заберите меня отсюда (1/2)

Весь следующий день – череда рентгенов, анализов и приемов у бесполезных докторов, каждому из которых Люку нужно снова и снова рассказывать о своих последних воспоминаниях.

В перерывах между ними ему говорят отдыхать и спать. Очень смешно, ха-ха.

Стоит только Люку закрыть глаза, как он видит свет фар и беспощадную улыбку своего дяди. Какой уж там отдых.

На часах обеденное время, и Люк на приеме у последнего на сегодня доктора. Мама сидит рядом, пока тот зачитывает разочаровывающие результаты анализов.

– В конце концов, – говорит доктор, смотря на них поверх очков, – ваш мозг поврежден не настолько сильно, и ваше общее состояние не так серьезно, чтобы держать вас в стационаре. За исключением потери памяти, я бы сказал, что вы легко отделались.

– Легко отделался? – недовольно переспрашивает Люк.

– Быть может, когда вернетесь в Королевскую гавань, там вы найдете специалиста, который поможет разобраться с долгосрочными перспективами лечения. На данный момент я готов выписать вас завтра утром при условии, что не появится никаких иных осложнений.

– «Быть может»? Мой сын потерял практически четверть своей жизни, а вы говорите «быть может»? Какой такой медициной вы занимаетесь, что «быть может» кажется вам достойным ответом? – мама, заботливая, как и всегда, сыта по горло докторами и их жалкими подобиями ответов.

– Память – вещь непостоянная, – объясняет доктор так, будто они дети. – В некоторых подобных случаях воспоминания возвращаются пару дней спустя. Иногда проходят месяцы или даже года. Зачастую воспоминания не возвращаются вообще. Так что, миссис Таргариен, «быть может» – это способ пожелать вам удачи в той отрасли медицины, которой я занимаюсь.

– Мудак, – бурчит Люк, когда доктор уходит из палаты. Мама изгибает бровь.

– Быть может, – соглашается она с темной улыбкой.

– Я же могу поехать домой с вами, да? – спустя мгновение тишины спрашивает Люк. – В Королевскую гавань.

– А куда еще тебе ехать?

– Вчера вы сказали, что я теперь живу тут. Я думал, что вы могли… – Люк замолкает, погружаясь в свои волнения.

Он думал, что она может оставить его здесь. Боялся, что стал дома незнакомцем – таким же, как и в своей собственной жизни.

Наклонившись, мама оставляет поцелуй на невредимой стороне его лба – совсем как делала это раньше, в детстве.

– Не стоило в этом даже сомневаться. Ты едешь домой.

Люк опирается о нее с облегчением.

– Спасибо, – выдыхает он.

– Твои браться по тебе скучают, они будут в восторге узнать, что ты возвращаешься. С тех пор, как ты был дома последний раз, прошел уже почти год. И даже тогда ты уехал так быстро. Остался лишь на день свадьбы.

– Один день? Год назад? – учеба и все прочие обязательства, конечно же, не могли быть важнее семьи. И тем более – свадьбы брата. – Почему я не приезжаю чаще?

Мама вздыхает.

– Когда в твоей жизни появился Эймонд, это оставило не очень много места для всего остального… и остальных.

Сожаление и стыд бурлят у Люка внутри.

– Прости.

Мама ласково похлопывает его по бедру.

– Тебе совершенно не за что извиняться.

– Нет, еще как есть! Я все испортил. Я встречаюсь с Эймондом! – выкрикивает он, в ужасе от себя самого.

Мама мягко усмехается.

– Боюсь, когда все вспомнишь, то эти слова покажутся тебе очень глупыми.

– Нет, правда! Не могу понять. Как можно было? И зачем? Он же гадкий. Убить меня пытался. Как оно вообще могло начаться? Когда? – спрашивает Люк и себя, и маму.

– Впервые ты рассказал нам чуть больше трех лет назад, после первого семестра на Дрифтмарке. Но тогда же ты сказал, что вы собираетесь жить вместе, так что, думаю, это вряд ли было началом ваших отношений.

– Я не рассказал вам сразу же?

– Мой милый, – печально вздыхает она, – ты никогда прежде не врал. Возможно, ты рассказал Рейне или Джейсу, но нет, я не знала о вас до тех пор, когда тебя уже у меня забрали, – произносит она ломающимся голосом. – Разве это не жестоко? Что я ничего не знала? Я думала, что ты все еще мой мальчик, но ты уже принадлежал моему брату.

Люк не пытается оправдаться. Он и не знает, как.

Они с мамой так и сидят вдвоем, обремененные последствиями действий Люка, которых он даже не может вспомнить.

Ему особенно приятно, когда возвращаются остальные. Бейла, Джейс и Рейна приходят не одни, а вместе с дедушкой и бабушкой. Они, как выяснилось, были в отъезде, когда произошел несчастный случай, из-за которого Люк угодил в больницу, но вернулись сразу же, как только услышали о произошедшем.

– Люк, мой мальчик! – Корлис широко раскрывает руки, чтобы крепко его обнять.

Уж в чем в чем, а в том, что он любимый внук дедушки Корлиса, у Люка не было никаких сомнений.

Корлис покачивает их в объятиях из стороны в сторону, а затем, отстранившись, проверяет ушиб на голове у Люка.

Люк испытывает особое утешение, когда видит, что за те пять лет, которых он не помнит, дедушка не постарел ни на день.

– И как дела у нашего морского героя? – спрашивает он.

– Героя? – отстраняется Люк.

Он смотрит на маму, но она, кажется, тоже не понимает, о чем речь.

– Нечего стесняться. Гордись собой! Может, в процессе ты и выбил пару воспоминаний, но зато спас тех детишек и не дал им утонуть.

– Я сделал что?

Бабушка Рейнис смотрит на всех присутствующих с разочарованием во взгляде. К счастью, Люк в число провинившихся не входит.

– Это по новостям показывали. Даже видео есть. Я удивлена, что вы об этом не слышали.

– Ах извини, что не смотрела новости. В приоритете у меня мой сын и его здоровье. Как и всегда.

Мама и бабушка всегда балансировали на грани любви и ненависти, но что-то в их разговоре сейчас дает Люку понять, что за последние пять лет их отношения изменились не в лучшую сторону.

– Уверена, так и есть, – произносит Рейнис, не сводя с мамы подозрительных глаз.

Рейна смотрит на Люка из другого конца палаты и, когда он вопросительно изгибает бровь, качает головой. Кажется, она пытается сказать «не сейчас».

– А Эймонд это не упомянул, когда позвонил рассказать, что произошло?

– Эймонд мне не звонил. Я заблокировала его номер много лет назад, – отрезает мама.

Бабушка смотрит на Люка, задумчиво поджимая губы, и снова поворачивается к маме.

– А когда вы сюда приехали? Когда выгнали Эймонда с его места у постели его парня, тогда вы не подумали спросить у него, что произошло?

– Несчастный случай на лодке. Это все, что мне сказали, и я поверила. Я не расспрашивала Эймонда о произошедшем, потому что твердо решила не общаться со своими братьями и не говорить о них уже давно – еще когда они впервые обидели моих сыновей. За последние несколько лет моя решимость стала лишь сильнее.

– И как же это повлияло на твои отношения с сыном? Все дело в решимости? Или скорее в мелочности?

Никто в палате не смеет заговорить, пока мама и бабушка ведут свою перепалку. Молчит даже Люк, которому очень хочется вступиться за маму, хотя он и не совсем понимает, в чем именно ее сейчас обвиняют.

– Есть! – Бейла разрывает напряжение, взмахивая своим телефоном. – Я нашла видео.

Все собираются вокруг нее.

В начале картинка трясется, слышны взволнованные крики с пляжа, а в воде видна пара макушек – намного дальше от берега, чем вообще должны заплывать дети.

Четыре маленькие ручки начинают отчаянно размахивать, и у Люка внутри все сжимается в ком.

Он практически ощущает, как вода наполняет их рот, как быстрые волны загоняют ее все дальше в горло.

Видео фокусируется на приближающейся лодке – она ближе, чем плывущий с берега мужчина, но на достаточном расстоянии, чтобы не задеть детей.

Люк легко узнает себя – даже повзрослевшего на пять лет – в парне, спрыгивающем с борта. Он быстро плывет к детям, хватает младшую и помогает ей добраться до лодки. Эймонд поднимает девочку из воды в безопасность.

Эймонд садит ее на палубу, опускается на колени, чтобы проверить, как она, а затем спешно поворачивается обратно к Люку, подплывающему со вторым ребенком.

Люк готовится к удару, ушибленный висок начинает пульсировать заранее, но даже так, он все равно удивленно вздрагивает, когда это происходит на видео.

Когда Эймонд отворачивается, чтобы усадить второго ребенка на палубу, Люк хватается за край лодки и подталкивается вверх.

Но рука соскальзывает.

Радостные аплодисменты, начавшиеся, когда Люк вытащил детей из воды, сменяются охами и вскриками.

Он ударился головой о борт. Люк наблюдает за тем, как его тело падает обратно в воду.

Он быстро погружается вниз, и вот уже волны скрывают его макушку.

У Люка по спине пробегают мурашки.

Эймонд на видео падает на колени и тянется в воду, судорожно пытаясь его подхватить.

Вдохнуть Люк может, лишь когда видит, как тот вытаскивает его из воды.

– Видишь, Люк? – говорит дедушка, когда заканчивается видео. – Вот это было по-геройски! Приземление немного смазано, но вернешься к парусам в мгновение ока.

– Я плаваю под парусом? – кажется, это первая приятная новость с тех пор, как он очнулся.

Когда дедушка впервые сказал, что он унаследует его землю и дом, Люк был расстроен. Наследство всегда идет под руку со смертью, и думать об этом Люку совсем не хотелось.

Когда дедушка сказал, что Люк также унаследует все его лодки и корабельную экипировку, он испугался. Дедушка был лучшим на свете мореходом, а Люк не мог даже отличить запад и восток от севера и юга.

Корлис улыбается.

– Поборов морскую болезнь, ты стал лучшим учеником в моей жизни. Да и лодки нынче строят так, что управлять ими не составляет труда.

– Ты обещал взять меня покататься уже года два, наверное, но так и не выполнил свое обещание, – шутит Джейс. Люк смущенно улыбается.

– Когда вспомню, как, то обязательно поедем, – обещает он.

Джейс кивает с улыбкой на лице.

– Ну смотри.

– Интересно, что еще ты решишь сделать, когда все вспомнишь, – замечает бабушка Рейнис. Она так и не сводит глаз с мамы.

Люк снова смотрит на Рейну в надежде получить ответы на свои вопросы. На этот раз она не заставляет его долго ждать. Подойдя к Люку, она берет его под руку.

– Мы с Люком прогуляемся перед ужином, хорошо? – не дожидаясь ответа, она сразу выводит Люка в коридор.