Глава 20. Полуночная песня о неземной любви (2/2)
Тана загородила собой лесенку, нагнула рогатую голову.
Интересно, полезли бы кайоски драться, не будь здесь Таны? Вон как смотрят некоторые, точно они каннибалы и готовятся пообедать.
Девушки заулыбались, поманили руками, закричали что-то, вроде без злости. Ира смогла разобрать только имя Лалги и покачала головой. По-кайосски она не понимает, к тому же их слишком много.
Девушки разочарованно переглянулись и ушли. Напоследок самая высокая что-то ехидно проговорила, Ира снова разобрала имя Лалги. Кайоска в цветастой накидке поверх платья смерила насмешницу долгим взглядом, покачала головой.
Девушки скрылись за деревьями, голоса затихли.
Через некоторое время вернулся Лалга, принёс еды, немного позабавился, обнаружив, что у них теперь есть две порции.
-Кайо не рассердятся? Они нас кормят, а мы им ничем не помогаем.
-Мы помогаем. Я сегодня поправил крышу дома, снял ребёнка с дерева, показал, как играть на киаре…
-А тут приходили твои поклонницы, Тана их ко мне не пустила. Мне пора ревновать?
-Нет. Ни одна из них ничего не добилась.
-И как же ты с ними справился?
-Никак. Я от них бегал. Так бегал, что даже на дереве спасался, весь Ирье-инго катался со смеху. С ними справилась Тана – зубами за шиворот, и подальше, подальше, да ещё лапой под зад, чтобы скорости придать.
Теперь покатилась со смеху Ырралэт и долго хохотала, а он с удовольствием на неё смотрел. Когда она перестала смеяться, то набросилась на него и с таким жаром воздала по заслугам, что он потом долго пытался отдышаться, сладко вздрагивая от эха ощущений.
Он вспомнил, что хотел её предупредить.
-Девушки – это не так страшно. А вот увидишь старика – сразу прыгай верхом на Тану и скачи во весь опор. И ни за что не смотри ему в глаза.
6.
Ырралэт спала. Он с удовольствием смотрел на неё. Перевёл взгляд на тарелки с крышками. Еды снова не осталось.
Ах, какая женщина! Выглядит, словно птичка, а вот аппетит, как у Таны. Потому и сильная. Она способна на целую ночь страсти, и даже более того. Она создана, как специально для него, для Лалги.
Улыбаясь, он выбрался из хижины и ушёл в городок за продуктами. Его армака осталась охранять его женщину.
Ира проснулась и нежилась в постели, сладко потягивалась, вздыхала. И продолжала прерванные накануне размышления. Как достать шлюпку из озера, где лучше вернуть память? Наверное, на Тайре, у специалистов старшей цивилизации. И как убедить маура лететь? Он уже к здешним кайо привязался, тут у него друзья…
Да, он сильно изменился.
Изменилась и манера заниматься любовью, стала проще, исчезла богатая изощрённость. Но чуткость осталась. Он по-прежнему был способен на невероятную нежность.
И среди эротических приёмов появилось кое-что новенькое.
Она застыла, осознав.
Память ему стёрли, а вместе с нею – и личный кодекс. Но маурский темперамент никуда не делся.
Картинки замелькали у Иры в голове с такой скоростью, что она взвыла. Сколько женщин побывало в его постели? Одна, две, десять, ещё больше? Она мгновенно представила себе, как он с ними… Как?! Как она будет прикасаться к нему после всех этих женщин... всех этих... После того, как он их... они с ним... он в них…
Ира подавилась слюной, её затошнило. Она пулей вылетела из хижины, упала мимо лесенки, повисла на руках, заболтала ногами, до земли не достала, свалилась в траву. И тут её вывернуло, жестоко, всухую...
Давно ли это происходило, но на его ладонях словно до сих пор остался чужой пот. На ладонях, которыми он ласкал её. Да что там ладони? Вся кожа! Ира почувствовала себя липкой от пота чужих женщин, её снова вывернуло.
А чужая слюна во рту? После глубоких поцелуев...
Тана растерянно топталась неподалёку. Женщине друга плохо, но врагов тут нет, защищать не от кого. И трав не существует от такого отравления…
Он не только ласкал их, не только тёрся о них всем телом. Он же соединял с ними своё тело, и на его органе остались их соки. Эти чужие соки теперь в ней!
Иру вывернуло ещё раз, она раскашлялась, горло зверски саднило. Странно, что слёз не было.
А ещё она его измаранный в чужих соках орган брала в рот…
Иру вывернуло так, что она чуть не задохнулась. Все внутренности словно стремились разом вырваться наружу, как у человека, смертельно раненного в живот. Как теперь прикасаться?!!
Она опомнилась.
Да ты уже прикасалась, пока не сообразила насчёт его форсианского прошлого. И была неимоверно счастлива, что он жив и нашёлся...
Он, ничего не помня, заново влюбился именно в тебя, предпочёл тебя и готов воевать со всеми, кто на тебя претендует, даже с друзьями. Он верен тебе сейчас. Женщин, чтоб за ним бегать, даже в сельве с лихвой хватает, он отверг их всех. Он больше ни на кого не смотрит и восхищается только тобой. Чего ещё надо? Где ты на Земле видела мужчин без прошлого? Что случилось, то случилось, он в этом не виноват.
Эгоистка клятая, а о нём ты подумала? Он – максималист, к тому же темпераментный и эмоциональный. Память вернётся вместе с прежними принципами, и он осознает, что его вынудили вести себя не так, как он сам выбрал. Что с ним будет после этого?..
И всё же, как теперь к нему прикасаться? Как ей быть? И как не допустить близости? Она же не сможет, она же снова блеванёт, прямо в постели…
***
Довольный собой Лалга шагал по лесной тропинке, нёс большой тюк с запасом еды и размышлял.
По прикосновениям, по выражению глаз, по голосу Лалга чувствовал, что вот эта маленькая эрминочка действительно любит его.
Стэнтъе было нужно богатство, Эртке – безопасность в укромном уголке, Кхано – помощь по хозяйству, Лэзъюре – безграничное поклонение, точно живой богине, Норавъяне – беспрекословное послушание дитяти, которого она пригреет, Хюльчинде – колдовская школа, Миуне – покровительство и защита, Тарсе – её бесценная Пантайя. И только Ырралэт нужен он сам, именно он и никто другой.
Он вышел на поляну у реки и тут же издал переливчатый крик, которому научился у кайо.
Ырралэт выбралась из хижины.
Что-то было не так. Она смотрела по-другому, она стала слишком задумчивой, прежняя бурная радость исчезла, а в глазах у женщины появилась горечь. И навстречу эрминочка не бежала, а шла.
Вот и всё, похоже. Только три дня радости. «Мне интересны новые места и новые люди»… Наверное, он был женщине в новинку, ей стало любопытно. А теперь она опомнилась. И почувствовала отвращение.
Но вот эту он не готов отпустить! Ему хотелось шипеть и рычать. Моё! Никому не отдам! И тут же он чуть не мурлыкнул вслух, успокаивающе, утешающе. Печальный взгляд голубых глаз больно зацепил что-то у него глубоко в груди. Он осторожно узнает, что случилось, в чём дело. И сделает всё, чтобы это исправить. Её страсть, её нежность, счастливое сияние в её глазах, обращённое к нему, возвратятся снова. Он сделает всё, чтобы вернуть ту радость, что испытывали они оба, чтобы вернуть эрминочку себе. Она – его кошка, хоть и человек.
Он потянулся к ней, чтобы обнять, тюк-то висел за плечами и не мешал. Она вся сжалась. Он опустил руки.
-Что тут произошло, пока меня не было? – спросил он спокойно.
-Много чего произошло, но не сегодня, гораздо раньше, - еле выдавила Ира.
Лалга вздохнул. Наверно, она что-то ужасное вспомнила. Как эрмины могут издеваться над другими, он знал. Ну, ладно. Благо она не удрала обратно за Кауанку, а осталась тут, с ним. Значит, он ещё поборется за них обоих.
-Знаешь что, поедем-ка мы с тобой в Ирье-инго. А то тут всё время что-то происходит, пока меня нет.
Тана, топтавшаяся неподалёку, тревожно взвизгнула, сорвалась с места и с хрустом вломилась в заросли. Лалга скинул с плеч тюк и бросился за ней. Растерянная Ира осталась посреди поляны.
За хижиной зашелестело. Из кустов со стороны реки выбрался полуголый эрмин. С него ручьями стекала вода. Он увидел Иру и обрадовался.
-О! Привет! Разведка Унтандъена не дремлет, да ещё такая очаровательная! Ты давно здесь? Расскажи мне, где тут кайосские кордоны.
В первое мгновение Ира застыла от ужаса. Это герцогский шпион! Перебрался вплавь через реку и сейчас натворит тут дел! Ни Лалги, ни Таны рядом, ни герлона защитного на ней, и оружие в доме!
-Я лучше план нарисую. Подожди здесь, - нашлась она и побежала к хижине.
Мужчина прищурился, подобрался.
-Э, а ну стой! У тебя акцент не наш! Ты не эрминка!
Он кинулся за ней.
Ира уже взобралась по лесенке и хотела втянуть её в хижину, но эрмин успел ухватиться за бревно с поперечинами. Тогда Ира оттолкнула лесенку от себя, прыгнула вглубь дома, схватила бластер и подскочила обратно.
Очень кстати появились Лалга с Таной. Армака поймала шпиона зубами за загривок, куснула – и человек мешком свалился на траву, мёртвый.
-Это второй, ещё одного Тана поймала там, дальше. Уезжаем!
Ира схватила свои вещи и прыгнула сверху прямо в руки Лалге.
7.
В лесном городке готовили пир. На площадь притащили покрывала и подушки, расставили блюда с едой, принесли кувшины, в которых плескались травяные и фруктовые напитки, молоко, вода, что угодно, кроме браги. Лица у людей были суровые и сосредоточенные.
Что они собрались праздновать, упрямые кайо? Воистину Деревня Чудаков. Лучше бы в горы бежали.
Брен убрался подальше от суматохи, бродил по окраине городка, ворчал.
Здесь его и нашёл Калайют, наконец-то застал одного.
-Я знаю, кто ты. Только тут не вздумай разбойничать.
Ну да, рыбак рыбака видит издалека, мысленно хмыкнул Брен. Старик с хитрыми глазами пирату не понравился.
-Даже и не думал, - мирно ответил эрмин. И насторожился.
-Не напрягайся так, - с усмешкой посоветовал шаман. – Ничего страшного я с тобой делать не собираюсь, просто хочу поговорить. Я же не зря прозываюсь Говорящим-С-Духами, люди мне интересны поскольку постольку.
Брен молчал, ждал, что ему скажут дальше.
-Расскажи-ка ты мне, эрмин, про этих двоих, про иного и его девчонку. Кто они такие, откуда пришли, что намерены делать.
-Не могу, - пожал плечами пират. – Не знаю.
Калайют недовольно пожевал сухими губами.
-Не тот ответ. Я так думаю, что ты знаешь.
Пират нагло ухмыльнулся в лицо старику. Какой спрос с пирата?
-Тогда будет другой ответ. Не расскажу.
Шаман прищурился, взгляд его стал тяжёлым и острым, как боевое копьё.
-А я так думаю, что расскажешь. Точнее, я сам прочту.
Брен хмыкнул и собрался уйти. Но ощутил, что не может сдвинуться ни на шаг. Голова сделалась неподъёмной, точно корабельная пушка, того гляди от шеи отвалится.
-Мне интересно, какой предатель кайосского народа тебя учил? – прошипел старик, обнаружив у пирата мысленную защиту, которую не смог пробить. – И почему ты упорствуешь? Что защищаешь? Говори!
Шелестели вечнозелёные деревья, сквозь кроны пробивался солнечный свет.
Брен молчал. Он-то знает, что именно защищает. Своё, то, что до сих пор надеется получить. Хоть у эрмина сейчас житуха зашибись – женщины, жрачка и выпивка даром, он хотел большего. Демон девчонку не вспомнил за столько времени, значит, память и не восстановится. Их отношения, следовательно, тоже. Пират получит всё – и сокровище, и девчонку, и дорогу к звёздам.
Брен молчал не только сейчас, он молчал вообще, с тех пор, как поселился у кайо. Не предъявлял претензий, никоим образом не выказывал недовольство. Он лично видел, на что способен золотой демон. Да и кайо разозлятся, если эрмин вздумает тут качать права.
Шаман ярился всё больше, усиливал напор, пока не выдохся. Пиратский экран так и не пробил, бросил эрмина валяться в траве с больной головой и ушёл. Главное он знал, хотел подробностей, но можно и обойтись. Молодой выскочка-тэнкай временами слишком громко думает. Калайют прочёл у него, что золотой демон – не просто иной. Это элет! С ума сойти! Тут появляются новые возможности. Военная мощь не интересовала шамана, в отличие от герцога. Но, если верить легендам, у элетов развита магия. А ещё они изобрели вечную молодость. Вот это куда ценнее, чем всякое там оружие и летающие машины. Хотя от воздушного корабля шаман тоже бы не отказался…
Тана несла на спине по лесной тропинке Лалгу, Иру и тюк с едой. Она разогналась так, что чуть не влетела головой в дом посреди Ирье-инго. Лалга остановил её возле группы воинов, что сидели под деревом и не участвовали в подготовке праздника. Он соскочил с седла и бросился к ним.
-Где Моуэле?! Надо предупредить! Эрминские разведчики прорываются!
На него успокаивающе замахали руками.
-Они давно прорываются, особенно ниже по течению. Мы знаем, и вождь знает. Кордоны по всей Кауанке выставлены.
-Плохие кордоны, - буркнул Лалга. – Двое только что проскочили вплавь на месте переправы, один напал на Ырралэт.
-И где они теперь?
-Их Тана укусила, – смягчил фразу Лалга, оглянувшись на Иру.
Кайо захохотали.
-Понятно. Всё равно они далеко бы не ушли. Садитесь, послушайте. Двое пойдут и спрячут тела, а мы вам расскажем про кордоны и прорывы.
Говорил один воин, специально по-эрмински.
-Тиха южная ночь. Особенно, когда на небе сияют все три луны.
Слушатели тихонько зафыркали. Лалга пояснил Ире, что кайо любят вести разведку и воевать именно в лунные ночи.
Рассказчик тем временем продолжал.
Группу парламентёров Унтандъена, следовавших открыто, завернули сходу, их до сих пор мариновали на том берегу Кауанки.
Тогда через пограничную реку поплыл герцогский шпион, один, также открыто, без оружия. До другого берега доплыл, но вылезти из лодки ему не дали, в то, что он перебежчик, не поверили и велели возвращаться. Под прицелом игломётов и духовых трубок он не решился возражать.
Второй шпион уверял, что он мирный человек, никогда не состоял на службе у герцога, что он сильно болен, и ему срочно нужен целитель. Его тоже разоблачил ученик шамана, владеющий вторым зрением.
Затем к лесным кайо отправилась женщина, внаглую, на крылане. Одетая соблазнительно, то есть, почти раздетая. Приземлилась, и её тут же окружили воины. Она решила, что прямолинейность – лучшая политика.
-Сорки! На такой высоте холоднее, чем я ожидала. Юг, называется.
На неё наставили игломёты.
-Вы будете стрелять в безоружного? В женщину?
Рассказчик сделал многозначительную паузу.
-И что с нею стало? – не выдержала Ира.
-Что-что… - кайо хмыкнул. – Поимели, раз явилась, да спровадили обратно.
Слушатели разразились хохотом, хотя уже знали наизусть эту историю.
Лалга издалека увидел шаманку, и они с Ирой ушли.
Рейтанун курила возле костра, точнее, вдыхала дым из маленькой чашечки на цепочке. Подожжённая щепотка сухих трав пахла, как обычный табак. Ира поколебалась и всё-таки рассказала, как выглядит курительная трубка.
Старая ведунья довольно покивала. Моуэле, после того, как освободится, вырежет ей новое приспособление из кусочка дерева.
Ира нарисовала конструкцию трубки на кусочке коры угольком от костра. И снова заколебалась. Ира, Ира, что ж ты творишь? Хреновый из тебя прогрессор, нашла, чему учить хороших людей…
Лалга сидел рядом и наблюдал за ней с улыбкой. Он услышал, о чём она думает, как попрекает себя, и неосознанно ответил, так же мысленно:
«Ты вовсе не учишь их ничему такому, чего они не знали бы сами, не переживай, И-р-а. Половина эрминов и кайо давно нюхает дым».
Она потрясённо развернулась к нему всем телом.
-Ир!!! Ты вспомнил, как передавать?! Ты вспомнил всё?
Теперь уже Лалга застыл от неожиданности.
-Как ты меня назвала? Ты знаешь, кто я?!
Он схватил её за плечи и встряхнул, потому что она растерянно замолчала.
-Кто я?!! Ты знаешь это?! Ты знаешь!!! Расскажи мне!!!
-Тише, тише, Лалга! – шаманка поймала его за локоть. – Не гони армаку и не тряси девочку. Раз она молчит, значит, так надо. Скоро и сам всё узнаешь.
Он опомнился, отпустил эрминочку.
-И то верно. Я и сам всё узнаю – после обряда.
Ира прерывисто вздохнула, её била дрожь от разочарования. Она решила, что он снова научился передавать мысли, потому что вспомнил. А он просто услышал. Потому что постоянно прислушивался. Потому что любил.
-Рейти, а почему ты здесь? – Лалга повернулся к шаманке.
-Все здесь, - ответила Рейтанун. – После пира мы уходим в горы. За вами уже хотели посылать, когда вы сами примчались.
-Тогда нужно съездить обратно, взять вещи.
-Не стоит, это уже опасно. Найдётся шатёр и одеяла для вас двоих.
-А о каком обряде речь? – спросила Ира и с ужасом узнала, что шаманка пообещала мауру вернуть память. Да разве у женщины с дикой планеты хватит умения на такое сложное дело? А если обряд навредит? Иру снова затрясло. Первобытные ритуалы – это или бесполезные танцы с бубнами, или… крайне опасные. Лучше на Тайр долететь, вот там и возвращать… утерянное.
-Не бойся, - спокойно сказала Рейтанун. – Я хорошо понимаю незримое.
Их позвали на площадь, усадили за скатерть рядом с вождём. Ира напряглась, на них смотрели. К ней с улыбкой подбежала девочка:
-Меня зовут Лиу. А тебя я знаю, ты женщина Лалги. Он хороший, он снял меня с дерева, уговорил маму не наказывать и поучил играть на киаре.
Ира улыбнулась в ответ, подвинулась, усадила маленькую кайоску между собой и Лалгой. Девочка хорошо говорит по-эрмински, это кстати.
Заиграла музыка, на середину площади, свободную от сидящих людей, выскочили молодые мужчины и начали воинственный танец. Они стучали копьями в землю и, опираясь на них, прыгали, высоко, плавно и слаженно. Вождь пошёл танцевать вместе с ними.
-Лиу, а разве тэнкай не скажет речь? – перекричать грохот было сложно.
-Зачем? Все уже всё знают.
Кто-то ел и пил, кто-то хлопал в ладоши и подбадривал танцоров переливчатым криком. Звучало мощно и грозно, пробирая до дрожи.
Воины окончили танец и разошлись, их место заняли девушки. Мелодия сменилась, стала весёлой. Она называлась «Красный цветок». Лиу потянула Иру за руку. Та засомневалась. Но песня заводила, движения девушек напомнили «Танец против часовой стрелки». Ира решилась. Что ей сделают на глазах у всех? Лиу так и повела её за руку по кругу.
-Может, перед походом стоило бы отдохнуть? – спросила у неё Ира.
Возле них закружилась высокая девушка в красно-чёрном платье. Кайона, представила её девочка, это имя означало Цветок Кайо.
-Перед походом лучше взбодрить и порадовать себя, - презрительно процедила Кайона. Теперь её слова были понятны. – Эрминки слабые, они не годятся в жёны великим воинам, таким, как Лалга. А я гожусь, я – первая красавица кайо, всё равно он мой будет.
-Не первая ты, а глупая, - перебила девушка в цветастой накидке, Элерела (Небесный Глаз, то есть, Звезда). – Мы ещё посмотрим, чей он будет. Бегай больше между тэнкаем и Лалгой, ни одного не поймаешь.
Ира жутко разозлилась. Что ещё такое? Кто им дал право распоряжаться, как будто мужчины – это охотничьи трофеи? Но она не знала, чем ответить, чтобы не поссориться со всеми кайо. Поэтому просто отпустила руку девочки, гордо выпрямилась и шагнула в середину круга.
Парам-пам-пара, парам-пам-пам. Гремели барабаны, сипло и мелодично пели гураи, звенели струны киар. Если она устанет, прыгая тут, Лалга посадит её на Тану, вот и всё. От бешеной пляски вздымалось из самой глубины нутра столь же бешеное желание бороться и победить. Ей хлопали и кричали – так же азартно, как своим танцорам. Всё будет хорошо.
Ступня подвернулась, противно хрустнула, её прострелила боль. Ира упала, машинально осмотрела землю под ногами. Утоптано и ровно, ни веточки, ни травинки, споткнуться не обо что. Ира подняла голову и поймала пристальный взгляд Элерелы.
Метнулась пёстрая накидка, кайоска побежала к Лалге, заговорила с ним, обошла вокруг, чтобы он отвернулся к ней и не заметил Иру. Но он заметил, бросился через толпу. Его опередили, поставили Иру на ноги, она, хромая, пошла навстречу. Наступать можно было только на пятку. Ира представила себе, как она выглядит, и сжала зубы.
Лалга поднял её на руки, принёс к шаманке. Та ощупала Ирину ступню, заявила, что это просто растяжение, перелома нет, покопалась в поясной сумке, достала бутылочку из высушенного плода, натёрла пострадавшую ногу пахучей мазью и наложила тугую повязку.
Ира оторвала взгляд от своей ступни, подняла голову. Пока Рейтанун лечила её, оказалось, что кайо собрали вещи, погрузили на армак и построились в пешую колонну.
Ира такими глазами смотрела на эту колонну, что к ней подошёл Моуэле.
-Вообще-то нам не в новинку – вот так, внезапно, уходить в горы. Если ты заметила, в Ирье-инго шатров больше, чем домов. Нам не привыкать. Раньше кайо кочевали, сейчас просто делать это негде.
Моуэле оглядел всех и махнул рукой. Музыканты заиграли, колонна из людей и животных тронулась в путь.
-Не надо нас жалеть, мы сами знаем, что делаем, - добавил тэнкай строже. И тут же улыбнулся, чтобы маленькая эльта не обиделась.
Кайо уходили в горы под весёлую мелодию «Красный цветок».
8.
Сначала двигались через сельву.
Ира ехала верхом на пятнистой армаке, позади неё сидела Рейтанун, Лалга шёл пешком. Он был мрачен. Женщина по-прежнему избегала его рук, даже в седло забралась сама. И поговорить никак не получалось.
Дорога была широкой, видимо, кайо следили, чтобы она не зарастала.
Колонна людей и животных растянулась на несколько километров, в ней собрались не только жители Ирье-инго. Армаки везли детей, стариков и грузы. Взрослые и подростки шли пешком. Дорога, хоть и просторная, всё равно походила на зелёный туннель. Кроны смыкались высоко над головами и усыпляюще шумели. Музыка давно стихла.
Колонну охраняли, по сторонам от неё ехали воины с игломётами наготове.
Ира вертела головой, привставала в седле, оглядывалась.
-Кого ты ищешь? – спросила шаманка.
-Где Брен? – Ире было стыдно, она совсем забыла про эрмина.
-Пират? Он где-то в хвосте, мается головой с похмелья и тоже едет верхом.
Ира вздохнула. Она ведь и о Рыжке забыла. Лалга помрачнел ещё больше.
-А где Калайют? – угрюмо спросил он.
-Он остался с воинами, которые рассыплются по лесу и затаятся. Каждое дерево, каждый камень, каждый лесной пригорок станет драться, Унтандъен не пройдёт. А шаман пусть тебя не беспокоит, он на что-то потратил силы и всё ещё не восстановился. К тому же, я рядом.
Дорога вела через пригорки, овраги, неглубокие речки. Кое-где были перекинуты мостки, иногда приходилось переправляться вброд. Хуже всего было тем, кто шёл пешком. Ира с тревогой поглядывала на Лалгу. Маур вымок по пояс, как бы не простыл. Лалга не замечал этих взглядов, он уже не поднимал глаз на эрминочку, смотрел только себе под ноги.
Колонна передвигалась со скоростью идущего человека. Тот, кто быстро бегал, мог легко догнать кого угодно. Рядом с Лалгой неожиданно выросла Кайона. Она несла на палке небольшой узелок, пританцовывала на ходу, напевала «Красный цветок» и улыбалась.
-Привет! А вот и я! Что же вы такие скучные? Я сколько времени за вами иду, а вы всё молчите да молчите! Хоть бы что интересное рассказали!
Ира с изумлением посмотрела на неё. Вот это самомнение! После всего, что она наговорила – взять и заявиться на глаза, как ни в чём не бывало!
-Лалга, ну, поведай что-нибудь! Как раньше! Мне скучно идти просто так!
-Тебе скучно? Сейчас станет весело, - проворчал угрюмый Лалга. – О крыланах Унтандъена забыла? Они живо напомнят.
Дорога вывела на открытое место, к узкой равнине и холмам. Теперь колонну сверху не укрывали кроны высоченных деревьев.
Кайона испуганно вскинула голову, оглядела небо, даже покрутилась вокруг себя на ходу, чтобы лучше осмотреться.
-Никого там нет, - фыркнула она и положила ладонь на локоть Лалги. Он стряхнул её руку.
-Как – нет? Вон один летит!
Кайона вскрикнула, метнулась в траву на обочине и присела. Некоторое время всматривалась в безоблачное небо, затем выскочила обратно. Оказалось, пока она сидела в траве, все ушли далеко вперёд. Пришлось догонять.
-Обманул! Вот шутник! Не стыдно тебе слабых девушек пугать? Посади меня на Тану, я устала! Она такая большая, что и третий человек поместится!
-Не посажу, и не проси. Не хочу, чтоб она пала в конце пути.
-Какой ты злой и жадный! Раньше ты таким не был! Ничего не случится с твоей Таной, а я тоже хромаю, мне камешек в обувь попал, пятку поранил!
Кайона запрыгала на одной ноге и помахала в воздухе другой ногой, обутой в мягкую туфельку. Затем девушка сняла с плеча палку с узелком и демонстративно захромала, опираясь на неё, как на костыль.
-Кайона, уймись, всё равно ничего не добьёшься, - устало посоветовала с высоты седла Рейтанун.
Молодая кайоска ахнула, бросила палку с узелком, побежала к обочине, вернулась, на ходу вдевая в волосы пламенеющий махровый цветок. И заплясала, забыв про выдуманную хромоту и настоящую усталость.
-Чего это она? – вяло удивилась Ира.
-Радости – через край. Найти красный цветок – к удаче, к обретению мечты.
Ира пожала плечами. Если бы она верила в приметы, то испугалась бы.
Огромная колонна разделилась – одна группа отправилась через ущелье к пустынному плато, другая рассеялась по террасам на крутых склонах, а третьей, в которой были Лалга, Ира и Рейтанун – предстояло взобраться на столовую гору, которая плыла плоской вершиной в облаках, точно корабль гигантов.
Поднимались до ночи, а когда достигли, наконец, площадки на вершине, то попадали на землю от изнеможения. Ира устала даже дышать. Рёбра отказывались вздыматься, она боролась за каждый вдох.
Вокруг была сельва, правда, деревья не такие высокие. И в том числе необычные, с розеточными кронами, какие внизу нигде не росли.
-Осторожнее тут бегай, Лалга. Обрыв незаметен за кустами, - сказала шаманка. То есть, зазевавшись, можно улететь вниз с километровой высоты.
-И да, готовься.
-Что? – вскинулся Лалга. – Ты же устала!
Кожа Рейтанун посерела. Но, может, так казалось в сумерках. Края пушистых облаков на западе слегка светились, и этот свет стремительно мерк.
-И ты устал. Тем легче будет проникнуть в твоё сознание.
На поляне развели костёр, согрели травяной чай, раздали всем вяленое мясо. Кое-кто завернулся в одеяло и заснул прямо на земле, не дождавшись еды.
Рейтанун прошлась по лагерю, отобрала нескольких, самых крепких юношей и девушек, вернулась к Лалге и позвала его. Ира побрела следом.
Возле скал на траве лежал плоский камень с вделанными в него металлическими кольцами.
-Жертвенная плита? – мрачно спросил Лалга.
-Когда-то была, - невозмутимо подтвердила шаманка. – Давно.
Она постелила на камень армачью шкуру и велела:
-Ложись. Тебя привяжут.
-Зачем?
-Пока ты не позволишь как следует себя связать, я не начну обряд.
-Почему?
-Потом поймёшь, очень скоро. Приготовься простить себя за многое… И подумай об этом в первую очередь, когда память станет возвращаться.
Лалга улёгся, его руки и ноги крепко примотали верёвками к кольцам.
-Может, не стоит… рисковать прямо сейчас? – трясущимся голосом вставила Ира. – Может, лучше…
Рейтанун схватила её за локоть, оттащила в сторону.
-И как вы улетите отсюда? Ты не знаешь, где озеро, в котором спрятана летающая лодка. Ты не знаешь, как присоединить кристаллы, чтобы заставить её двигаться. Пока вы ищете это озеро, вас поймает Унтандъен. Откуда я знаю? Ты постоянно об этом думаешь, и думаешь громко. Я вытащила его один раз, когда он потерял всякую надежду. Вытащу и снова.
Они вернулись к плите.
Подошла девушка в цветастой накидке поверх платья.
-Элерела, ты зачем здесь? – строго спросила шаманка.
-Как – зачем? Помогать буду.
-Нет, не будешь. Помогать будут другие, не ты.
-Почему не я?
-Почему не ты? Потому что ты захотела учиться и у меня, и у Калайюта, а это немного несовместимо. Не тому ты у него научилась. Потому что я знаю, кто уронил нашу эльту во время танца. Кайона, подойди!
-Она же глупая, она не сможет!
-Она, может, и глупая, зато не подлая. А ты уходи от этого места.
Элерела постояла с непроницаемым лицом. И, наконец, ушла. Подбежала девушка в чёрно-красном платье.
-Кайона, ты когда-то отказалась учиться. Испугалась большого труда и больших ограничений. Но учиться тебе придётся, позже. Сейчас постой рядом.
Шаманка повернулась к Лалге.
-Глаза можешь не закрывать, главное – расслабься и ни о чём не думай.
Тёмные перистые кроны деревьев качались под ночным небом с редкими звёздами. Искры костра улетали вверх и смешивались с огнями в вышине.
Кайо любили ночь. Ночью мир дышит свободней, ночью луны дают силу, говорила Рейти. Она знает, что делает. Лалга вздохнул и расслабил тело.
Шаманка повелительно взмахнула рукой, села на край плиты и прижала кончики пальцев к вискам лежащего. Кайона стояла рядом.
Забили барабаны, зазвенели гонги, мрачно, на низких нотах, загудели сиплые дудки. Ритмичный лязг и грохот ощутимо подчинял себе. Ира облегчённо вздохнула, когда началась песня и отчасти заглушила гипнотический ритм. Но он всё равно усыплял. Ира увидела, как Лалга опустил веки, сама тоже задремала, сидя неподалёку.
Она подскочила, когда к звёздам взвился безумный вопль ярости и муки. Маур корчился на камне, изо всех сил стараясь вырвать руки и ноги из пут. Рядом шаманка осела наземь, возле неё засуетилась Кайона.
Музыка давно стихла. Оглушительное эхо от вопля заметалось по ночным горам. Показалось, что это уже было. Ах да, сон о пустом ущелье…
Вопль повторился, отчаянный и яростный. Её вопль. Она упала ему на грудь, маленькая землянка, что тщетно пыталась перекричать маура. Его Ира. Или уже не его? Теперь он понял её отвращение. Он замер и закрыл глаза.
Из-под стиснутых век побежали жгучие слёзы, потекли по вискам.
-Ир!!! Что ты?!! Не надо!!! Помнишь, ты сказал, чтобы я выжила любым способом? Что бы ты ни сделал, это был твой способ, и я дико, безумно, невероятно счастлива, что ты выжил!!!
-Я не хотел убивать, - глухо проговорил он. – Я не хотел изменять. Я хотел оставаться верным. Тебе, себе. У меня отняли это право.
Он открыл глаза. Зрачки разлились, из них глядела бездна.
-Я отомщу.
Рядом закашлялась шаманка. Она поднялась и снова присела на плиту.
-Не надо мстить, не то потеряешь всё. Береги своё, иди дальше.
-У меня больше нет своего, у меня отняли всё. Я тоже отниму.
-Не отняли и не отнимут, если сам не отдашь.
-А, да. «Нельзя отнять то, что я съел, и то, что я видел». Поговорка устарела. Если съел недавно, можно заставить вывернуть. Если съел давно – можно по-разному вывести вещества из тела. С тем, что видел, ещё проще – можно стереть память.
-У тебя ничего не отнимут, если сам не отбросишь, не оттолкнёшь.
Ира вздрогнула и посмотрела на шаманку распахнутыми глазами.
Ирруор горько усмехнулся.
-Не всё зависит от меня. Странное открытие для пятнадцатой сотни.
Рейтанун помолчала.
-Не бывает – всегда. И чтобы никого другого, тоже не бывает. Поэтому прими, как есть, и живи дальше.
-Бывает! – он яростно раздул ноздри, но тут же выдохнул, и плечи его обмякли. – Только другие не дают. А ты порой не можешь им противостоять.
Кайо безмолвно застыли поодаль.
-Тебя уже можно развязать? Глупостей не натворишь? – спросила шаманка.
-Обещай, что ничего не сделаешь с собой! - хрипло потребовала Ира. – Я дважды прошла весь Форс, чтобы найти тебя! Неужели всё зря?!!
-Так что ты мне скажешь? Для вас приготовили одну из пещер, там есть постель, запас еды и питьевой воды, а ещё – тёплый ключ, солёный и пузырящийся.
Ирруор посмотрел долгим взглядом сначала на шаманку, затем на Иру.
-Развязывайте.
Верёвки пришлось резать, точнее, долго пилить.
9.
Его поступь вновь стала величественной. И тяжёлой.
Он шёл так, словно вот-вот рухнет и держится только на честном слове.
Он оглянулся на Иру при входе в пещеру. Взгляд тоже был тяжёлый. Она невольно попятилась. Он отвернулся и шагнул внутрь.
Пещера была маленькой. Постель на двоих у стены. Над нею, на каменном выступе – горящая свеча. И узкий проход куда-то вглубь.
Ирруор сел на груду армачьих шкур.
Ира ухитрилась устроиться поодаль и стала разматывать повязку с ноги. Кожаный бинт давно пора было ослабить, ступня под ним распухла.
Ира посмотрела на маура. Он сидел, опустив голову.
-Ты не виноват! Они нападали первыми, это они виноваты, не ты!
-Я знаю.
Она поднялась, подошла к нему, хромая. Несмело притронулась к его плечу. Он поднял голову, она машинально отодвинулась. Он снова занавесился отросшими волосами.
-Это вообще был не ты! У тебя стёрли память!
-Я знаю.
Он посмотрел на неё сквозь чёрно-золотые пряди. Она опустила глаза.
-Помнишь, ты взял с меня обещание, выжить…
-Я знаю! – перебил он. – Ты выполнила обещание, я рад.
И улёгся навзничь.
-Лалга! – неожиданно окликнула она, вскочив с места.
Он вздрогнул. Он хотел бы вообще забыть это имя.
-Какой ты был радостный, пока ещё оставался Лалгой…
-Дай мне время, - глухо попросил он. – Подумать, прийти в себя.
Но время тут не поможет. Оно не отменит всего, что произошло. Оно не исправит ничего. Психологическая ловушка. Ему кажется, что он приходит в себя, а на самом деле, он накручивает себя всё больше и увязает всё глубже.
-Да не в себя ты приходишь! Ты упал в яму и бегаешь по дну кругами, нет бы глянуть вверх!
Он глянул вверх – на неё. Увидел её глаза, в них горело отчаяние, в них клубилась тоска, будто ночная мгла.
-Ира. И-ира-а! – в глухом голосе прорезалось несколько прежних, певучих ноток. И тут же этот голос снова сел до шёпота. – Дай мне время.
Она стиснула руки в кулаки, с силой прижала их к груди.
-Это действительно был не ты! У тебя стёрли память! Блокировали! Это был другой, вовсе не ты! У тебя не было никаких убийств, не было никаких женщин! Ты не изменял ни себе, ни мне!
Нет, не аргумент. Он не слышит, не верит.
Отвращение к себе – это самое страшное. Оно убивает.
Она ощущала себя беспомощной до одури, до ужаса, до отвращения к себе самой, до безысходности. Как же сложно убедить того, кто гораздо умнее тебя!
Она отвыкла общаться с ним, понимать его, чувствовать.
Да и он отстранился, отдалился. Все её слова и уверения пропадали втуне, падали, словно камни, в такую бездонную пропасть, что там даже эха не было. Все её речи становились тщетными и бессмысленными. Она погружалась в недоумение и панику, будто в болото, где бесполезно барахтаться, всё равно не вынырнешь. Он же раньше прислушивался к ней, верил ей, понимал! Что же случилось теперь?
Всё, что она говорит – это не аргументы. Для депрессии ничто не аргумент. А что такое депрессия? Упадок сил. Упадок… энергии?
Она вспомнила бурлящий бассейн на борту звездолёта и печального маура по грудь в воде, по возвращении от принцессы-пиратки. Смыть смертельную усталость, смыть прикосновения. Может, и сейчас вода поможет? Сюда бы ещё маурские артефакты, чтобы подпитать его силой.
Так, что там шаманка сказала про ключ в их пещере? Действительно, где-то во мраке звонко разговаривала вода. А Ира до этого момента и не слышала её, сама разговаривала.
Он верит Рейтанун, шаманка сделала невероятную вещь. Её обряд вернул память, заблокированную специалистом из старшей цивилизации. Шаманка сотворила чудо. Такое же чудо нужно сейчас сделать Ире. Кайосские духи, помогите мне!
-Послушай! Не только Рейти знает обряды. Я тоже знаю… Читала много. Я очищу тебя! Вставай и пойдём – прямо сейчас!
Он взглянул с малой толикой любопытства.
-К роднику! Он – сильный, минеральный, у него волшебная вода! А у меня – волшебная песня!
Она сняла свечу со стены, потянула его за руку, он нехотя поднялся и пошёл за ней.
Тесная, маленькая пещера, словно узкий рукав – оборкой, заканчивалась небольшим карманом с неровным углублением в полу. В этой каменной ванне рослый маур мог разве что сесть, подтянув колени к груди. Её со звонким журчанием наполняла вода.
-Полезай туда! А я буду петь.
Ничего она, конечно, не читала, просто насмотрелась на Эгирэ и в панике начала сочинять импровиз.
Ира вытянула руки ладонями вперёд, направляя энергию. И запела.
-Вода и ветер, земля и солнце,
Лунный и звёздный луч,
Мне помогите бороться…
Едва начатая песня не захотела на ходу сочиняться дальше, слова заглохли, увяли, иссякли.
Ирруор, сидя по пояс в источнике, смотрел на неё по-прежнему отстранённо, словно из-за грани.
Бассейн на борту, маурские артефакты… Какая же она наивная. Он не доживёт до борта. Что-то сделать нужно прямо сейчас. Что-то убедительное, неоспоримое, неотразимое.
Она подскочила, содрала с себя платье и прыгнула в воду. Поскольку прыгать там было особо некуда, она и свалилась прямо на маура.
-Ир! Ирруор! Ру, Ирру, Руори, Ори, Уори! Ирушка, Иренька, Ирочек! Не уходи от меня! Не бросай меня! Не уходи, я же умру без тебя!
Он прижал её к себе.
-Я здесь.
Нет, ещё нет. Он всё ещё не здесь, всё ещё в своей яме.
Что ей нужно больше всего на свете? Кто? Он, разумеется. Живой и радостный, а не умирающий оттого, что потерял всё. Что она готова для этого сделать? Да что угодно. Ну, вот, значит, и надо сделать.
Она неловко притронулась к его щеке губами. И тут же набросилась – с безумными, жадными, отчаянными поцелуями. А когда на мгновение отстранилась, чтобы перевести дыхание, то увидела, что янтарные глаза ожили и засияли.
Она считала, что он отстранился от неё, он перестал понимать и верить? Да нет, это она первая отдалилась из-за ревности и брезгливости. И отчего же он вдруг вернулся к жизни? Что тут оказалось главным и решающим? Не энергия, не заклинание, не вода, не аргументы. Главным оказалось – чтобы она избавилась от своего отвращения, не отталкивала, а приняла своего мужчину, таким, как он есть. Просто приняла. И подтвердила это очень убедительно.
Мы живы, значит, надо жить. Беречь своё, идти дальше. Лететь дальше.
Ира легко вздохнула. Не получились у неё ни сага, ни заклинание. Но судьба сберегла Песню. Вот она – сияет в глазах с полуночными зрачками. Ира часто слышала музыку внутри, когда смотрела на маура. Сейчас она тоже звучала. Полуночная песня о неземной любви.
Он посмотрел ей в глаза. Главное, что она принимает его. Всего, такого, как есть. Со своим погрызенным самолюбием жить можно. А вот без неё или с её отвращением…
-Мы живы, значит, надо жить, - повторил он вслух.
И улыбнулся, впервые с тех пор, как заново обрёл память. А затем вынес из воды свою Иру.
-Тут тесно, и в шипучей воде ничего делать не надо, а то она нашипит… в одном месте. Пойдём лучше в постель.
И они пошли: он на своих двоих, а она – у него на руках.