Часть 108. В лодке.(несмотря на кучу народа, в лодке двое) (1/2)

Лань Ванцзи решил остаться в лодке со своими учениками. Во избежание новых конфликтов.

Здесь присутсвовали и ученики из других кланов. Все они, наперекор своим озверевшим или отупевшим родителям, были сейчас на стороне их заклятого врага--злобного старейшины Илин и предателя Хангуан Цзюня.

Это было и смешно, и печально одновременно. Смешно, что не их силенками сейчас хорохориться. А печально, что эти люди так ничему и не научились. Ничему, ни милосердию, ни благодарности, они даже вести себя не умели подобающе, зато указывали другим, как надо поступать. Элементарно, зато очень хорошо умели чесать языком и злословить других.

Дети же, в отличие от своих родителей уже видели где правда, а где ложь, несмотря на юношеский максимализм, научились распознавать где истинное благородство и отвага, а где просто тупая бравада и бахвальство. И потому сейчас, не слушаясь своих родителей, были полностью на стороне из заклятого врага и его подельника.

Родители как ни ругали своих непослушных чад, справиться с ними не могли, ввиду отсутствия духовных сил. При чем практически все совершенствующиеся, за исключением адептов Гусу Лань, были довольно слабы телом. С самого начала все кланы совершенствующихся усиленно тренировали тело и дух. Но со временем стали полагаться на всяческие артефакты, мечи и различные талисманы. И совсем перестали уделять должное внимание физическим тренировкам. Их тела были слабы и изнежены, они предпочитали роскошь, жирную еду и крепкие напитки. При чем на пирах напивались до такого состояния, что не держались на ногах. Со временем они даже стали бахвалиться тем, что могут много выпить. Даже устраивали соревнования.

Потому без духовных сил они были хуже калек, любой мало мальски натренированный мальчишка мог с ними справиться только так. Лань Ванцзи посмотрел на этих горе вояк и ему стало смешно, такими они сейчас казались жалкими.

Занеся Вэй Усяня в каюту, он обнаружил там четыре скамейки, стоящие вдоль бортов. Пришлось их сдвинуть, чтобы положить свое солнце. Держа его одной рукой за талию, голову Вэй Усяня он положил себе на плечо, справился с работой одной левой. Потом он очень осторожно положил Вэй Усяня на сдвинутые скамейки, сам сел рядом, поддерживая его голову.

Лань Сычжуй сидел рядом на полу и смотрел на эту картину.

Лица у всех были перепачканы, сил не было даже на то, чтобы умыться, хотя вода была рядом.

Лань Ванцзи посмотрел еще раз на Вэй Усяня и решил, что на солнце не должно быть пятен. Он вытащил платок и осторожно, почти нежно обтер любимое лицо своего солнышка. Солнышко должно светить, а не прятаться за тучи. А иначе как любоваться? Когда платок весь окрасился черно красным, Лань Сычжуй, наблюдавший эту сцену, предложил отцу свой платок. Лань Ванцзи принял его и вытерся сам.

Оуян Цзы Чжэнь поинтересовался:

—Хань Гуан Цзюнь, почему Учитель Вэй вдруг упал без сознания?

Лань Ван Цзи ответил:

—От усталости.

Лань Цзин И, будто увидев чудо, воскликнул:

—Я думал, Учитель Вэй никогда не устанет!

Другим юношам это также казалось чем-то невероятным. Легендарный Старейшина И Лин, оказывается, тоже мог утомиться, сражаясь с ходячими мертвецами! Они-то считали, что Старейшине достаточно мимоходом махнуть рукой, и все само собой разрешится.

Лань Ван Цзи покачал головой, сказав им всего три слова:

—Все мы люди.

Ученики расселись на полу на корточках. Лань Ванцзи сидел молча, все так же поддерживая свое солнышко под голову. В сердце разлилась такая нежность к этому смертельно уставшему человеку, что казалось она сейчас затопит второго нефрита по самую макушку. Очень хотелось прижать его к своему сердцу. Но вокруг сидели дети. Да и Вэй Усяня он боялся напугать.

Мальчики о чем то шептались между собой и обменивались знаками, но Лань Ванцзи ничего не слышал и не видел, он полностью погрузился сейчас в свой мир, в свою вселенную, которая нахмурившись, свесила голову на бок, рискуя вывихнуть шею. Тогда он осторожно вернул его голову в прежнее положение и продолжал неотрывно смотреть на него с нежностью. Он здесь, он с ним! Это было так невероятно и прекрасно! И пусть они грязные и уставшие после смертельного боя, радость от того, что его счастье здесь рядом, пусть даже без сил и замученное ни шла ни в какое сравнение ни с чем.

Вэй У Сянь, не открывая глаз, невнятно пробормотал:

—Лань Чжань.

Лань Ван Цзи же с преспокойным лицом произнес:

—Мгм. Я рядом.

Лань Ванцзи смотрел и смотрел на свое солнце, на свое неизмеримо прекрасное счастье, столько всего было в сердце, не хватило бы слов передать все те эмоции. Восхищение его умом, его силой, его великодушием, стремлением помогать слабым, его солнечным светом, его неистощимым великодушием.

«Солнце мое! Ты действительно солнце, ты свет, ты мое чудо, которое появляется лишь однажды в жизни и больше такого уже не будет. Как я жил все эти годы без тебя? И вот ты появился и засиял снова. Засиял еще пуще прежнего. Никто не достоин тебя! Кто я? Жалкий зануда нефрит! А мне выпало такое счастье быть рядом. Пусть ненадолго. Не знаю сколько продлится это счастье. Но я не достоин его. За что мне это? За какие заслуги? Я благодарен что ты есть. Что ты сейчас со мной рядом.»

Лань Ванцзи так залюбовался и задумался, что не заметил когда они остались в каюте одни. Он поднял голову и заметил, что все юноши вышли на палубу.

Дверь была распахнута. Шум снаружи кажется потревожил Вэй Усяня, он нахмурился и завертел головой.

Тогда Лань Ванцзи полнялся, закрыл двери.

Потом присел рядышком с Вэй Усянем, приподнял его за плечи и мягко положил его голову себе на грудь. Наконец то он мог прижать его к самому сердцу! Но это ненадолго, пока спит. Иначе, он даже не мог представить себе реакцию своего солнышка и какие за этим будут последствия.

Он чувствовал себя вором, который греет руки у чужого костра, зная что сейчас придет хозяин и прогонит его прочь. Но пусть хоть так, пусть временно, пусть он украл эти обьятия, хотя бы сейчас он непомерно счастлив.

После этого Вэй У Сянь, наконец, перестал мотать головой, только устроился поудобнее на груди Лань Ван Цзи, нашел удобную позу для сна и затих.

Лань Ванцзи поближе обнял его и продолжал смотреть. Смотрел на это прекрасное лицо, волосы цвета воронова крыла каскадом рассыпались по груди Хангуан Цзюня. Какое это было счастье держать в обьятиях свое дорогое солнце!

Как жаль, что это ненадолго!

Как только он проснется, придется вынырнуть из этой волшебной сказки. Если Вэй Усянь увидит, что находится в обьятиях этого зануды, он наверняка рассердится. Или ему станет противно.

Внезапно Вэй У Сянь, по-прежнему не открывая глаз, сжал ворот его одежды и пятерней ухватился за лобную ленту.

Он схватил ленту так крепко, что Лань Ван Цзи, взявшись за другой конец, попытался отобрать ее и потянул на себя, но так и не преуспел в этом.

Вэй Усянь просыпался, пора было уходить и заметать следы преступления. Но лента была накрепко в руках солнца. Лань Ванцзи, не обращая внимания на то, что остался без ленты, нехотя осторожно встал, положил Вэй Усяня аккуратно на лавку и отошел к окну.