Чаша (1/2)
Возле второго храма детей было еще больше, а в третьем и четвертом количество детей намного превосходило взрослых. Похоже, сообразительные жители быстро сориентировались и встречали Лекса с Ламилем на подходах к храмам, а вот на площади перед храмами отправляли исключительно детей в надежде, что отпрыск успеет урвать подарок от жениха эмира. У четвертого храма Лекс даже запретил Ламилю спускаться с седла, и тот кидал в толпу детей монеты, благо, белые монахи подсуетились и наменяли серебра еще два таких же мешочка. Аши нервно взрыкивал, когда между его лап сновали дети, но привыкший к большому количеству мелких в доме Лекса, терпеливо сносил, когда его дергали за хвост и гладили лапы, но при этом отслеживал, чтобы никто не тянул руки к его юному наезднику, но тут уже и Зи с Зу, и Ниюли контролировали, чтобы дети сильно не шалили.
Чаречаши, например, было несравнимо хуже, чем Аши. Он не привык, чтобы плебс без опаски приближался, да и такое количество детей было для него сродни шоку. Он привык к своим подданным, как к взрослым и покорным людям, которые склоняли головы и жались ближе к стенам. А тут маленькие голые дети без страха тянут руки и без сомнений хватают за полы халата! Да ему в страшном сне такое панибратство не снилось! Но Ламиль улыбался и раскидывал монеты, и, главное, все на улице славили Лекса, как любимца богов, и Ламиля, как надежду на милость богов в будущем. Имя Ламиля на улице стали выкрикивать громче, чем имя эмира?! Ну, виданное ли дело?
А вот в самих храмах все было, как и в первый раз. Стоило Лексу поджечь растопку, как из глубины чаши вылезала ящерка. Причем, каждый раз она была немного другой, они различались по расцветке, примерно как домашние додо. Первая была красная с синими полосочками на спинке, вторая была скорее оранжевая с синими лапками, третья желто-красная, а четвертая голубенькая, как самый краешек пламени, с красными лапками. Их объединяли только размер и голубые как у Лекса глазки.
Чаречаши так и не смог увидеть саламандру. Каждый раз его задерживали на улице, и к тому моменту, как эмир входил в храм, в чаше мелькал только хвостик прародительницы. Эмиру доставались только восторженные лица монахов, которые с придыханием рассказывали, какая красивая Саламандра посетила их храм.
После четвертого храма, когда солнечные лучи перестали касаться ложа праматери и любимец богов едва успел перехватить линзой солнечный луч для растопки, Лекс вышел из храма и заявил, что на сегодня он сделал все, что мог, и завтра посетит оставшиеся храмы. Толпа на улице перешла уже тот градус возбуждения, когда любое неосторожное слово могло воспламенить ее, как спичка порох, и спровоцировать и всеобщее обожание, и народный бунт. Поэтому Лекс заявил, что отправляется в храм помолиться, в надежде, что монахи смогут утихомирить свою паству. Люди возбужденно выкрикивали имена Лекса и Ламиля и ужасно нервировали охрану своим неадекватным поведением.
Красные монахи подняли бубны над головами и призывали к тишине и порядку, но их голоса тонули в лесе воздетых рук и возбужденных голосах. Белые монахи встали ближе к самочке, где сидел Лекс, а Аши скалился и щелкал пастью на любого человека, посмевшего оказаться на его пути. Сканд едва не выхватил клинок, но Лекс успел перехватить его за руку, благо, самочка Лекса жалась к Шу и они ехали, практически прижимаясь ногами друг к другу. Чаречаши зычно раздавал команды и охрана древками копий распихивала возбужденный народ.
Чтобы пробиться с окраины к центру, пришлось дожидаться, когда военные примчались на выручку и создали коридор, по которому стало можно проехать верхом без опаски случайно растоптать кого-то восторженно орущего и размахивающего линялыми тряпками. Лекс выдохнул с облегчением, когда увидел строительные леса возле центрального входа в храмовый комплекс.
- Надо было ехать во дворец, - Чаречаши недовольно хмурился и сжимал губы в ниточку, - тебе что, сегодня было мало храмов и молений?
- Брат, то, что ты говоришь, почти богохульство, - Лекс дернул за поводья оглушенную людской толпой самочку, - храмов и молений не может быть много. И потом, ты хотел бы, чтобы твои воины утихомиривали толпу? Пусть лучше этим займутся те, кто к этому приучен. Пусть монахи успокоят народ, и, кроме этого, я хотел бы посмотреть на волшебный колодец.
Монахи ловко отсекли возбужденный народ за воротами храма и сразу перевели агрессию в молитвенный экстаз, начав восхваление прародительницы за ее посланников в Золотой цветок. Все сразу стали славить Саламандру и молить ее за будущее благоденствие! А Лекс с облегчением сполз с седла и потрепал по морде перепуганную самочку в попытке ее успокоить. Аши тоже нервно бил хвостом и зло вращал глазами, похоже, он был уже готов начать кусаться, и если бы охрана обнажила мечи, то он перешел бы в режим «охрана любой ценой», потому что именно этому его учили в казарме последние полгода. Перед походом не только Лекса готовили к войне, но и из добродушного Аши делали машину для убийства.
Монахи, конечно, были в курсе, что Лекс мало того, что зажег огонь в храмах без огнива, так и праматерь являлась к нему всякий раз, как небесный огонь разгорался в чаше. И, кроме этого, они услышали обещание Ламиля привести в город воду, и хотя ребенок и сам не понял, что сказал, но людская молва уже из случайных слов раздула все едва ли не в обет богам привести воду в город и сделать жизнь его жителей легкой и сытной. Поэтому монахи стелились не только перед эмиром и любимцем богов, но и перед ребенком, который и сам не понял, за что его имя выкрикивает весь город.
- Я хотел бы посмотреть на волшебный колодец, - Лекс тряхнул юбкой, чтобы складки легли ровно, и поправил кусок ткани, чтобы он закрывал плечи от солнца.
- Стоять!
Сканд до сих пор злился и на толпу, и на то, что рядом вместо верных воинов были только монахи и рыжие громилы эмира, но главное, что его раздражало, так это то, что он не мог контролировать ситуацию. Вместо этого он попытался контролировать Лекса. Поэтому когда тот услышал рык мужа за спиной, то даже не удивился, когда его дернули за волосы, как ящера за узду. Он даже не возмутился, когда с его головы сдернули полупрозрачную ткань, расшитую блестками, и две сильные руки схватили его за волосы почти у самых корней. Чаречаши ехидно улыбнулся, заметив, как сверкнули глаза у Лекса, но тот сразу взял себя в руки и попытался дышать носом и не скрипеть зубами, когда его дергали как тряпичную куклу, пока заплетали косу. Только завязав ленту на косе, муж стал двигаться спокойно и его дыхание перестало напоминать сопение злобного ящера.
- Успокоился? - Лекс передернул плечами и показал пропущенную прядь, - а теперь переплетай, как положено!
Сканд зубами разорвал ленту (потому что узел завязался намертво) и, распустив кривую косу собственными руками, в этот раз более внимательно разделил пряди и проверил, чтобы точно ничего не пропустить. И только получив вторую ленту из рук супруга, виновато поцеловал его гордую шею.
- Прости… - Сканд лизнул влажную от пота спину супруга, - надеюсь, я не сделал тебе больно.
- У нас всех сегодня был тяжелый день, - Лекс попытался поймать убежавший конец ткани, но Сканд сам поймал беглянку и бережно прикрыл голову супругу от солнца. Лекс довольно улыбнулся, - вот так уже намного лучше. Пойдем, я хочу посмотреть на волшебный источник. И в чем там волшебство?
- Это большая каменная чаша, - начал пояснения эмир, - она стоит неподалеку от храма и в ней появляется вода, только когда монахи начинают молиться в храме. А все остальное время чаша стоит пустая.
Они дошли до храма и повернули в сторону, примерно там же, где Лекс со Скандом вышли в прошлый раз. Сканд уже бывал на территории храма раньше и уверенно вел супруга дальше в прохладу между деревьев. Ламиль, поняв, куда отправляются взрослые, с восторгом побежал вперед и уцепился двумя руками за край громадной чаши, которая была вырезана из одного куска камня, и больше смахивала на небольшую ванну. Чаша, как и верхний храм, была не из мрамора, а из красного гранита. Она была грубо, почти небрежно вырезана, но ее верхний край был уже отполирован до зеркального блеска многочисленными руками монахов.
Лекс заглянул внутрь и увидел сеть трещин на дне. По всей видимости, именно из этих трещин в чашу просачивалась вода. А потом он вспомнил темную комнату с пятью колодцами. И монахов, которые контролировали, как рабы наливают воду в желоб, который исчезает в стене. Однако, хитро придумали. Так элегантно выводить воду для пользования и при этом не светить колодцами. Если Сканд по каплям воды на полу смог найти, где у Чаречаши во дворце находится ледник, то здесь никто не смог бы обнаружить источник.
- Я хочу увидеть воду в чаше! - Ламиль с интересом разглядывал чашу изнутри. Потрогал руками до сих пор влажные стенки и трагично сложил бровки домиком, - а где вся вода?
- Монахи ее всю вычерпали, чтобы приготовить еду для братьев и полить растения, - пояснил ребенку вчерашний благообразный старичок, - приходи завтра, когда монахи будут молиться, и ты увидишь, как снизу начинает прибывать вода!
- Но я хочу сейчас! - капризно топнул ногой Ламиль, - позовите монахов! Пусть помолятся и чаша наполнится!
- Все братья получили задание на день и работают, - недовольно поджал губы старик, - все должно происходить в надлежащее время. Приходи завтра – и ты увидишь чудо, когда в чаше появляется вода!
- Лекс, сделай что-нибудь, ты же можешь! - на глазах Ламиля появились слезки и губки капризно оттопырились.
В обычной ситуации Лекс поддержал бы монаха. Все же, порядок и дисциплина превыше капризов, но! Сегодня был не просто день, и ситуация складывалась не такая, как всегда. Чаречаши сопел у плеча и ждал решения Лекса. Ночная выходка Ниюли все еще не была забыта, да и восторг жителей города был, как удар серпом по яйцам ревнивому эмиру. Они ведь посмели восхвалять кого-то другого помимо его светлости! Ну ладно, статус Лекса, как любимца богов, было тяжело оспорить, особенно после ряда чудес, которые случались и с ним, и вокруг него, но вот Ламиль в глазах Чаречаши был, прежде всего, капризным ребенком, а вот любимец богов он или нет… были с ним чудеса или это выдумки прихлебателей Киреля… это все было несколько спорно и бездоказательно для повидавшего всякого эмира. Который и сам без зазрения совести прикрывался волей богов ради собственной корысти. Лекс стучал шлепкой по брусчатке и размышлял. Стоило бы закрепить в голове брата мысль, что к Ламилю надо относиться с почтением и опасаться мести богов за пренебрежение к жениху, да и рядовым монахам, которые явно не в курсе, почему наполняется чаша, будет очень полезно увидеть демонстрацию «богоизбранности» Звезды. Да и слухи, которые однозначно просочатся из храма в толпу, поддержат Звезду, когда ему придет пора приехать в этот город… Так! Решено!