Глава 9: Длинноволосый любовник (1/2)

I borrowed Gypsy’s Gibson just to show them,

And now I’m a rock and roll star, I don’t want to know them;

If they want a stray they better go out and grow one,

I’m one of the boys,

One of the boys…

Я позаимствовал Gypsy's Gibson, просто чтобы показать им,

И теперь я звезда рок-н-ролла, я не хочу их знать;

Если им нужен бездомный, им лучше пойти и вырастить его,

я один из мальчиков,

Один из мальчиков…

— “One of the Boys” Mott the Hoople, 1972

Воскресенье , 19 октября 1975 года

Уверенный, что избегание было лучшей политикой, когда дело доходило до того, чтобы заводить друзей, которых он не хотел, Римус провел первые полтора месяца в школе, изолируясь в тихих уголках и используя троллейбус, когда он ходил по кампусу со своей помятой картой, отмечая каждое место, которое он считал приемлемым для немного покоя. Здание астрономии оказалось идеальным убежищем; ворота на внешнюю пожарную лестницу всегда оставались открытыми, а несколько движений скрепкой в нужном направлении - и дверь обсерватории практически распахнулась сама по себе.

Если его соседи по комнате и интересовались, куда он все время пропадает, они не спрашивали, и постепенно желание Римуса исчезнуть в лесу угасло. Сириус оставался холодным и отчужденным, постоянно проигрывая свои альбомы всякий раз, когда он был в комнате общежития, и без Джеймса и Питера, чтобы заставить их быть вежливыми, два мальчика проводили большую часть занятий в ссоре, что для миссис Бьюкенен стало открытым приглашением ставить их в пару, когда это было возможно, как будто она была какой-то сатанинской свахой.

— Ты посигналишь этой чертовой трубой мне в ухо еще раз, и я—

ВАА-ВАА! — Подожди, Люпин, я не совсем слышу тебя из-за шума класса, и я предпочитаю, чтобы мои признания в любви звучали громко и ясно!

Это было невыносимо.

Если бы миссис Бьюкенен не была таким привлекательным учителем, музыкальная комната № 2 была бы свидетелем полномасштабной драки по крайней мере два раза в день. За пределами музыкального класса всегда были формы, и любого ученика, которого считали слишком шумным или слишком стесненным в средствах, отправляли в здание Беллчант в надежде, что небольшая музыкальная терапия каждое второе утро может привести их в порядок достаточно надолго, чтобы справиться с оставшимися ежедневными уроками. Как Шейле Бьюкенен хватало сил просыпаться каждое утро, было выше его понимания. К счастью, большинству людей было трудно возражать против любого приказа, который она им отдавала, даже Сириусу. Она была более популярна и любима, чем любой учитель, который когда-либо был у Римуса, и многие ученики появлялись в ее комнате до и после урока, просто чтобы поздороваться. К четвертому уроку каждый ученик в их классе выбрал музыкальный инструмент для изучения, и благодаря небольшой толике удачи в этом злополучном мире Римусу дали шанс поиграть на бас-гитаре.

Это был джазовый бас Fender 64, и он был прекрасен. Несколько зазубрин и вмятин, скорее всего, полученные от прошлых учеников и нуждающиеся в новых струнах, но абсолютно великолепный. Это был всего лишь второй рок—н—ролльный инструмент, который он держал в руках в своей жизни - Томни знал парня, который ограбил музыкальный магазин, прежде чем его посадили на лед, - и он, возможно, подпрыгнул бы от волнения, если бы точно не знал, кто сидит рядом с ним, одна идеальная бровь поднятая в осуждении.

— Что? — Потребовал Римус, бросив кислый взгляд на Сириуса. Сам он держал в руках электрогитару Rickenbacker 400-й серии. Она была немного устаревшей, но Римус все равно чуть не упал в обморок при виде неё.

Сириус перевел взгляд с Римуса на Fender и пожал плечами, прежде чем поправить шпильки, которые он носил в волосах, чтобы они не падали ему на лицо во время игры. Вероятно, это были те же самые, которые он всегда выдергивал из волос Мэри.

— Ну, ты пялишься, так в чем же дело?

Сириус надменно покачал головой. — Ничего.

— Придурок, — проворчал Римус себе под нос.

Он мог бы поклясться, что видел, как Сириус улыбнулся ему; редкое явление, даже в прекрасное воскресное утро в середине осени. Листья вокруг Хокингса только начали покрывать землю, покрывая травянистую насыпь перед школьной церковью морем коричневого, желтого и красного. Ранее тем летом, если бы кто-нибудь сказал ему, что он продержится в Хокингс-колледже достаточно долго, чтобы увидеть, как листья меняют цвет, он бы врезал им чтобы вернуть на место расшатавшиеся болты. Но это было правдой, и, возможно, это был самый долгий период, когда Римус вообще никого не бил. Лайалл Люпин, возможно, прыгал бы от радости еще в Лондоне, если бы у него не было такой жесткой палки в заднице. Хорошо, что у него был Джайлс, чтобы прыгнуть за него.

Четверо из них проснулись рано для воскресного Святого Причастия — Beggars Banquet был выбран саундтреком утра - и теперь они обсуждали какой-то план мести против младшего брата Сириуса, которого Римус никогда даже не видел.

— В самом деле, Сириус, — протянул Питер, лежа на траве рядом с Римусом и глядя в голубое утреннее небо. — Я не знаю, почему ты просто не пойдешь и не выбросишь его вещи в озеро или что-то в этом роде.

— Потому что он просто получил бы новые! Хотя, если он проснется, плавая в озере...

— Ты бы никогда не смог это провернуть.

— Пит, столько лет прошло, а ты все еще так мало веришь в меня?

— Вера и уверенность — это две разные вещи, Блэк.

Сириус хихикнул и откинулся назад, опершись на локти. При этом он откинул голову назад и поймал пристальный взгляд Римуса. — Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет, не беспокойся обо мне, маэстро. Я в порядке.

Сириус мгновенно нахмурился, и Римус почувствовал легкий укол удовлетворения. Сириус заработал себе это прозвище неделю назад, после того, как слух о его безупречном таланте игры на фортепиано начал распространяться по их музыкальному классу. Пока Римус репетировал, девушка по имени Джеки закончила особенно ужасное исполнение скрипки “Twinkle Twinkle Little Star” и со стоном откинулась на спинку стула, но только для того, чтобы обратиться за советом к их постоянному подростку-виртуозу.

— Сириус, как ты это делаешь? — Спросила она, и Дэйви Гаджен, неофициальный президент фан-клуба Сириуса чертового Блэка, немедленно подскочил, чтобы ответить ей:

— Он вундеркинд!

— Не-а, — сказал Сириус, возясь с клавишами настройки Рикенбакера, — это просто похоже на пианино, вот и все.

— Ты играешь на пианино? — С благоговением спросила Джеки.

— Раньше играл.

— Не мог бы ты поиграть немного сейчас? Миссис Бьюкенен вышла, а пианино...

— Нет.

Сочетания тона Сириуса и свирепого взгляда, которым он наградил их, было достаточно, чтобы заткнуть рты Джеки и Дэйви, но факт оставался фактом: со своей гитарой в руках Сириус уже был на пути к Top of the Pops. Римус не осознавал этого в тот первый день, но шоу, которое он устроил с губной гармошкой, на самом деле было лишь частью его таланта. Сириус играл на Рикенбекере так, как будто он был создан для него, и весь класс тоже это знал.

Сидя на краю уступа, Сириус закатил глаза и, наконец, отвел взгляд, приложив ладонь ко рту: — Эй, Поттер, пора заходить.

На другой стороне лужайки Джеймс мастерски поднял свой футбольный мяч с земли носком Оксфорда и быстрым ударом в грудь швырнул его Сириусу. Римус быстро взглянул на книгу, которую он читал, прежде чем его снова поймали за разглядыванием.

— Я не знаю, почему ты так решительно настроен сделать жизнь Реджа такой несчастной, — сказал Джеймс, возвращаясь туда, где мальчики сидели под дубом.

— Это просто месть, — сказал Сириус, бросая футбольный мяч обратно Джеймсу, который легко поймал его и сунул под мышку, а другую руку упер в бедро, как разочарованная домохозяйка.

— Ты имеешь в виду то время, когда они с Краучем подписали библиотечную книгу о репродукции человека на твое имя — в прошлом Июне? В лучшем случае это была слабая попытка розыгрыша.

— Слабая попытка или нет, — возмущенно ответил Сириус, — маленькие мерзавцы так и не вернули книгу, и Пинс не давала мне покоя с тех пор, как я вернулся. Она заставляла меня дежурить на стеллажах два уик-энда подряд!

— Только потому, что ты пытался сказать ей, что у тебя не может быть этого, потому что ты уже знал все, что тебе нужно было знать о женской анатомии.

— Хорошо, но ты должен был видеть ее лицо.

Джеймс вздохнул. — А как насчет всего, что ты уже сделал с ними с начала семестра? Сначала ты клеишь замок в их комнате в общежитии, а потом кладешь сверчков в школьную сумку Реджа...

— И не забудь птичий корм, который он разбросал по лужайке Салазара, — услужливо добавил Питер.

— И теперь волосы Крауча цвета блевотины, — закончил Джеймс, ущипнув себя за переносицу. Римус попытался не улыбнуться в ответ на это. Было более чем забавно, когда Барти появился в форме с копной темно-зеленых локонов, как будто он был менее красивым кузеном Твари из Черной лагуны.

Никогда не стоит недооценивать Блэков.

— Эта история с птичьим кормом была забавной, не ври, — сказал Сириус, поднимаясь на ноги. В его волосах застряло несколько листьев после утренней борьбы на лужайке с Джеймсом. — Птичье дерьмо повсюду.

— Тебя исключат еще до Рождества.

— Хорошо. Думаешь, Энди хочет тебя навестить? Я знаю, что она нашла бы это забавным, и у нее лучший музыкальный вкус, чем у всех вас, вместе взятых.

Джеймс покачал головой, и зазвонил церковный колокол. Вокруг них ученики старших классов средней школы в полной форме начали шаркать к школьной церкви, большинство из них зевали и все еще моргали, прогоняя сон из глаз. День Господень или нет, но со стороны Святого Отца было особенно жестоко поднимать их раньше десяти в выходной день.

— Спасение ждет, — саркастически сказал Сириус, помогая Питеру подняться на ноги.

— Давай, Римус, — позвал Джеймс, подбегая к двери церкви и пряча свой футбольный мяч в кустах рядом с лестницей.

Римус захлопнул книгу. Это была копия ”Комнаты Джейкоба” Вирджинии Вульф, которую ему одолжила одна из соседок Лили по комнате, Марлин, после того, как они заметили, что он читает во время частных занятий. Сначала он пытался отмахнуться от их интереса, но ему так отчаянно хотелось чем-то занять свое время, кроме домашней работы, препирательств с Сириусом и курения, что он обнаружил, что возвращается к тем же склонностям, подобным ботаникам, от которых он был так решительно настроен отказаться после встречи с Томни.

Выпрямившись, Римус присоединился к мальчикам, направлявшимся в церковь, засунув книгу во внутренний карман школьной куртки. После того, как секретарша вычеркнула их имена из списка, они вошли внутрь вместе с морем своих одноклассников и выбрали скамью примерно посередине задней части вместе с остальными одиннадцатиклассниками. Джеймс прошел первым по ряду, затем Питер, что означало, что Сириус и Римус остались сидеть рядом друг с другом. Оба мальчика посмотрели друг на друга в конце прохода, немного ошарашенные, прежде чем Римус резко кивнул и пропустил Сириуса вперед, Он проскользнул за ним, убедившись, что между ними осталось немного пространства.

К большому удовольствию Джеймса, они быстро обнаружили, что Лили и другие девочки сидят прямо перед ними.

— Эй, Эванс, — прошептал он, — Эванс!

— Рыжая! — Сказал Сириус.

Лили резко обернулась, лицо превратилось в маску мгновенного гнева. — О, заткнись, ты, ужасный бродяга, — прошипела она.

— Вот это хорошо говорить в церкви, — холодно сказал Сириус.

— На воре шапка горит, Блэк.

— Разве я только что не говорил, что рыжий — мой любимый цвет? — Сказал Джеймс Питеру, заставив Лили закатить глаза. Он глупо ухмыльнулся и снова посмотрел на нее. — Итак, Эванс, хочешь завтра свидание?

Лили ощетинилась. — Я бы предпочел принять грязевую ванну в свинарнике профессора Кеттлберна.

— Блестяще. Значит, зайду за тобой в семь? Я возьму с собой плавки.