Часть 41 (2/2)
— Нет, буду честен. Но… может быть, раньше я просто был не готов связаться с ними. И, кто знает, может быть, мне до сих пор не вполне комфортно, но… Я не могу прятаться вечно.
Сэм медленно кивнул, его взгляд смягчился, а губы растянулись в слабой понимающей улыбке.
— Я рад это слышать. Не могу обещать, что всё пройдёт легко, могут возникнуть трудности. Но после твоих рассказов у меня возникло чувство, что всё пройдёт лучше, чем ты ожидаешь. По крайней мере, они кажутся людьми, которые сделают все возможное, чтобы принять тебя таким, какой ты есть.
Баки взглянул на него. Прядь волос свисала прямо на глаз, и казалось, что он неуверенно подглядывает сквозь тонкую занавеску.
— Ты правда так думаешь?
— Я хотел бы в это верить, да, — успокоил Сэм, складывая руки перед собой. — У тебя ещё остались их номера?
Баки медленно кивнул, вытаскивая телефон из кармана. Он провёл пальцем по экрану и открыл контакты, пролистал, находя номер мобильного телефона матери. Он открыл информацию о контакте, большой палец завис над маленькой иконкой телефонной трубки, и тут Баки заколебался. В груди снова появилось давящее чувство, а когда он попытался сглотнуть, ему показалось, что глотка забита песком.
— Всё в порядке, — успокоил Сэм. — Если ты не готов, то не обязательно делать это прямо сейчас. Но если хочешь, то, пожалуйста, попробуй. Всё зависит от тебя.
То самое ощущение вновь сковало грудь, и Баки медленно выдохнул. Глубоко внутри он знал, что беспокоиться почти не о чем; это его мама, женщина, которая родила и вырастила его, которая наблюдала, как он рос, за его свершениями и ошибками, за тем, как он уходил на войну, чтобы чего-то добиться и заставить свою семью гордиться собой, как сделал его отец. Баки мог представить, как после его отъезда она, спасаясь от беспокойства, занята чтением или рукоделием. Как она изо всех сил пытается не паниковать после звонка с известием о том, что он пропал. Как она каждый день молилась и верила в его благополучное возвращение. И как позже получила еще один звонок — на этот раз сообщающий, что Баки найден и возвращён домой, и что он разыщет её, когда будет достаточно стабилен.
Она каждый день с ума сходила от беспокойства, но убеждала себя в том, что сын вернется, когда будет готов. Потому что Баки всегда был таким — делал всё в свое время, в своем собственном темпе, не обращая внимания на то, чего от него ожидают другие. Он все делал по-своему, даже если нарушал общепринятые нормы. И, возможно, мама все еще цеплялась за это. А может, и нет.
Но Баки не мог знать наверняка, пока не попробовал.
Поэтому он нажал на иконку и поднёс телефон к уху, слушая гудки. Он прозвенел один раз, но ответа не последовало. Часть его хотела остановиться прямо здесь и закончить разговор. Но что, если мама перезвонит — заставит ли он себя ответить?
Нет, он должен был это сделать. Он подождал, прислушиваясь ко второму гудку. Что, если она сменила номер?
Нет, точно нет. Она бы этого не сделала, пока не убедилась, что со мной всё в порядке. Вот такая она — ничего не меняет, пока не узнает, что у нас с Бекс всё в порядке, и мы можем связаться с ней. Она всегда была такой.
Третий звонок, и неприятное напряжение начало сжимать горло, мешая дышать. И как раз в этот момент раздался щелчок, и усталый, постаревший, но твёрдый и тёплый голос — голос, который пел ему перед сном в детстве, который подбадривал его, когда он пробовал что-то новое и достигал вех, голос, который ругал его, когда он плохо себя вёл, голос, который уверял его, что всё будет хорошо, Джейми, — сказал:
— Да?
Баки тихо выдохнул, на мгновение забыв, как дышать. Его внезапно захлестнула волна эмоций. Прошло шесть лет с тех пор, как он слышал мамин голос, и вся его решимость улетучилась, превратив в беззащитного и уязвимого, крошечного мальчишку.
— Ма?