5. Красавец и чудовище. (1/2)
— Вполне в духе Аленко. Красоваться с пышными речами перед школьницами, пока на Земле орудуют банды мародеров, и каждые руки на счету.
— Не знаю, Шепард. Ты с ним работала, не я. И не только работала.
— Не только.
Воспоминания об отношениях с Кайденом были подернуты странным зернистым шумом, делавшим все происходившее между ними подобным дешевому фильму с банальной концовкой, которая, похоже, эмоционально не зацепила никого из зрителей.
— Он был настолько плох?
— Нет. Напротив, он был слишком хорош для меня.
— Предлагаю зайти и обозначиться. Думаю, вам есть о чем поговорить друг с другом.
Все было именно так, как Шепард себе и представляла. Торжественно украшенный зал, толпы девчонок в школьной форме, демонстративно закатывающих глаза и хихикающих что-то друг другу на ухо. И Кайден Аленко, второй человек-Спектр, который красовался на сцене, как лев под лучами солнца в окружении своего прайда — хищных охотниц, всегда готовых подставить хозяину жизни аппетиный зад.
В это время женщина, которая выйграла войну, длившуюся миллионы лет, стояла в углу зала в чужой одежде, поддерживаемая своей подругой, которая совершила величайшее научное чудо, оставшееся безо всякого внимания — обе гонимые, преследуемые властями за то, что шли теми путями, которые считали правильными.
— Удобно устроился, да?
— Лучше не бывает. Шепард, будь с ним поласковей. Он нам пока нужен, помни об этом. Я не сообщала ему детали, посто сказала, что тебе понадобится медицинская помощь Мэлона. Но по своим каналам он мог узнать гораздо больше.
Кайден заметил их.
— Итак, это тот самый момент, где Спектр должен удалиться для того, чтобы в очередной раз спасти галактику. Всем пока!
Да он издевается. У Шепард начал дергаться глаз.
Чтобы удержать ту от отпрометчивых порывов, Миранда уцепилась ей в локоть.
— Дамы, бесконечно рад вас видеть. Шепард, как здоровье?
— Неплохо.
— Мы торопимся? Может, зайдем в бар?
Шепард не хотелось светиться в людном месте. Она чувствовала себя не в своей тарелке в торжественных ситуациях, в которых Кайден плавал, как рыба в воде. Сегодня на ней не было привычной брони в виде выходного мундира капитана корабля, который превращал всю ее стать во что-то официальное и стандартное. Ее одежда была выбрана по вкусу Миранды и представляла собой обтягивающий темный комбинезон, в котором Шепард чувствовала себя голой.
Рука Кайдена легла ей на талию в непринужденном почти-дружеском жесте, но большой палец руки стал мягко поглаживать гладкую ткань комбинезона. Тело предало ее, отреагировав салютом мурашек от пяток до самой макушки.
В ту ночь они напились в капитанской каюте до чертиков — ее чертиков, разумеется. Шепард злилась на Совет, отправивший Нормандию в задницу мира давить гетов. Кайден пытался ее утешить элкорским элем, и вышло то, что вышло.
Чтобы свалить его с ног, потребовалась бы не одна и не две бутылки, и Кайден сохранял абсолютно трезвую голову и полный контроль над ситуацией. Шепард опьянела почти сразу — от усталости, от голода и от горя. Краем сознания она помнила, что ранее решила закончить отношения с лейтенантом Аленко и честно озвучивала свою позицию, с которой тот не согласился.
А потом Шепард повело, и Кайден стал раздевать ее, не обращая внимания на мотающуюся из стороны в сторону голову и полумычание-полустон: «Нет!». Ему хотелось видеть, как Шепард снова будет двигаться, захваченная потоком страсти, как в ту ночь перед Илосом.
Он усадил ее сверху, но та была слишком пьяна, чтобы понимать, что вообще происходит. Кайден положил свои руки ей на талию, заставляя подниматься вверх и соскальзывать вниз до упора, выбивая из него искры удовольствия. Скоро шлепки о его тело стали влажными, и происходящее, кажется, начало ей нравиться. Он стал ласкать нежные изгибы ее тела большими пальцами, и это, кажется, еще больше ее распалило, и тогда…