Часть 57 (1/2)

Долгое молчание, ровное, но смутное. Дыхание дрожащее, тихое и неуверенное. Снова тишина — затишье перед бурей? Мгновение было долгим, тяжелеющим с каждым мгновением. Пока Баки ждал, сердце билось всё ближе к горлу, а в динамике всё стояла тишина. Дыхание Стива превратилось в долгий, тяжёлый, отчуждённый вздох. Еще несколько секунд молчания, и почему он ничего не говорит? Может быть, он положил телефон в карман, но звук дыхания был слишком близким и слишком печальным.…

Он едва слышал, как Стив сглотнул и тихо шмыгнул носом, прежде чем голосовое сообщение прервалось.

Он прокрутил его ещё раз.

И ещё раз.

И ещё.

Ничего не изменилось. Он мог считать секунды между первым вдохом, паузой, выдохом, всхлипом и концом. Всё это длилось менее одиннадцати секунд. Но Баки проигрывал эти одиннадцать секунд снова и снова, и каждый раз, когда он снова нажимал кнопку воспроизведения, сердце билось чуть сильнее, поднималось чуть выше к горлу. И так до тех пор, пока Баки не почувствовал, что больше не вынесет, потому что дыхание стало слишком поверхностным, а зрение слишком размытым.

Прижав край телефона ко лбу, Баки медленно и глубоко вдохнул сквозь зубы. Холодный воздух щипал уши и заднюю часть шеи, лизал открытую кожу и посылал волну мурашек по спине. Но ему было жарко и больно, внутренности скручивались в узлы, которые, казалось, затягивались сильнее с каждым вдохом. Он сжал челюсти, сглатывая ком в горле и прогоняя путающиеся мысли, прежде чем отключить телефон и снова положить его в карман.

Ему нужно было вернуться домой. Нужно… он…

Ему нужен был Стив.

Мысли затопили его в такой неудачный момент: Баки едва заставил ноги двигаться, шаг за шагом — левой, правой, левой, правой… Сознательная его часть приказывала телу работать, в то время как другая думала, как Стив оставлял то голосовое сообщение. Он плакал? Значит, он был расстроен? Ему было больно? Скучал ли он по Баки так же сильно, как тот скучал по нему? Где он сейчас? Дома, свернулся калачиком на диване и уставился в телефон? Часто ли просматривал смс, которые они отправляли друг другу, смотрел на совместные фотографии? Улыбался ли, вспоминая о моментах вместе?

Тяжело сглотнув, Баки чуть не споткнулся о покрытый снегом камень. Он промокнул глаза рукавом и уткнулся носом в шарф, ускорив шаг.

Просыпался ли Стив от кошмаров? И были ли они вообще? Случалось ли, что он терял над собой контроль и терялся в воспоминаниях, а, вернувшись, понимал, что всё совсем не так? Что прошло уже три недели, и каждый день ощущался адом? Неужели он тоже, заглянув в холодильник, нашёл упаковку сливок и разревелся?

Но это голосовое... это молчание было слишком тяжёлым, чтобы его игнорировать…

Горячий колючий жар охватывал тело под одеждой, когтями впиваясь в грудину. Он закашлялся в шарф и, завернув за угол, с радостью увидел родительский дом. Лёгкий ветерок коснулся затылка, и он снова задрожал.

Это…

Это было совершенно нелепо.

Баки прижался к двери дома, тяжело дыша, прежде чем взялся за ручку и проскользнул внутрь. Его окутал тёплый, сухой воздух, целуя в лицо, и Баки тихо выдохнул. Закрыв дверь, он прислонился к ней. Колени тряслись, а руки дрожали в карманах, в мозгу крутилась одна мысль. Скучает ли он по мне, переживает ли, почему он ничего не сказал, почему я не ответил.

Ребекка подошла первой, хмуря брови и пристально смотря на него.

— Джейми? Джейми, что случилось? Поговори со мной...

— Холодно, — пробормотал Баки, позволяя Ребекке обнять его и увести от двери к дивану, возле которого стоял обогреватель. Он рухнул на диван, вцепившись в подлокотник. Пальцы хватались за подушку, как за спасательный круг, держались подальше от мертвым грузом тянущего левый карман телефона. — Холодно, холодно… С-Стив...

— Что Стив?