34. И лучше солнца чуждое тепло. (1/2)

Они подходили к шаттлу, и Шепард сама не верила тому, что возвращается на Нормандию. Это был ее настоящий дом, тот, где она была полноправной хозяйкой.

Но все же она по-своему была счастлива и на Динитас. Пока Шепард, не желая расставаться ни на минуту, гладила руку Гарруса, заводившего транспорт, перед глазами вставали долгие жаркие вечера в доме Кастиса, ее бесконечные рассказы Солане, и та прежняя атмосфера уже не казалась такой тоскливой.

- Гаррус, что с отцом?

Мотор отчаянно заревел, и в салон ворвался поток воздуха - Гаррус завелся, но забыл закрыть дверь.

- Уверен, с ним все будет нормально. Серьезных повреждений не было. Хотя этот вопрос хотел задать тебе я. Так что с отцом, Шепард? Что ты ему наобещала? С папой шутки плохи. Он из тебя душу вытрясет, но обещание сдержать придется.

- А мне кажется, что ты преувеличиваешь. Мне он показался весьма милым.

Гаррус оторвался от панели управления и повернулся к Шепард:

- Папа - милым?

- Само обаяние.

- И чем таким он успел завоевать твое расположение?

- Мы ходили убивать колосса. Животное-колосса.

- Ясно, латебра. Два охотника на одну дичь? И как, удачно сходили?

- Я съела ухо. И сердце попробовала.

- Технически, это не ухо, а... Мелон же убрал у тебя импланты, которые отвечали за устойчивость к отравляющим веществам. И как тебе пошло ухо?

- Вкусно. И я учила Солану стрелять. У нее талант. Она подстрелила троих сегодня. Мы с ней плечом к плечу стояли, я сама видела.

- Солана тоже полезла в перестрелку? Что сказал отец?

- Волновался.

- Удивлен, что он тебе доверил свою любимицу. И как отреагировала Солана?

Шепард сдержала улыбку, вспоминая конфуз, который приключился с трепетной Сол по окончании боя.

- Фонтанировала восторгом.

- С трудом верится. Чем еще интересным занимались?

- Мы говорили. Много говорили. Кастис рассказывал мне разные истории про свою работу в СБЦ.

- О, тебе же нравились мои истории про СБЦ. На первой Нормандии, помнишь? Ты часами слушала. Папины, наверное, поинтереснее будут, да?

- Ага. Одна мне особенно запомнилась. Ты ее должен знать. Отец рассказал ее тебе, когда мы в Лондон выдвигались. Накануне.

- Наверное, что-то интересное.

- Такое интересное, что потом ты пришел ко мне в каюту, но совсем забыл рассказать ее мне. История-то занятная. Люблю трогательные, романтичные и загадочные сюжеты.

- Ты меня тогда отвлекла. Я такого напора не ожидал.

- Как и я. Впрочем, я-то понимаю, что тебя просто очень воодушевила та история.

- Признаться, некоторые моменты показались мне весьма вдохновляющими.

- Но не настолько, чтобы ты совсем потерял голову, правда?

- Ну не настолько же я отчаянный. Удачный выстрел, случайность, сам не знаю, счастливая или нет.

- Счастливая. Все твои выстрелы были удачными. Мы найдем решение.

- Нам придется его найти, Шепард, не только для тебя.

Он опустил голову. Если бы Шепард могла, то сжала бы его в объятиях так сильно, чтобы вытеснить все дурные мысли из его головы, полной загадок.

- Эй, посмотри на меня. Посмотри. Я помню, почему ты присоединился к нам, когда мы охотились за Сареном. Я понимаю, что для тебя это тяжело. Но это же не твоя вина, Гаррус.

- Не вина, Шепард. Сопричастие.

Переводчик выдал еще с десяток синонимов. Это было то, чего она понять не могла, то, что было только его - сложные понятия о коллективной и личной чести и ответственности одного перед другим. В понимании Шепард все было проще. Человеческий индивидуализм не допускал рассматривать отдельные общности и социум в целом как нечто, что может иметь духа, иметь честь и с десяток других слов, которые на человеческом языке имели ровно те же названия, но на турианском приобретали новые грани смысла.

- Гаррус, давай заедем домой. Мне нужно кое-что забрать.

- Мы можем сделать это потом.

- Все же давай заедем.

Он аккуратно развернулся, и спустя несколько минут печального молчания шаттл сел возле жилого блока, на который она указала. Сердце Шепард сжалось, потому что это тоже был ее настоящий дом, тот, где ее душа срослась заново.

Внутри оставались следы спешных сборов. Как Кастис не пытался привести в порядок снаряжение, Шепард снова и снова вытаскивала его из кофров, раскладывала и рассматривала, будто насыщалась за все свое бездеятельное время. Кастис смирился и оставил все, как есть, с улыбкой наблюдая, как женщина играет с оружием.

На столике стоял трогательный белый цветок, который Шепард гипнотизировала вечерами, ожидая момента, когда он схлопнется на ночь со слышимым треском. Питомец появился после того, как Кастис рассказал ей историю о погибшей женщине - старший Вакариан сорвал его по дороге и принес в их дом. Цветок оказался весьма живучим и даже не думал вянуть.

Гаррус неловко развернулся, и тонкая колба упала и разбилась. Он будто не понял, откуда исходил звук, и нечаянно раздавил тяжелой стопой хрупкое растение. Шепард лишь укоризненно покачала головой, а тот пожал плечами - всякое бывает.

Она молча достала из своей спальной капсулы то, что искала, и протянула ему.

- Неси. Для меня тяжеловата, а я чертовски устала.

- Отец сумел забрать ее из дому? Подарил ее тебе? Духи, как же я ненавидел эту винтовку. И ты что, спала в обнимку с ”Тамарой” все это время? Я тронут.

- А с кем, по твоему мнению, я должна была спать?

Гаррус посмотрел на следы разрушения, которые оставил после себя, и лишь сказал:

- Все равно на Нормандии ему не место. Пора уже возвращаться, Шепард.

Они зашли в шаттл, но садиться в кресла не торопились. Ситуация требовала слов, слова были лишними, а долгие объятия в полутьме - в самый раз.

Когда Гаррус поднял завесу на лобовом стекле, оба они зажмурились и закрылись от яркого света. Шепард удивилась, помня мгновенную приспосабливаемость зрения Гарруса к смене освещения:

- Что с тобой?

- Голова болит.

Шепард поднялась и стала нежно поглаживать пластины на лбу и гребень в надежде, что ее касания хотя бы немного облегчат мучения.

- И давно с тобой это?

- Это из-за имплантов. Садись, нам нужно лететь.

- Имплантов? Они же прижились хорошо, милый. Что случилось?

Гаррус молчал, ожидая, когда она усядется, потирая лоб обеими руками. Его страдания были очевидны.

- Электромагнитная бомба. Тали на славу постаралась.

- Зачем вы взрывали ЭМИ? Это же могло быть опасно. В чем была необходимость?

- Нужно было вызволить Саманту и десантниц из плена. Их схватил Растис.

- Как? Он мне показался таким приличным турианцем.

Гаррус включил автопилот и с усталым видом откинулся на подголовник. Он зажмурил глаза.

- Само обаяние, да? Думаю, Сэм могла бы рассказать тебе о нем много интересного. Сейчас она в порядке, но с ней очень плохо обошлись, Шепард.

- Но как так случилось, что их схватили в плен?

- Нас подбил их корабль.

Шепард попыталась притянуть к себе руку Гарруса, но не успела - он приложил ее ко лбу. По всей видимости, его головная боль усилилась, но он мужественно терпел, не издавая ни звука.

- А где был Джокер? Почему не отреагировал?

- Смотрел на поединок и принимал ставки.

Шепард тряхнула головой, будто отгоняя от себя морок. Гаррус приоткрыл один глаз и оценил реакцию. Он шел по очень тонкому льду.

- Какой еще, блядь, поединок?

Лед треснул. Гаррус сглотнул.

- Шепард, не кричи, пожалуйста. У меня мигрень.

- Тебя этому спектаклю Аленко научил? Повторяю вопрос, какой еще поединок?

- Мы с Вегой дрались.

- И кто победил?

- Ты должна была спросить: из-за чего дрались.

- Нет, мне все же интересно.

- Ничья. Нас размазало о стену при ударе.

- Ну, уже неплохо. Так почему вы дрались?

- Вега устроил бунт.

Гаррус ожидал хоть какой-то реакции: вопроса, замечания - но она молчала, уткнувшись в ладони. Прошло немало времени, прежде чем Шепард все-таки спросила тоном, по которому нельзя было понять, злится она, опечалена или ей все равно.

- Расскажи по порядку.

И он рассказывал всю дорогу, пока Шепард смотрела вперед, даже не замечая удивительной красоты пейзажи, которые превращались в цветные пятна по мере того, как шаттл набирал высоту и уходил на орбиту. Она видела другое: ее ученик, ее надежда слепить из человека нечто большее, чем есть она сама, круто облажался, в результате чего погибли две девушки.

- Я действительно разочарована. И я виновата перед тобой. Я оставила тебе проблему, с которой так и не справилась. Впрочем, ее человечество решало столетия и пока, к сожалению, так до конца и не решило.

- Ваша страсть к неподчинению? Ну, в некотором смысле мне это даже нравится. С людьми не соскучишься.

Гаррус положил руку на колено Шепард, но та даже бровью не повела. Она думала, напряженно думала совершенно о другом, а ответа не находила. Горячая трехпалая рука проследовала выше, и уголки ее губ все же дрогнули.

- Нет, Гаррус, Ксенофобия. Расизм. Ненависть к тем, кто от тебя отличается.

- Вега не расист. Я ни разу не замечал, чтобы он реагировал с ненавистью на прикосновения Явика или на мои - даже на физиологическом уровне.

- Это как понимать?

Гаррус с недоумением наклонил голову, потому что не понял вопроса. Его рука как раз добралась к одному сладкому местечку на теле Шепард, гладить которое было приятно им обоим. Для него оставался загадкой один деликатный вопрос, и он решил прояснить ситуацию:

- Уточните вопрос, коммандер.

- Я пока не коммандер. И приму дела только после того, как все проверю, а вы подтянете свои хвосты, офицер Вакариан. Так что за реакция на Явика? Чем вы там в мое отсутствие занимались?

Рука продолжила свои движения.

- Шепард, я не видел, чтобы его сердце начинало колотиться от злости, когда Вега касался во время спарринга кого-то из не-людей. И он сказал сущую правду, я не гражданин Альянса.

- Да, ты прав. Вега не расист. Он слишком умен для этой херни, и все азарийские танцовщицы в Чистилище клятвенно могут это подтвердить. Дело в другом. Для достижения своих целей он обратился к худшей стороне людей. Те же погибшие Салли и Джо, которые его поддержали - простые девчонки с ферм, их страх к ксеносам можно если не простить, то понять. А вот поступок Веги простить нельзя.

- Шепард, ты способна к сложным умозаключениям в такой момент?

Она вздохнула и прикрыла глаза, потому что Гаррус продолжил наступательные действия, опустив вторую руку ей на грудь. Сосок легко угадывался под тонкой тканью, и реакция нежного бугорка говорила о том, что кто-то все же готов сдаться и оставить скучные темы на потом.

- Мне казалось, они были меньше.

- О чем ты, Гаррус? Я тебе говорю о важных вещах. Послушай, я разговаривала с Хакетом насчет этой формулировки, когда просила о твоем официальном назначении на Нормандию. Для службы в Альянсе гражданство не имеет значения. Это слово использовано просто потому, что другого подходящего не нашлось. Ближайшее подходящее по смыслу было бы ”разумные существа, достигшие совершеннолетия”, но ”существо” звучит уничижительно.

- Я тоже хотел задать один важный вопрос.

- Валяй.

Он потерся лбом о ее висок и прошептал что-то ей на ухо, так тихо, будто кто-то их мог услышать, хотя в шаттле никого больше не было. Она ответила в той же манере, но ответа он не понял, начав ковыряться в поисках разъяснения, по привычке, в инструментроне.

- Шепард, какое отношение имеет половина плода голосеменного хвойного растения к тому, что я спросил?

Она рассмеялась и пересела к нему на колени.

- Нет, не так, Шепард. Сядь спиной ко мне.

- Я хочу тебя видеть.

- Я хочу, чтобы мы смотрели в одну сторону. Знать, что я сейчас вижу то же, что и ты. В тех же красках, в том же свете.

Она повернулась, и увидела райскую планету впереди себя - загадку, полную возможностей.

- Я тоже вижу сейчас то, что и ты. Проблему. Я же не смогу отказаться от своих слов?

- Нет. Но я не думаю, что это будет проблемой. Скорее, забавным фактом в твоей биографии. В той строчке, где скупо описана твоя семья.

- Все еще не понимаю, зачем Кастис это сделал.