Часть 8 (1/2)
Порой мне хочется остановить эти мгновения и спасти их от обычных штучек времени.
Они ускользают от меня…
Постоянно ускользают от меня.
abba - slipping through my fingers.
Глава 8.
Что? Ну что шло не так? Я не понимал, в прочем Точилин тоже.
И состав усилили и мотивации у них было хоть отбавляй, а все равно опять проиграли.
Еще и мальчишки все воскресение сводили меня с ума с самого утра. Пашка требовал пойти в кино, Матвею хотелось в парк на горки, а у меня дел по дому навалилось – вагон и маленькая тележка.
В итоге нашей няне отдохнуть от нас опять не получилось.
В понедельник перед тренировкой с убитым в край настроением я отправился сдаваться Калинину.
Олег Иванович наконец-то вернулся в город и теперь с трепетом и нетерпением ждал меня в ресторане. Как смотреть ему в глаза после очередного – СЕДЬМОГО поражения я понятия не имел.
Я иногда подозревал, что он, что Виктория Михайловна с телефоном не расставались даже во сне.
Вот и сейчас, тронул его за плечо, показывая, что я пришел, а он, не отрываясь от разговора, только махнул рукой, указывая на кресло, стоящее напротив него.
Пока Калинин объяснял кому-то, что его встреча гораздо важней, чем какой-то там экономический форум, я огляделся по сторонам.
Уютное было местечко, минимум народу, из колонок лилась тихая приглушенная музыка, для какого-то-нибудь романтического свидания вечером – самое то.
Олег Иванович наконец-то отключился и кинув телефон на столик, по человечески поздоровался.
- Может быть закажем что-то? – предложил он перекусить, указывая мне глазами на синюю папку с меню.
- Нет, спасибо, - я, показывая ему на свои наручные часы, вежливо отказался, - У нас через час тренировка.
- Ясно, - понимающе кивнул Калинин, - Сергей Петрович, мы не первый день друг друга знаем, поэтому я ходить вокруг да около не буду. Ты мне сразу скажи, что с командой? Что с «Медведями»? Почему игра то не идет?
Я задавал себе тот же самый вопрос изо дня в день, так и не находя на него ответа. Вот и ему ответил тоже самое.
И ведь каждый матч разбирали буквально по кусочкам, но после постоянно вылезало что-то новое.
Как с этим бороться? Кто знал?
- Мы как раз сейчас над этим работаем.
Он побарабанил смуглыми от южного загара пальцами по столешнице.
- Ты пойми, Сергей Петрович, хоккей не является смыслом всей моей жизни, но это вид спорта я очень люблю.
Да знал, я это все прекрасно. И про то, что «Медведи» были моим третьим детищем, и про то, что никакой плей – офф нам не светил, если мы и дальше будем сливать матчи за матчем.
Я тяжело вздохнул, подбирая нужные слова, потому что он был прав и продолжаться бесконечно это не могло.
- Олег Иванович, следующего поражения не будет. Или ищите другого тренера.
Вот и все. Ну а какие в данной ситуации еще могли быть варианты?
Он попросил меня не принимать поспешных решений, поживем увидим. На этом и разошлись.
***</p>
Я наизнанку выворачивался, стараясь хоть как-то приободрить команду, а они выводили меня из себя, болтали и копались в телефоне даже во время разбора полетов.
- Вы что-то серьезное обсуждали? – заорал я на всю раздевалку, потому что нервы просто уже не выдерживали, Шмелев и Куницын могли довести кого угодно.
Они мгновенно притихли, замямлив себе под нос что-то невнятное.
Отобрал у Шмелева его злополучный телефон, который он изо всех сил пытался мне не отдавать, сжимая его в ладонях покрепче.
КОМАНДУ РАСПУСТИТЬ – ТРЕНЕРА ПОВЕСИТЬ, - огромными буквами гласил заголовок дурацкой статьи. Желваки на моих скулах заходили сильней.
И ведь не на этих писак злился, а на двух дураков, сидящих напротив, которые вместо того, чтобы меня слушать и выигрывать матчи, сидели и читали всякую ерунду.
Точилин во время тренировки попросил меня не обращать внимания на этих журналистов, всерьез предполагая, что это как-то могло задеть мою «тонкую, душевную, организацию».
- Они конечно имеют полное право критиковать команду, но называть тебя «сбитым летчиком» - это неправильно.
Сашка кипятился, а мне вдруг стало смешно.
- Сань, меня, когда в НХЛ сломали, писали тоже самое. Я привык.
***</p>
У Виктории Михайловны, было для нас какое-то невероятно, важное объявление, поэтому после тренировки я попросил команду никуда не разбегаться из раздевалки.
- По поводу? – полюбопытствовал Кисляк, возвращаясь обратно к скамейке кидая сумку.
- Андрей, я проинформирован по этому поводу, точно так же, как и ты, - все что он получил в ответ, - Да, кстати, я только, что узнал, что завтра в ледовом расписании есть окно. Мужчины? Почему бы нам им не воспользоваться?
Они согласно закивали, но в этот миг влетевшая в раздевалку как ураган, Каштанова испортила нам все планы.
Не виделись с ней с самой субботы, и я надо признаться соскучился. Даже сердце застучало раза в два чаще, стоило ей только появиться и встать рядом.
- Увы, но никакого окна завтра не будет.
- Что значит не будет? Я только что разговаривал с директором дворца.
Опять что-то выдумала без моего ведома.
- Извините, я опять не постучалась, все одеты? – проигнорировала она мой вопрос разглядывая притихших хоккеистов. Вот же язва! С самой первой встречи запомнила сказанные Сашкой слова в коридоре и теперь повторяла их каждый раз, когда заходила в раздевалку, - Завтра у команды другое мероприятие – фотосессия. У нас ни смотря ни на что появился новый, генеральный спонсор – швейная фабрика. Поэтому все должны принять в фотосессии активное участие.
Еще лучше. А больше нигде команда не должна была принять участие? Мы только и делали, что проигрывали, а она в очередной раз занималась ерундой.
- Голыми будем сниматься? – не удержался Кисляк, а все вокруг захихикали, будто им было по пять лет, напоминая мне Матвея. Вот он с таких шуточек просто валялся.
Виктория Михайловна на эту реплику только закатила глаза.
- Ваши голые тела никого не интересуют. Фабрика специализируется исключительно на мужских костюмах. Завтра в одиннадцать у ледового дворца – никому не опаздывать.
Радости от этой новости на лицах я не увидел ни у кого. Кому хотелось тащиться на внеплановый «субботник», еще и бесплатный?
Догнал ее уже в коридоре, призывая остановиться. Она послушно замерла, сжимая в руках планшет и телефон, оборачиваясь.
И грянул очередной взрыв.
- Может вы потрудитесь объяснить, какая еще к черту фотосессия?
Мимо проходили болтающие хоккеисты, а мы стояли посреди коридора и цапались друг с другом на повышенных тонах.
Лишь бы не подраться.
- Сергей Петрович, вы издеваетесь, что ли надо мной? - о, это кто тут еще над кем издевался? У нее это получилось делать просто мастерски. Как там говорилось – талантливый человек – талантлив во всем, - Только, что я в раздевалке, все четко, громко, на русском языке рассказала.
- То есть, вас не смущает, что тренер узнает об этом вместе с игроками?
Ничего ее не смущало, даже бровью не пошевелила. А могла хотя бы позвонить.
- Очень интересно, а, что бы изменилось, если бы вы узнали об этом раньше?
Она вдруг понизила голос на полтона, слегка подаваясь вперед, так что я невольно сделал полшага назад. Дальше была стена и двигаться уже было некуда.
Что же эта женщина со мной творила? У меня внутри кипела ярость, смешанная напополам с нежностью, страстью и коктейлем еще не до конца изученных ингредиентов.
Пора бы уже давно себе признаться – Сергей Петрович, что ты попал и никуда теперь от этого не денешься.
- Ну вообще-то я хотел провести дополнительную тренировку, которая сейчас команде нужна больше, чем какая-то там фотосессия.
- Серьезно? – она сощурила злые, зеленые глаза, становясь похожей на разъяренную кошку, - А вы позвоните Калинину, а пусть он аннулирует договор со спонсорами, - и знала по каким-то точкам бить. Я, ничего не зная про Калинина, молчал, - Телефон забыли? Я могу вам его дать.
Она психовала, принимаясь искать в смартфоне номер Олега Ивановича.
Отказался от его номера, еще немного и я выучу его наизусть.
- Сколько это займет по времени? – поинтересовался я уже более мирным тоном.
Виктория Михайловна только пожала плечами.
- Не знаю, часа два, наверное.
И на другой день это мероприятие тоже никак перенести было нельзя. Условия спонсоров, которые давали нам деньги для клуба.
А потом она заявила, что не видит ничего плохого в том, что ребята появятся на обложках журналов, ради хорошего пиара для команды.
- Лучший пиар для команды — это когда она выигрывает.
И лучше бы я ей этого не говорил. Знал ведь, что не стоило лезть акуле в пасть – сожрет.
- А вот тут я с вами согласна, но это по вашей линии, - молча сверил ее взглядом, пока она в очередной раз плевалась ядом и думал, почему я влип именно в нее? Та же Софа из танцевальной студии насколько я знал была в разводе, симпатичная, хоть и слишком болтливая. Но мне не нужна была никакая Софа – мне нужна была та, что стояла напротив и бесила меня, - Я очень надеюсь, что с восьмой попытки у вас получится.
Уходила она как всегда по английский, не прощаясь.
***</p>
- Папочка, а я скучал – сильно, сильно, - бросился мне на шею Матвей, я едва успел захлопнуть за собой дверь и кинуть сумку на пол, обнимая теплого сына. Мое счастье и вся моя жизнь была только в этих двух непоседах, - И Паша скучал, - добавил Матвей, болтая ногами в воздухе, - Только он в комнате, уроки делает.
- А я-то как по вам скучал. Невыносимо.
В этот момент в кармане куртки раздалась трель телефона, оповещая о звонке и мне пришлось спустить сына с рук.
Кажется, Виктория Михайловна намеревалась опять поругаться, потому что ничем другим все наши разговоры не заканчивались.
Но голос ее услышать мне все равно было приятно.
- Я вас слушаю.
- Сергей Петрович, вас Каштанова беспокоит, - можно было не представляться, я бы ее узнал из миллиарда голосов, ну и на экране смартфона имя высветилось. - Я только что говорила со спонсорами, они намекнули, что вам тоже неплохо было бы поучаствовать в фотосессии.
- Серьезно? – возмущению моему не было предела, - А больше они ни на что не намекали?
- Я так понимаю – вы против?
Было бы странно если бы я скакал от восторга от этой новости.
- Значит так, Виктория Михайловна, я хоккейный тренер, а не фотомодель, - Матвей, вцепившись в мою ногу, услышав знакомое имя неистово заорал, подпрыгивая и пытаясь отобрать у меня телефон.
- Папа – это Вика, да? Пап, дай мне поговорить с Викой! Ну папа, - и принялся меня трясти как дерево, - Вика, привет – это Матвей, - его крики, наверное, были слышны в другом городе, не то что на другом конце трубки.
- Привет, милый, - все, что она успела ответить, потому что договорить я ей не дал.
- Извините, Виктория Михайловна, но Матвею пора спать. Всего доброго, - и сбросил, начиная наконец-то снимать с себя верхнюю одежду.
Мой сын пришел в ярость, выпячивая нижнюю губу и скрестив на груди руки, всем своим видом показывая, что он обижен.
- Почему ты не дал мне поговорить с Викой? Я ведь я итак не хожу к тебе на работу. И ничего мне не пора спать.
- Матвей, я очень устал и у меня нет сил на твои капризы.
Окончательно выйдя из себя, он зарычал и топнув ногой, убежал на кухню жаловаться няне.
Ну конечно – все вокруг хорошие, один я плохой!
***</p>
Мне после тренировки надо было пить успокоительное пачками. Хотелось что-нибудь сломать, разбить, крушить все вокруг.
Точилин в тренерской с беспокойством смотрел на то, как я матерюсь и швыряю клюшку на пол.
Команда не работала. Отдельных игроков я видел – команды нет. Такое чувство, что у некоторых батарейка села.
А потом Сашка признался мне, что в команде многие сдулись и ни во что уже не верят. А раньше он мне этого сказать не мог?
- Ну и как прикажешь их мотивировать?
Идей у меня не было никаких, у Точилина тем более.
Виски ломило и по голове будто чугунной кувалдой пару раз двинули. Ничего не в первый раз – переживу.
Уже собираясь домой вспомнил слова Калинина про оставшиеся пару поражений после которых плей-офф нам не светил и уж тем более КХЛ.
И Каштанову, которая в отличии от меня и правда делала все что могла, как бы мы с ней не собачились.
А потом швырнул сумку на диван, уселся за письменный стол и вытащив из стопки белый лист бумаги, совершил одну из самых своих авантюрных и безумных вещей за последнее время.
Взял и заявил себя нападающим на завтрашний матч.
Геннадич меня убьет, но других вариантов расшевелить команду у меня просто не было.
***</p>
К моему счастью медпункт был открыт, а он сам возился с аптечкой, готовясь к завтрашней игре.