Часть 143. Семейное пиршество. (2/2)

Он взял чашку, поднес ко рту, как вдруг обнаружил, что чаша перед ним уже опустела. Он заглянул внутрь, потом приподнял её и посмотрел на донышко, потом на стол.

Потом покосился на своего зануду. Лань Ванцзи как раз в это время допивал отвар из чашки Вэй Усяня. Выглядело это весьма забавно.

Накрыв чашу фарфоровой крышкой, Лань Ванцзи опустил взгляд и промокнул уголок рта платком, прикрыв платком улыбку. Вэй Усянь заметил это движение, потом увидел, что их столы стали ближе.

Вэй Усянь молча приподнял бровь и одними губами произнёс: «Ханьгуан-цзюнь, ловкость рук, да?» В его глазах читалось настоящее восхищение, Вэй Усянь просто был в восторге от своего любимого зануды. Этот взгляд превратил сладко-горький отвар в пьянящий напиток.

Лань Ванцзи отложил платок, посмотрел на свое солнце, чувствуя, что сил уже нет здесь сидеть. Как надоело, скорее бы оказаться в своей комнате, чтобы вновь обнять его.

Но нужно было досидеть до конца на этом скучном обеде. Поэтому он опять повернулся и стал смотреть прямо перед собой.

А перед глазами молодого господина Ланя в этот момент стояла неприличная картинка. Он стоит на руках и они пытаются целоваться. Это было очень необычно, никогда еще не приходилось в такой необычной позе это делать. Он ощущал еще тело своего солнца, который потом обвился вокруг него, как плющ. Лань Ванцзи очень боялся, что Вэй Усянь свалится, потому обнял его одной рукой, другая стояла на полу. Вес двух взрослых мужчин переместился на одну руку. Это был самый настоящий акробатический этюд. Вэй Усянь тогда опустил руки на пол и тоже встал на руки. Теперь целоваться стало удобнее. И все было так волнующе, но его солнце решило тоже постоять на одной руке. Он убрал одну руку с пола и, не нашел куда её убрать, хотя мог свободной рукой обнять Лань Ванцзи. Но шаловливая натура не нашла ничего лучшего, как в самый восхитительный момент начать щекотать нефрита подмышкой. Естественно рука Лань Ванцзи дернулась и они свалились на пол, громко хохоча и обнимая друг друга, беспокоясь, что другой ушибся.

Если учесть, что комната дяди находилась неподалеку от покоев шумного племянника, то можно было только представить, удалось ли Лань Цижэню сегодня спокойно поспать.

Но эта мысль мелькнула и не задержалась в голове нефрита. Он просто устал ждать конца обеда.

Такого мучения он еще не испытывал, когда сидишь рядом, но надо соблюдать правила.

Лань Ванцзи уже совсем начал изнывать, как его солнце, словно почувствовал его настроение, легонько улыбнулся и тихонько щелкнул пальцем по чаше.

Лань Ванцзи незаметно для других скользнул взглядом на своего любимого. Он видел, что тот тоже откровенно скучал.

Вэй Усянь тоже хотел поскорее уйти отсюда, они еще не досыта надурачились вчера ночью. Вспоминая то же, что и зануда нефрит, он явно хотел подбодрить его, чтобы тоже не скучал.

Поэтому он поднял чашу и притворился, будто пьёт. Повернув её к себе той стороной, откуда пил Лань Ванцзи, Вэй Усянь накрыл край чаши губами.

Лань Ванцзи посмотрел тайком на эти яркие влажные губы своего солнца и тепло разлилось в груди, так хотелось придвинуться ближе и привычно приобнять гибкий стан. Лань Ванцзи судорожно вздохнул и невольно подался в его сторону.

В это время дядя бросил взгляд в сторону непутевого племянничка и закашлялся, словно подавился их игрой в гляделки.

Вэй Усянь вдруг сел ровно и перестал смотреть в сторону нефрита, чем вызвал некоторое разочарование в сердце Лань Ванцзи.

На каждом столе расставили по три яства, его солнце мрачно жевало все это без какого либо аппетита. Лань Ванцзи было очень жаль его. Он знал, какое это для него мучение, потому еще сильнее испытывал желание нормально накормить дорогое счастье.

Иногда он бросал взгляды на брата и дядю. Лань Цижэню было явно неуютно от того, что его бывший ученик хулиган и нарушитель порядка вернулся спустя двадцать лет. Да еще и в статусе члена семьи. По идее, то что все здесь сидят живые и здоровые, они по сути обязаны этому нарушителю. Но гордость учителя Ланя никак не позволяла ему вознести благодарность своему непокорному ученику. Он явно осознавал, что старейшине Илин ничего не стоит уничтожить весь клан Гусу Лань за считаные минуты, но и это никак не могло сломить его гордость.

Спустя долгих и томительных два часа, обед наконец то закончился, после обеда последовал отчет главы клана о проделанной работе.

Лань Ванцзи уже толком не слушал, его мысли были уже на кухне, он обдумывал рецепты блюд и представлял как радоваться будет его родное солнышко.

Он опять перевел взгляд на Вэй Усяня, вспоминая вчерашнюю ночь.

После обеда Лань Цижэнь отозвал племянников обсудить дела.

Лань Ванцзи посмотрел на Вэй Усяня, одними глазами сказал:

—Не скучай. Увидимся в цзинши.

Вэй Усянь все понял. Он встал и направился к группе Сычжуя. Юноши тут же молча повернули в сторону и пошли в сторону леса. Вэй Усянь тоже пошел в их сторону.

Что то в поведении Сычжуя и остальных учеников показалось Лань Ванцзи странным.

Когда они уже обсудили все дела и распределили обязанности, Лань Ванцзи все-таки решил поинтересоваться почему его ученики так странно ведут себя.

—Дядя, что с Сычжуем и его людьми? Почему они не разговаривают с Вэй Ином?

Дядя ничего не ответил, только сердито засопел.

Вмешался Лань Сичэнь:

—Дядя обещал наказать их, если увидит, что они разговаривают с молодым господином Вэем. Он сказал, что любому, кто с ним заговорит, придётся переписывать все правила ордена с первого до последнего…

Лань Ванцзи смотрел на дядю и не верил своим ушам. Дядя отвел взгляд.

Но непутевый племянник был непреклонен:

—Дядя, вы же обещали.

—Я обещал обеспечить безопасность. Разве я нарушил? Ванцзи, что ты от меня хочешь?

—Ну, во первых, наказывать своих учеников имею право только я. Мы договорились.

—Ванцзи!

—Что Ванцзи? Дядя! Вы считаете Вэй Ина недостойным человеком? Он вам жизнь спас, где благодарность?

Дядя молчал.

Лань Ванцзи продолжал давить:

—Дядя, а вы подумали, что ваш игнор может стать провокацией? Что недостойного он сделал с тех пор как пришел сюда? Если он рассердится, я ничего не стану делать, чтобы успокоить его. Пеняйте на себя. Не забывайте, это старейшина Илин.

Лань Сичэнь поддержал брата:

—Дядя, сейчас на нашей стороне очень могущественный человек, которого мечтает прибрать к рукам всякий. Он может придать вес любому ордену. И, тем более, он согласен с нами сотрудничать. Мы получили так просто сильного союзника в свой орден. Что нам мешает проявить настоящее гостеприимство?

Лань Цижэнь побагровел, его гордость была не готова к такому повороту дела. Преклониться перед учеником? Признать свою неправоту? Это шло вразрез с его принципами и педантизмом.

Лань Ванцзи продолжил мысль брата:

—Дядя. Ему придется обучать ночной охоте молодежь. Не роняем ли мы его авторитет, как учителя, своими дисциплинарными мерами?

Лань Сичэнь посмотрел на младшего брата, в его глазах было удивление вперемешку с восхищением.

Именно такой брат был для него открытием.

Будущее ордена Гусу Лань обещало быть более оптимистичным.