Часть 11 (2/2)

— Командор Смит, не думайте, что это конец. Я уверен, что у вас в Разведке твориться и не такой беспредел, — бросил он и, не дождавшись ответа, зашагал в сторону выхода.

Эрвин и не собирался отвечать, в общем-то. Все было понятно и без злобных угроз со стороны.

Наручники на руках Ханджи наконец отстегнули. Смит подхватил ее и положил руку на свое плечо.

— Спасибо, Эрвин, — пролепетала она.

— Не за что. На твоем месте должен быть я.

— Неважно. Теперь и я понимаю, что тут творится какое-то дерьмо. Ты был прав.

Они аккуратно вышли из аудитории и направились в комнату Смита. Командор не собирался задерживаться в столице больше положенного. Лошадь была готова к дальней дороге, осталось забрать личные вещи.

— Эрвин, — у двери его ждала Рене. Она оперлась на крашенную стену и выжидающе постукивала пальцем.

— Мне сейчас не до Вас, — отрезал командор.

— Хотела сказать, что навещу вас в самом скором времени. Будьте готовы.

Журналистка тут же скрылась за ближайшим поворотом, не дожидаясь его ответа.

— Эрвин? — удивленно вопросила Зое. — Куда ты опять ввязался?

— Долгая история, — хмуро ответил он.

……………………………………………………………………

Майк постучал по двери ровно три раза. Звонко и четко. В Штабе было тихо. Вот-вот должен был быть отбой. На этаже царила звонкая тишина, что раздражала командира почище человека, которому он собирался нанести визит.

В голове творилась абсолютная мешанина из переживаний за Адель, злости на себя и раздражения от предстоящего разговора. Щеки Захариуса ярко пылали от накативших эмоций, руки неосознанно сжимались в кулаки.

Дверь открылась. Перед мужчиной предстал заспанный Кельвин Ваннц в полном обмундировании. Видимо, заснул за рабочим столом, разбирая военные отчеты. Майк и сам не раз засыпал точно так же.

— Захариус, — он тут же выпрямился и поправил выбившиеся из прически волосы. — Не могло подождать до завтра?

В мужском голосе сквозили нотки недовольства.

— Не могло, — коротко ответил капитан. — Я могу пройти?

Ваннц устало вздохнул и отошел в сторону, пропуская его в комнату. Майк не стал медлить и тут же проник в душное помещение. Примостившись на небольшой диван около кровати, он перевел взгляд на Кельвина, что распахивал окна, впуская вечерний прохладный ветер.

— Чай?

— Не откажусь.

Командир направился к газовой горелке и водрузил на нее маленький чайник.

Две дымящиеся кружки стояли на журнальном столике уже через пару минут.

— Начинайте, Захариус, — Ваннц отхлебнул горячую жидкость, не отводя от Майка взгляда. — У меня и без вас забот хватает.

До чего этот человек был раздражающим. Майк едва сдерживался от едкого комментария на каждое его бахвальство. Его заботы в Разведке давно закончились. Сейчас Кельвин лишь разводил самодеятельность, попутно суя нос в дела Штаба.

В ноздрях щипало от знакомого запаха полыни.

— Я хочу попросить вас об услуге, — тихо проговорил Майк, стараясь не смотреть в лицо собеседнику. Боялся увидеть гадкую ухмылочку.

— Что за услуга?

— В Разведке пропала сотрудница лазарета. Врач. Адель Кросби. Мне нужна помощь опытных в этих делах полицейских. Тогда шанс найти ее живой возрастет в разы. С новобранцами, что остались в Штабе, далеко не уедешь.

— Интересно, — произнес Ваннц. — И с чего мне помогать?

— Потому что вы как-то сказали мне, что неплохой человек, — фраза казалось ему детской и глупой. Однако, Майк продолжил: — Я прошу вас, надеясь только на то, что такому состоятельному командиру уже не интересно материальное вознаграждение.

— Так не бывает, Майк, — он грустно усмехнулся, стараясь не слишком издеваться над Захариусом. — Мне нужны подробности. Видимо, интересная барышня, что вы сейчас так распинаетесь перед человеком, которого не выносите.

— Зрите в корень, — справедливо отметил капитан. — Она очень важный сотрудник.

— Смешно, Майк. А если правду?

— И моя будущая жена, — неохотно пролепетал.

Он замолчал, обдумывая следующие слова. Ваннц все еще не пылал желанием помогать ему. И правильно. Захариус никогда не был хорошим оратором. Блеет, как необразованное пугало.

— Слушайте, вы разве не хотите попасть в газеты? Или заработать медальку за отвагу, например? Чего вам стоит уделить немного времени и помочь Разведке? В газетах в очередной раз напишут, как умные полицейские помогли тупым разведчикам.

Кельвин заинтересованно поднял на него взгляд и улыбнулся. Скрестив руки на груди, он о чем-то размышлял. Глаза заискивающе бегали по комнате и возвращались обратно к капитану.

В помещении стало прохладно, и Захариус поежился от очередного потока воздуха, что ворвался в окна.

— Это интересно, — признался полицейский. — При условии, что вы дадите комментарий о том, что не смогли справится в одиночку. И было бы неплохо похвалить мой профессионализм. Думаю, что вы разберетесь, если до этого дойдет.

Майк фыркнул. Его тошнило от глупых желаний и скрытых комплексов.

— Неужели это вам так важно? — закатил глаза.

— Очередная галочка в моем личном деле, — пояснил Ваннц. — Ваш комментарий окажется как нельзя кстати.

Майк был не против прилюдно опозориться. Сейчас все это было таким пустым, что он даже не пытался обдумать поступившее предложение.

Они пожали руки и кивнули друг другу.

— Мне нужны все подробности ее исчезновения, — в приказном тоне проговорил Ваннц и пошел за второй порцией чая.

……………………………………………………………….

Агата лежала на холодной земле и захлебывалась в собственной крови. Жидкость так сильно хлестала из перебитого носа, что она чувствовала, как горячая соленая линия струится по горлу, прямо в желудок. Нос вспыхивал краткими агониями. Было почти невыносимо терпеть боль, что заставляла ее тело мелко дрожать.

Она нашла в себе последние силы, чтобы поднять голову и увидеть, как громилу, что покалечил ее, корежит от перерезанного горла. Изо рта вырываются сиплые булькающие звуки, а кровь медленно стекает на его серую рубашку, пропитывая грубую ткань.

Меж деревьев мелькает едва различимый мужской силуэт. Крепкие тросы цепляются за высокие стволы ближайших деревьев.

Леви в среде своего обитания.

Сосредоточенный и разъяренный взгляд будто светится в ночном мраке.

У мужчин, что увели Сейдж, почти не было шансов. Как хищная птица, Аккерман мелькал в густой кроне, нападая быстро и беспощадно.

Мужчины вздрагивали от страха, схватившись за оружие и бесполезно размахивая им в воздухе. Это мало помогало в такой темноте, освещенной лишь несколькими горящими факелами. Казалось, что кровь пораженных противников каплями парит в воздухе, словно пушинки одуванчиков. Агата отвернулась, едва сдерживая липкий ужас, что растекался по телу.

Однако, уже через минуту ее обессиленное тело схватили за шкирку и резко подняли на ноги. Она почувствовала, как горло царапнуло металлическое лезвие. Сильная волосатая рука до хруста обвила ребра, притягивая к широкой груди.

— Аккерман, сука, — прозвучал ошалевший голос Грега над ухом. — Если ты не остановишься, то я прирежу ее, как свинью на скотобойне.

Агата приоткрыла опухшие от слез веки, наблюдая, как Леви вытаскивает лезвие из живота какого-то бедолаги. Грег остался последним.

— Отпусти, — угрожающе прошептал капрал, медленно приближаясь к мужчине. — У тебя все равно нет шансов. Обещаю, что дам тебе уйти. Если не будешь глупить.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия, — огрызнулся бугай, крепче прижимая нож к женскому горлу.

Леви нахмурился и остановился, с беспокойством рассматривая Агату, что обессиленно свисала в руках преступника. Она не предпринимала никаких усилий, чтобы попытаться держаться на ногах. Нос все еще адски болел. Хотелось грязно материться.

— Хорошо. Готов выслушать твои условия.

Грег все еще грозно прожигал в капрале дыру. Осматривая убитых товарищей, его одолевали сомнения.

— Мы возьмем лошадь и уедем в Трост, — отрезал Грег. — А ты пойдешь нахуй.

Он показательно провел по нежной коже кончиком холодного оружия.

— Ты понял меня?

Агата поежилась от едва уловимого прикосновения. По телу прошла крупная дрожь, а руки покрылись гадкими мурашками. В голове вспыхнула такая паника, что она с удивлением поняла, что еще сможет оказать сопротивление. Ей казалось, что сковывающий страх напитал ее изнутри. В мозгу возникла идея.

Сейдж уставилась на капрала, пытаясь поймать его задумчивый блуждающий взгляд. Он холодно посмотрел в ответ, стараясь уловить что-то в ее глазах. Она подмигнула, насколько вообще могла подмигивать с опухшими веками, и тут же ударила Грега в пах, чудом вырываясь из крепкой мужской хватки.

Мужчина согнулся пополам от точной атаки и завопил. Казалось, что его грязные ругательства, прошлись по всей лесополосе.

Аккерман сделал стремительный рывок и вырубил его точным ударом ноги. Кажется, Агата услышала хруст челюсти.

Сейдж облегченно вздохнула и тут же рухнула на землю, ощущая краткую вспышку боли.

Леви не спешил помогать ей. Сперва он связал Грега крепкими веревками по рукам и ногам. Еще раз пнул того по ребрам и лишь потом повернулся к ней.

Агата с трудом могла уловить движение на его лице. В глазах такая пустота, что она испугалась.

Капрал медленно подошел к Сейдж и присел на корточки. Лезвием поддел толстые веревки, что до крови натерли запястья, освободил скованные руки и повертел лицо грубыми пальцами, словно рассматривая масштаб действия с разных сторон.

— Жить будешь, — заключил Леви, укладывая ее обратно на землю. — Полежи, я разберусь с телами.

На протяжении последующих тридцати минут он сваливал трупы в кучу. Грега он запихнул под брезент маленькой повозки, что подцепил к случайной лошади.

— Где лошадь главаря? — спокойно спросил Аккерман, поворачиваясь к Агате.

Она с трудом указала на коня Грега, что неуверенно топтался неподалёку. Он один из нескольких животных, что не сбежали вглубь леса.

Капрал залез в сумку, что была пристегнута к боку, выуживая оттуда различного рода пожитки. Вслед за завернутым в бумагу бутербродом он вытащил потрепанный дневник в твердой обложке. У него были пожелтевшие страницы и содранные края.

Открыв книжку на первой странице, он бегло пробежался по строчкам, удовлетворенно кивнув самому себе. Закрыв дневник через пару мгновений, он подошел к Сейдж и бросил его ей.

— Наслаждайся, — Леви раздраженно поежился, — еще одна зацепка, добытая кровью десятком невиновных людей.

Агата заплакала. Перед глазами окровавленные мертвые люди в приюте. Каждая комната открыта. Каждая. Ее начало трясти в беззвучной истерике.

Леви потупил взгляд неуверенных глаз, терпеливо дожидаясь конца ее рыданий.

— Мы можем поговорить? Мне так жаль, — прошептала она, с большим трудом перестав плакать.

— Нам не о чем говорить, — отрезал Аккерман. — Все это время ты доказывала мне, что хочешь помочь. Говорила о том, что сделаешь все для результата. Твой эгоизм помешал тебе быть осторожной.

Внутри капрала господствовала лишь холодная ярость. Он бы хотел унять нахлынувшие эмоции, но, лишь взглянув на избитую, они прорвались наружу.

Сейдж не хотела ему отвечать. Слова просто не приходили в ее голову. Он во всем был прав. Она эгоистка. Она безмозглая кукла, думающая только о своих хотелках.

— Я бы хотел закрыть глаза на твои выходки, однако одна из них привела к тому, что погибли невинные люди. А мне пришлось убить еще парочку, спасая твою задницу.

— Я не хотела…

— Мне плевать, чего ты там не хотела. Мое доверие исчерпано. Если бы не приказ Эрвина, бросил бы тебя посреди этого кладбища.

— Послушай, Леви…

— Молчи.

Агата заткнулась. Внутри отвращение. Отвращение к самой себе. Ей было тошно от того, что она находится в своем теле. В голове мелькали лишь абсолютно безумные идеи. Все, чего она хотела, так это скрыться от разочарованного взгляда капрала, что смотрел на нее так пытливо.

— Леви, — предприняла она последнюю попытку извиниться перед мужчиной. Раскаяться в своих грехах.

Ее глаза сверкали в свете горящих факелов. Они казались просто огромными, словно два глубоких озера. И в этой глубине он распознал такое глухое отчаянье, что отвернулся. Отвернулся и крепко выругался.

— Что?

— Я просто хочу извиниться.

— Все, перед кем ты должна извиниться, уже мертвы, — жестко отрезал.

— Думаешь, я этого не понимаю? — истерично выкрикнула Сейдж куда-то в темноту. — Я хочу извиниться перед тобой. Тебе пришлось убить всех этих ублюдков. Да, они были плохими людьми, но ты не заслужил марать о них руки. Ты не должен был спасать меня. Я заслужила все это. Было бы лучше, если бы меня замучили насмерть. Чтобы захлебнулась в собственной крови. Чтобы страдала. И даже тогда, в самом конце я бы понимала, что не исправила своих ошибок. Отец с самого детства говорил мне… Говорил мне… Что я… Я…

Она так расчувствовалась, что ее монолог превратился в бессвязный поток выкриков, что не имели никакого смысла. Она рыдала беззвучно, затыкая рот маленьким кулаком, сжимаясь в нервный клубок и размазывая кровь по лицу. Такой отчаявшийся ничтожный человек. Который был чертовски одинок и ничего не мог изменить. Леви устало вздохнул и присел с ней рядом.

Все это напоминало ему о собственных ошибках. О воспоминаниях, которые не хотелось вытаскивать, но они сами выплывали на поверхность. Куча мертвых товарищей словно зашептались в его голове, заставляя того зажать уши.

Агата продолжала шептать извинения, а он сидел молча. Такой же несчастный одинокий и виноватый. Просто немного сильнее и выносливее. Агата внезапно обняла его, уткнувшись в шею хлюпающим носом. Леви позволил ей эту маленькую слабость. В голове вопрошая, почему, злость так быстро ушла.

— Успокойся. Просто дыши, — инструктировал он.

Леви не знал, почему обнял ее в ответ. Эту жалкую глупую девчонку, которую костерил до чертиков. Растаял перед ней, словно лед под солнцем. А Агата расслабилась окончательно, изредка вздрагивая в кольце его рук. Положила голову на плечо, медленно приходя в себя. Словно пыталась быть еще ближе к его телу, словно держала его.

А капралу было тошно. Оттого, что утешает ее, оттого, что она жалкая до скрежета зубов, оттого, что убил человека впервые за долгое время перерыва от своих кровавых похождений. И все из-за легкомысленной девчонки, что не думает головой. И Эрвина, у которого детство в жопе играет.

Ее тонкие руки обвили его напряженную шею, подобно виноградной лозе. Он вздрогнул от ее настойчивого желания близости, хотел отстраниться, но застыл каменной статуей, не в силах вырваться из объятий.

— Я все еще зол на тебя, — холодный голос прорезал ночную тишину. — И не думай, что я так легко забуду твою выходку. Надеюсь только, что эта ситуация чему-то тебя научила. Я был в ярости, когда увидел тех мертвых людей. Я был в ярости, когда отправился за тобой и когда рубил этих свиней. Она так захватила, что я потерял контроль. Впервые за много лет.

Агата молчала, внимательно выхватывая крупицы информации, что лились в ушные раковины. Кажется, Аккерман впервые что-то говорил о себе.

— Я не буду извиняться за свою грубость, Агата.

— Я не жду от тебя извинений. Это было необходимо сказать и услышать.

— Я с трудом отделяю службу и реальную жизнь. Ты не солдат, Сейдж. Я много на тебя взвалил. В этой ситуации виноват только я сам. Я отвечал за тебя.

— Ты не виноват, — возразила Агата, не поднимая головы.

— Это не тебе решать.

Повисла неловкая тишина, изредка нарушаемая звуками ночного леса и легким стоном Грега из повозки. Двое людей отстранились друг от друга, вновь становясь чужими и одинокими. Они молчали и старались избегать прямых взглядов, каждый думал о своем.

— Что дальше, капрал? — горько вопросила Сейдж, вытирая лицо куском ткани.

— Поедем в Касл Кетлуэлл. Там проходят военные учения. Тебе нужен перерыв. А мне нужно узнать, что происходит в Стохессе.

— Может, лучше отпустишь меня? — внезапно задала вопрос, чем заставила бровь Аккермана недоуменно взлететь вверх.

— Не неси чушь.

— В этом есть смысл. Скажи Эрвину, что я сбежала, принеси дневник. Я вряд ли буду вам полезна. Будем честны, я не знаю своего отца и никогда не знала. Много пользы я принесла за все время?

— Ты на комплимент напрашиваешься? — Леви хмуро взглянул на собеседницу, что неловко сидела на холодной земле и поджимала коленки к подбородку.

Она молча изучала его лицо, прокручивая в голове пути отхода.

— Я просто устала, — наконец ответила Агата, покрываясь красными пятнами. Словно ей было стыдно за это. — У меня нет сил ввязываться в эту свистопляску с Штреддером. Я не уверена, что останусь в себе, если натолкнусь на него.

— Может, расскажешь?

— Нечего рассказывать. Он сволочь и манипулятор. Сколько лет не могла от него отвязаться.

— В каком смысле?

— Мы были вместе какое-то время. Целых два года, по правде сказать, — она взглянула на Аккермана из-под опущенных ресниц, оценивая реакцию. — Сколько раз я уходила от него.

— Успешно?

— Нет, — она грустно усмехнулась, погружаясь в воспоминания. — Не хочу ковыряться в грязном белье, Аккерман. Он опасный человек, от которого я предпочла бы держаться подальше. Я тогда совсем молодая была. Не думала головой.

— Ты не должна бояться его, — резко отреагировал Леви, хмуря лицо. — У тебя хватило сил, чтобы уйти, хватит и на все остальное.

— Хорошо рассуждать об этом, когда в тебе столько дури.

— Сила не главное. Учись стоять за себя. У тебя это плохо получается. Поэтому ты с отцом носилась до последнего, поэтому долго решалась уйти от мужчины, поэтому не добилась результатов в профессии.

Агата хотела было возразить, но внезапно поняла, что он не ждет возражений. Слова его звучат, как сухие факты. Спорить не о чем.

Она удивленно взглянула на Леви, что холодно осматривал кровоточащие ладони.

— Я не отпущу тебя, Сейдж. Не в моих полномочиях принимать такие решения.