расстроится его мать, когда узнает.
— Ты уже решила, какой факультатив ты будешь посещать в следующем году? — Спросил Римус Сириуса, небрежно меняя тему, чтобы попытаться сохранить часть своей скромности. Джеймс уехал, а Питер отправился на последнее свидание с Мойрой (ее семья была из Скарборо, и им с Питером пришлось бы этим летом обходиться только слезливыми телефонными звонками), и они с Сириусом остались на траве, бок о бок наблюдая, как несколько старост вели крошечных учеников 6-го класса по их половина кампуса в качестве подготовки к переходу из начальной школы в среднюю следующей осенью.
— Музыка, — просто сказал Сириус, — Я всегда занимаюсь музыкой. Шейла застряла со мной.
— Бедная Шейла.
— А ты?
Римус взглянул на Сириуса, который ответил ему тем же взглядом. Они не были так близки со времени их спора на скамейке запасных, и воспоминание заставило желудок Римуса сделать небольшое сальто. — Музыка. Похоже, я тоже застрял с тобой.
— И наша группа выживает! — Воскликнул Сириус с внезапным ликованием.
— Ты имеешь в виду воображаемую?
Сириус слегка вздернул нос. — Не будет воображаемой вечно. Я просто рад знать, что мои усилия по обучению тебя игре на твоем собственном инструменте не пропадут даром.
— Ты все разрушаешь, — усмехнулся Римус. — Значит, ты снова собираешься играть на гитаре?
— Ммм. Не хочу делать ничего другого.
— Даже не пианино?
Сириус бросил на него острый косой взгляд. — Я думал, ты ненавидишь сплетни, Люпин.
— Я ненавижу, — настаивал он, — но нужно быть слепым, чтобы не видеть, как ты всегда заискиваешь перед этой штукой в музыкальной комнате.
— Я не заискиваю перед ним.
— Конечно, заискиваешь. Люди говорят, что ты вундеркинд. Они говорят правду?
Сириус равнодушно отвернулся. — Я был таким.
— Ну, если ты знаешь, как играть, то почему бы никогда этого не делать?
— Потому что тогда она выигрывает! — Он огрызнулся. Слова вырвались настолько автоматически, что ошеломили их обоих, и Сириусу пришлось тяжело вздохнуть, прежде чем продолжить.
— Я начал играть на фортепиано, потому что это то, что я должен был делать. Точно так же, как я должен был слушать всех своих наставников, следовать приказам и быть идеальным наследником — я делал это не потому, что хотел. Каждый раз, когда я прихожу домой, это чертово пианино стоит там, чтобы насмехаться надо мной.
Сириус начал нервно щелкать пальцами, и Римус облизнул губы.
— Почему бы просто не сказать, что ты хочешь остановиться?
— Мама бы мне не позволила. Все равно не буду. По крайней мере, когда я дома.
— Почему?
— Потому что... она была моей учительницей.
Они снова посмотрели друг на друга, и Римуса охватило желание протянуть руку и прикоснуться к нему. Рука на плече, простое похлопывание, что-то, что могло бы предложить хоть каплю утешения мальчику, рядом с которым он провел последние десять месяцев от рассвета до заката. В конце концов, все, что Римус смог заставить себя сделать, это сунуть руку в карман и вытащить один из своих медиаторов, который он хранил даже после того, как вернул Fender на семестр. Он протянул медиатор Сириусу, который взглянул на него так, словно он мог отдернуть руку в тот момент, когда протянет ее, чтобы взять.
— Просто возьми это, — сказал Римус, прежде чем наклониться и схватить Сириуса за руку, вложив медиатор в его ладонь. Сириус долго смотрел на него, прежде чем взять его между пальцами и умело покрутить взад-вперед, когда легкая улыбка тронула уголки его рта.