Глава 7: Безнадежные дела (1/2)

Hey hung up old Mr. Normal,

Don’t try to gain my trust;

‘Cause you ain’t gonna follow me any of those ways,

Although you think you must;

We’re not gonna take it…

Эй, повесил трубку, старый мистер Нормал,

не пытайся завоевать мое доверие,

Потому что ты не пойдешь за мной ни одним из этих способов,

Хотя и думаешь, что должен;

Мы не собираемся этого делать.…

— ”We’re Not Gonna Take It” The Who, 1969</p>

Секретарь, которую послали за ним, повела Римуса через территорию между зданиями, ее короткие каблуки скользили по булыжникам, пока они не добрались до того, что должно было быть самым старым и лучшим зданием во всем кампусе.

— Это Касл-Холл, — сказала она, указывая на большую круглую подъездную аллею, которая проходила прямо мимо парадных ступеней здания и соединялась с дорогой внизу. Вероятно, это было то место, где водитель, который забрал его с вокзала, должен был высадить его.

— Большой зал сразу за ним, — добавила она. — Там ты будешь сдавать свои экзамены.

Поднимаясь по ступенькам Касл-Холла, она придержала дверь для Римуса. Внутри полы были сделаны из камня, как в настоящем замке, со стенами из темного дерева, украшенными черно-белыми фотографиями, предположительно, зданий кампуса в их расцвете.

— Кабинет директрисы находится на третьем этаже, — сказала секретарша. — Теперь ты пойдёшь один.

Римус подавил желание закатить глаза и просто кивнул головой, поворачиваясь к парадной лестнице прямо перед ним. Второй и третий этажи Касл-Холла были такими же, как и остальные, обширные коридоры, заполненные декоративной мебелью, которая выглядела настолько хрупкой, что, скорее всего, развалилась бы, если бы кто-нибудь сел в одно из кресел. Вокруг никого не было, была середина первого дня занятий, но как только он добрался до третьего этажа, Римус смог увидеть, как ученики выходили из своих школьных зданий, направляясь на следующий урок.

К счастью, ориентироваться в холле было легче, чем в остальном Хокингсе, и он легко нашел кабинет директрисы, благодаря декоративной табличке с надписью: ”Директриса Минерва Макгонагалл, О.М. первого класса”. Передняя часть двери была вырезана в виде золотого льва, остановившегося в середине рыка, с единственной декоративной дверной ручкой, вставленной над головой льва. Римус схватил дверной молоток и сильно ударил в него.

— Войдите, — позвал голос, и он повернул дверную ручку, входя внутрь. Он вошел в просторную гостиную со сводчатыми потолками и богатыми бордовыми обоями. В каминной решетке горел огонь, отчего ему сразу стало слишком жарко, а в комнате стоял бархатный диван и несколько разбросанных по комнате кресел, украшенных богатым темно-бордовым рисунком цветов Хокингса. На каждой стене висели роскошные картины, а на каминной полке сидела статуэтка серой полосатой кошки, которая смотрела на него желтыми глазами, как бдительный страж.

За зоной отдыха был кабинет, заполненный большим дубовым столом и полками, заставленными книгами и различными другими предметами, которые выглядели так, как будто они были либо очень старыми, либо очень редкими, а в центре кабинета, за большим столом, сидела сурового вида женщина с поджатым ртом, тонким, как булавка. У нее были черные волосы с проседью, собранные в строгий пучок на макушке, и она была одета в зеленую мантию, которая делала ее больше похожей на волшебницу, чем на учительницу.

— Мистер Люпин, — сказала она, поднимая взгляд от аккуратной стопки бумаг, которые лежали перед ней, — пожалуйста, присаживайтесь.

Римусу никогда не нравилось, когда его называли ”мистер Люпин”, это был титул, предназначенный для его отца или выговора, но поскольку он подозревал, что предстоящий разговор будет включать и то, и другое, он подошел к столу директрисы и сел в одно из мягких кресел напротив нее, положив школьную сумку на колени.

Директриса Макгонагалл отложила газету, которую она читала, лицевой стороной вниз, и откинулась на спинку стула, сложив руки на коленях. — Здравствуй, Ремус, — начала она. — Я директриса Макгонагалл. Во-первых, я хотел бы поприветствовать тебя в школе Хокингса.

Она сделала паузу, как будто ожидая реакции, и Римус кивнул. По-видимому, удовлетворенная, она продолжила: — Мне жаль, что я не смогла поприветствовать тебя вчера.

— Я опоздал с переездом, — наконец ответил Римус. Его взгляд скользнул вверх, где на стене позади нее была прикреплена голова оленя. Макгонагалл прочистила горло, чтобы привлечь его внимание, и Римус снова перевел взгляд на нее.

— Да, твой отец связался со мной и сказал, что ты прибудешь второго числа. Он также согласился, что ты будете присутствовать на встрече со мной в моем кабинете, хотя я с сожалением должна сказать, что вторая встреча была вчера, а сегодня уже третья.

Римус стиснул зубы. Никто не потрудился сказать ему, что он должен был первым делом встретиться с чертовой Директрисой. — Извините, — выдавил он сквозь зубы, — я не знал.

Макгонагалл спокойно кивнула, хотя у него было чувство, что она определенно не была удовлетворена. — У нас в Хокингсе не так много новых учеников такого возраста, как ты. Как правило, родители и преподаватели считают, что учащиеся больше всего выигрывают от непрерывного, структурированного образования. Это была личная услуга твоему отцу, что мы зачислили тебя и, конечно, твоей покойной матери, выпускнице Хокингса.

Римус почувствовал, как его внутренности превратились в лед. Его мать?

— Вы можете представить наше беспокойство, когда вы вчера не явились на нашу встречу — продолжила директриса. — Если бы вы не были отмечены как присутствующим вашим дежурным в общежитии во время вчерашнего вечернего комендантского часа, нам пришлось бы связаться с властями по поводу вашего местонахождения. Терять ученика не в интересах школы.

Ледяное чувство превратилось в кипение. Он уже был на взводе, а ведь едва начал учиться в школе. — Извините, — повторил он, хотя на самом деле так не думал.

Макгонагалл потянулась за папкой, которую она отделила от остальных, и открыла ее, потратив время на то, чтобы ознакомиться с ее содержимым. Римус не сомневался в его содержании: пять разных школ с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать, различные инциденты с полицией, все улажено мирно или [конфиденциально] под столом. Вероятно, там было что-то и о мистере Райте, учителе химии, которого Римус избил после того, как он целый урок унижал другого ребенка, Дарби Уильямса, за его интеллектуальные недостатки. Римус не был особенно близок с Дарби, на тот момент он был в школе всего шесть месяцев в 10 классе и большую часть времени прогуливал, но если и было что-то хуже издевательств подростков, то это было издевательство взрослых. Он действовал, не подумав, возможно, его роковая ошибка, и отправила мистера Райта на пол с разбитым носом. Не то чтобы чертов учитель не смеялся последним. Римуса исключили, а мистер Райт получил чек на особо крупную сумму, доставленный ему вместе с его обещанием никогда больше не упоминать об этом инциденте.

Макгонагалл опустила папку, и Римус посмотрел на нее исподлобья, ожидая продолжения лекции.

— Некоторые из ваших учителей говорили, что вы заядлый читатель, — сказала директриса.

Римус удивленно поднял голову. — А?

— У вас есть несколько комментариев к вашим стенограммам, касающихся чтения, — объяснила она. — Эта учительница, — она снова посмотрела на папку, — миссис Брэдшоу? Похоже, она считала тебя довольно смышленым молодым парнем. Она упомянула, что ты читал намного лучше, и что твои математические показатели тоже были неплохими.

Римус вспомнил. Миссис Брэдшоу была одной из его учительниц в девятом классе, но в том году было две школы, и он не мог вспомнить, в какой она преподавала.

— Ты любишь читать, Римус? — Спросила Макгонагалл.

— Не совсем. — Ложь.

— Хм ... Ну, ты же знаешь, что Хокингс может похвастаться одной из лучших программ изучения английского языка в старших классах средней школы в стране, да?

— Э—э... да?

Макгонагалл щелкнула папкой, поправляя ее содержимое. — Ты не пробовал никаких O-levels в 10-м году, не так ли, Римус?

Римус занялся изучением ремня своей сумки. — Нет.

— Что ж, тогда тебе придется потрудиться еще больше, чтобы получить пять проходных баллов в конце года. Двойка должна быть сдана на пятерку, ты понимаешь? Чтобы ты перешёл на A-levels в шестую форму, а после этого поступил в университет.

— Ммм...