Штормовые спички и Кремнёвые зажигалки (1/2)
– Та-а-ак... – длинно протянул Шкипер, уже подозревая, что история на самом деле несколько длиннее той отчётности, которую он получил. – Поправь меня, если я неправильно понял, но ты совершенно сознательно зашёл в бар, – даже не бар, какую-то забегаловку, которые ты обычно на дух не переносишь, – хлопнул там стаканчик, всего один, не приводящий к значительной степени опьянения, насколько я вижу, и каким-то образом спровоцировал пьяную драку, – подытожил он первую половину произошедшего, раздражаясь уже оттого, что трезвый как стёклышко Ковальски смотрел куда-то поверх него. – И ушёл из неё под шумок, каким-то другим образом не попавшись полиции. А потом ты вернулся сюда... и сломал нос Рико.
– Именно так.
Рико, прижимавший к лицу пакет со льдом, мрачно угукнул. Больше всего Шкипера сбивал с толку его обескураженный и растерянный вид, из-за которого он решительно не понимал, что происходило на самом деле. А ведь всего на два часа вышел...
– Не понимаю. Пока что это больше всего похоже на то, что вы оба просто решили гульнуть по-быстрому, пока меня нет, и во что-то ввязались. А в то, что вы мне тут наплели, слабо верится.
Ковальски никак не отреагировал на его слова. Вообще, казалось, что тот находился где-то в другом месте.
– Так, ладно, – сменил тактику Шкипер. – Вернёмся к этому разговору немного позже. Ковальски – ко мне, есть другой разговор. Рико – к Ковальски, чуть позже посмотрим, что у тебя. Так, а ты, парень... поставь-ка чайник.
– Есть, – отозвались все трое.
Рядовой с облегчением шастнул на кухню. Сейчас он не хотел находиться с кем-либо из этих троих рядом, потому что атмосфера висела тяжёлая. Ковальски был в таком состоянии, в котором бояться того следовало больше Шкипера, и у него не пропадало ощущение, что в этом были виноваты и Рико, и сам Шкипер, а это могло предвещать скандал. И лично для него этот скандал выльется в проблему. Если более мудрый Ковальски не стал бы его трогать, то Шкипер заставит его выбирать, а этого он не хотел. Он сомневался в том, что вообще сумел бы выбрать.
Шкипер прислонился к столу, наблюдая за Ковальски, закрывавшим дверь; тот немного приблизился, самую чуточку, отпустив уже знакомый ему взгляд сверху вниз. Присмотревшись, он увидел, что Ковальски вообще не хотел находиться с ним в одном помещении. А то и в одном здании. И с чего вдруг? Ничего не предвещало. Вряд ли тот обозлился оттого, что он ушёл на пару часов, потому что они оба были совершенно свободными людьми. Может, он забыл что-то важное?..
– Ну, поговори со мной, – попросил он, отчего-то остро начав чувствовать, что действительно был виноват. – Расскажи, что случилось.
Не отвечая, Ковальски медленно ступил немного ближе и в сторону, словно кошка, ещё не решившая, подойти или убежать.
– Ковальски, приём! Рассказывай давай. Я не понимаю, что происходит.
– Странно, – проронил тот. – Странно, что ты не понимаешь.
– Ковальски! – возмутился Шкипер, не дождавшись больше ничего. Дурное предчувствие его нервировало. – По существу!
– Сбавь обороты немного.
– Это я сбавь обороты?! – возмутился он пуще прежнего.
– Да, ты! – раздражённо откликнулся Ковальски, потерев уголок челюсти. – Ты постоянно вспыхиваешь. Вспыхиваешь, вспыхиваешь и вспыхиваешь! Как штормовые спички – в любую погоду! Даже у Рико есть хоть какой-то бикфордов шнур, пусть порой и слишком короткий, но ты!.. Ты толком зайти не успел, а уже прицепился. Не подумал, что это может быть что-то сугубо личное? Ай-Кью снизился?
А мне-то за что досталось, задался вопросом Шкипер, начиная подозревать, что Ковальски был взбешён и медленно доходил до состояния ярости. И ведь не сразу видно-то...
– Знаешь, Ковальски, ты сам – как зажигалка... Надавишь на тебя – и ты газишь, отравляешь всё вокруг себя. А дочиркаешься – и через мгновение всё уже полыхает. Давай-ка, рассказывай, я хочу понять, откуда искра-то пошла.
– А зачем нужно на меня давить? – процедил тот, медленно приближаясь. – Это что, обязательная опция для всех? Почему почти каждому нужно обязательно проверить меня на прочность? М-м? Скажи-ка мне. Ты ведь тоже пытался.
– Слушай, Ковальски, давай-ка ты спрячешь жало, а? – примирительно попросил Шкипер, предчувствуя не капельку, а целую пинту яда. Ковальски действительно пришёл в ярость, и он не мог отвести взгляда. – Давай просто спокойно разберёмся?
– Ха-ха... – протянул тот, всё так же приближаясь. – Скажи, Шкипер... ты говорил что-то Рико?
Он вдруг почувствовал себя очень нехорошо. Пинта? Галлон!
– Ну... так получилось. Проговорился случайно...
– Н-да-а? А ты помнишь, как он воспринимает власть? И как он из-за этого воспринимает отношения между людьми, пребывающих в разных положениях?
– Э... нет? Я с ним как-то об этом не говорил...
– А я знаю.
Глядя на побледневшего Ковальски, Шкипер подумал о том, что если уж скорпион занёс жало, то кто-то обязательно будет ужален. Иногда скорпионы жалили самих себя, но Ковальски мог сделать это по мелочи. Для избыточной дозы яда тот слишком себя любил.
– Для Рико в этом случае тот, кто ниже по положению, автоматически – подстилка.
Вот тут для Шкипера полностью сложилась картина того, почему же Ковальски, вернувшись, так и не сумел успокоиться и пошёл ломать Рико нос. Не сумел стерпеть. Рико, как правило, говорил, что думал.
– Я не знал. Ковальски...
Его хлестнули по лицу. Да не по-женски, слабеньким шлепком – Ковальски ударил жёстко, так, что он потерял равновесие, машинально схватившись за стол.
– Спорим, этого ты тоже не знал? – поинтересовался тот совершенно спокойно. – И то, и то не настолько сложно, чтобы не догадываться о последствиях.
Шкипер до боли выпрямил спину, но чуточку помедлил, прежде чем смотреть Ковальски в глаза. То, как тот сейчас выглядел, очень мешало нормально соображать. Спасибо, хоть и ему нос не сломал...
– Прости. Я с ним поговорю.
– Да не надо уже! Поздно! Толку-то?
Ковальски устало потёр виски, взявшись неспешно прохаживаться по кабинету.
– С чего у вас вообще эта тема поднялась? – бросил он, не представляя себе, каким образом к этому мог привести какой-нибудь обычный, повседневный разговор.
– Он спросил, что там было со стеклом.
– С каким ещё стеклом?
– Со стеклом машины. Я тогда затормозил у дверцы, и он подумал, что со стеклом что-то не так.
– И... а, – Ковальски устало потёр лоб. – Он смотрел, что именно мы брали, когда ехали в кино.
Шкипер покивал.
– И что? Как из этого...
– Кино. Я забыл, что мы ехали по делам, а не в кино. И Рико... вывел.
– Конечно, вывел, – бессильно произнёс Ковальски. – Он дураком никогда не был, а кино... уже вещь нарицательная. В конце концов, хотели бы мы действительно посмотреть фильм – поехали бы все вместе. А ты со своими шаблонами... слов просто нет. И это ещё ты мне имеешь совесть говорить, что это меня язык до беды доведёт...
– Извини.