Часть 100. Преданность (когда все точки над И расставлены и сомнений больше нет) (2/2)

—Брат… Прости… Эээ… Как бы это сказать…

Лань Ванцзи спокойно смотрел на брата:

—Я могу объяснить. Он сначала не подозревал, что я знаю его истинную личность. Притворялся сумасшедшим, пытался вызвать к себе отвращение.

—А ты?

—Ничего.

—Но он мог выбраться ночью, пока ты спишь.

—Не мог. Я обездвиживал его. До утра.

Лань Сичэнь покачал головой. Да уж, любимый младший братик откалывает номера почище чем в театре.

Лань Ванцзи смотрел на брата спокойным светлым взором. Ему незачем было таиться и стесняться. Его выбор сделан. Раз и навсегда. Он был тверд в своем решении. Назад дороги нет.

Если старший брат спросит, он ответит ему. Но Лань Сичэнь ничего больше не спросил и не сказал.

Лань Ванцзи просидел возле Вэй Усяня всю ночь. Он поил его травами, давал снадобье, без конца щупал ему пульс, трогал лоб и передавал духовные силы. Только под утро он прилег на краешек кровати и немного поспал. Может часик. Соскочил в тревоге, показалось что Вэй Усянь не дышит.

Зашел Лань Сичэнь с подносом:

—Ванцзи, нужно поесть. Иначе у тебя совсем не будет сил. А для господина Вэя бульон. Попробуй потихоньку покормить его. Вот лекарство, вот мази. Поешь, потом поменяем повязки.

Лань Ванцзи встал, привел себя в порядок. Попробовал есть, ничего не лезло. Волнение и тревога сжимало все внутри так, что возможности сделать даже маленький глоток не было. Он что то взял с подноса и просто впихнул в себя через силу.

Лань Сичэнь сел на кровати рядом с больным, распахнул ему рубашку. Тело было молодым, с мягко очерченными мышцами, нежной кожей, еще не огрубевшей как у взрослого мужчины. Волосяной покров еще не украсил грудь. Лань Ванцзи вдруг опять представил как рука Цзинь Гуаньяо обнимает этот стан. Его приклееная похотливая улыбка, эти ямочки на щеках почему то казались тоже развратными!

Фу! Как противно! Вдруг так захотелось оторвать эти гуаньявовские грязные сальные ручонки!

Лань Ванцзи поднял голову, посмотрел на Лань Сичэня:

—Брат. Человек с низким духовным уровнем мог бы по старой рукописи восстановить по памяти принесение своего тела в жертву?

—Я не думал об этом. Но для этого по моему мнению надо иметь достаточный уровень духовных сил, знаний и способностей. Ошибки здесь недопустимы.

Вопрос так и крутился на языке у Лань Ванцзи, но он опасался его задавать. Он понимал, что брат может рассказать Цзинь Гуаньяо, он пока еще доверял ему как себе.

Все таки не утерпев, Лань Ванцзи решил немного изменить смысл вопроса:

—Брат. Вход в тайную комнату один?

—Да, туда можно попасть только из спальни Лянфань Цзуня.

У Лань Ванцзи аж сердце защемило. Кулаки зачесались, захотелось смачно врезать в челюсть Цзинь Гуаньяо. Врезать гаду прямо в его мерзкую улыбающуюся ямочку! А еще, лучше оторвать его гадкие ручонки. Или лучше отрубить? Меч марать жалко.

Лань Сичэнь словно понял, что хотел услышать младший братик. По его виду, он словно уже собрался с кем то расправиться.

—Я часто навещал все эти годы Гуанъяо. Но ничего не слышал от него про молодого Мо. Он обычно мне все рассказывал.

—Брат. Помнишь ты мне рассказывал, что все единокровные братья по отцу погибли или пропали как раз за эти годы очень странным образом. Ты ни с чем это не связываешь?

—Да, А-Яо говорил об этом и сетовал, что у него никого не осталось из родных.

—Жители деревни Мо рассказали что молодой господин вернулся оттуда очень напуганный. А потом начал себя вести как сумасшедший.

—Вот кстати очень странно что как раз про него он ни разу ничего не говорил мне. Я и не знал, что с ним рядом целых шесть лет учился его единокровный брат.

—Тебе тоже кажется это странным?

—Может просто ему тогда просто не до него было? Сначала погибли Цзинь Цзысюань и двоюродный брат. Чуть позже умер Цзинь Гуаньшань его отец, потом убит был ребенок. Потом умер старший брат от искажения ци.

—Тебе не кажется, что вокруг этого человека слишком много смертей?

—Ванцзи, давай пока закончим этот разговор. Я не готов к тому, чтобы подозревать названного брата. Все эти годы он оказывал мне неоценимую поддержку. Пока у меня не будет доказательств, я не могу поменять своего мнения. Давай лучше дождемся когда господин Вэй встанет на ноги. Не будем спешить с выводами.

--Брат. Нас могут здесь найти. Ты же дарил Цзинь Гуаньяо жетон.

--Он не сможет войти сюда. Я поменял коды для входа в Облачные глубины.

--Он может заподозрить.

--Пока я не разберусь сам во всем, ворота будут открыты только для членов нашего ордена.

Лань Ванцзи кивнул, понимая что нет сейчас смысла продолжать разговор. Подозревать можно сколько угодно, но подозрения к делу не пришьешь. Не достает звеньев в цепочке. А эти недостающие звенья как раз в голове у Вэй Усяня.

Лань Ванцзи сидел возле Вэй Усяня уже третьи сутки. Он как заботливая мамочка ухаживал за ним, поил его с ложечки, менял повязки и бельё. Вся эта забота была нормальным состоянием для молодого господина Ланя. И ничуть его не смущала. Так же точно он когда-то ухаживал за маленьким А-Юанем. Кстати сказать, Сычжуй знал о местонахождении Лань Ванцзи и Вэй Усяня. Он помогал иногда, когда Лань Сичэню было некогда. Этот чудесный юноша умел хранить тайны и Лань Ванцзи полностью доверял ему.

—Отец, а учитель Вэй выздоровеет?

—Конечно, все хорошо будет.

Он с удовольствием оставался, чтобы помочь перевязать рану и попоить с ложечки бульоном.

—Я сейчас вспомнил, как ты меня поил так же, когда я болел.

—Ты об этом помнишь? —удивлялся Лань Ванцзи.

—Конечно.

—Ты кормил сегодня кроликов?

—Я попросил А-Янь. Она теперь будет кормить их в моё отсутствие. Помнишь эту девушку? Она приехала учиться на днях. Ей очень нравится здесь.

—Помнишь правило насчет женщин на стене послушания?

—Конечно, —улыбнулся Сычжуй.

—Все когда-то их нарушают. Но там есть и полезные. Смотри, сильно не злоупотребляй. Будь осторожен.

—Да! —весело смеялся Сычжуй, —я все понял! Но мы завтра идем на ночную охоту. Вот я и попросил её.

--Будьте осторожны.

--Конечно, вся молодежь из других кланов идет с нами.

Он смотрел на отца таким счастливым и сияющим взором, что в сердце Лань Ванцзи разливались теплые волны. Вот как мог этот юноша согреть одной только улыбкой.

«Как ты похож на мое солнце! Будь всегда таким счастливым! Я верю, что все будет хорошо!» —думал Лань Ванцзи, не замечая, как на его лице появляется легкая, совсем легкая, почти незаметная постороннему человеку счастливая улыбка.

Сычжуй взял руки отца в свои, посмотрел в глаза:

—Отец, он обязательно поправится. Мы будем лечить его и ухаживать столько, сколько понадобится.

—Да, —Лань Ванцзи почувствовал как слезы подступают к горлу.

Но это были не слезы горя. Он даже не мог это объяснить. Вот они рядом с ним. Два самых родных человека в его жизни. И это сопереживание, это совместное счастье и горе, радости и беды, все что они делили пополам все эти 13 лет, заставляло наворачиваться слезы на глаза.

«Сычжуй, милый мой ребенок! Как ты уже вырос, но остался таким же как и в детстве! Ты как будто теплый лучик от моего солнышка! Все эти 13 мучительных лет ты согревал ледяной холод в моем сердце, освещал беспросветную темноту в моей душе. Спасибо тебе! Как хорошо что ты есть у меня! А теперь взошло само солнце. И чуть не погасло из-за моей медлительности! Да! Мы выходим его! Все будет хорошо теперь! Я не позволю себе расслабиться и причинить ему даже малейший вред! Я буду теперь умнее!»