Глава 12: Хэллоуин, 1975 (1/2)
Say there’s a girl,
Who’s new in town;
Well you better watch out now,
Or she’ll put you down;
‘Cause she’s an evil chick,
Say she’s the witch!
Скажи, что в городе есть девушка,
Которая новенькая;
Ну, теперь тебе лучше быть осторожнее,
а то она тебя унизит;
Потому что она злая цыпочка,
Скажи, что она ведьма!
— “The Witch” The Sonics, 1965</p>
Перерыв длился всего около трех песен, как и предсказывал Сириус, но это оставалось темой для разговоров среди старшеклассников гораздо дольше, и, как следствие, мальчики из общежития 4А стали тихими знаменитостями. Все знали, что Сириус и Джеймс приложили руку к музыке, и, соответственно, Римус и Питер тоже; но без каких-либо доказательств ни один из учителей не мог расправиться с ними. На следующей неделе Римус не раз получал ”пять” от незнакомых детей, когда шел на уроки и возвращался с них. Это было забавное чувство — быть знаменитым по дружбе, хотя слово ”печально известный”, вероятно, было бы более подходящим.
Как ни странно, Сириус, казалось, не был недоволен потерей своей кассеты, когда стерео в конце концов было найдено и конфисковано. Он продолжал говорить, что когда-нибудь вернет ее обратно, вместе с остальными, что он потерял в школе за эти годы. Римус прикинул, что в списке было несколько резиновых змей и достаточно игрушек с приколом, чтобы задушить кита.
Второй магнитофон, который они позаимствовали на выходные, стоял в углу их комнаты в общежитии, прикрытый полотенцем. Школе не потребовалось много времени, чтобы обнаружить, что запись была сделана в аудиомагнитофоне, но, к счастью, Питер довольно хорошо умел прикидываться дурачком, и все просто предположили, что тот, кто это сделал, взломал дверь, чтобы проникнуть внутрь. Однако им пришлось сменить замки, и после этого Питер стал очень бережно относиться к своим ключам от клубной комнаты.
— Ты сказал Фрэнсису, что у нас есть его секс-кассета, когда он угрожал выгнать тебя? — Сириус хихикал, безжалостно поддразнивая Питера за завтраком в следующий понедельник утром.
— Откуда ты знаешь, что она принадлежит Фрэнсису? Она может принадлежать кому угодно!
— Мы всегда можем воспроизвести ее снова и посмотреть, сможем ли мы услышать имя.
Джеймс фыркнул и потянулся за чаем. — На пленке было написано, что это было в 1972 году. Сомневаюсь, что у Фрэнсиса в тринадцать лет было много игр.
— Может быть, у кого-то в клубе была грязная привычка оставлять свои магнитофоны под кроватями родителей.
— Пожалуйста, заткнись, — простонал Питер, когда Сириус и Джеймс обменялись злобными взглядами. Когда Сириус вернулся к своему завтраку, Джеймс поднес чашку к губам и сделал глоток, прежде чем эффектно подавился;
— О боже мой, что-
— Это моя чашка, — сказал Римус, забирая кружку обратно.
— Что ты сделал, Люпин, высыпал всю банку сахара в свой чай?
— Продолжай в том же духе, и я добавилю тебе соль.
— В конечном итоге у тебя будет диабет.
Несмотря на огорчения Джеймса из-за его безудержного пристрастия к сладкому, последняя неделя октября прошла практически без драк. Теперь, когда Сириус больше не пел рок-н-ролл всю ночь напролет, Римусу удалось освоиться, хотя и делал он это неохотно. С их удачного розыгрыша в церкви, мальчики пришли к тихому взаимопониманию (каламбур), и Сириус редко включал свою музыку, не используя наушники. Это привело к тому, что Джеймсу и Питеру стало вполне комфортно оставлять их в одной комнате наедине, не беспокоясь о том, что начнется Третья мировая война. Очевидно, играть в Швейцарию в собственной спальне было гораздо сложнее, чем можно было подумать.
Настоящий шок наступил, когда Римус понял, что он был почти разочарован готовностью Сириуса использовать наушники. Будь то поздно ночью, когда все остальные крепко спали, а Римус бодрствовал только один, или во время их свободного времени в течение дня, Сириус всегда лежал в постели с закрытыми глазами и заткнутыми ушами, и единственным звуком было потрескивание иглы проигрывателя. Наконец-то Джеймс нарушил тишину общежития, поставив пластинку, пока мальчики сидели и играли в имитацию покера. Им не на что было ставить, так что тот, кто выиграл, должен был выбрать следующую песню. Римус, который всегда был дерьмовым игроком в карточные игры, умудрился выиграть дважды и поставить Who's Next оба раза, только слегка завидуя, что у Сириуса был рекорд. Джеймс в итоге выиграл больше всех раундов, и Римус был удивлен, обнаружив, что у спортивного парня действительно неплохой вкус в музыке — ему очень нравились The Kinks, а также Bad Company. Однако финальный раунд выиграл Питер, и они закончили его любимой песней Cream “Sunshine of Your Love”, которую Римус никогда раньше не слышал, но которой очень наслаждался.
Отсутствие музыки Сириуса могло быть еще хуже, если бы наследник семьи Блэк не был так настойчив в том, чтобы играть роль дьявольского вдохновителя. Только через несколько часов утра понедельника, последовавшего за Причастием, все в Хокингисе поняли, почему они взяли вторую стереосистему.
Римус был на уроке грамотности с Сириусом и Питером, когда лекция профессора Флитвика была прервана отзывом оратора. Сначала это было просто эхо, далекое и навязчивое, но по мере того, как громкость росла, то же самое происходило и с головами всех детей в классе. После этого наступил счастливый хаос, поскольку их профессор пытался поддерживать порядок, в то время как над головой играла “Teenage Rampage” Sweet.
— Они не могли выбрать песню получше? — Сказала партнерша Римуса, Джоди Ганьон.
— Это хорошая песня, — выпалил он в ответ.
Каждый день музыка звучала в другом здании. Сначала это был квартал Агриппан, затем квартал Галилей подвергся нападению успокаивающего рок-н-ролла Элиса Купера, за которым последовал Манфред Манн в Ле Фей Холл, и, наконец, в четверг, когда урок физкультуры для девочек 10-го года проходил под повторяющуюся запись Тома Джонса “She’s a Lady”..
Самой гениальной частью, по мнению Римуса, было то, как они расположили стереосистемы. Используя обширную школьную вентиляционную систему, мальчики оставили стерео в стенах и потолках, подключив каждый раз один удлинитель для его питания. Любой, кто просто занимается своими делами, вообще не заметил бы обрывающегося кабеля, а возможность разместить стереосистему в любом вентиляционном отверстии на любом этаже значительно упростила замену.
Вместе со своими соседями по комнате Римус участвовал в каждом перемещении, последним из зала Ле Фей в спортзал, где вентиляционные отверстия были слишком высоко, чтобы кто-то, кроме него, мог забраться в них, даже если они стояли друг у друга на спине. Как бы ни было интересно слушать рок-музыку, когда они должны были учиться, в пятницу шутка стала немного устаревшей, и они в основном потеряли интерес к острым ощущениям, которые возникали при тайном перемещении тяжелой стереосистемы из здания в здание. На самом деле мисс Хук нашла стерео в вентиляционном отверстии рядом с раздевалками для девочек стало желанным сдерживающим фактором. Хотя в результате Сириус потерял еще одну кассету.
После этого мальчики могли просто радоваться Хэллоуину. Студенты, изучающие искусство и дизайн, в этом году выложились по полной, заказав огромные партии призрачных костюмов из простыни и пушистых костюмов оборотня в качестве своего первого семестрового проекта. В ту пятницу студенты ходили с накрашенными лицами, фальшивыми зубами и разной степенью энтузиазма. На уроке современной биологии у Римуса было три вампира, четыре кошечки, мим, Одинокий Рейнджер и двое детей, которые прорезали дыры в своих простынях, чтобы бегать и кричать всем ‘бу’. Терри Уэбб даже приехала как Ее Величество Королева.
Римус забыл принарядиться, отчасти потому, что у него никогда не было особого интереса к жутким праздникам, а отчасти потому, что Сириус постоянно дразнил его, говоря, что он собирается стать оборотнем. Он был полностью готов провести этот вечер в одиночестве с книгой и, возможно, косяком; его соседи по комнате могли делать все, что им заблагорассудится. К сожалению, он забыл заранее сообщить Лили Эванс о своих планах.
В то время как Сириус и Джеймс уже исчезли после ужина с Питером на буксире, щебеча о чем-то, связанном с домом Салазара, Римус вернулся в свое общежитие, где его подстерегла рыжеволосая, прижимающая к груди одну очень большую тыкву.
— Римус! — Воскликнула Лили, подходя к нему со своим обычным, бодрым отношением - тем, которое она обычно проявляла, когда не была рядом с Джеймсом или Сириусом. Римус повернулся к ней, почти впечатленный тем, что ей удавалось держаться прямо с такой ношей.
— Порядок, Эванс. Что на тебе надето?
Лили посмотрела на себя, или, точнее, на тыкву. Ниже она была одета в синее платье, красные тапочки и белые колготки. Ее рыжие волосы были заплетены в косы по обе стороны плеч и заканчивались двумя большими синими бантами.
— Это мой костюм на Хэллоуин. Я Дороти из ‘Волшебника страны Оз.
— О.
— Ты что, не переодеваешься? — Спросила она, улыбаясь, и Римус заметил густой румянец, нарисованный на ее щеках большими кругами.
— Нет, — сказал он, — Хэллоуин на самом деле не мой любимый праздник.
— Ох. Означает ли это, что ты занят?
— Э-э... нет?
— Блестяще! Мне нужно, чтобы ты был моим партнером по тыкве.
Римус наклонил голову. — Твоим кем?
— Моим партнером по тыкве! — Невозмутимо повторила Лили. — Лотти и Марлин уже в паре, и обычно я остаюсь с Мэри, но она уже ушла с каким-то двенадцатилетним мальчиком по имени Джонси и оставила меня без партнера.
— Партнера для...?
— Конкурс по вырезанию тыквы, — сказала Лили, пробуждая память Римуса. — Дорсет и Ровена Хаус делают это каждый год. Присоединиться может любой желающий. Мы используем тыквы, которые профессор Арбор выращивает летом.
— О... — сказал Римус, почесывая голову. — Ну, я как раз собирался-
— Пожалуйста, Римус? — Снова спросила Лили, тяжелая тыква не мешала ей сиять на него своими большими зелеными глазами. — Будет приз, — подсказала она, — достаточно сладостей, чтобы тебе хватило до Рождества.
Римус откинул голову назад и, прищурившись, посмотрел на небо. Солнце уже зашло, оставив их в том слабом голубом сумраке, который бывает прямо перед наступлением темноты в осенние месяцы.
— Ладно.
— Отлично! — Спросила Лили. — Следуй за мной!
Римус так и сделал, забрав у нее тыкву, и пожалел об этом только тогда, когда понял, что Дорсет-хаус находится в самом конце Хаус-Лейн, а трамваи на вечер перестали ходить.
— Почему ты не попросила Снейпа быть твоим партнером? — Спросил он, пока они шли. — Разве он не твой друг?
Он видел их вместе в кампусе несколько раз. Большую часть времени Снейп, казалось, был доволен тем, что Лили болтала, впиваясь взглядом в любого, кто подходил достаточно близко, чтобы вторгнуться в их пузырь. Не раз Лили играла роль посредника между ним и соседями Римуса по комнате, часто предпочитая утащить Северуса, прежде чем насмешки кого-либо из мальчиков слишком разозлят его. У Римуса было всего два урока со Снейпом, современная биология и История, и они сидели на противоположных концах класса, к его большому облегчению.
— Ха, Сев, — усмехнулась Лили, размахивая руками, чтобы не отставать от шагов Римуса, — его не интересуют такие вещи. Не смогла бы заставить его надеть белую простыню, даже если бы я захотела.
Подавив желание сказать, что Снейп, возможно, выглядел бы лучше с простыней на голове, Римус кивнул, поджав губы. — Значит, я полагаю, тогда вы просто старосты?
— О нет, Сев - мой самый давний друг. Мы дома соседи, так что я знаю его уже много лет.
Так что тогда это была дружба по расчету. Римус не мог понять. Он никогда не держался за друзей, которых знал в детстве. Все они были детьми правительственных чиновников или общественных деятелей, именно таких, которых он избегал последние четыре года. Было несколько парней из других школ, но ни с кем он не потрудился продолжать общение и никого по сравнению с Томни.
— Знаешь, он в некотором роде придурок, — небрежно сказал Римус — Настоящий самодовольный дворянин.
— На самом деле это не так, — возразила Лили. — Его отец владеет только судоходной компанией в Ливерпуле.
— Значит, он небогат?
— Ну... нет, он богатый. — Лили убрала прядь рыжих волос с лица. — Он просто не такой, как другие.
Римус поднял бровь. — Ты имеешь в виду, как Поттер и Блэк.
— Да! Боже. Они невыносимы. Я не знаю, как Питер их выносит, а теперь еще и ты! Честно говоря, тебе следовало просто попросить поменять комнату, Римус.
Было бы ложью сказать, что он никогда не лелеял эту мысль в течение тех первых нескольких недель, но сейчас все было, по крайней мере, терпимо. — Ты же не думаешь, что я такой?
— Хм?
— Как они. Богач.
— Нет, — честно ответила Лили. — Я имею в виду… ты одеваешься не совсем так, как они.
Римус посмотрел вниз на свою обязательную форму Хокингса: серые брюки, красное поло, кожаные мокасины. Он никогда не был так похож на Джеймса и Сириуса.
Лили поймала его взгляд. — Я имею в виду, когда ты приехал, — поправилась она. — Ты пришли сюда из-за... с какой-то помощью?
Римус внезапно почувствовал негодование. Одно дело, когда тебя называют придурком в комнате, полной других придурков, и совсем другое - быть одним из них в окружении драгоценной, отчеканенной горстки. А потом он вспомнил ее реакцию в самый первый день их знакомства, и это поразило его.
— Ты думаешь, я бедный.
— Нет! — Быстро сказала Лили. — Я просто имела в виду, что ты умный, была ли какая-то договоренность с твоими оценками или обучением или ...?