Часть 107. Ностальгия. (1/2)

Наконец то все закончилось.

Люди вышли из пещеры на воздух с большим облегчением. Вздохнули вроде как свободно, но радоваться было нечему. Вроде все закончилось, но за кем победа? Они шли, ожидая триумфа, что вполне понятно. Эти люди чувствовали себя героями, великими борцами со злом. А теперь выглядели побитыми собаками в собственных глазах.

Это событие было достойно, чтобы записать его в анналы истории, как самое бессмысленное и смехотворное событие в мире заклинателей.

Одни радовались, что избежали смерти, другие плакались на смену времен. Десятки глав кланов собрались вместе и после недолгого обсуждения договорились сначала найти безопасное место для отдыха.

Ближайшим «безопасным местом» от И Лин были земли Ордена Юнь Мэн Цзян.

Лань Ванцзи смотрел на Вэй Усяня и видел, как тот хочет оказаться сейчас в родных местах. Он чуть ли не физически ощущал ту душевную боль Вэй Усяня, будто эта тоска проходила сейчас через сердце Лань Ванцзи.

Вэй Усянь спросил:

—Так вы собираетесь отправиться в Пристань Лотоса?

Лань Ци Жэнь насторожился.

—Почему ты спрашиваешь?

Вэй У Сянь ответил:

—Да так. Просто хотел спросить, можно ли мне с вами.

Глава клана Яо предупреждающим тоном воскликнул:

—Вэй У Сянь! Сегодня ты совершил хорошее дело, но это совсем другая история. Пожалуйста, пойми, что для нас невозможно стать тебе союзниками.

«Хорошее дело? Он сейчас рисковал своей жизнью! И это называется сейчас так? Хорошее дело? А ваш так называемый карательный поход во имя справедливости как назвать? Не иначе как геройством? Тысяча против одного! Выдающийся героизм, что сказать! Достойный боевых наград!

Да будь вас хоть десять тысяч, хоть двадцать! Все равно вы никогда не сможете одолеть одного Вэй Ина! Вы все никогда не будете его достойны! До какой степени может быть жалок человек, погрязший в собственной суперправедности! Совершенствующиеся, что они себе там совершенствовали? Гордость и предубеждения? Ханжество и чванливость? С чего они вообще взяли, что имеют право судить? ”

Зачесались кулаки наподдать этому главе ордена Яо. Он опять посмотрел на Вэй Усяня, тот был спокоен, ни тени обиды или гнева.

На лице Вэй У Сяня лишь промелькнуло недоумение:

—Не волнуйтесь, никто не заставляет вас быть мне союзниками. Однако человек, который устроил на вас сегодня облаву, имеет при себе Стигийскую Тигриную Печать. Вы способны справиться с этим?

Главы кланов переглянулись. На лицах явно читалось смущение. Вот этот самый позорный момент, когда твой главный враг, имя которого ты поносил много лет, вдруг становится тебе союзником. Потому что ты не можешь ничего сделать без его помощи!

Да, не можешь, все эти люди были сейчас слабее слепого котенка. Они действительно были слепы, не видели ничего вокруг себя, кроме собственной гордости и чванливости.

Лань Ванцзи было сейчас больно за свое солнце и так хотелось прибить их на месте, просто раздавить как мух, но Вэй Усянь ему не позволит, это факт. Все таки они были родителями тех самых детей, к которым так трепетно относился Вэй

Усянь. Лань Ванцзи и сам любил детей с его инстинктом заботы и защиты. Тем более, он сам уже 13 лет являлся отцом самого замечательного сына на свете.

Но все-таки интересно, как себя дальше поведут вчерашние враги старейшины Илин? Их гнев и раздражал и выглядел смешно одновременно.

Лань Ван Цзи обернулся к Лань Ци Жэню.

—Дядя, были ли какие-то новости от Брата?

Помолчав, Лань Ци Жэнь ответил:

—Нет.

Вэй У Сянь произнес:

—Возможно, Цзэ У Цзюнь сейчас в руках Цзинь Гуан Яо. Учитель Лань, чем больше будет людей, тем больше помощи. Даже если вы беспокоитесь на мой счет, позвольте хотя бы Хань Гуан Цзюню участвовать в ваших грядущих планах. В конце концов, это его брат.

На лице Лань Ци Жэня отражалась бесконечная усталость. Он повернулся к Лань Ван Цзи.

—Иди, если хочешь.

Теперь все с надеждой смотрели в сторону Цзян Чэна. Тот медлил с ответом, через время он лишь издал холодный смешок.

—Так ты осмелишься вернуться в Пристань Лотоса?

Никто ничего не понял, но все решили, что Вэй Усянь все же идет с ними.

Когда они спустились к подножию горы, уже наступила ночь. В поселке горели фонари и царила тишина. Все устали — как телом, так и душой. Использовать мечи не предоставлялось возможным, поэтому решили отправиться по реке на лодках.

Они наняли все лодки, которые были на пристани, набились в них до отказа и лодки поплыли по воде.

Лань Ванцзи сидели вместе с Вэй Усянем в каюте лодки. Вэй Усянь сидел с усталым отрешенным видом и совсем не желал разговаривать. Возможно он был мыслями далеко в Пристани лотоса, где -то там в счастливом детстве и беззаботной юности. Плавал на лодке по лотосовым озерам, любовался на прекрасные цветы.

Прекрасный юноша, без единого порока, он сам любил все красивое. Лань Ванцзи так и видел его как шедевральную картину в рамке из цветов лотосов. Он сам напоминал ему такой цветок-- нежный и прекрасный, к которому хотелось прикоснуться кончиками пальцев. Наклониться, вдыхая аромат, ощущая как мягкие тонкие лепестки щекочут губы, заставляя улыбнуться.

А сейчас Лань Ванцзи смотрел на свое хмурое солнце и тоже молчал. Он думал обо всем этом. Представлял как сейчас себя чувствует Вэй Усянь. Наверняка у того сейчас неспокойно на душе. Он так хотел в родные места, но ему там не рады. Похоже, ненависть Цзян Чэна не угасла за эти годы, а наоборот превратилась в своего рода манию, сумасшедшую одержимость. Племянник же, наоборот стал чувствовать к Вэй Усяню симпатию. Вопреки всему, вопреки тому, что ему все это время внушали, кто виновен в смерти его родителей. Да, к нему невозможно не тянуться, насколько солнечная атмосфера вокруг злобного и свирепого старейшины Илин. И она невольно привлекает к нему самых разных людей. Лань Ванцзи и сам когда-то не смог устоять перед этим невозможно лучезарным обаянием.

Вдруг с соседней лодки донеслись голоса учеников. Они спорили.

Первым послышался голос Цзинь Лина:

—Да! Это все моя вина! Просто я такой ужасный человек! И что с того?!