Часть 5 (1/2)
Джон бы умер...Джон бы умер за него...Это всегда был Джон.
- Я хочу принять...Выпить твою кровь! - слова произнесенные тогда стальным мерзким привкусом оседают на языке сейчас, как и насмешливый довольный взгляд старика, который говорил лишь о том, что он с самого начала все это спланировал для него.
Он выбрал его своим антихристом и вел рукой дьявола по всем кругам ада именно к этому моменту и именно этим словам.
Лесник сгорел в прощальном костре за день до отъезда ребят и наверное тогда, вместе с ним сгорел и сам Эйдан Галлахер, 12-летний мальчик человек, возрадив из пепла то, чем сейчас является парень.
Монстр- пусть и главный, не такой еще как прошлый, но уже монстр.
Кровь не сразу сформировала существо внутри, на это ушло несколько месяцев в которых Джон словно вылечившись от болезни снова стал его другом, пролежав правда в больнице некоторое время с некоторыми проблемами с пищеварением и перепадами температуры.
Остальные чудовища кажется снова стали обычными детьми, которым хоть и предстояло полежать какое-то время в больнице, ну хотя бы не ждала смерть через год и Эйдан был счастлив. Счастье длилось не долго, нет оно медленно с садистским удовольствием истончалось давая увидеть реальность мелкими вспышками в просветах своего обманчивого сияния.
Джон как и Галлахер менялись не сразу, но в какой-то момент все тайное становится явным, особенно, когда после произошедшего ты до конца так и не оправившись становишься очень внимательным к своему окружению и особенно другу пережившему такой печальный опыт.
Джон говорит что был как в тумане, помнит только что был слишком навязчив к другу и что пугал его, за что ему стыдно до жути зная натуру Эйдана.
Ему бы тоже забыть, да вот только он не дурак- понимает, что у любого поступка есть последствия и пить кровь верховного вампира явно без последствий не получится.
Сердце делает последний удар через месяц, и с ним приходит голод, который Эйдан удовлетворяет из горла собственной матери, желая сдохнуть в тот же день перерезав вены в ванной до истерики смеясь над тем как быстро зажили порезы не дав и капли ценной крови скользнуть в теплую жидкость.
Краски из жизни уходят через 2 месяца превращая жизнь в подобие существования безликого, лишенного эмоций и желаний.
Тварь под ребрами жрет все человеческое, все ближе подбираясь к мечущейся в панике душе, которой и сбежать бы из грязного, опороченного тела, но смерть за Эйданом приходить не собирается в ближайшем будущем.
Галлахер больше не чувствует усталости- он не спит.
Голод превращается в одну лишь жажду и он пьет кровь окружающих его людей, неожиданно полюбив ночевать с друзьями своего возраста и гостями родителей.
Джон становится неинтересным, бесполезным и блеклым- в нем больше нет красок и желание общаться пропадает на корню, ведь друг лезет в душу, пытается помочь ему- но Эйдан не настолько тварь еще, чтобы другу эти воспоминания возвращать- тыкать его носом в чувство вины за то, кем стал теперь его друг.
И Галлахер как-то пропускает тот факт, что Джон всегда следует его указаниям, уходит когда скажут, приходит когда прикажут и вообще ведет себя с ним не как друг, он ведет себя с ним как слуга.
Подозрения подтверждаются, когда соседи неожиданно решают съехать и вместо них в соседний дом въезжает та самая девочка Мария, которая когда-то тянулась к его шее в желании подчинить неуемного человечка.
Теперь, когда он смотрит внутрь себя это уже не какая-то тварь, это он же в его виде и содержании с обмотанными нитями руками на конце каждой из которых те самые дети твари, что преследовали его человеком.
Гончие приняли нового хозяина, перестроились под него и сами верно принесли ему поводки расселяясь вокруг его дома заставляя внушением съехать хозяев в простом лишь желании быть ближе к господину. Слышать его приказы и служить ему верными консервами на черный день каждого полнолуния.
Конечно он разобрался в этом лишь через месяц, когда после того как последний из той компании обращенных поселился рядом, а тело под полным диском луны наполнило силой и энергией, наполнило эйфорией чужой жизни и содержащейся в ней тепла и чувств в каждой клеточке крови.
Они принесли ему это, они отдавали все что собирали ему- чтобы хозяин был сыт и доволен, чтобы хозяин продолжать жить и хотел это делать дальше.
Вот почему дети...В ним больше чувств, больше жара в крови и сознание более внушаемое и гибкое, чем у взрослых. Вот почему лесник снова и снова создавал пищеблоки возле избранного им жилища.
Джон все еще заменяем. Джон все еще лишь консерва...Все вокруг всего лишь мешки с кровью не способные оказать достойного сопротивления Эйдану- он чувствует себя богом- это пьянит его.
- Ты не такой как он...Эйдан.- как и тогда в столовой, когда его нагнал прошлый высший, друг словно выходит из под контроля покорной куклы и его живой голос, те серьезные нотки что-то пробуждают в теле Галлахера, а тварь неожиданно рычит вгрызаясь в плоть стараясь болью отвлечь от возникших ощущений и мыслей.- Ты никогда не хотел быть таким...Не позволяй ему победить.
- Он итак победил....Все это было частью его долбанного плана.- странная дрожь в обычно ровном голосе кажется дает надежду его Джону, он делает шаг ближе и осекается, когда тварь натягивает поводок внутри.- Но он не мог смотреть в будущее, ты не обязан быть как он, вспомни...за что ты боролся-за то, чтобы быть собой, чтобы не быть марионеткой- чтобы остаться человеком.- на последнем слове его голос першит и кажется пропадает, а сам парень перед ним падает на колени кашляя кровью, дергается в конвульсиях близких в эпилепсии.
Эйдану все равно, он заведет себе новую консерву, таких как Джон сотни.
”НЕ НЕ СОТНИ ПОЙДУТ ПРОТИВ СВОЕЙ ПРИРОДЫ РАДИ ТЕБЯ МНОЖЕСТВО РАЗ!”- собственный крик в голове слишком отдаленный, словно через стекло огромного вакуума, но чем больше прислушивается к нему брюнет, тем громче и четче от становится, тем больше блеск собственного разума возвращается в его зеленые глаза.
”Отпусти поводок, он мой! Мне решать что с ним делать!”- тварь шипит и скалится, но Галлахер продолжает давить и издав странное шипение, она растворяется впитываясь в каждую клетку тела в каждую цепочку ДНК, становится лишь часть его, больше не имея собственной воли от прошлого кажется хозяина.
С тех пор, Джон стал его сердцем, тем что оно хоть раз в несколько часов, но совершало удар, не давая разуму и человечности погаснуть- его поводок был самым свободным, он имел воли больше чем остальные доставшиеся по наследству от высшего.
Он остался другом, он остался надежным плечом на которое он мог опереться как и раньше.
Их было около 20 сначала, но после того как Галлахер не до конца разобравшись в собственных силах и природе, заметив что Джона как и остальных удовлетворяет обычная едва запретил им пить кровь их осталось 14, поскольку в полнолуние не получив нужные это сущности вливания монстр просто выпил 6 из них досуха превратив в едва похожие на людей мумии избавлять от которых пришлось Джону вместе с оставшимися, потому что Эйдан был не способен...он сожалел...он не знал...он не хотел.
Перед смертью, давший ему свое проклятье старик сказал:-”Против природы не пойдешь мальчик, каким сильным ты бы не был, она возьмет свое.”
Ему стоило прислушаться.
Они бы выжили.
Их смерти -это его вина.
Джон поставил плечо, вытянул его из отчаяния, обещал учится жить вместе и не обманул.
Через год, некоторые из них проявили своеволие, начали нападать, пытались кажется стать самостоятельными и Эйдан понял почему их убивали - лишившись управления, они теряли человеческий разум обретая лишь волю упыря и наверное за эту смерть ему обиднее всего.
Милая девочка смотрела на него пустыми глазами безвольной куклы стоя над мертвыми телами своих родителей и ждала, она просто ждала того что сделает с ней высший, который как не старался уже не мог докричаться до несчастной Меган- ее там уже не было.
Он убил ее сам, одним движением руки вооруженной ножом, обезглавил человеческое, нежное хрупкое тело, позволяя осесть на пол.
Дом сгорел до тла, а Джон укусив отца начальника отдела полиции замял дело, даже если бы оно и появилось.
Эйдан рано понял насколько сильно может быть влиятельным, как много может добиться в жизни -какое высокое положение сможет занять.
После случая с Меган, оставшиеся 13 больше не возникали, наоборот кажется становясь еще более послушными связи скрепляющей высшего со своими подопечными.