34. И лучше солнца чуждое тепло. (2/2)

- Я тоже. Но, думаю, не без причины. Он никогда не делал что-либо без веских причин. Чтобы понять это, у меня ушло без малого тридцать лет.

Вокруг была только пустота. От холодного космоса их отделяла лишь хрупкая металлическая скорлупа, тонкая грань между жизнью и смертью. Но они были вместе, и только это имело значение здесь и сейчас.

***

- Я бы хотела переодеться.

- Ты прекрасно выглядишь. Хороший костюм. Подчеркивает твои... Все же они стали больше. Это уши так повлияли?

- Не говори ерунды. Я в этом комбинезоне черт знает сколько хожу, и он порван.

- Подожди. Карин рвалась тебя осмотреть. Просила зайти сразу, как появишься.

- Ты ей сказал.

- Я волновался.

- Ты не должен был, Гаррус. Я доверяю только Миранде в этом вопросе.

Они проходили обеззараживание, и эти минуты стали тянуться бесконечно. Шепард снова стала избегать смотреть Гаррусу в глаза.

- Карин столько раз жизнь спасала, что тебе, что мне. В чем проблема?

Шепард вспомнила укоризненные слова военного медика о том, как посмотрят люди, презрение в его глазах и тот тон, те эвфемизмы, которыми он описывал ее состояние. У нее не возникало ни единого сомнения в том, что Карин была настоящим профессионалом, она никогда не давала ни малейшего повода в себе сомневаться. Тут было другое.

- Я все же поговорю на этот счет с Мирандой. Она смотрит на вещи шире.

- Ах, вот оно что. Думаю, Миранда тоже там, она будет рада тебя увидеть. Иди. Я буду ждать в каюте.

Шепард пошла к медотсеку, а Гаррус бросился к лифту. Когда дверь в каюту распахнулась, он окинул взглядом поле боя, которое осталось после затянувшихся на двое суток посиделок, и тихо вздохнул:

- Мне конец.

Дверь лифта открылась, и голос Шепард за спиной заставил его вздрогнуть:

- Они еще заняты Кастисом, и с ним Сол, ничего страшного, но попросили подождать... Твою нахрен душу мать. Вакариан, тебе конец.

Она молча раздевалась, глядя, как Гаррус вытряхивает переполненную пепельницу. Шепард на мгновение отвлеклась, рассматривая свой заживший шрам, а потом подняла голову, услышав странное копошение. Гаррус пытался достать изо рта головы хаска непочатую сигарету, которую тот зажал в зубах и не собирался выпускать.

- Больше нельзя. Тебе вредно. Кинь, я сказал. Приятель, ты и так хреново выглядишь.

Шепард подавила смех и спросила, как ей показалось, со всей строгостью:

- Ты же не куришь.

- Я думал, что и ты не куришь. Это Аленко. И Явик немного. И Вега. Они нашли твою заначку.

Шепард голышом ринулась к шкафу, откуда вывалился ворох одежды, которая раньше была аккуратно развешена, а сейчас кое-как запихнута внутрь.

- Ты пояснишь мне, что тут произошло?

- Я на какое-то время потерял контроль над ситуацией, а Аленко полез искать еще пачку.

- Два платья изодрано. Когтями, Гаррус.

- Вот тут тебе лучше у Аленко уточнить. А, кажется, вспомнил - он напялил желтое сам, а красное пытался надеть на Прастина. Прастин сопротивлялся.

- И ты их не остановил.

- Я не мог. Мне было очень смешно.

- Почему в аквариуме бутылка? Где все рыбки?

- Явик съел, а бутылку утопил нарочно. Аленко должен был достать ее биотикой.

- Но он не смог?

- Нет, он был пьян.

- Аленко не пьянеет. Вообще. Никогда.

- К концу второго дня у нас вышло его напоить. Ты не сердишься?

- У тебя есть шанс все исправить. Я в душ, не хочу присутствовать при сборе пустых бутылок. Мне страшно даже представить их точное количество.

- Подожди. Не надо в душ.

- Что там? Что-то страшнее того, что я увидела?

На зеркале в ванной красной краской размашисто было написано нечто, что переводчик интерпретировал как ”Я люблю тебя Саманта Трейнор”. Шепард сложила руки на груди.

- Это не я написал.

- Это на турианском.

- Меня подставили. Явик сказал Прастину, что Сэм нравится твой душ, и она часами готова там нежиться.

- Какое отношение это имеет к надписи?

- Он немного не так понял нашу лекцию насчет человеческой культуры ухаживаний. Не бери в голову.

Шепард закрыла дверь в душ и встала под горячие струи воды. Когда она закончила, в каюте был идеальный порядок. Но Гарруса там не было.

***

Он в нерешительности стоял возле двери в отсек жизнеобеспечения - просто хотел на минуту зайти и убедиться, что все прошло как надо, пока Шепард плещется в ванной. Рядом с Сол была Шепард в тот самый сложный момент, а вот он почему-то решил перепоручить Титуса Явику, хотя сам понимал, что этим убегает от каких своих невысказанных проблем.

Шепард нашла его и тут - с мокрыми волосами и в простом черном платье.

- Там новенький? Познакомишь?

Это было не самое правильное время, но Гаррус все же кивнул. К сожалению или к счастью, войти они так и не успели. Из-за двери раздался протяжный женский стон, посыл которого ни с чем не спутаешь, а потом жаркие просьбы повторить то, что этот стон, по всей видимости, вызвало.

- Да уж. Смотрю, ваши разъяснения насчет ухаживаний все же достигли цели. И какой цели. Вега год ходил вокруг да около.

Только они, смущенные, хотели уйти, подошел Явик, и Шепард могла поклясться, что впервые увидела на его лице не оскал, а настоящую улыбку.

- Коммандер Шепард.

- Явик.

Стоны и мольбы стали громче. И чаще.

- Смотрю, молодой турианец приступил к обряду братания? Он показал себя хорошо, коммандер. Я даже оружие не доставал - он снял всех, притом на глаз.

- Почему он стрелял на глаз?

Стоны стихли. Явик озадаченно смотрел на Шепард, будто размышляя над вопросом Гарруса. Он наклонил голову вправо, потом влево, а после задумчиво изрек:

- Система наведения на шлеме вышла из строя. Мне кажется, или...

Шепард уловила направление взгляда четырех желтых глаз:

- Ни слова, Явик. И смотреть мне в глаза.

Из-за двери раздалось поскуливание, а после - приглушенный голос Саманты: ”Мой маленький, ты проголодался? Кто у нас такой хороший?”

Шепард вопросительно взглянула на Гарруса.

- Ты говорил, что там новобранец с турианского корабля.

- Нет, это варрен.

- Она там с варреном?

- С ними обоими, я полагаю.

- Я должна еще о чем-то знать? Замороженный кроган? Рахни в грузовом отсеке? Вега выиграл в покер гета?

- В целом, Шепард, на Нормандии все как всегда.

Она улыбнулась и отправилась к медотсеку, откуда уже выходила доктор Лоусон. На минуту Шепард стушевалась, потому что ей больше всего хотелось крепко ее обнять - но Миранда всегда держала дистанцию, выстраивала границу между ними, невидимую, но все же ощутимую. В этот раз Миранда обняла ее сама.

- Ты к Чаквас? Она вышла.

- Нет, я к тебе.

Пока они смотрели друг на друга, сзади подкрался Гаррус. Его вопрос вывел обеих из ступора:

- Там отец? Могу я войти?

- Да, конечно.

Они снова остались вдвоем, но немой вопрос повис в воздухе.

- Шепард, я польщена, но ты же сама знаешь. Для меня этот момент может быть проблемой.

- Равно как и для меня. Мы пройдем через это вместе. Как всегда, Миранда.

- Как всегда. Я даже не смотрела данные, которые взяли с Цецилии. Гаррус открыл мне доступ, но я правда не хотела вникать.

Повисла пауза.

- Но ты же быстро учишься, правда?

- Почему не Чаквас?

- Она даже не признает, что у нее с этим есть проблема. В это-то и разница.

Они вошли, нацепив на лица маски, предназначенные для тех двух, кто эти маски надеть не успел. Шепард невольно улыбнулась открывшейся трогательной сцене: даже по скупым, сдержанным жестам было видно, насколько отец с сыном рады друг другу.

А Миранда, похоже, уже приняла для себя новый вызов: то, с чем она обещала себе разобраться как-нибудь потом, да все откладывала в долгий ящик. Гораздо проще это оказалось сделать для кого-то другого, а не ради себя.

- Отец может остаться.

Гаррус и Кастис, не сговариваясь, вышли оба.

Дежурная полуулыбка никогда не давалась идеальной мисс Лоусон тяжелее, чем сейчас.

- Шепард, у меня так и рвется наружу бесктактный вопрос.

- Валяй.

- Кто отец?

- Я сама пока не понимаю.

- Моя школа.

Шепард представила себе на месте Миранды Карин, и поняла, что сделала правильный выбор. Смех сквозь слезы закрасил тяжелый момент аляповатыми красками перенесенного накануне стресса, радости встречи, и прочего, что сейчас разрывало душу.

- Ребенок в порядке. Одного не понимаю, как ты этого добилась?

- Никак.

- Рассказывай, Шепард.

Миранда уселась за терминал, а Шепард, вздохнув, приступила к долгому рассказу, сидя на кушетке и болтая ногами.

***

Тяжелый день подходил к концу, и настала самая тяжелая его часть - тот момент, когда коммандер Шепард осталась одна. Гаррус так и не пришел.

В аквариуме остались только две рыбки, те, которых Явик съесть не мог. Они лениво разворачивались и выглядели вполне довольными жизнью. Сложные нюансы человеческих и нечеловеческих отношений были для них чужды, и Шепард искренне завидовала этой простоте.

А потом она вообразила себе на мгновение, что и у этих рыбок может быть какая-то своя, таинственная жизнь. Малютка стала виться вокруг второй рыбы, выписывая фигуры сложного танца. Рыбка покрупнее опустилась ко дну, и малютку это будто устроило. Она успокоилась и стала колыхать рядом своими когтистыми плавниками.

Шепард не знала, захочет ли ее сейчас видеть Гаррус. Но она хотела быть рядом, ей это было нужно. Если он мог убегать от проблемы, то она давно перешагнула этот рубеж.

Когда дверь лифта открылась, внутри был он.

И этого хватило, чтобы осознать, насколько тревожным и отчаянным было ее ожидание. Ее замечание прозвучало чуть более эмоционально, чем того хотелось:

- Ты все же пришел.

- Прости, я показывал Сол рубку. Ты ждала меня.

И он тоже выдал себя - скрыть хрипоту в голосе не удалось.

Одного тона его голоса хватило для того, чтобы Шепард провалилась в медленный, завораживающий сон, где каждое движение было растянутым бесконечно, где время текло иначе, уходя в другое измерение - измерение удовольствия от каждого прикосновения друг к другу.

Одной нежности было мало для них обоих. Она закончилась где-то на середине, а взаимная жажда все еще не проходила. Чтобы утолить ее, у них был целый океан, где было и искристое мелководье, и таинственные глубины, и волны, бесконечно гоняющиеся одна за другой. Грозный шторм пролился дождем, и небо посветлело.

Утром они всегда выходили из этой планеты-океана, но теперь их души остались внутри нее навсегда.