Кино и Шалости (2/2)
– Всё равно как-то лень... чуть позже можно будет и просто на платформе глянуть.
– Хорошо, пойдём по короткому пути, – Шкипер нахмурился, понимая, что у него и за это пытались что-то выторговать. – Хочешь выходной? Лично тебе.
Ковальски повернул к нему голову, поднимая три пальца:
– Три. Один – на последующий день, и два – когда мне будет угодно.
– Да ты совсем...
– Сам пойдёшь. Я знаю, для чего ты это делаешь. И для успокоения совести ты мне их выдашь.
Шкипер недовольно засопел.
– Хорошо, – неохотно согласился он.
– По рукам, – Ковальски довольно, почти что тепло улыбнулся, и он, насупившись, вышел. Ковальски всегда выглядел довольным, добившись своего, и прекрасно при этом знал, что он предпочитал иметь дело с довольным и чуточку податливым Ковальски... Женщинам он не позволял собой вертеть, хотя некоторые пытались; тому же это удавалось проще простого. Разгадка, в принципе, была довольно проста: почти все женщины ему подчинялись; он контролировал всё сам и сам вёл всё туда, куда ему хотелось. С Ковальски так не выходило. Мало того, что ему приходилось в чём-то уступить, чтобы что-то получить, так ему ещё и могли отказать в каких-то нюансах, к которым он привык или которых ему хотелось. И, что самое главное... женщины не бросали на него взгляд из-под ресниц, означавший опасность, и он не чувствовал себя так, словно, перейдя незримую черту, мог неслабо отхватить по лицу или по чему попадёт; Ковальски поддавался ему ненамного, и каждый раз он помнил о границах дозволенного, что щекотало ему нервишки... и щекотало очень приятно. И на этом его и поймали. Стоили они друг дружку, конечно...
– Собираешься? – напомнил ему Шкипер следующим вечером.
– Мне только обуться – и готово, – отозвался Ковальски, и Шкипер, бывший в той же степени готовности, просто потянул его за собой. – Да погоди минутку, дай хоть выключиться нормально. Тащит сразу...
– Ну давай, давай, быстрее.
Дождавшись, когда Ковальски выключит компьютер, он подхватил того под руку, увлекая за собой.
– А парням ты что сказал? – поинтересовался Ковальски, затягивая шнуровку на высоком ботинке немного плотнее.
– Что у нас с тобой есть дела. А что?
Ковальски смерил его взглядом. Было у него ощущение, что когда-нибудь Шкипер проговорится... хорошо бы, если Рядовому, и так что-то подозревавшему. Рико в этом плане лучше было ничего не давать знать.
В гараже Шкипер сунулся было к двери возле пассажирского места, и под внимательным, чуточку насмешливым взглядом Ковальски обошёл машину, направляясь к водительскому месту. Усмехнувшись (любил он сбивать Шкипера с толку касательно привычного тому образа действий), Ковальски открыл себе дверь сам.
– Та-ак... – Шкипер на ощупь повернул ключ зажигания, радуясь хорошей, привычной технике, которой Рико не так уж часто давал порулить. – Поехали!
Ковальски только вздохнул, чуточку отвернувшись к окну и перестраивая мысли в нужную колею. Судя по несколько азартному виду Шкипера, билеты должны были оказаться на задний ряд...
Так и вышло. В зале тот потянул его к самым дальним от экрана местам, и он удостоверился в том, что у Шкипера сейчас было на уме. Засечь время из интереса, что ли...
Спокойно Шкипер сидел минут пятнадцать. Потом, заскучав, начал поглядывать на него, невзначай подталкивать плечом, немного наклонившись вбок, отчего он едва удержался, чтобы не поинтересоваться о наличии шила в известном месте, но при этом медлил. Ковальски догадывался, отчего: контингент зала. Здесь в основном сидели люди, действительно интересовавшиеся фильмом, а таких как Шкипер тут были единицы, тоже рассредоточившиеся по задним рядам. Сейчас Шкипер чувствовал, что мог кому-то помешать, и не очень-то хотел привлекать к себе внимание. Просчитался тот, короче говоря. Но ещё не догадывался, насколько...
Шкипер жестом попросил его наклониться, чтобы что-то сказать, и попытался поймать его за подбородок, чтобы развернуть к себе, но он, отклонив голову, дотянулся до уха Шкипера.
– Что, Шкип, адреналина в крови не хватает? – тихо прошептал он, отстранившись после этого. Тот жестом показал: чуть-чуть. Сейчас я тебе адреналиновый потоп устрою, подумал Ковальски, улыбаясь, и, глядя тому в зазывно поблескивавшие в полутьме глаза, опустил руку с подлокотника кресла, касаясь подушечками пальцев внутренней поверхности бедра Шкипера. Тот едва заметно вздрогнул. Ковальски пробежался пальцами выше, пока его не успели поймать за руку, и сразу накрыл ладонью пах, мягко надавливая, после чего его и впрямь поймали... однако тихо втянувший воздух Шкипер не торопился что-то ему высказывать или отталкивать, только сжал его запястье немного сильнее. И подёргал, призывая немного наклониться.
– Ты чего творишь? – зашипел тот ему на ухо.
– Тебе адреналина хотелось? – вопросил в ответ Ковальски. – Получи и распишись.
– Я тебе распишусь. Я тебе так потом распишусь...
Шкипер осёкся, шипяще втянув воздух сквозь сжатые зубы: развитое воображение на этот раз сыграло ему не на руку. Ну-ну, давай, либо стоически терпи, либо рискни, пока я в настроении, подумал Ковальски, едко усмехаясь.
И Шкипер, колебавшийся совсем недолго, положил его ладонь обратно. Можно было, конечно, этим удовлетвориться, но он и из фильма не хотел ничего упустить...
Шкипер почувствовал, что Ковальски намекающе поводил пальцем по его ширинке. Вот же... тот ещё и хотел, чтобы он расстегнулся сам. И, пока он колебался, Ковальски отвернул ткань и неспешно поскрёб металлическую молнию, отчего он непроизвольно напрягся, снова поймав того за запястье, и, прикусив губу, тихонько расстегнул пуговицу. Едва он взялся за собачку замка, на креслах прямо перед ними возникло какое-то кратковременное волнение, и он замер; в кровь у него выплеснулась ещё одна порция адреналина, отчего в висках у него застучало. Вот теперь он точно не смог бы дотерпеть даже до машины, даже несмотря на то, что там можно было попробовать выторговать у Ковальски минет...
Когда замок оказался расстёгнут – а расстёгивал он его жутко медленно, потому что из-за мягкого шума в ушах он плохо оценивал уровень шума, производимого им самим, – Ковальски скользнул пальцами в расстёгнутую ширинку, и он немного расслабился, успокаивая дыхание. Теперь можно было немного себя отпустить, тем более что Ковальски хорошо умел его расслабить...
Хорошо продолжалось примерно пару минут; только он успел успокоиться и войти во вкус, как его почти безжалостно стиснули, и он вцепился в подлокотники кресла задрожавшими от резкого выброса адреналина пальцами, каким-то чудом умудрившись не ахнуть вслух. Покосившийся на него Ковальски ещё несколько мгновений подержал его, а потом ослабил хватку, мягко, чуть ли не нежно поглаживая ещё больше наливавшийся кровью член. И снова с интересом уставился на экран.
Поняв, что с ним собирались играть, Шкипер притянул к себе Ковальски за ворот пальто.
– Ещё раз так сделаешь – останешься без выходных, – яростно зашипел он. – И не посмотрю, что сделка.
– Ладно.
На губах у Ковальски заиграла хорошо знакомая ему насмешливая, кошачья улыбка, и он понял и то, что у Ковальски было в запасе что-то ещё.
И тот не выдал этого сразу же, ещё парочку минут подержав его на мягких, щадящих касаниях... а потом, нащупав головку, взялся настойчиво потирать одно из уже найденных и запомненных чувствительных местечек. Шкипер снова расслабился: иногда Ковальски с ним так игрался, но недолго; обычно это был способ хорошо и с огоньком кончить. И он на это и понадеялся.
За последующих пять минут он чуть не извёлся. Стервец взялся гулять таким образом по парочке мест, и пока на одном у него всё разгоралось, предыдущее начинало ныть без прервавшихся касаний. Мало того, у него пошла кругом голова от количества адреналина в крови, от тщательно сдерживаемых эмоций и не менее тщательно сдерживаемого дыхания.
Он думал, что выломает уже пошатывавшийся подлокотник, кончая.
Ковальски ещё разок покосился на беззвучно и тяжело дышавшего Шкипера, и протянул тому упаковку влажных салфеток из внутреннего кармашка пальто. Шкипер молча её принял, нехорошо блеснув на него глазами.
Чуть позже приведший себя в порядок Шкипер вернул ему салфетки и, сделав вид, что фильм был жуткой скукотой, пристроил голову ему на плечо и задремал.
– Шкипер. Шки-ип.
– А? – встрепенулся он.
– Фильм закончился. Подъём. Жутко интересно, правда?
Шкипер прищурился. Ковальски едва заметно усмехался.
– Безмерно. Знаешь, что я с тобой потом сделаю?
– Не сделаешь, – наклонившийся над ним Ковальски выпрямился, жестом веля поторапливаться. – Ты больше ничего не хочешь, кроме как плюхнуться под телевизор.
Шкипер недовольно засопел, поднимаясь. В общем-то, Ковальски был прав: он и в самом деле не хотел ничего, кроме подобного времяпрепровождения; он чувствовал себя после таких вот выходок настолько безмятежно, что теперь он не хотел никуда отпускать Ковальски ещё и по этому поводу. Так лихо он ни с кем не снимал стресс. Ну, может быть, когда-то и было, но разово, и так же больше не хотелось – а Ковальски ему не надоедал. О том, что стресс у него накапливался от собственных переживаний, с тем же и связанных, он старался не думать, потому что начинал чувствовать себя идиотом. Утешало одно: не скучно.
– Долго шёл-то?
– Два с половиной часа.
– У-у... и это какие у нас с тобой были дела допоздна? – поинтересовался Шкипер, направляясь за Ковальски к выходу.
Тот пожал плечами:
– Думай.
– Прекрасно, – уныло буркнул Шкипер. – Поведёшь хоть?
Ковальски коротко оглянулся.
– Да уж поведу. Только не засыпай опять, из машины я тебя потом тащить не буду.
Когда они уселись в машину, Шкипер уложил лапу тому на колено и чуть ли не проникновенно сообщил:
– Ты больше так не делаешь без предупреждения. Понятно?
– Даже не думай мне мораль читать, – отозвался Ковальски, сосредоточенно выруливая со стоянки.
– Тебе как раз бы и стоило.
– А ты сам-то что собирался делать? Чего тянулся? – напомнил ему Ковальски. – Я говорил тебе: я знаю, зачем это делается. Так что сам напросился. И, кстати, мораль тут для тебя самого имеется.
– Да ну? – Шкипер машинально погладил того по колену. – Давай-ка, поведай мне что-нибудь.
Ковальски коротко на него покосился, усмехнувшись.
– Куртку длинную нужно носить, когда холодно. Застудишь себе всё когда-нибудь.
– Зато на короткую ишь как ловятся всякие умные-высокие...
– А не умные и не высокие потом бухтят у них в медкабинетах.
Шкипер цыкнул, немного сжав пальцы; захотелось потискать Ковальски, но это желание почти сразу вытеснили лень и расслабленность.
– Да ну тебя. Нахал...
Ковальски только усмехнулся на это, кажется, уже думая о чём-то своём.