Глава 17. Барышня и цивилизация хулиганов (1/2)

1.

Какое счастье, что она повернула, чтобы посмотреть! И ведь заехала-то – для собственной выгоды…

Чёрный жеребец носился вокруг хижины, скулил, как собака, пинал стены сбитыми в кровь ногами, совался то в окно, то в дверной проём, но только обдирал шкуру на груди и плечах. При виде Иры он притих и спокойно позволил зайти внутрь.

Никуда пират не убрался, там и был. Лежал недвижно, в жару и без сознания, весь окиданный багровой сыпью, насколько видно из-под одежды – лицо, шея, часть груди, руки в закатанных рукавах рубашки. Веки слиплись, дыхание сиплое.

Она враз забыла и о предательстве, и о криках, и о том, что он драться лез.

Судя по симптомам, похоже на краснуху. Но краснуха у взрослого – это ж ужас! Участковая врачиха на Земле объясняла Ириной матери. Если не принять меры, у Брена поедет крыша и мужская сила. Или он вообще умрёт.

Ира застыла на мгновение, затем заметалась. Что надо срочно сделать? Умыть, напоить, обтереть?

Нет, сначала привести врача.

Она выскочила из хижины. Снаружи чёрный форсианский конёк обнюхивал рыжую лошадку, легонько бодал в нос и повизгивал, словно жаловался. Ира оттащила Рыжку от Черныша и вскочила в седло.

Черныш затопал, вырывая когтями пучки травы, развернулся поперёк тропинки, нагнул рогатую голову и яростно потряс гривой. Ира поймала своим взглядом бешеный взгляд выкаченных тёмных глаз.

-Мы вернёмся, Грозушка! Мы обязательно вернёмся! Надо привести помощь, тут необходим врач! Мы поедем в город и скоро вернёмся!

Она ясно представила себе всё это.

Черныш фыркнул, отодвинулся с пути, и рыжая армака без понуканий понеслась вперёд.

Крутая тропинка вела прямо к реке, с неё пришлось свернуть. Рыжка продиралась сквозь густые заросли, оставляя клочья шерсти на колючках. Ира натянула капюшон герлона на голову и прижалась к шее армаки.

Вечерело. Далеко впереди, над городом горел закат, как румянец пылающего в жару человека. Большая дорога была запруженной. Армака проталкивалась между верховых, карет и повозок, вслед Ире летела ругань, несколько раз девушку огрели плетью. Благодаря герлону пострадало только платье, всадница даже не оглянулась, она отчаянно неслась дальше.

Огромный мост через Виртан показался бесконечным. Он тоже, как нарочно, был плотно забит народом. Небольшая, длинноногая армака легко перемахивала через телеги и колесницы и скакала опасно близко к ограде. Всадница в любой момент рисковала перелететь через перила и рухнуть в реку, что катила мутные воды далеко внизу. Кожаная лента слетела, коса расплелась и развевалась за спиной языками тёмного пламени. Удивительно, что они с Рыжкой никого не сшибли.

Когда приблизились дома на окраине, скорость пришлось сбавить.

Ира подскакала к группе пеших, закричала на всю улицу:

-Где здесь живёт врач, покажите мне скорее, пожалуйста!

Ей показали трёхэтажный дом неподалёку. Она подъехала, спрыгнула на землю, накинула узду на шпиль кованой ограды и нервно затрясла колокольчик на воротах.

На бешеный трезвон из дома выскочил крепкий мужчина средних лет. Он был одет в тёмную рубашку, штаны и высокие ботинки, в одной руке держал пухлый саквояж, второй торопливо пытался накинуть на плечи куртку.

-Что, кто, где? – подскочил врач к воротам.

-Мой друг умирает! Подозреваю краснуху! Жар, сыпь, без сознания! - выпалила Ира. - Пожалуйста, скорее!

-Пятнистая лихорадка? Взрослый? Плохо.

Врач пригляделся к девушке. Платье дорогое, но рваное и штопаное, украшений не видно.

-Деньги-то есть?

Боже, какие деньги?! Человек умирает!

-Нет. Но будут, - твёрдо заявила Ира и сжала челюсти.

Мужчина посмотрел на неё, подумал, пожевал губами, облизнул их. Девчонка молодая, глазки крупненькие, блестят ярко. Ничего, сойдёт.

-Пойдём в дом, - спокойно сказал он. – Надо взять ещё лекарства, случай тяжёлый.

-Я тут подожду, - сказала Ира, глядя искоса.

-Шагай-шагай, нечего у ворот задерживаться, - мужчина подтолкнул её, она упёрлась, он толкнул сильнее, бросил на траву саквояж, крепко обхватил девушку и потащил. – Умная очень, как я погляжу. Денег нет – натурой заплатишь. Ишь, какие губы обаятельные.

Он внезапно остановился, впился в её рот жёсткими, холодными губами. И тут почувствовал, что ему в бок упёрлось дуло. Он замер.

-Не поедешь лечить – пристрелю, как собаку!

В книгах или фильмах Ире встречалось такое выражение.

Мужчина сузил глаза, ударом отшиб дуло странного ружья в сторону, сбил девушку с ног и заскочил в дом. Щёлкнул замок.

-Убирайся прочь, сука, стерва, инфекция! Или я стражу вызову! – раздался приглушённый дверью крик.

Ира вскочила на ноги, спрятала бластер в рукав платья и, размазывая по щекам злые слёзы, выбежала за ворота.

-Къенча! Эй, къенча! – кто-то окликнул её с той стороны улицы.

2.

Пятнистая армака, крупная и сильная, легко несла на себе не только крупного и сильного золотого демона, но и маленькую, лёгонькую барышню. Ей так уютно было в его объятиях! Вот бы этот путь не заканчивался никогда! Ехать и ехать вперёд, чувствуя тепло сильного тела и крепкие руки, которые защищают и оберегают…

Лалга торопливо озирался. На открытых холмах не найти убежище, гвардейские разъезды легко обыщут всё вокруг. Хорошо, что здесь их меньше, пока что беглецам никто не встретился. Но это ненадолго.

-Ты ищешь, где нам укрыться?

Лалге нравилось это «нам». Он был уже не один, он был нужен и приятен хрупкой, нежной малышке.

-Разумеется.

-А я уже придумала хорошее место! – с гордостью воскликнула она. – Я многому научилась за время странствий! Мы спрячемся у них под носом, где никому в голову не придёт нас искать!

Лалга очень неохотно доверил девушку Тане.

Хрупкая барышня на большой армаке въехала в деревню, где были на постое гвардейцы, и спросила, не продаётся ли здесь свободный дом. Ей показали такой дом, пригласили осмотреться и подумать, а она ночью открыла окно, выходящее на задворки, и впустила своего спасителя.

Затем посмотрела на Лалгу распахнутыми, тёмными от испуга глазами.

-Холодно…

Он разжёг очаг, нашёл одеяло, закутал в него измученную девушку, посадил на ковёр поближе к огню и сам устроился рядом.

-Хорошо, что ты не видел…

Да, наверное. Тогда он ринулся бы прямо на игломёты.

-Мне было очень страшно…

Он обнял её. Она прерывисто вздохнула.

-Расскажи, если хочешь. Тебе станет легче.

Маленький пухлый рот изогнулся горестной скобкой.

-Гвардейцы скакали карьером, напрямик, будто знали. Когда тебя на нашем холме не нашли, то командир взъярился, заорал на всю равнину. Я сидела тихо, даже не дышала, но меня всё равно вытащили из куста и увезли. Привязали к столбу, на самом солнцепёке, руки назад. Мне было жарко и плохо, болели плечи. Везде установили большие игломёты. Я приготовилась закричать, предупредить тебя. Затем вдруг поняла, что иглы полетят дальше, чем мой крик. Я хотела умереть. Тогда ты не приехал бы, и тебя бы не убили…

Он крепче обнял её, чувствуя вину.

-А ночью испугалась до полусмерти. Представь только, тьма, звёзды, луны ещё не взошли, мёртвая тишина, и вдруг на тебя с неба молниеносно падает что-то большое, тёмное и крылатое. Я думала, меня съедят, и это хорошо, ты не приедешь под выстрелы. А меня унесли вверх. Я впервые видела крылана так близко! Интересно он выглядит! Я не заметила, как он снял часовых и разрезал верёвки. Всё ждала, что ты прискачешь меня спасать, и хотела умереть…

-Я бросился бежать, как только услышал требование. Но мне помешали...

-Бежать? Почему – бежать? У тебя же есть армака!

-Тана отказалась меня везти.

-Животные должны слушаться! Надо было её плетью, плетью, хорошенько!

Лалга выпустил девушку из рук и отодвинулся.

-Нет! Я не могу Тану плетью, она мне жизнь не раз спасала.

Малышка пожала узкими плечами.

-Сорки! О чём мы спорим? Твоя армака, делай с ней, что хочешь!

И нахмурилась.

-Мне показалось, я видела там Великого Герцога. В одном из окон. Что же такое ты сделал, что он готов был убить невинного человека только для того, чтобы тебя поймать? Ты не просто иной, ты действительно демон?

Лалга вздохнул. Такие вопросы ему давно надоели.

-Ничего не сделал. И я не демон. Я видел Унтандъена только раз – с помоста на торгах в Турлавере.

Она успокоилась так же быстро, как взволновалась.

-Хорошо, ладно. Главное, мы спаслись! У нас есть, что покушать?

В доме нашлась еда – сухари и вяленые фрукты. Девушка осталась довольна. Лалге такой ужин не очень понравился, но можно было и потерпеть.

Они грелись у очага, перекусывали и отдыхали.

-Моё имя ты знаешь. А как зовут тебя?

-Миуна Вернейне.

-Миуна, - словно мурлыкнул он. – Какое приятное имя!

Он хорошо помнил робкую девушку, которая увидела раба на торгах и была готова отдать все деньги, чтобы спасти.

Она искоса, несмело разглядывала его. Такой красивый, необычный, интересный. И добрый. Всё равно её немного нервировало, что он сидит так близко. Жёлтые, яркие глаза горели, словно огонь свечи.

Лалга заметил, что она беспокоится, и улыбнулся. Миуна вздрогнула.

-Какая у тебя чудесная, светлая улыбка! Если бы не клыки!

Он спрятал улыбку, она осталась только в глазах.

-Мои клыки страшны только для врагов. Что ты собираешься делать?

-Мы, - ласково поправила она. – Мы собираемся. Мы поедем в моё имение и будем там жить. Даже если тебя будут искать, в двойных стенах дома есть ниши, а в подвале скрытые кладовки. Там никто не найдёт.

Ой ли? До сих пор находили, где угодно. Лалга вздохнул. Ладно, посмотрим.

-Что я буду там делать?

-Как это – что? Помогать мне, разумеется! Мне нужен управляющий, Ларентин уже старый, он служил ещё при моей бабушке и матери, ему необходим помощник. Больше никому я доверить хозяйство не могу. Ты всему научишься у Ларентина и начнёшь управлять сам, единолично.

-А что будешь делать ты?

-Мне надо приобрести вес в обществе и помогать нашему Герцогу устанавливать новый порядок, бороться с рабством, развивать культуру. Вот этим и займусь. Унтандъен, конечно, жесток, но сейчас и время такое, много всякого безобразия и хулиганства. Я рано родилась, я гораздо лучше подошла бы для будущего.

Она гордо выпрямилась, затем снова ссутулилась и покачала головой.

-Я ненавижу, когда кто-то кого-то угнетает, и всех разумных считаю равными. Всех, не только людей!

-Где же находится твоё имение?

-Под Турлаверой.

То есть, поехать обратно на север, через всю большую землю, которая кишит теми, кто преследует его. Поехать, хмм, поближе к Верховному жрецу, например. Вот он обрадуется. Его крыланы выследят кого и где угодно. Да и герцог чаще живёт в столице, чем где-либо.

-Сначала мне надо съездить на юг, - помолчав, проронил он.

-Зачем? – удивилась Миуна.

-Не знаю, - неохотно признался Лалга. – Меня туда тянет, сильно.

-Ой, ну это же глупо! Что там может быть? Там пустыня и бесплодные горы! Если ты надеешься найти похожих на тебя, то напрасно! В горах и пустыне точно нет никого. И ничего интересного там тоже нет.

-И всё-таки мне надо съездить и посмотреть, - упрямо сказал он. – Как только войско уйдёт с равнины.

-Ну ладно, съездишь. Как-нибудь потом, попозже.

Они ещё немного поспорили и заснули, пригревшись перед очагом.

3.

-Къенча! Эй, къенча!

Её впервые назвали не дамой, а барышней. Может, потому, что она была одна, без мужчины, а может, просто хотели польстить и проявить, таким образом, вежливость. Как в Москве иногда называют девушкой особу женского пола любого возраста.

Из длинной тени дерева на той стороне улицы выступил мужчина, невысокий, бородатый, одетый, как уличный бродяга, в сильно поношенное тряпьё. Он неторопливо пошёл к Ире, словно был уверен, что она не сбежит от одного его вида.

-Что у тебя случилось? Я видел, как ты наседала на врача. Он – та ещё скотина, скажем прямо, - рыжие армачьи глаза лукаво блеснули.

-Друг заболел, помощь нужна срочно, иначе он умрёт.

Ира посмотрела со значением. Некогда ей тут болтать. Впрочем, может, бородач полезное что подскажет?

-А кто он, твой друг?

-Человек, - буркнула Ира и осторожно взглянула. – Со сложной судьбой.

Ну-ка, попробуй, скажи, что пират, так этот тип ещё помогать откажется.

-Ясно. Значит, такой же бродяга и хулиган, как я. Надо помочь. Достойным людям надо помогать друг другу. Погоди тут, сейчас будет тебе врач.

Мужчина зашёл в ворота, подобрался к окну, отжал створку и залез в дом.

Вскоре наружу вышли двое. Бродяга держал врача под локоть и нёс его чемоданчик.

-Шагай-шагай, нечего у ворот задерживаться. Да не сюда, а к стойлу, двух армак возьмём, у тебя есть, я знаю. Не к девчонке же я сяду, на её взмыленное животное. Сопровожу тебя, чтоб ты сделал всё, как надо.

Трое всадников промчались через мост, выехали на дорогу.

-Куда теперь?

-Хижина возле старой части Ицагаля, - Ира показала рукой.

-Знаю её. Куда ты тащишь напрямик, дура? Там же тропинка есть! – не сдержался до того момента молчаливый врач.

Бродяга пропустил его вперёд.

-Если что не то отколешь – догоню.

Приехали, отодвинули в сторону чёрную армаку, врач полез в хижину.

-Ещё немного, и было бы поздно. Сколько он так уже валяется? Двое суток? Где ты раньше была?

-Отмахивалась от таких же любителей лапать!

-Тогда не болтай, а принеси и нагрей воды. А ты разведи огонь.

Врач скомандовал девчонке и бродяге, открыл саквояж.

-Погоди-ка. Что ты собрался ему давать? Сначала я посмотрю.

Бородач покопался в лекарствах, бормоча себе под нос.

-Жаропонижающие, хорошо. Не сильно они помогают в таком вот случае, но без них ещё хуже. Вытяжки для повышения сопротивляемости, кислые ягоды, которые укрепляют… Годится, то, что надо. Можешь дать.

Случайный помощник оказался грамотным, с удивлением поняла Ира.

Маргиналами становятся по разным причинам. Далеко не всегда бродяги и нищие – это необразованные, спившиеся, опустившиеся люди, отбросы общества. И далеко не всегда это отрицательные личности.

Брена умыли, напоили через камышинку кипячёной водой и лекарствами, устроили удобнее, насколько это было возможно.

-В разорение вы меня ввели. Кто мне всё это возместит?

Бородач заставил выдать лекарства на несколько дней.

-Не скули, не обеднеешь, у тебя и богатых пациентов полно. А твою армаку я ещё ненадолго одолжу, привезу травницу. Я верну животное, не нервничай, ты ж меня знаешь.

-Знаю, - проворчал врач. – Только сегодня ты меня удивил.

Он уехал, бородач долго провожал его взглядом с высоты горной террасы. И только потом отправился в Фориндат за травницей.

-Я проследил. Этот хмырь мог вернуться и отобрать обратно препараты, с него бы сталось, - заметил бродяга и пустил армаку вскачь.

Ира посмотрела на Черныша и Рыжку – они мирно объедали куст, голова к голове, – вернулась в хижину, изнеможённо присела рядом с эрминским пиратом. Вроде дыхание менее сиплое. Только бы жар быстрей спал.

-В этом обществе лучшие люди – хулиганы. Цивилизация хулиганов, - пробормотала она, прилегла рядом и отрубилась.

4.

Армаки объедали садовые деревья, Лалга и Миуна сидели в доме и на улицу не высовывались.

Сегодня деревня была особенно шумной, жители бегали и прятали скотину, гвардейцы в количестве скакали туда и сюда. Эта суета не позволяла выбрать момент, чтобы ускользнуть и ехать дальше.

Миуна жевала сорванный в саду фрукт, рисовала угольками из очага на выисканных листах грубой бумаги и тихо радовалась. Ей очень нравился Лалга. Умный, сильный, красивый. И добрый. Он оправдал её надежды.

Лалга разлёгся перед очагом на ковре и грелся. Есть-то особо нечего, не жевать же листву и фрукты, точно армака. Он любовался девушкой. Красивая, умная, добрая и очень приятно пахнет. Может, ему тоже её порисовать, чтобы отвлечься?

Миуна упорно отказывается от близости, хотя он чувствует, что нравится девушке. Она утверждает, что ей противны даже мысли об… этом. Когда он попытался подсесть поближе, нежно обнять и поцеловать, она сначала старательно отодвигалась, потом стала откровенно отбиваться. Заглянула ему в лицо.

-Ты ведь меня не обидишь?

Обижать Лалга не хотел и заставил себя разжать руки.

В ворота загрохотали сапогами и кулаками.

Барышня выскочила наружу. Лалга внимательно слушал разговор во дворе. Он был готов прыгнуть в окно, но ничего подобного делать не пришлось.

Маленькая девушка в изящном платье с вышивкой и мехом решительно стояла перед калиткой, расставив ноги в туфельках, и распоряжалась, взмахивая тонкой рукой.

-Немедленно прекратите безобразничать! Ваш командир такое поведение не одобрит!.. Да, я тут одна. Я – Миуна Вернейне, у меня имение под Турлаверой. На юг приехала к родственникам и хочу купить этот дом, осматриваю его.

-А нам позволите осмотреть, къена Миуна? – с улыбкой поинтересовался командир.

-Къенча Миуна, с вашего позволения, - с забавной гордостью поправила девушка. - Ко мне лучше обращаться именно так. Я, конечно, уже давно самостоятельная, поскольку родителей нет в живых, но мне не нравится обращение «къена», как к какой-то пожилой даме. Нет, не хочу, чтобы меня тревожили! Как раз сейчас я занята подсчётами доходов, это очень сложно, и я не хочу, чтобы мне мешали. В доме никого нет, никто не топает и не отвлекает. С кем я разговаривала? Да говорю же, я считаю, это очень сложно, поэтому лучше делать вслух. А, вот ещё что – передайте мою величайшую благодарность вашему Унтандъену, мне очень нравится его политика, я её тщательно поддерживаю. А то что-то в наше время стало слишком много хулиганов и безобразников. Опасно путешествовать по своим имениям. Пираты, разбойники, ловцы…

Командир уже откровенно веселился, гвардейцы зевали, им вынес мозги поток слов самоуверенной барышни.

-Ничего, скоро всех хулиганов переловим, и всё будет в полном порядке.

Гвардейцы ушли, Миуна, довольно улыбаясь, возвратилась в дом.

-Они так запросто тебя послушались, - Лалга улыбнулся в ответ.

-Разумеется. Я ведь госпожа, они обязаны меня слушаться.

Она поймала его взгляд, особенный, со значением, она уже научилась отличать такой его взгляд. Значит, снова начнёт уговаривать и убеждать, что некое занятие на самом деле очень приятно. Пфф. Чтобы заполучить Лалгу, она готова на всё. Но только не на постель.

Миуна принялась отвлекать золотого демона разговорами, точно так же, как недавно гвардейцев. Она стала рассказывать о путешествии.

Он с немалым удивлением слушал.

Значит, кроме мужчин – жрецов, ловцов, гвардейцев, его ещё преследует отряд женщин?

Лалга долго хохотал.

5.

Утренний свет упорно пробивался сквозь её сомкнутые веки, а кто-то старательно тормошил саму Иру, настойчиво, но не агрессивно, поэтому она никак не могла проснуться. Рядом с ней разговаривали.

-Оставь её, видишь, никакая. Покорми, когда проснётся. Я сама всё сделаю.

-Где ты взяла столько хорошей еды? И мясо, и фрукты – то, что надо!

-Похулиганила, у гвардейцев стырила. Я же везде могу ходить, как лекарка.

Ира открыла глаза и в первую очередь посмотрела на Брена.

-Нет, он ещё не очнулся, - сказала женщина с усталым лицом. Пёстрая накидка, в цветах и листьях, свисала у неё с плеча.

Ицагальский бродяга тоже был здесь. Он придвинул к девушке котелок с супом, горшок каши, кусочки жаркого, разложенные на древесном листе, и горку полосатых, лилово-жёлтых яблок.

-Поешь, подкрепи силы.

Ира машинально подвинулась ближе к еде, вспомнила вчерашний день, поперхнулась, зажала рот рукой и подпрыгнула с пола.

-Да, спасибо, я сейчас. Умыться надо, - пробубнила сквозь пальцы.

Пригибаясь, выскочила из хижины и побежала к ручью. Пошатываясь, держась за ветки, сползла к воде, зачерпнула ладонью, поднесла к лицу. Вода была такая ледяная, что от неё заболели пальцы, застыли щёки, заломило зубы. Ира нашла поблизости мутную, затхлую лужу и принялась тщательно отмывать рот от вчерашнего поцелуя.

Вернувшись в хижину, спросила:

-А для него еда?

-Для него есть, я перетёрла немного в кашицу, - сказала травница. – Тут хватит на четверых, на жаре всё равно скоро испортится. Ешь.

Она жевала, с тревогой поглядывая на Брена. Лежал он что-то совсем тихо.

-Поела? А теперь сделай вот что – разденься, ляг рядом, прижмись покрепче и грей.

Ира оторопела, один миг помолчала, затем гневно уставилась на травницу.

-Он мне не муж! – резко сказала девушка.

-Это тут ни при чём. Лекарства хороши и нужны, но их недостаточно. Чтобы он выздоровел, нужно живое тепло.

В янтарных, строгих и спокойных глазах травницы светилась странная власть, они велели и настаивали. Но не заставляли.

-Хочешь, чтобы он выжил и остался в здравом уме и полной силе – сделаешь то, что нужно.

-Да он же и так горит! Зачем ему это? Глупость какая-то!

Бородач посмотрел на Иру очень внимательно.

-Послушайся её, она говорит не просто так.

-У тебя есть сила, много, - продолжала женщина. – Эта сила нужна ему сейчас. Иначе он может умереть. А чтоб ты не заразилась, возьми лекарства.

-Я не заражусь, оставьте для него. Я в детстве переболела.

-Тем более, ничего не теряешь, а человека спасёшь. Друга, между прочим.

Ира посмотрела на Брена. Она поняла, что от неё хотят. Надо поделиться с пиратом жизненной силой, полечить аурой. Если она откажется, а он не выживет… Это ведь не измена.

-Ну, раз иначе никак нельзя… Отвернитесь.

Она не столько стеснялась, сколько ей надо было спрятать от лишних глаз герлон, бластер, запасную батарею и кристалл.

Они отвернулись.

Девушка разделась, связала в платье свои важные вещи, положила рядом с постелью. Перекатила пирата на бок, легла и прижалась к его спине всем телом, натянув одеяло на них обоих. Горячий какой…

А если он очнётся, увидит её голую, обрадуется и облапает? Да лишь бы проснулся здоровым, а чрезмерно активные поползновения и парализовать можно. Скорей всего, пират нисколько и не обрадуется, они ж не так давно всерьёз поцапались, вплоть до разрыва. Нет, это всё выяснять потом, надо не отвлекаться, а давать ему силу. Пусть спит и поправляется. Колыбельную, что ли, спеть, чтоб не психовать? Тихонько, вполголоса.

-Раньше я с тебя торчал,

Песни я тебе мурчал.

Я тогда ещё не знал

О борьбе наших начал…

Почему вместо обычной колыбельной в голову пришла песня Тимура Шаова? Впрочем, она тоже неплохо усыпляет.

Бородач и травница прислушались к дыханию лежащих, переглянулись и улыбнулись. Затем развязали узел, посмотрели внутрь, снова переглянулись и аккуратно вернули его на место.