заберите меня отсюда (2/2)

По просьбе мамы Джейс купил одежду, в которую Люк переоделся из больничной сорочки. Ему, конечно, неловко выходить из палаты в штанах из сувенирного магазина и больничных тапках, но даже так он рад наконец выбраться из этой тесной комнаты.

– Что произошло между мамой и бабушкой? – спрашивает Люк, когда они выходят на улицу. За больницей есть небольшой внутренний дворик, куда Рейна его и ведет.

– Одну секунду, – говорит она, доставая телефон. Она быстро что-то печатает на экране, а затем, убрав телефон обратно в карман, поднимает взгляд на Люка.

– Итак… – начинает он.

Рейна вздыхает. Они шагают по тропинке.

– Итак, – говорит Рейна, но тут же замолкает. – Ну, очевидно, что твоя мама ненавидит Эймонда.

– Как и я, – говорит Люк, пиная камушек по земле.

– Нет, это не так. Ты его любишь. А она его ненавидит. И – я сокращу трехлетнюю сагу до одного предложения – из-за этого вы с ней просто в жуткой ссоре.

– А причем здесь бабушка?

Рейна останавливается и смотрит на него. Ее глаза – мягкие и добрые, как и всегда – сияют в лучах заходящего солнца.

Больше всего сейчас Люку хочется взять ее за руку и притянуть к себе.

Быть может, поцелуй снимет проклятье, как в сказках, где лягушки становятся принцами, а огры – людьми.

Люк тянется к ней, но она, отвернувшись, продолжает шагать.

– Вы с Рейнирой сильно поссорились, понимаешь? Где-то три Рождества назад. И эта ссора типа полностью испортила ваши взаимоотношения. Конечно же, наши братья и мой папа встали на сторону твоей матери, ну и Джейс с Бейлой всегда идут в комплекте. Но у тебя был Эймонд. И дедушка с бабушкой. Ну, знаешь, они тоже идут в комплекте. Ты любишь Эймонда, бабушка любит тебя, твоя мама ненавидит Эймонда, бабушка его защищает, твоя мама начинает злиться, бабушка злится в ответ. Короче, полный отстой.

Тысячи мыслей проносятся в голове у Люка, но лишь три из них достаточно ясны, чтобы за них ухватиться.

Во-первых, Люк должен был ошибаться. Как может быть прав тот, на чьей стороне Эймонд?

Во-вторых, теперь он наконец понимает бабушкины нападки и мамину защитную реакцию.

А третью вещь он до сих пор не может осознать до конца.

– Мы с мамой поссорились?

Рейна заходится хохотом. Успокоившись, она обнимает его рукой за плечи и ненадолго прижимает его к себе. Люку хотелось бы, чтобы эти объятия длились подольше.

– Я и забыла, каким ты раньше был маменькиным сыночком!

Люк чувствует, как щеки начинают краснеть.

– В смысле, ну, немного, но мама же практически…

– Идеальна, – прерывает его Рейна. – Да-да, знаю, что ты придерживаешься такого мнения.

– Что ты имеешь в виду?

– Слушай, в рейтинге лучших мам на свете, Рейнира для меня на втором месте. Без сомнений. Но во время той ссоры на Рождество… той крупной ссоры, она была неправа. Ну да, ты вел себя немного дерзко, но она тогда сказала просто ужасную вещь. И то, что потом произошло между папой и Эймондом… это было неправильно.

– Что именно тогда произошло?

Они останавливаются, пройдя полный круг по дворику. Рейна прикусывает губу и качает головой.

– Это не мое дело. Извини. Спроси у мамы, и если тебе покажется, что она соврала или упустила какие-то детали, тогда я все тебе расскажу. Просто не хочу, чтобы ты проснулся завтра со всеми старыми воспоминаниями и обиделся на меня за то, как я интерпретировала произошедшее.

– Ладно…

– Есть еще один человек, которого ты можешь спросить о том вечере, – шепчет Рейна. Предельно ясно, кого она имеет в виду.

Но Люк скорее умрет, чем обратится к нему, и он уже собирается сказать Рейне об этом, когда ее взгляд перепрыгивает на что-то за его спиной.

– Рейна, спасибо за сообщение, – Люк вздрагивает от его голоса. Сердце начинается бешено колотиться в груди. Эймонд. Пришел его убить.

У него есть кратчайшая секунда, чтобы выбрать: бежать или отбиваться. Победить или скрыться у Люка не получится, как выяснилось пару ночей назад, но попробовать все же стоит.

Опустив ладонь ему на предплечье, Рейна начинает осторожно поглаживать его большим пальцем.

– Все в порядке. Он тебя не обидит. Просто выслушай его. Я знала, что твоя мама на километр его не подпустила бы…

Люк смотрит на Рейну в ужасе, не веря ее предательству, а затем поворачивается лицом к Эймонду.

Тот, по крайней мере, вымылся со вчерашнего вечера.

– Что тебе от меня нужно? – требует Люк.

Эймонд сует руку в карман. Люк отступает на шаг назад.

– Я принес кое-что из того, что может тебе пригодиться. Телефон, домашнее задание, кошелек, ключи. И еще кое-какие вещи.

Люк по-издевательски ухмыляется. Единственная вещь, связанная с Эймондом, которая ему нужна – это судебное ограничение.

Ну или нож. В прошлый раз неплохо сработало.

И все же он забирает телефон. И полный рюкзак, который ему протягивает Эймонд.

– Это все? – спрашивает Люк, надеясь скорее вернуться к семье. В безопасность.

– Да, но… я еще хотел спросить, как ты себя чувствуешь.

– После того, как ты чуть не дал мне утонуть, или когда едва меня не прикончил?

– Я бы ни за что не дал тебе утонуть.

– Я видел видеозапись, – сплевывает Люк. По правде говоря, судя по видео, Эймонд попытался схватить Люка в то же мгновение, как он ударился головой. Но ведь это могло быть наиграно. От Эймонда можно ждать чего угодно.

– Ты правда думаешь, что я чуть не дал тебе умереть? Я спас твою жизнь, – настаивает Эймонд.

Люку приходится серьезно себя контролировать, чтобы не врезать ему в ответ.

– Ты все равно пытался меня убить!

– Тогда все было не так. Ты просто не помнишь. Позволь объяснить, – упрашивает Эймонд, протягивая руки. На этот раз Люк не сдерживается.

Он бьет Эймонда со всей своей силой. Которой, кстати, за последние пять лет, кажется, нехило прибавилось.

Эймонд пятится назад, едва успевая поймать баланс и удержаться от падения.

– Не нужно врать. Может, с тех пор и прошло пять лет, но для меня это было вчера. Ты гнался за мной. Врезался в меня, – Люк смотрит прямо в сапфир на месте вырезанного глаза Эймонда и видит произошедшее как на ладони.

Люку нужно было отвезти какие-то мамины документы в Штормовой предел. Он был всего лишь курьером: передал документы и собирался ехать обратно. Но Эймонд, который тоже оказался у Баратеонов, принялся открыто над ним издеваться. Люк попытался убраться оттуда как можно скорее.

Он направился к выходу, но Эймонд был тут как тут: шел за Люком по пятам, не отставая, и все кричал, что заберет у него глаз в уплату долга. Когда Люк наконец оказался снаружи, Эймонд прыгнул в свою машину и поехал за ним.

Дождь лил, как из ведра. Люк гнал на всех парах, набирая максимальную скорость, лишь бы скорее оторваться от Эймонда, но этого было недостаточно.

Эймонд нагнал его, врезаясь в бампер. Люк выжал педаль газа до упора.

Но тщетно. Эймонд вывернул в сторону, чтобы поравняться с Люком сбоку, но что-то пошло не так. В мгновение ока машину Эймонда начало крутить, и Люку пришлось заворачивать то в одну, то в другую сторону, чтобы избежать столкновения.

Ему удалось выровнять свое положение достаточно быстро, только Эймонда, видимо, безопасность интересовала в последнюю очередь.

Оглянувшись, Люк увидел яркий свет фар сквозь боковое стекло со стороны своего сиденья.

Больничные лампы утром.

Пять лет. Исчезли.

Лицо Эймонда мрачнеет.

– Прости, – говорит он.

– Чтоб ты сдох, – развернувшись на пятках, Люк идет обратно в больницу.

– Подожди! – зовет Эймонд. Люк продолжает идти, не оглядываясь. – Люк, – Эймонд опускает руку на его плечо и силой заставляет его развернуться. Сердце Люка падает в пятки. Он готовится к тому, что Эймонд выколет ему глаз, как и обещал на протяжении многих лет, или что ответит на удар, которым Люк зарядил в него минуту назад.

– Рейна сказала, что тебя завтра выписывают, – говорит он, чем очень удивляет Люка.

– Ей не следовало ничего тебе рассказывать. Это не твое дело.

– Все, что связано с тобой – мое дело.

– Нет. Это не так. Ничто из этого не твое дело.

Игнорируя его слова, Эймонд продолжает:

– Полагаю, сразу ты домой не поедешь. Останешься с бабушкой и дедом?

Люк изумленно усмехается. У него голова идет кругом, но он заставляет себя стоять на ногах прямо.

– Я еду домой.

– Твой дом – Дрифтмарк. Уже четыре года.

– Я возвращаюсь в свой настоящий дом, – настаивает Люк. – В Королевскую гавань.

– Со своей матерью, – изгибая губу говорит Эймонд. На лице, куда его ударил Люк, уже заметно красное пятно.

– Да.

– А как же учеба?

– Ты можешь, пожалуйста, отъебаться? Прекращай уже эту херню. Я не твой гребаный парень. Мы с тобой не друзья. Я не та слабая, наивная версия меня, которую тебе удалось убедить в том, то ты не психопат. Я тебя, блять, ненавижу. Я просто хочу домой и чтобы все наконец снова начало обретать смысл!

Люк разворачивается и на этот раз не останавливается, когда Эймонд снова его зовет. Рейна бежит следом, тараторя извинения, пока Люк топает по лестнице на крыльце больницы.

– Зачем ты это сделала? – спрашивает он, когда они подходят к палате.

Рейна смотрит на него так, будто готова заплакать. Та небольшая часть его сознания, которая сейчас не злится на Рейну, хочет ее успокоить.

– Ты… или, скорее, тот ты, которого ты сейчас не помнишь, хотел бы, чтобы он был рядом. Чтобы он мог остаться в твоей жизни. Ты его любишь.

Парень, который мог влюбиться в Эймонда, совершенно не ощущается частью Люка, пусть даже забытой. В черной дыре его сознания нет никакого пробела в форме Эймонда. Этой части просто не существует.

– Нет, – говорит Люк, открывая дверь. – Не люблю.