Глава 13. Два везучих колобка (2/2)

Миуна тоже обожала хвастаться. Она принялась радостно болтать о том, как любит читать, музицировать, рисовать. Ира рассеянно слушала.

Юный жрец сидел рядом с Норавъяной, жевал сухарь, весело поглядывал по сторонам. Его обещали приютить, а больше ничего и не надо. Пока что.

Женщины снова обсуждали капитана и Лалгу. Но не все. Хюльчинда шарила в вещах Эгирэ, пользуясь тем, что их хозяйка отвлеклась. Трактирная девица вытащила из котомки травницы какую-то книгу и поспешно листала. Эгирэ случайно оглянулась.

-А ну быстро положила там, где взяла! Как по-твоему, это достойно – шарить в чужой сумке и брать без спросу то, что тебе не принадлежит?

-А как по-твоему, это достойно – прятать от подруг важные знания? Почему ты скрываешь эти записи? И где остальное? Здесь только о травах, массаже и прочем обычном! Где магические песни, где фразы для самозаклинания и вообще про тайные силы? И не говори, что ты ничего не знаешь, я слышала, как ты шептала стихи, заговаривала попутный ветер!

-Это были просто старинные стихи, в них нет ничего магического!

Эгирэ попыталась выхватить свою тетрадь, Хюльчинда вцепилась в неё, переплёт затрещал. Гербеш быстро отполз к борту, Брен растолкал травницу и подавальщицу в разные стороны, Кариш прикрикнул:

-Прекратите возню сейчас же, корабль перевернёте!

Эгирэ получила назад свою книгу и успокоилась.

-Наказать воровку не хочешь?

-Нет. Если мы будем ссориться из-за мелочей, отряд развалится. Неважно, что ещё мы найдём, но наша дружба – особая ценность, которую нельзя потерять. А дружба в том и состоит. Относиться по-доброму. Находить общее. Прощать. В конце концов, она не только для себя хотела мои записи…

Её речь прервал громкий треск. Судно мотнулось в сторону и резко сбавило ход. Рулевой закричал, капитан побежал на корму, схватился за голову и тоже закричал, но скоро опомнился и стал командовать.

Матросы достали вёсла, вставили их в верёвочные петли и спешно принялись грести. У небольшой команды сил не хватало, Брен и слуги плантаторши взялись помогать. Кариш выкрикивал распоряжения и носился по палубе. Норавъяна и Тарса поймали его за полу куртки.

-Эй, капитан, что стряслось?

Судно меняло курс.

-Винт сорвался! Кто-то подпилил крепления! Ветер встречный! Сейчас нас понесёт обратно в Ыршарх или на скалы, или вообще неизвестно куда! Надо укрыться, чтоб решить, что делать дальше! Тут недалеко есть маленькая бухта!

Ира в отчаянии смотрела, как судно, вместо того, чтобы стремиться вперёд и догонять похитителей, спешно поворачивает к берегу, к стене плато.

Винт сорвало, он утонул на большой глубине, не достать. Дойти на вёслах до следующего порта сил не хватит. Парусов нет, да и капитан не в курсе, как с ними управляться. Это катастрофа, это конец и ужас…

Нет, ещё не вечер, ещё не ужас. Кусок парусины есть, матросы им укрывались ночью. Мачту и гик можно сделать из вёсел. Ира вспомнила детскую книжку, где был схематический рисунок. Против ветра можно идти галсами, ещё финикийцы способ изобрели!

Девушка подобралась к капитану, который работал веслом наравне с матросами.

-Кариш! Я знаю способ! Ты разберёшься, если я тебе нарисую?

Молодой капитан недоверчиво усмехнулся.

-Ты?! Э-э-э… Ладно, рисуй! Посмотрю. Эх, не люблю я парусов…

Он нашёл клочок грубой бумаги и уголёк.

-Смотри, вот так идёт судно, наискось в одну сторону, потом в другую, и движется зигзагом. Ветер дует навстречу, но судно движется против него, потому что парус тоже стоит косо, вот этак, угол пополам между курсом и ветром. Поймёшь, как сделать?

У Кариша загорелись глаза.

-А ведь это, оказывается, просто! Это может сработать! Ух ты, значит, сложная куча парусов вовсе не обязательна…

Он побежал к матросам, бормоча себе под нос, и тут же начал командовать.

Пассажирам пришлось улечься на палубе, чтобы не мешать, не то ненароком прилетит гиком по головам.

Судно начало движение, вначале неуверенно и медленнее, чем раньше, но хотя бы не назад и не пережидать в какой-то там бухте! Может, даже получится догнать Тан-Кечаров хотя бы на суше!

Что они будут делать, догнав, пока никто не думал.

Корабль снова летел вперёд.

Больше всех азартно горели глаза у Иры и Кариша.

6.

Женщины снова ссорились. Ни одна не могла вовремя остановиться и первой замолчать. Каждая стремилась оставить за собой последнее слово, «последнее» следовало за «последним», и так до бесконечности. Точнее, до драки.

А предметом спора, оказывается, была будущая благосклонность Лалги. Кого он предпочтёт, если ему предоставить свободу выбора.

-Вы с ума сошли? Делите шкуру неубитой горной кошки! – попыталась перекричать их вопли Эгирэ.

Брен перехватил Иру, Хюльчинда вцепилась в волосы Норавъяне, мимоходом случайно заехала по уху Миуне и по носу амазонке.

Кариш и Тарса слаженно растащили драчуний. Женщины утихомирились, зато переключили внимание на капитана.

-Какой же хорошенький! Красавчик, прям конфетка! Вылитая девушка!

-Послушай! Ты достала! По-твоему, мужчина не может быть красивым? Вон, я слыхал, за кем вы гонитесь! Его-то вы не считаете девушкой за то, что он красавчик!

-А мы его видели!

Женский хохот сотряс палубу не хуже ржача доброй пиратской команды.

-Мне что – штаны перед вами снять?! – рявкнул багровый Кариш и еле перекричал весёлый хор.

-А давай! Ждём с нетерпением!

Хохот грянул по новой, ещё пуще.

-Обойдётесь! – и он сбежал в каюту…

Миновали Танфир. Стена колоссального плато на побережье сменилась просто горами и скалами. До Лионки оставались сутки пути.

-Эй, разбуди капитана! Мы идём новым способом, плохо знаем этот участок, кажется, тут есть подводные скалы!

-Да были уже скалы! Пусть спит, а то бабы опять засмеют! Меняем галс!

Они не успели ни того, ни другого. Судно вздрогнуло и словно встало на дыбы. Раздался громкий треск. Палуба заметно просела, особенно быстро начала погружаться корма.

Все сбились на носу в оцепенении, и матросы, и пассажиры.

Кариш проснулся, когда холодная вода плеснула в каюту-палатку. Он выглянул наружу, оценил происходящее, побелел. Сорвал струну с рейки, схватил металлическую коробку, примотал к своему телу. Подбежал к людям, заорал:

-Вы что тут сидите? Судно тонет! Живо за борт и на берег!

-Мы не рыбы, плавать не умеем, а шлюпки нет! – ответили матросы.

-Все плавать не умеют! Шлюпки нет, бурдюки есть! Надувайте, закупоривайте, привязывайте к себе – и вперёд! Живо, живо!

Люди пришли в себя и забегали.

-А как же армаки? – Ира вышла из ступора.

-Никак, - буркнул Кариш, спихивая в воду очередного парня с кожаным мешком, привязанным на груди. – Ты и твой друг плавать умеете – ваше счастье. Быстро пшли за борт!

-Я не брошу Рыжку! Она умеет плавать! Открывай трюм!

-Когда все будут в воде, тогда и открою. А то бешеная живность вырвется наружу, всех потопчет и ещё быстрей судно потопит!

Головы, как мячики, качались на волнах – матросы и женщины потихоньку продвигались к берегу. Кто кому помогал плыть, ещё вопрос.

-Брысь за борт, я открываю трюм!

Но наружу никто не выскочил, видимо, животные уже захлебнулись.

Солёная вода плескала в лицо, мешая смотреть. Ира нырнула. Что-то тёмное рванулось из пролома навстречу, девушка не успела разглядеть. Вода выкидывала её наверх, или вытащил Брен, чтобы армака, отчаянно бьющая ногами по воде, не зашибла ни девчонку, ни Кариша, что держался поблизости.

Рыжку, Бренова черныша и ещё двух армак спас характер. Они мирно стояли, уткнув морды в торбы. Когда трюм проломило, и воздух вырвался наружу, в торбах оставался его небольшой запас.

Они поплыли к берегу, а там возникла ещё одна задача – вскарабкаться на мокрые скалы. Здесь уже, наоборот, армаки помогли людям… Если бы не когти! Обычная лошадь с копытами вряд ли выбралась бы на берег в таком месте.

Из людей вообще никто не погиб. Но Кариш остался без корабля и без команды, матросы ушли пешком в Лионку наниматься на другое судно. Хотя бы свой двигатель капитан спас.

Норавъяна пообещала взять Кариша к себе вместе с юным жрецом. Но он отказался, и плантаторша возмутилась.

-Вот ведь! Жильё и работу предложили, а ему море подавай! Всё или ничего! Мужчинам чувство меры не свойственно!

Эгирэ пожала плечами. Она сушила книгу, а Норавъяне отдала размокшие сухари, чтобы та поделила на всех.

-Зачем тебе пустые листы? Чернила-то водой смыло!

-А я всё помню, снова запишу. Поделила? Звать Ырралэт и Брена?

-Странные они оба, не нравятся они мне. Ладно, позови их. Скажи, кушать подано, садитесь жрать пожалуйста.

Травница встала и пошла за скалу, на другую площадку.

Странные, думала Эгирэ на ходу. Точнее, мужчина хорош, но вполне обычный, а вот девушка... Не мёрзнет, когда даже крепкие, молодые ребята трясутся от холода. Знает много такого, чего обычно девушки не знают. Во сне разговаривает на неслыханном языке. И смотрит на звёздное небо с таким чувством в глазах… Эгирэ знала легенды об элетах, людях с неба. Неужели Ырралэт?..

Травница появилась из-за скалы одна.

-Ну? И где эти двое? Долго их ждать?

-Не знаю, где эти двое. Там никого нет, и армак их тоже нет!

Норавъяна одно мгновение смотрела на неё, переваривая новость. Потом пожала плечами.

-Ушли, и демоны с ними!

7.

-И зачем мы от них ушли?

-Затем, что нам надо быстрее, а это бабье войско теперь, что камень на шее. Они будут добывать телегу и тащиться черепашьим шагом, думая, что цель никуда не денется. И армак наших забрали бы – эту телегу тащить.

Ира снова чувствовала себя плохо. Ей было тяжело и тревожно до безумия, до полного умопомрачения. Она снова лежала на шее и цеплялась за гриву армаки, которая следовала натянутой узде в руке Брена. Вина с травами больше не было.

-Давай-ка заползём куда-нибудь в сторонку, отдохнём, - предложил Брен. Он тоже чувствовал себя что-то не очень хорошо.

Ира только слабо кивнула.

Молодой пират высмотрел пещеру, завёл туда животных, занёс и устроил девчонку. Выглянул наружу и присвистнул.

-Оказывается, не только мы «на хвост сели», но и нам.

Мимо ехали три всадника, всех троих эрмин и землянка знали…

Гарфангъен Вассарти хмурился. Он устал, даже его железная кайосская выносливость подвергалась суровому испытанию.

Да ещё эти нытики, которые увязались за ним, как шакалы за волком.

Гар оглянулся на Фатэна и Нариса. Весь лоск давно слетел с обоих. И всё-таки они упрямо тащились по пятам. Ему помогали сведениями от государственной машины, а эти дураки сами по себе давно потеряли бы след. Да какие они шакалы? Зайцы это – чуть что и в кусты.

Они, конечно, взрослые и потому осознают – чтобы достичь чего-то крупного, надо рвать пупок, надо прикладывать очень много усилий. Они это и делают. Прикладывают. Но исключительно для себя, на всех остальных им плевать. Их бы усилия да в правильное русло…

Гар рассуждал. Судно отправилось из Ыршарха, но в Лионку не прибыло. Значит, причалило где-то в укромной бухточке, не доплыв до порта назначения. Дорога в Ицагаль через горы Эрмирола только одна. Так что беглецы никуда не денутся, можно догнать и всё узнать. Не пришлось бы их ещё от этих шакалов защищать.

Вначале он не мог понять, что ищут те двое, пират и девчонка, пройдя дважды весь материк из конца в конец. Какой там клад? Только дураки могут верить в то, что сокровища – это самое главное в жизни.

След хорошо искать, если понимаешь логику беглеца. Тогда можно просчитать на несколько шагов вперёд и нагнать, а то и опередить. Эти же двое метались туда и сюда безо всякой логики. Он никак не мог их понять, пока не докопался до причины. Да, они искали. Только не что, а кого. И тут он уверился в своих догадках. Потому что тот, кого они искали, не был человеком.

В отделе Гара прозвали Волком. Он мог идти по следу терпеливо, упорно и долго. Не есть, не спать, не уставать, не утрачивать ровного настроения. И не терять этот самый след.

За свою стаю и своего вожака волк перервёт глотку. Этот Волк своей стаей считал весь Форс. Он знал, что ему нужно и ради чего он работает. А вот что тут нужно чужим? Кто из тех двоих – элет? Или они оба?

8.

Моору Тан-Киримэ, Унтандъен, консорт Эрмейна, был похож на хмурого медведя, у которого в реке внезапно исчезла вся рыба. Он погонял армаку и зорко смотрел по сторонам. Смотреть было особо не на что, горная дорога вела через перевалы, тесные долины, скальные карнизы, и широких горизонтов не открывала.

Беглецы никуда не денутся, потому что удобный, торный путь через Эрмирол один.

Когда Моору узнал про подземные ходы, то молча взбесился – на себя. Катакомбы не пришли ему в голову вовремя, потому как те, что под Турлаверой, не ведут к Виртану. О входе со столовой горы почти никто не знал, только некоторые твирну, а от них – Зухар Дэссоркен.

Потом возвратился летучий разведчик, израненный после драки с подобным же крыланом, принадлежащим Тэнанчару. Он принёс плохие вести – наёмник, человек-разведчик Унтандъена, погиб в погоне за неверным вассалом герцога.

А главная цель – сорков смазливый демон – снова исчез из виду. Ничего, найдётся. Наёмник, в конце концов, у герцога не последний оставался.

Советники осторожно пытались отговорить Унтандъена от этой ловли. Он за сановными преступниками, за пиратскими капитанами, за главарями разбойников самолично не гонялся. А тут, смешно сказать, мелочь, какой-то раб.

Но Унтандъену лучше знать, где тут мелочь, а где важное…

Ире стало получше, но выехать в путь эрмин и землянка не торопились. И правильно сделали. Мимо пещеры по дороге промчался большой отряд.

-Мы от бабушки ушли, мы от дедушки ушли, мы от зайцев ушли, и от волка ушли. От медведя ушли – два везучих колобка. Бабушка – наверное, травница, она самая старшая в отряде. Дедушка – ну, за него сойдёт пожилой слуга Миуны. Волк – Гар, два зайца – Фатэн и Нарис, медведь – Моору. Остаётся вопрос, кто лиса, да чтоб везения хватило и от неё уйти…

-Ты бредишь, - встревожился Брен. – Попей ещё воды.

-Да нет, просто сказку своей родины вспоминаю. Делать-то всё равно больше нечего. А где ты воду и хлеб добыл?

-Тут горный посёлок недалеко. Почти у самой дороги, на полпути к Ицагалю. Вот ещё немного выждем на всякий случай и поедем туда.

Чтобы Брен заговорил об излишней осторожности? Не заболел ли он часом?

9.

Посёлок назывался Фориндат и был хорошо заметен с дороги, чтобы те, кто путешествует по горам, сразу видели, где можно отдохнуть, перекусить, переночевать. И заплатить деньги, разумеется.

Денег у эрмина и землянки не было, но никто не мешал им зайти в трактир, присесть за стол, поболтать с завсегдатаями.

Ира уже не понимала, как она себя чувствует, плохо или всё-таки более-менее хорошо. Или никак. Окружающая реальность воспринималась рывками, отрывками, пунктиром. Кое-что ускользало от внимания и не запоминалось.

Народу в трактире было много, большая часть столов занята. На стойку с наружной стороны небрежно облокотился рослый метис, полу-эрмин, полу-кайо, одетый в шерсть и замшу, увешанный оружием. Несколько ножей за поясом, плётка, деревянная дубинка в ременной петле. Круглое, полное, как сдобная булка, лицо обрамляли длинные светлые волосы, заплетённые в мелкие косички с цветными нитками и бусинами. Он выглядел бы добродушным, если бы не опасный прищур светлых глаз. Кто сказал Ире, что метис прозывается Пончиком?

Поодаль играл оркестрик – киара, пара дудок, афирино. Между столами и барной стойкой танцевала женщина. Вся пышная – причёска, бюст, бёдра – но при этом гибкая и ловкая. Позванивали браслеты, покачивались воздетые руки, словно ветки дерева под ветром, вправо-влево, вперёд-назад легко изгибалось тело. Под свободным, тонким, как нижняя рубаха, платьем, то и дело проступало то крутое бедро, то полная грудь.

Женщина, продолжая танцевать, стала передвигаться по залу, а её в это время норовили огладить – по плечу, по бедру, по ягодице. Она не била по рукам, просто не замечала, поглощённая музыкой. Кому-то удавалось мимолётно полапать, кто-то промахивался – танцовщица уже проскользнула мимо.

-Я плясунья, а не шлюха! – всё-таки огрызнулась на одного из мужчин.

Брен заинтересовался. Хюльчинду-то он отверг, к Ырралэт не подкатишь, а женщина нужна.

Танцовщица тоже заинтересовалась, прихватила кувшин из-за стойки и подошла. Налила себе в большую кружку, жадно выпила залпом. Женщину звали Ниджата.

-Не пей хмельное в жару, сердце посадишь, - Брен отобрал кувшин, улыбнулся.

-Уже посадила, плевать, - хохотнула плясунья. – Сколько проживу, столько и хватит, устала. Не вижу выхода, не вижу смысла.

-Ищи себе радость, ищи выход, - буркнул Брен.

-Кроме плясок, больше ничего не умею и не люблю. Где искать, что искать? Разве что с тобой, красавчик.

Ира тоже хотела что-нибудь сказать, но промолчала. Женщину было жалко.

В трактир ввалился гвардеец Унтандъена. И сразу направился к барной стойке. Брен насторожился.

-Фу, грязный метис! Пошёл отсюда, не порти мне воздух!

-Только вместе с тобой, приятель, - очень ласково сказал Пончик. – Потому что это мой трактир. И выпивки ты тут не получишь даже за большие деньги.

Завсегдатаи дружно вытолкали гвардейца за дверь. Брен успокоился и снова улыбнулся танцовщице.

-Так тебе и надо, нечего к происхождению цепляться, - пробормотала Ира.

Гвардеец её уже не услышал, а вот метис услышал. И внимательно глянул на девушку. А ничего себе эрминочка, маленькая, справная и не высокомерная.

Затем Пончик обратил внимание на плясунью.

-Ниджата! Ты что это завела моду в таком виде шастать? Без жилетки, без корсажа, без юбки – в одной рубахе! Нешто это тебе платье? Совсем стыд потеряла!

-Да ладно! – хихикнула женщина. - Заезжим эрминам этот вид очень даже по нраву!

-Каким-таким эрминам? Я тут вижу только одного, да и тот с барышней.

-А барышня не возражает против моего общества!.. Да солдатики Унтандъена сегодня тут недалеко лагерем стали!

-А что им надо? И самому Унтандъену?

-Говорят, какого-то демона ищут!

Демона? Ира и Брен переглянулись. Они на правильном пути. Но снова слишком много народа идёт по пятам.

В трактир зашёл ещё кто-то и устроился за дальним столом.

10.

Лису нравилась его работа. А что? Не пыльна, а денежна. Ловил-то он не сам, он только находил и наводил. Отряд гвардейцев Унтандъена следовал поодаль. Госслужба – это хорошо, деньга не велика, зато капает исправно, независимо от того, как часто удаётся выследить добычу. Но ему удавалось часто, за что и ценили.

А всё потому, что этот охотник за головами совершенно не выглядел, как охотник за головами. Он вообще не казался опасным. Щуплый, неприметный, и оружия при нём не видно. Но для наёмника главное – не физическая сила и не навыки владения оружием. То есть, это всё, разумеется, должно быть, но главное – ум и хитрость…

-Во, музыка хорошая играет, пошли, попляшем, - Ниджата зазывно улыбалась.

-Тебе хватит на сегодня, - отрезал эрминский пират. – Поплясать, конечно, было бы здорово. Да можно вот с ней.

Брен слишком перебрал, на ногах держался, но осторожность потерял.

-Пошли-пошли! Я ж не в койку тебя тяну, а всего лишь повеселиться! А то ты что-то совсем кислая сегодня.

Ира попыталась вырвать у него свой локоть. Он ухмыльнулся и не отпустил. Она закричала на него, потому что тоже выпила.

Скандал привлёк внимание. Мужчины за ближайшими столами веселились и подначивали. Пьяный кавалер упрямо настаивал на своём, а барышня так смешно отмахивалась, даже сбила шарф у него с головы.

Никто не обратил внимания, как неприметный посетитель куда-то исчез.

В трактир с шумом ворвались гвардейцы, схватили выпивоху, быстро выволокли наружу, никто и охнуть не успел.

-В другом месте ты попляшешь, приятель — на верёвке!

11.

Ира осталась одна, никому до неё не было дела. Гвардейцы, наверно, приняли её за кого-то вроде Ниджаты и не тронули. Местные тоже больше не обращали внимания. Физическое состояние сильно влияет на разум и волю. Девушка сидела за столом в оцепенении и не знала, что делать.

Над ней раздался голос.

-Потанцуй со мной.

Она подняла залитое слезами лицо и удивлённо взглянула на мужчину. До того ли ей сейчас?

-Станцуешь – помогу. Или ты брезгуешь?

Она ещё раз посмотрела на него. Это был тот самый метис, Пончик. Он выглядел сильным и опасным, но глаза были просто суровые, не злые и не холодные.

-Я не умею.

-Я тебе покажу. Это просто.

Он махнул рукой музыкантам и крикнул:

-Юранта!

Так назывался танец.

Они вышли на свободное от столов место и стали притопывать, ходить друг вокруг друга и разговаривать.

-Какой у тебя план?

-У меня? Я не знаю даже, где его заперли!

-Я знаю. Но мы туда не полезем. Гвардейцы сейчас охраняют пленника усиленно, так и ждут, что кто-нибудь сунется освобождать. Время у нас есть, пока на площади строят виселицу. К ней удобно подобраться сзади, надо только снять охрану. Нужны игломёты, но такого оружия в посёлке нет, не положено оно побеждённым. Да и убивать… За это вся деревня пострадает.

Ира побуравила нетрезвым взглядом метиса и решилась.

-Оружие есть у меня. Им можно не убивать, а обездвижить на время. Я покажу, как из него стрелять.

Пончик весело прищурился, но словно бы почти не удивился.

-Вот даже как, непростая ты девица, оказывается. Хорошо. Своё оружие оставь себе, оно тебе и понадобится. Я всё равно не умею им пользоваться, мне привычнее нож и дубинка.

И скажи спасибо, что Великий Герцог скор на расправу и любит показывать всем свою справедливость. Если бы не первое, он увёз бы Брена в город, чтобы казнить там, тогда освободить было бы гораздо труднее. А если бы не второе, то твоего эрмина тихо или явно пришибли бы тут же, на месте, а потом просто выставили бы голову в людном месте в назидание и для острастки. Где ваши армаки?

Ира объяснила.

-А ты отвлечёшь на себя всех, особенно стражу, пока мы освободим твоего друга. Будешь плясать на площади, но не так, как сейчас, а весело. Юранта – игривый танец, за это его и не любят знатные. Надо покачивать бёдрами, поводить плечами, эрмины считают это неприличным. Вот и будешь плясать юранту, бесить почтенную публику.

Ира приободрилась, затопала бойчее, даже немного попрыгала. У неё появилась надежда.

-Да-да, вот именно так ты и будешь плясать на площади – чувствуя радость. Иначе отвлечь на себя толпу не удастся.

К ним вплотную подобралась Ниджата.

-Зря ты, Пончик, на неё рассчитываешь. Она пляшет плохо, она зажатая, она не сумеет отвлечь всех достаточно, чтобы узник сбежал! Лучше пойду я.

-Тебе нельзя, ты нездорова.

-Плевать. Это мелочи. С ног не падаю, значит, плясать могу.

-И пить тебе столько не надо было.

Последних слов она не услышала, потому что быстро ушла. А если бы и услышала, то просто поругалась бы с метисом и всё равно сделала по-своему…

На площади громко объявили о начале казни пойманного преступника и стали сгонять туда народ.

Ира, как в тумане, полезла на чердак дома позади виселицы. Пончик её сопровождал и командовал. Ниджата посмотрела, что они делают, и ушла на площадь. Там она сообщила о празднике в благодарность властям за безопасность жителей и о танце перед началом основного действа.

Увидев её белое, как господская простыня, лицо, Пончик хотел было вмешаться, но опоздал – Ниджата уже выбежала в круг. Остановить танцовщицу сейчас означало бы вызвать подозрение. В конце концов, она не маленькая, знает, что делает.

Она махнула рукой, и музыканты заиграли. Пончик замер. Что она делает?! «Танец слёз»! Его не показывают чужим, он обрядовый, похоронный. Но ход был беспроигрышным, зрители открыли рты и перестали моргать, ожидая узреть один из кайосских мистических секретов. Пончик отмер и усмехнулся. Как будто эти зеваки что-то поймут!

Ниджата взмахнула руками, словно крыльями, легко выскочила на площадь и начала танец.

Она кружилась, то низко склоняясь, то запрокидываясь назад, заламывала руки, прощаясь с душой, отправляющейся на радугу, и тут же вспархивала, словно эта самая душа, что бабочкой улетает в лучший мир.

Бойкий ритм позволял передвигаться живо, Ниджата и сделала это – совсем не по канону начала кокетливо покачивать бёдрами, поводить сдобными плечами. Она заигрывала с гвардейцами, подмигивала, подталкивала плотным бедром, задевала пышной юбкой, проскальзывая мимо. С неё не сводили глаз и свои, и чужие.

В переулке возле площади подвели двух армак, подкрались поближе к виселице. Ира прицелилась, гвардейцы за помостом попадали наземь, остальные стражники бросились к ним, их немедленно постигла та же участь. Кто-то из деревенских молниеносно перерезал на Брене верёвки. Палец девушки на шкале огня соскользнул, парализующий луч превратился в режущий. Ира вовремя отвела дуло в сторону. Выстрел — вкусно запахло пригоревшим вареньем, луч спалил кусты ягод.

Брен вскочил в седло, подхватил узду второй армаки, заозирался. Пончик свистнул ему и столкнул Иру с балкончика прямо в руки эрминскому пирату.

Музыка резко оборвалась.

Танцорка споткнулась, хватила ртом воздух и упала.

Из дома старосты выскочил Унтандъен и увидел переулок, усеянный неподвижными телами гвардейцев. Преступник со своей девчонкой ускакали верхами, жители деревни разбежались и попрятались.

На пустой площади осталась лежать Ниджата.

12.

Эрмин и землянка без помех добрались до Ицагаля, нашли на окраине дом Тан-Кечаров, им быстро его показали первые встречные. Но…

Дом, как оказалось, перешёл в собственность жрецам Солнечного Эрбека. Дворянского семейства там и в помине не было. Те же прохожие объяснили:

-Госпожу выгнали, рабы и слуги разбежались, дом теперь принадлежит храму, как и всё прочее имущество, поэтому неизвестно, куда она пошла. А брат её ещё раньше уехал, уплыл. У него есть небольшой корабль, вот на нём и уплыл.

Ира и Брен растерянно переглянулись.

Где теперь искать? Как искать?